***
От Марилебон до Ковент-Гарден они добрались очень быстро. Дорога заняла меньше четверти часа, но даже такая непродолжительная тишина, что стояла в кэбе, создавала ощутимое напряжение. Они не могли обсудить предстоящую встречу, поскольку в сопровождении Рейлин дядя Ричард приставил слугу. Маз неважно себя чувствовала. – Ждите здесь, – приказала Рей, как только они прибыли по указанному адресу. – Но, леди Рейлин, я должен вас проводить. – Мы ненадолго зайдем в это здание, – указала она рукой на безымянную зеленную дверь. – Вам не о чем волноваться, это всего лишь дела леди, а не оккультное собрание. Замешкавшись, слуга кивнул, но недоверие на его лице было очевидным. Дом оказался жилым. Дверь им открыла пожилая дама. Рей не знала, является ли она хозяйкой или всего лишь горничной, но стоило Роуз произнести имя предсказательницы, та кивнула и пригласила их войти. Обстановка была скромной и гнетущей. Старые обои в мелкий рисунок пожелтели от времени, а немногочисленная мебель была выполнена в темных оттенках. Рейлин невольно поежилась, в комнате, куда их проводили, гулял сквозняк, что лишало помещение всякого уюта. – Присаживайтесь, леди. Мисс Тано сейчас занята, вам придется подождать. – Хорошо, – ответила Роуз, но женщина продолжала стоять и рассматривать их. – Что-то еще? – Я жду оплаты. Вы же пришли сюда не просто посидеть на стульях. Рей возмутил ее наглый тон, но она промолчала. – Конечно, сколько? – Шестнадцать шиллингов. С каждой. – Шестнадцать шиллингов?! За эти деньги можно купить отличный кружевной зонт! – Рейлин, – с нажимом произнесла Роуз, прерывая ее негодование, и протянула монеты старухе. – И вы мисс, – изогнув бровь, обратилась та к Рей. – Я всего лишь сопровождаю подругу и не планирую выслушивать о себе сказки. – Вы переступили порог этого дома, а значит платите! Они с полминуты прожигали друг друга злыми взглядами, пока Рей, наконец, не сдалась. Нервным движением она открыла свою бархатную сумочку и, отсчитав нужное количество монет, протянула неприятельнице. – Я тебе компенсирую, – виновато сказала подруга, когда в комнате они остались одни. – Не нужно, Рози. Я разозлилась на хамство этой старой карги, а не на то, что мне пришлось заплатить. Ждать пришлось недолго. Вскоре открылась дубовая дверь, что вела в соседнее помещение, явив высокую молодую женщину со смуглой кожей и неестественно голубыми глазами. Она внимательно разглядывала посетителей, пока ее глаза не остановились на Роуз. – Проходите, – коротко сказала Асока.***
Рей не слышала голосов за дверью, однако в красках представляла как Рози, преисполнившись надеждой на светлое будущее, слушает заверения предсказательницы о счастливом браке с Армитажем. Она сама искренне верила, что, если люди любят друг друга, они вместе пройдут через любые испытания, даже если это чопорный и сварливый Брендол Хакс. Рейлин считала бисеринки на своей сумочке, когда Роуз вышла из комнаты загадочной Асоки. На ее лице светилась улыбка. – Проходите, – внезапно обратилась к ней мисс Тано. – Мне не нужны ваши-и-и… Ваша консультация. – Мне есть, что вам сказать, – интригующе ответила та с сильным итальянским акцентом. Рей понимала – бояться ей нечего. Ее будущее было настолько неопределенным, что любой прогноз мисс Тано едва ли был способен выбить ее из колеи. К тому же она уже оплатила ее услуги. Комната оказалась простой спальней с кованой кроватью, двумя креслами и большим платяным шкафом. Окон в ней не было, и в теплом свете свечей обстановка казалась таинственной и жуткой. – Присаживайтесь, – услышала она голос за спиной и подчинилась. Асока расположилась в соседнем кресле и потребовала протянуть ей руку без перчатки. Рейлин отчего-то разволновалась. Взгляд мисс Тано был гипнотическим. Он затягивал словно омут, не позволяя отвернуться. – Очень интересно, – заключила она и продолжила: – Вы выйдете замуж в этом году. Эти обещания заставили девушку оживиться, но всего на мгновение, пока не прозвучало следующее: – Но не по любви. Тому, кто в вашем сердце, вы не нужны. – Он женится на другой? – Голос выдавал растерянность. – Этого я не вижу. Головой Рейлин понимала, что это все ересь и глупые сказки, но сердце… Глупое сердце в сию минуту отнеслось с доверием к словам предсказательницы, и в районе груди сделалось горько и больно. Тем временем Асока продолжала: Вас также ждут скандалы, ссоры, упреки и много слез… Но тот мужчина, с кем вы будете, способен сделать вас счастливой. Если вы ему позволите. – Кто этот мужчина? Вы видите образ или имя? – Облик – нет, но вижу букву…«Б». «Батлер! Чертов Батлер! Нет, нет, нет. Это все вздор и дикие фантазии этой обманщицы!». Как? Как мистер Батлер может сделать ее счастливой, если одна мысль о его прикосновениях вызывает ощутимую тошноту. Теперь Рей была уверена: Асока Тано ездит по всей Европе и зарабатывает деньги на бессовестной лжи. Не желая больше выслушивать сочинения о своем будущем, она вскочила с места, словно сидение воспылало огнем. – Благодарю, мисс Тано и прощайте! Я подумаю на досуге о ваших словах.***
