»…Это должно быть любовь. Я не могу ясно мыслить, Я думаю только о тебе. Я просто хочу кричать, Что влюбляюсь. Я просто хочу кричать, Просто хочу кричать, Что влюбляюсь, Я влюбляюсь в тебя…» Группа UNIQ, «Falling In Love»
Всё тот же вечер всё в том же отеле, где проживает каст «Неукротимого».
Ибо бросало то в жар, то в холод и он непроизвольно дёргался при каждом звуке и шорохе, считая, что если попадётся кому-то из коллег на глаза, то тут же с головой выдаст себя. Время тянулось медленно, словно кисель мамы Ван, который она однажды варила по славянскому рецепту ради некоторой экзотики, и чтобы удивить соседей. Ван Ибо кисель нравился, но вот эта вся напряжённая ситуация не очень. Оказавшись у заветной двери, он коротко вздохнул, ещё раз огляделся по сторонам и тихонько постучал, готовый ко всему на свете и ни к чему конкретно, дрожа всем телом и отчаянно краснея. — Кто там? — раздался мелодичный голос, от которого волоски на теле Ибо натурально встали дыбом. Парень подобрался и попытался ответить спокойно, правда вместо этого из его горла вырвались звуки, больше напоминающие придушенное блеяние барана, которого раздирает голодный волк, чем нормальный человеческий голос: — Гэ, это я… Ван Ибо. Надо поговорить… В ответ не прозвучало ни звука и не произошло ничего. Ибо затошнило от волнения, и он задышал глубже, стараясь подавить подступающий к горлу ком. Чтобы заставить себя не паниковать он сжал кулаки так плотно, что костяшки пальцев побелели от натуги, а обгрызеные ногти впились в ладони царапая кожу. Эту свою детскую привычку Ван Ибо не любил, но каждый раз раздумывая над чем-то или волнуясь по любому поводу он снова и снова грыз ногти, объедая их под самое «мясо» и оставляя цепляющий обкусанный край. И з-за чего стилисты вечно ворчали, выговаривая ему за такое наплевательское отношение к своему внешнему виду и сетуя на то, что им приходится исправлять это безобразие. Сердце колотилось как бешенное, а кровь стучала в висках гулким набатом, отсчитывая долгие минуты ожидания больше похожего на пытку, растянувшиеся для Ибо практически в вечность. Но на самом деле прошло не так уж и много времени и за дверью раздался приглушённый шум, а затем звонкий голос произнёс долгожданное: — Сейчас, одну минутку. Я уже открываю Бо-ди… — на этих словах дверь распахнулась и на пороге показался как всегда бодрый и подтянутый Сяо Чжань. Он стоял широко улыбаясь. По внешнему виду явно только что вылезший из кровати: немного взъерошенный, чуточку обалдевший и слегка растрёпанный, облачённый в шёлковую пижаму с розовыми зайцами. Весь такой неотразимо прекрасный словно персиковый цвет тёплой весной. Ибо от одного взгляда на Сяо-лаоши обдало горячей волной жара и его щёки покрыл лёгкий румянец, выдавая бушевавшую внутри бурю чувств, которую он пытался скрыть за напускной холодностью и деланным равнодушием. По всей видимости безуспешно, так как на губах Сяо Чжаня появилась такая понимающая улыбка, а бровь так насмешливо изогнулась, что ладони Ибо вспотели и он быстро вытер их о шорты. Предательское сердце забилось ещё сильнее и ему на секунду показалось, что вот сейчас оно проломит грудную клетку и упадёт к ногам этого лукавого соблазнителя и по совместительству его ненаглядного гэгэ, который просто стоял молча и смотрел, близоруко щурясь на него так, будто бы они вот только что расстались, но он вновь пришёл досаждать ему своим обществом. Юноша ещё раз сглотнув, решительно вздёрнул подбородок и отведя взгляд от смеющихся чжаневских глаз бодро спросил, стараясь показной бравурностью прикрыть собственную панику: — Можно войти? — Конечно! — Тут же ответил гэгэ и посторонился, пропуская Ибо в свой номер.***
