Из теней и лезвий

      Рааст засыпает первым — это редко случается. Он вообще первое время не спал, опасаясь, что тут же потеряет контроль. Это время прошло, и он, понимая, что бояться нечего, уснул во время вечернего обхода храма. Каин завистливо хмыкает: вот Раасту повезло, он как кот, хочет — спит, хочет, бегает, а Каину ходи, проверяй.       Он шугает двух младших адептов, забывших о времени сна, и возвращается в келью. Коса устраивается на специальных креплениях на стене, Каин устраивается на кровати. Войти в сон легко, когда половина твоего сознания давно уже там.       Каин видит, как мягкие волны песка сгорают от большого алого солнца на горизонте. На севере виднеется золотой город с огромным диском над ним. Это Шурима, какой она была тысячи лет назад, во времена Рааста. Жаркий зной пробирается под обнажённый торс, и Каин вдыхает воздух, пахнущий камнем и кровью. Он слышит топот копыт — странные, похожие на лошадей животные табуном несутся вдали. Впереди всех всадников — рогатая злая фигура Рааста. Он не может вспомнить, каким был в лучшие времена, и это часть проклятия Бездны. Он — пятно ржавчины на стали, единственный даркин в возвышенной армии. Но он несётся вперёд, чуя ветер и свободу, ощущая вожжи в напряжённых руках и косу — ещё просто косу — у седла.       Армия Рааста волной накатывает на другую — Каин не может её опознать. Алая кровь на жёлтом песке — это красиво. Это похоже на то, чем занимается Рааст в реальности. Здесь никто не умирает, и рассечённые надвое воины срастаются вновь, чтобы нанести удар со стороны. Этот закат длится вечно, как вечно длится свобода. Каин опирается на пальму, глядя со стороны. Он как-то мучительно горько осознаёт собственную непричастность к этой жизни. Его не было там, его здесь никогда не будет. Он гость в чужом сне, зритель спектакля, суть которого в том, чтобы участвовать, а не стоять в стороне.       Каин думает: было бы здорово родиться на пару тысяч лет назад. Он бы встретил Рааста, он стал бы его воином, и они бы шли в бои рука об руку, и не пришлось бы ощущать тоску Рааста и чувствовать собственную. Рааст ведь никогда не говорит об этом в реальности, не позволяет себе ни намёка на грусть, но иногда его чувства сильнее его, и тогда появляются такие сны о прошлом. Сны, где он вольная птица звёздного прошлого. Каину нет места в этих снах. И ему ведь тоже не весело, он, может, хотел бы как-то помочь, но не может же Каин достать Шуриму из-под песка!       Солнце продолжает садиться, а бой идти, но Каин слышит шаги, и рядом с ним оказывается Рааст. Его спина укрыта плащом, а голову венчает тиара полководца.       — Нравится?— спрашивает он.       Каин пожимает плечами. Как здесь ответить? Я не хочу, чтобы ты мечтал о времени, где меня нет?       — Это красиво. Но мне непривычно.       Рааст кивает и снова молчит, глядя на вечное Шуримское солнце. А Каин вдруг думает: Рааст ведь не остался в той битве. Пришёл же.       — Если бы я жил тут в это время... Как бы я выглядел?— спрашивает он. Рааст удивлённо на него оборачивается, но хмыкает, уловив настроение.       — Мы тогда уже торговали с Ионией, и её дипломаты часто приезжали сюда... О, я их помню. Ты мог бы стать одним из них.       Рааст ставит рядом с собой иллюзию Каина. Она одета в кучу цветных халатов, волосы убраны под странную высокую шляпу, на шее, руках и лбу блестят украшения. Рааст не уверен, что послы носят столько побрякушек — но это же Каин, ему к лицу золото.       Каин кривится.       — Ты думаешь, я надел бы столько слоёв одежды и шапку?       — Без этой одежды и шапки ты бы со своей белой кожей превратился в варёного рака,— возмущается в ответ Рааст.       Каин поднимает глаза к небу:       — Какая гадость эта твоя Шурима.       Но он покорно шагает в иллюзию, заменяя собой, фыркает и сверкает хитрым взглядом на Рааста:       — Итак, я дипломат в Шуриме, а ты — бравый генерал. Что мы будем дальше, Рааст?