– Рози, я и без этой гадалки знаю, что ты будешь счастливо жить до самой старости со своим виконтом, так что ничего нового она не сказала. Они заглянули в одну из лондонских кофеен, что располагалась неподалеку. Это заведение, в отличие от множества других подобных, отличалось своей чистотой, вкусной выпечкой и приветливым официантом. Слуга сидел за соседним столиком. Рей, думая наперед, угостила его сандвичем и чашкой кофе, намекая на то, что дяде Ричарду не обязательно знать, куда они ездили сегодня. – Я так счастлива. Виконтесса Роуз Хакс… – мечтательно вздохнула Роуз. – Может, все же поделишься со мной: что такого тебе сказала Асока? Ты вылетела оттуда, чуть ли не теряя туфли. – Не хочу озвучивать эту чушь. Я все равно в это не верю, – надменно ответила Рейлин. «Определенно не верю! Одно дело угадать о безответных чувствах – от них страдает много девушек, и совсем другое нагадать мне мерзкого Батлера!». – Хорошо. Настаивать не буду, но я вижу твою обеспокоенность и, если вдруг захочешь когда-нибудь поговорит об этом, я буду рада тебя выслушать. – Давай обсудим что-нибудь другое. Твой вечер завтра занят? – Да. Мистер Хакс пригласил меня в Музей восковых фигур, – покрываясь румянцем, ответила подруга. – Уверена, это гораздо более интересное времяпрепровождение, чем смотреть оперу, к которой, как ты знаешь, у меня особая неприязнь. – Так останься дома. – Не могу. Я пообещала тетушке, что пойду с ней. Новая постановка с французской певицей – она в последние дни только и говорит об этом. Ну еще и о моих перспективах. – Они сейчас все об этом говорят. Два года назад, когда Пейдж исполнилось восемнадцать, матушка развернула целую кампанию по поиску подходящего зятя. Судя по всему, тогда она истратила весь свой потенциал сводницы. – Возможно, она понимает, что вам с мистером Хаксом ее помощь не требуется, – хитро улыбнулась Рейлин. Разговор затянулся до самых сумерек. Приятное общение всегда помогало Рей отвлечься от дурных мыслей – домой она отправилась в хорошем расположении духа, стараясь не думать о словах предсказательницы.***
Королевский театр Ковент-Гарден был поистине монументальным зданием. Отстроенный после недавнего пожара, на фоне своих соседей, хозяева которых пренебрегали мытьем фасадов, он выглядел свежо и эстетично. Поднимаясь по ступеням парадного входа, Рейлин мысленно готовилась к трехчасовому представлению. Сегодня утром она снова предприняла попытку отказаться от вечернего выхода, но тетушка тут же ее пресекла: – Дорогая, в театр ходят не только для того, чтобы посмотреть спектакль. Это полноценное светское событие, где можно показать себя во всей красе! Рей промолчала, ведь не согласиться с ней было сложно. Она, действительно, не могла похвастаться широким выбором женихов. Как бы ни полюбились ей домашние вечера за чашкой чая и очередным любовным произведением, было разумно отложить их на грядущую супружескую жизнь. Пройти мимо большой красочной афиши было невозможно. Силуэт женщины в черной тунике являлся центром композиции, а витиеватый текст гласил:Опера «Медея» в двух актах
в роли Медеи – Жюли Маре
– Не представляю, как они могли уместить весь сюжет в два акта, – недоумевала тетушка. – Вероятно, они увеличат время антракта. Высидеть полтора часа без должного отдыха – настоящая мука, – прокомментировал дядя Ричард, и Рей была с ним солидарна. Бельэтаж, где располагались их места, был полностью занят. Ярусы, предназначенные для высокопоставленных аристократов и особенно богатых промышленников, одновременно с этим были полупусты. Рейлин осторожно окинула взглядом публику, ведь рассматривать театральный зал, особенно будучи леди, считалось неприличным. Увидев пару знакомых лиц, не особо заинтересовавших ее, она двинусь выше и сейчас же уловила узнаваемую темную шевелюру. В ложе он сидел