Сделать первый шаг и переступить порог было сложно, но он справился и чуть ли не вприпрыжку пронёсся в импровизированную гостиную, оборудованную крошечной кухонной зоной, и плюхнулся на широкий серый диван, стоящий напротив входной двери. Сяо Чжань резко повернулся в его направлении и сложив руки на груди, вопросительно посмотрел на своего непрошенного гостя. Ибо под этим взглядом покраснел ещё больше, с ужасом осознавая, что горячий румянец заливает его от корней волос до самых ключиц. Но не встал, а лишь умостился поудобнее и ещё нахальнее выпятил острый подбородок, всем своим видом показывая, что он никуда не уйдёт пока не получит то, за чем пришёл. И как бы в ответ на его мысли, со стороны двери раздалось мелодичное: — Ну, мой дорогой диди, я тебя слушаю. В чжаневском голосе явственно читалась насмешка и приглашение быть откровеннее или ему это все лишь почудилось. Не тратя даром время на ненужные сомнения и оценку ситуации, а скорее всего просто опасаясь передумать и в очередной раз спустить всё на тормозах, Ван Ибо слегка прокашлявшись и немного запинаясь, начал говорить сначала еле слышно, но потом всё громче и громче: — Я… хочу… — спотыкаясь на каждом слове произнёс он. — Гэ… я… Чжань-гэгэ, я знаешь ли хотел бы поговорить с тобой… — А до завтра это не могло подождать? — перебил его Сяо Чжань, пряча невольную улыбку. Ибо осёкся и даже немного стушевался, но быстро взял себя в руки и вскочив с дивана принялся мерять небольшое помещение широкими шагами, то подходя к двери спальни, то удаляясь от неё. — Знаешь лао Сяо… Я хотел кое-что попросить у тебя… Вернее предложить… Тьфу ты… — чертыхнулся Ван Ибо, останавливаясь перед Сяо Чжанем, всё также стоящим недалеко от входных дверей в расслабленной позе со скрещёнными на груди руками. — …Короче есть кое-что, что мне нужно с тобой сделать… вернее обсудить! — быстро выпалил он, смотря своему гэгэ прямо в глаза и покраснел ещё больше. Хотя куда уж ему дальше краснеть, когда всё лицо горит огнём и больше смахивает на варенную свёклу, чем на айдольский лик. — Предложить?.. — в голосе Сяо Чжаня явственно слышатся лёгкая насмешка и искреннее удивление, и это придаёт Ван Ибо силы продолжить. Он выпрямляется и даже как-то вытягивается, стремясь если не стать выше Сяо-лаоши, то хотя бы сравняться с ним в росте. — Да предложить! — запальчиво почти кричит парень и делает маленький шажок вперёд, подходя к гэгэ ещё ближе и тыча указательным пальцем ему в грудь. Но Сяо Чжань стоит себе спокойненько даже не пытаясь отвести от себя чужую руку и смотрит на это всё с некоторым недоумением. Он не делает ровным счётом ничего, чтобы облегчить своему визави задачу и помочь озвучить наболевшее. Ван Ибо на такое безразличное поведение особо ответить нечем. Всё, что он может сейчас — это раздувая ноздри от натуги только пыхтеть словно паровоз и больше ничего. Поэтому решив про себя, что семь бед — один ответ, и в конце концов не выдержав повисшего между ними гробового молчания, парень нехотя начинает сбивчиво говорить, стремясь побыстрее выговориться и покончить со всем этим: — Я… хочу… — Ибо запинается и вновь замолкает, сосредоточенно смотря в одну точку где-то в районе чжаневского солнечного сплетения, но уже через пару секунд выдаёт на одном дыхании: — …Хочу, чтобы ты меня трахнул гэ! И это будет мой первый раз… Что произошло потом Ван Ибо не совсем понял, так как события начали развиваться с такой скоростью, что у него голова закружилась от нахлынувших