Сезон Рейлин

      «Какого дьявола ей здесь надо?!» – подумал Бен, когда пару дней назад увидел Жюли в дверях своего заводского кабинета.       Немой вопрос был очевидным, ведь он с ней объяснился еще месяцы назад. Именно тогда Жюли стала вторым человеком, узнавшим о его чувствах к Рей. Ну, возможно, третьим: Бен догадывался, что после обеда у Тико матушка разглядела влюбленность сына в племянницу мистера Коллинза.       – Что, даже не обнимемся? – В притворном возмущении спросила Маре, когда дверь за ее спиной закрылась.       – Я теперь женат, само твое появление здесь компрометирует меня, – ответил он, притворяясь, что изучает важный документ. – Зачем ты пришла?       – Я соскучилась, – произнесла она таким тоном, словно этот факт был вполне уместен.       – Жюли, мы с тобой все обсудили, – наконец, посмотрел на нее Бен открыто. – Я оплатил все твои счета и напоследок дал приличное содержание. Больше мне предложить тебе нечего.       – Послушай, я пришла сказать, что задерживаюсь в Лондоне, и если тебе захочется… ну, провести со мной время…       – Не захочется. Прости, но мои интересы поменялись.       – Вот как, значит? Может тебе неизвестно, Бен, но для состоятельного женатого джентльмена не иметь любовницу – дурной тон.       – Мне достаточно моей жены, – начал он раздражаться.       – Ой, не прибедняйся. Я отлично осведомлена о твоем аппетите, едва ли твоя драгоценная девчушка способна его удовлетворить.       – Еще раз проявишь неуважение к баронессе Соло и с театральной карьерой можешь попрощаться! – Угрожающе прошипел Бен, нависнув над столом.       – М-м-м, какой гнев… Обожаю, когда ты злишься, – подойдя ближе, прошептала Жюли. – На любого барона найдется граф, так что оставь при себе свои угрозы.       – Я рад, что ты нашла себе нового покровителя, а теперь покинь мой кабинет.       – Конечно, Ваша милость, – съязвила она и, остановившись у самых дверей, добавила нарочито веселым тоном: – Мы не договорили, так что еще увидимся.       В детальных подробностях он вспомнил этот разговор, когда увидел на сцене свою бывшую любовницу.       «Значит, теперь она с графом Дуку».       Бена затошнило, когда разум издевательски подкинул фантазию об их близости. Отвратительно. Ни единой нотки ревности, простое омерзение. Что ж, потенции полуживого графа можно было только позавидовать.       Вечер покатился псу под хвост. Бен чувствовал напряжение и отрешенность Рейлин, заставившие его нервы отплясывать польку. Конечно, Рей узнала Жюли. Не могла не узнать. Ему не за что было оправдываться перед ней теперь, но он все равно испытывал ощутимую потребность это сделать.       Сердце ухнуло вниз, когда в гостиной Жюли завела с ними беседу. Бен молился, чтобы она не пошла на поводу у своего безрассудства и не сболтнула лишнего об их общем прошлом. Он не стал доверять воле случая, и поспешно увез Рейлин домой, дорога куда вышла крайне напряженной. Она молчала весь путь. Даже не ответила на его осторожное: «Все хорошо?». Очевидно, что ничего хорошего в мыслях жены не творилось, поэтому он не стал больше навязываться. И только уже в спальне, не выдержав затянувшегося молчания, сказал:       – Я не знаю, о чем вы сейчас думаете, но чувствую потребность разъяснить: никаких связей с мадам Маре я не имею.       – Тогда почему она так смотрела на нас во время спектакля?! – Отрешенное спокойствие рассеялось, и Рей обернулась разъяренной кошкой. Бен бы солгал, сказав, что ему не нравилась ее страстная натура. – Почему тогда посмела подойти к нам после и завести сомнительный диалог? Что она о себе возомнила?!       И вмиг его осенило: Рейлин его ревнует. Ревнует. По-настоящему! Он подумал, что явно болен, раз осознание ее ревности отдалось в теле такой приятной дрожью. Бен приблизился к жене и аккуратно заключил ее нежные руки в свои ладони.       – Вы ревнуете меня, – застенчивая улыбка расцвела на его губах.       – Ах, что за вздор! – Стушевалась Рей. – Я просто… Я… Мне не нравится лишнее внимание этой женщины. Я не глупышка, и прекрасно понимаю, какого рода общение раньше между вами было. Думать об этом неприятно!       – Это называется ревность, моя дорогая жена, – уже открыто улыбался Бен, нежно обхватывая ее талию. – Вам не о чем волноваться. Вы знаете, я люблю вас и никого больше. У меня нет интереса ни к мадам Маре, ни к любой другой женщине.       – Клянетесь? – По-детски нахмурилась она.       – Клянусь.       Их взгляды переплелись. И Бен был уверен, что слышит колокольную трель и щебетание птичек над головой, как обычно случалось в сказках, что читала ему матушка в детстве. Он подался вперед, сдержав себя у ее губ.       «Нужно получить разрешение», – напомнил он себе, коря за былую несдержанность.        И тогда Рей сама его поцеловала. Медленно и бережно, словно приручала дикого зверя. Самообладание пало под мягкостью ее губ и близостью манящего тела. Бен перехватил инициативу, сжимая Рейлин в объятиях, и забылся в ощущениях.       Сознание прояснилось, когда он нежно оглаживал ее промежность головкой болезненно-напряженного члена.       – Рей… Вы точно этого хотите? – Уняв прерывистое дыхание, спросил он срывающимся голосом.       Она очаровательно залилась румянцем и утвердительно кивнула, должно быть, стесняясь полноценного согласия. И тогда он толкнулся, посылая разряды тока к копчику и вниз по ногам. Внутри было влажно и тепло, и, задыхаясь от восторга, Бен взял неспешный ритм. Ее запах; ее тихие протяжные стоны; ее длинные крепкие ноги, что охватывали его бедра, побуждая двигаться быстрее – он сходил с ума.       – Вам хорошо? – Захлебываясь похотью, спросил он.       – Д-да, да, – прошептала Рей.       Он рассчитывал продержаться дольше, ведь еще пару дней назад удовлетворял себя, не на шутку возбудившись после поцелуя с женой. Но после ее несмелого, но искреннего «да», Бену хватило дюжины секунд, чтобы излиться, растворяясь в блаженном удовольствии.       Кажется, так сладко он спал только в детстве. Рейлин уже бодрствовала, когда он пробудился, и, растеряно взглянув на нее, он уловил легкую улыбку.       – Вы проспали.       – Не страшно. Без меня производство не остановится, – ответил он, сдерживая зевок. – Если хотите, сегодняшний день можем провести вместе.       – Ах, может быть завтра? Я пригласила тетушку и Маз на бранч…       – Конечно-конечно, – поспешил успокоить, уловив ее замешательство. – Тогда разделите со мной завтрак.       – С удовольствием.       