один. Барон Соло заметил ее любопытство и кивнул в знак приветствия, заставив Рей испытать ощутимое смущение. Она бы никогда не подумала, что такой холодный и грубый джентльмен предпочитает проводить свой досуг за просмотром оперной постановки. Еще и такой лиричной трагедии. И вот свечи погасли, занавес поднялся вверх, явив зрителям декорационное богатство сцены. К самой опере Рей была равнодушна, но пышные наряды и бутафорские интерьеры, действительно, вызывали восхищение. Прошло сорок минут с начала спектакля, когда на авансцене, облаченная в траурное кружевное платье и вуаль, появилась Медея. Красоту актрисы было сложно не заметить даже с такого расстояния. Фигура ее, в отличие от преобладающего большинства оперных певиц, была стройной и изящной. Голос Рейлин оценить не могла, для нее все они звучали одинаково. Она взяла веер, чтобы хоть немного спастись от духоты зала, когда заметила нежелательный интерес к своей персоне. C высоты первого яруса, через бинокль и самым беззастенчивым образом ее рассматривал лорд Соло. Это было верхом неприличия! Хотя чего еще можно было ожидать от этого мужчины? Рей не подала виду и уставилась на сцену невидящим взглядом. Однако внутри кипела буря. Она росла и распространялась по всему телу, заставляя одновременно испытывать гнев, замешательство и смятение. Ее грудь вздымалась от переизбытка чувств, и сейчас Рейлин мысленно ругала тетушку за то, что та настояла на платье с глубоким декольте. Она представила, как бьет наотмашь по лицу барона, и эта фантазия принесла ей некое удовлетворение. Рей больше не смотрела в его сторону. Прикрывшись веером, она отдала все внимание сцене.***
Должно быть, антракта дожидался весь зрительный зал. От ужасной духоты хотелось выбежать на улицу и жадно вдыхать прохладный вечерний воздух. Но все леди могли довольствоваться только прогулкой в фойе. Дядя Ричард был занят беседой со знакомыми чиновниками, а тетушка делилась впечатлениями с давней подругой. – Я хочу пройтись немного, – сказала Рей, завуалировано спросив разрешения Агнесс. –Хорошо, дорогая, только не уходи далеко. Разумеется, леди не должна была оставаться во время антракта без сопровождения, однако это правило соблюдалось далеко не всегда. Обнаружив неприметную лестницу, проход по которой не был запрещен специальными указателями, она спустилась на нижний этаж в поисках хотя бы маленького оконца. На пути ей встретился работник театра, которого Рейлин определила по простой одежде и целеустремленному шагу. В остальном коридор был пуст и гораздо более прохладным, чем фойе второго этажа. Рей медленно блуждала вдоль закрытых дверей, рассматривая портреты знаменитых актеров, когда-либо выступавших на сцене Ковент–Гарден. Ей нужно было набраться сил перед вторым актом и отвлечься от навязчивого внимания мистера Соло, когда совсем рядом послышались приглушенные звуки. Одна из дверей была приоткрыта совсем чуть-чуть, и Рейлин уже хотела пройти мимо, но тут: – О, Бен, я так скучала… Это определенно не было совпадение. И этот возглас … Рей никогда не слышала, чтобы какая-нибудь леди произносила «О» с таким придыханием. Было в этом что-то неприличное и запретное. Внутри разыгралось любопытство. Дверная щель предоставляла мало возможностей, дабы рассмотреть все, что находилось в комнате, но источник шума она определила сразу. Открывшаяся картина, потрясла Рейлин до глубины души. На столе, запрокинув голову назад, сидела главная звезда оперы – Жюли Маре. Тот самый «Бен», а точнее лорд Бенджамин Соло, стоял между ее раскинутых ног. Его ладони касались груди и оголенных бедер девушки, а губы покрывали поцелуями шею. Рей стало дурно, так она не прикасалась даже к себе. Он дышал шумно и часто, как загнанный зверь, на которого так любил охотиться дядя Ричард. Темно-синий пиджак его фрака, валявшийся на полу, был завершающим мазком этой чудовищной картины. – Жюли, мы не… – Бен, прошу… О чем? О чем она просила? Рейлин не знала, как и не знала, каким образом заставить себя сдвинуться с места и убежать прочь. Она хотела очистить свой разум от уродливой сцены, но та уже навеки отпечаталась в ее памяти. Картина изменилась. Художник полоснул по ней ножом, и Рей услышала женский вскрик. Ее заметили. Растерянный взгляд барона, наконец, позволил вернуть жизнь ее ногам и, развернувшись, она побежала. Рейлин уже знала наперед, его потное, взволнованное лицо с дико горящими глазами никогда не покинет ее воспоминаний.