эмоций. Главное, что он запомнил — это то, как тёплые руки гэгэ нежно обняли его, как притянули к себе и как настойчивые губы поцеловали… Сначала нарочито медленно, почти невесомо, но быстро набирая темп и углубляя поцелуй. Ибо почувствовал, как к нему в рот проник чужой юркий язык. Сяо Чжань провел им по зубам, легонько коснулся внутренней поверхности щеки, огладил его собственный замерший в нерешительности язык, и вдруг начал двигаться у него во рту словно поршень в моторе автомобиля, возбуждая и выбивая почву из-под ног. Ибо, обалдевший от такого напора, привалился к гэгэ и обвил руками его стройную талию. Он льнул к чжаневской груди всем своим крепким телом, стараясь стать как можно ближе к тому, кто не просто нравился, но от кого у него натурально рвало крышу. Вжимался в Сяо Чжаня с такой силой, как будто бы пытался проникнуть ему под кожу, слиться с ним в единое целое и в конце концов стать им. Его ноги и руки дрожали, а сердце заходилось в бешенном ритме, грозя ему если не скоротечным инфарктом то, как минимум, тахикардией. Ибо трусило и бросало в жар от каждого прикосновения ласковых чжаневских рук, бесцельно блуждающих по его спине и бокам. Он захлёбывался в сдавленных стонах-рыданиях совершенно перестав беспокоиться о том, как это выглядит со стороны. И судя по тому, как настойчиво ему в основание живота тыкался бодро стоящий в свободных пижамных штанах немаленький член гэгэ, тому тоже было наплевать на условности и правила приличия. — Гэ, так ты не против? — с трудом выдавил он где-то между страстным поцелуем и особо протяжным стоном. — Угумкх… — пробулькало в ответ и Ван Ибо вновь унесло на волнах наслаждения, которое дарил ему своим умелым языком распутный лао Сяо. — Ты согласен стать моим первым и… — юноша запнулся, вернее ему помешал продолжить очередной поцелуй гэгэ, почему-то больше похожий на укус дикого животного, чем на действия разумного человека. Но Ибо не возражал, а наоборот со своей стороны призвав все свои целовальные умения и к сожалению довольно скромный опыт, он всё-таки попытался достойно ответить на этот звериный или скорее зверский порыв.***
Процеловавшись ещё какое-то время и ощутив во рту металлический привкус крови, сочащейся не то из собственной губы, по всей видимости прокушенной гэгэ, не то от его растрескавшихся, но таких сладких губ, Ван Ибо вернулся к своему вопросу, желая получить ответ на него во что бы то ни стало. И естественно он всей душой жаждал услышать от Сяо Чжаня долгожданное «да». — Чжань-гэ, не перебивай!.. Подожди! — прошептал он, уворачиваясь от попытки своего старшего и весьма ретивого партнёра втянуть его в очередной головокружительный поцелуй. Это было трудно, но необходимо, так как говорить с чужим языком во рту явно не очень удобно. Да и не хочется, если что. — …Да подожди ты… Ишь, какой ненасытный! У меня к тебе серьёзный разговор… Хм-мм… Гэгэ, можешь сделать так ещё раз? Пожалуйста… — голос Ибо срывается на хриплый стон, когда Сяо Чжань резко прогибается вперёд и вверх, проезжаясь своим членом по его паху, продолжая при этом всё также выцеловывать ему шею. От того, что сейчас происходит парень чувствует себя немного непривычно и странно, но на удивление хорошо и приятно. Его обдаёт жаром и на лбу выступают бисеринки пота, а всё его существо млеет в предвкушении чего-то, что он даже толком назвать-то не может, но истово жаждет каждой своей клеточкой. Ноги становятся ватными и Ван Ибо вдруг пугается, что в самый ответственный момент не выдержит накала накатывающих эмоций и просто кулем упадёт на пол от переизбытка