***

      Желание ехать на завод не было никакого, что странно, ведь Бен любил свое дело и всегда отдавал ему много времени. Однако Рей с легкостью удалось переключить его внимание на себя. И все же она предельно ясно дала понять, что сегодняшний день хочет посвятить своим родными. Очевидно, люди, которые ее вырастили, были ближе, чем новоиспеченный супруг, и эта мысль одновременно расстраивала и злила. Бен не мог позволить эмоциям вновь завладеть им, поэтому откинув их подальше, он углубился в рабочий процесс.       Обед давно остался позади, солнце упрямо стремилось к горизонту, когда послышался стук в дверь.       – И снова здравствуйте, Ваша милость.       – Жюли? – подскочил от неожиданного визита Бен.       – Я же говорила, что вернусь.       – А я говорил, что нам нечего обсуждать! Покинь мой кабинет и территорию завода.       – Думаешь, со мной так можно?! – Маска игривости слетела с Жюли, и Бен невольно отметил, что по сравнению с Рейлин, ее лицо в гневе приобретает жуткую гримасу. – Думаешь, можешь пользоваться мной месяцами, а потом выбросить за ненадобностью?!       – Я щедро оплачивал твои услуги, поэтому не надо разыгрывать драму! Ты не на сцене.       – Подонок! Какой же ты подонок!       Ее ладонь угрожающе целилась ему в лицо, но Бен не позволил бы ей сделать то, что он позволял Рейлин. Перехватив ее руку, он оттолкнул от себя Жюли. Слезы некрасиво струились по лицу когда-то привлекательной для него женщины, превращая ее в неряшливую истеричку.       – Ты просто чудовище! – Тем временем продолжала Маре. – Ты говорил, что тебе ни с кем так хорошо не было! Ты говорил, что не можешь мной насытиться! Я приехала в Лондон ради тебя! А ты женился на…       – Только слово, только одно дурное слово о моей жене, и никакой граф Дуку тебя не спасет, я обещаю. – Угрожающе навис над ней Бен. – Все в прошлом, Жюли! Прими это. Я тебе ничего не обещал и не звал с собой в Лондон. Еще в Париже я сказал, что отпускаю тебя. Так что не смей взывать к моему чувству вины!       Ее насмешливое хмыканье, что, кажется, повлияло и на враждебную атмосферу в кабинете, заставило Бена насторожиться. Небрежно смахнув слезы и вздернув свой покрасневший нос, Жюли с вызовом посмотрела ему в глаза. Настороженность обратилась опасением.       – Нет, нет, нет, нет. Со мной так нельзя. Ты поплатишься за свою грубость и черствость, Бен. Поплатишься, – коварно пообещала Маре. – Твоя дорогая баронесса узнает о таких подробностях нашей связи, что до конца дней твоих на тебя даже не взглянет!       – Только посмей…       – Разумеется, я добавлю от себя эмоциональной окраски этому эротическому роману. Только представь ее лицо, когда она узнает, что ты бросил меня, узнав о беременности, а я от нервов потеряла ребенка…       – Что ты несешь? – С ужасом в глазах смотрел на нее Бен. – Такого не было!       – А это неважно! Главное, что ты уже навряд ли оправдаешься… Я утоплю твою жену в красноречивых письмах. Я испорчу тебе жизнь и сделаю все, чтобы ты никогда не обрел семейного счастья.       Она кидала угрозами, дико посмеиваясь, и Бен боролся с желанием ударить ее. Он никогда не бил женщин, даже мысли такой не допускал… До настоящего момента. Своей истерикой и запугиваниями Жюли без остатка стерла в себе и намек на женственность. На краткий миг он представил, как мог бы убить ее: задушить голыми руками, а тело сбросить в Темзу. Едва ли, Бен воплотил бы в жизнь эту жуткую фантазию. Он был легко возбудим, порывист, и в какой-то степени жесток, но не кровожаден. Он был не способен на смертельную расправу со своей обезумевшей бывшей любовницей. И какого дьявола, она возомнила, что смеет требовать от него «вернуть все, как было»? Жюли Маре потеряла свою целомудренность задолго до встречи с ним. Она любила светское общество, аристократов, а богатых аристократов еще больше. За щедрое покровительство француженка расплачивалась известным способом, и это была честная сделка. Бен никогда не обещал ей продолжительного общения, и до недавнего времени был уверен – в конечном итоге все остались довольны. Однако, должно быть, Маре влюбилась и пошла на поводу у своих чувств. Что ж, в этом они были весьма похожи.       Неожиданно за дверью что-то со стуком упало. Он успел лишь нахмуриться, как Жюли уже потянулась к дверной ручке, словно она была хозяйкой этого кабинета. Должно быть, как и Бена, увиденное ее ошеломило, ведь на пороге с растерянным видом стояла Рейлин.