чувств. Его бьёт крупная дрожь от прикосновений чжаневских губ к открытым участкам кожи и весь он кажется себе наэлектризованным и сверхчувствительным настолько, что становится больно дышать, а по телу пробегают волны желания, скручиваясь внизу живота в тугой узел. От всей гаммы доселе неизведанных ощущений Ибо захотелось заткнуться и схватить шаловливого гэгэ за ширинку. Слегка сжав в ладони его яйца наконец-то дотронуться до того вздыбленного монстра, который прячется в чжаневских трусах и сейчас так нахально тычется в него. Ван Ибо прямо-таки жаждал запустить руку в шёлковые пижамные штаны и огладить Сяо Чжаня в паху так, чтобы тот застонал и кончил только от одного его прикосновения. Но переступив через собственные желания и сделав над собой невероятное усилие он пусть и с трудом, но всё же сумел сдержаться и продолжил, стараясь пробиться сквозь их обоюдное возбуждение и наконец-то услышать ответ от упрямца гэгэ: — Лао Сяо, ты во всём для меня пример… даже можно сказать наставник, поэтому… угум-ххх… Ну, погоди ты со своими поцелуями, — я о серьёзном! Пипец, мать моя женщина!.. Ловко вывернувшись из настойчивых рук, Ибо резко отстраняется от Сяо Чжаня, поскальзывается на натёртом до блеска паркете и раскинув руки… падает в горячие объятия. Правда ненадолго, так как спустя секунду они оба оказываются на полу. Ударившись лопатками и задницей о твёрдую деревянную поверхность довольно болезненно и возблагодарив декоратора отеля за толстый ковёр, покрывающий практически всё пространство гостиной, Ван Ибо проводит руками по спине своего ненаглядного и кудахтающего словно квочка Чжань-гэ, пытающегося безуспешно выбраться из его объятий и подняться на ноги, а затем тихо произносит куда-то в шею: — Погоди гэ, не вырывайся и послушай. Знаю, что тебе не хочется вот так вот лежать и ты искренне переживаешь о том не поранился ли я. Поэтому рвёшься встать и убедиться, что всё хорошо… Но дай мне пожалуйста договорить. Это важно! Важно для меня! Понимаешь?.. Сяо Чжань от сказанных слов притих и перестал трепыхаться, а вместо этого постарался приподняться на руках над лежащим на спине Ибо. Склонив голову, он внимательно уставился в его лицо, весь какой-то посерьёзневший и немного напуганный. Разглядывал пристально пару секунд, стараясь уловить чужие эмоции, после чего ответил уже совершенно другим тоном без малейшего намёка на фривольность и насмешку: — Хорошо Бо-ди, давай поговорим. Только может сначала встанем и перейдём на диван? Ты не против или так и планируешь провести весь вечер на полу? — на последней фразе он тепло улыбается и в этом подтрунивании сейчас звучит одна лишь безграничная нежность. Ван Ибо пробирает до печёнок от этой улыбки, а руки сами впиваются в чжаневскую поясницу, притягивая их ближе друг к другу. Вернее, теснее прижимая гэгэ к его паху. Юноша резко вскидывает бёдра и уже сам трётся своим возбужденным членом о член Чжань-гэ, закатывая глаза и даже немного поскуливая. И плевать ему, что они оба одеты и валяются на полу гостиничного номера — это всё такие несущественные мелочи, когда в твоих руках самый красивый мужчина на свете, самый желанный и лю… Короче, самый, самый, самый! Слава богу, он вовремя спохватывается и с трудом разрывает контакт, опадая на пол и даже немного отталкивая Сяо Чжаня от себя. Стыдливо косит взглядом на лицо своего лаоши и заметив в выражении его глаз и слегка изогнутых губ лишь теплоту и участие, расслабляется и согласно кивает. Если вообще можно назвать кивком резкое поднятие головы и небольшой тычок лбом в подбородок гэгэ, к счастью несильный