Дракон

Обычно говорят, что дом — это наша крепость. Именно здесь мы можем снять все маски и быть собой. Почувствовать безопасность и защищённость. А ещё дом — это олицетворение нашей души. Квартира Константина Гецати была большой, пустой и холодной. Ведь Костя любил оставлять открытые окна перед уходом. Саша в этой квартире никогда не мог согреться. Вот и сейчас, только переступив порог, Шепс сразу почувствовал озноб. Тело начало неконтролируемо трястись с такой силой, что даже идущий сзади Костя почувствовал его дрожь. Рука мужчины собственнически обхватила Сашину тонкую талию. Олег в последнее время все чаще выражал беспокойство по этому поводу, и пытался Сашу вразумить и накормить. Спрашивается, кто тут ещё мамочка. Только вот Костя, кажется, взглядов Олега не разделял. — Нужно похудеть, воробушек. Хочу, чтобы мои пальцы могли сомкнуться на твоей талии. Это ведь совсем не сложно, правда? — Я пытаюсь, Кость. И... И я взвешивался сегодня, мой вес меньше, чем был вчера, — конечно он взвешивался. Саша взвешивается четыре раза в день. Не выходит за рамки 1000 калорий в день, и не ест после 16:00. Ведь Косте нравится трахать Сашу на весу. А еще Косте нравится, когда оба Сашины запястья умещаются в его большой ладони. Косте нравится чувство власти и контроля, ведь теперь в тщедушном теле медиума едва ли хватает сил на сопротивление. Как и недостаточно сил на то, чтобы вырвать свои запястья из захвата. — У тебя было время подумать над причиной моей злости. И сейчас я жду от тебя четкий ответ и соответствующие извинения, воробушек, — шепот вызывает мурашки, и путает мысли. Саша чувствует подступающее возбуждение, которое уже затуманивает сознание. А ведь надо ещё ответить на поставленный вопрос. — Тебе не понравилось, что я восхищался работой Влада, — единственное, что пришло в голову, ведь Косте не нравилось, когда внимание Саши было направлено ещё на кого-то, кроме самого Гецати. — Правильно. А теперь объясни мне свои мотивы? Красовался перед ним, петушился. Ты забыл, кому принадлежишь, воробушек? — пробивающиеся рычащие нотки в голосе были явно плохим знаком. И как бы сильно в голове у Саши не крутилось гордое: я никому не принадлежу, он это никогда вслух не произнесет. Потому что это уже даже не гордость, так, остатки былого. Ведь Костя не любит, когда с ним меряются силой. Ему важно всецело ощущать свое преимущество. Всегда и везде. — Так ведь Марат... Мне нужно было аргументировать оценку, зрители и так думают, что у меня корона до потолка. — И чего стоит твоя корона сейчас? Всё, чего ты достоин, это заглатывать мой член. И всё, что я хочу от тебя слышать — только скулёж. Улавливаешь, что в этом всем самое главное? Я, Саша. Ты весь только для меня. Видимо сегодня Саша заслужил только быстрый трах около стены, почти что насухую. Ведь того количества слюны, которую сплёвывает Костя прямо на выставленную Сашину задницу, явно мало. Гецати вставляет сразу два пальца на пробу. Шепс все ещё растянут с утра. Плохо. Наказание выйдет менее болезненным. Добавляет третий палец, слышится задушенный скулёж. Вот оно. — Воробушек, может мне тебя сучкой называть? Скулишь ты охуенно, мне нравится, — в голосе ни намека на благосклонность. А у Саши просто уже нет сил на слова, паника все ещё крепко держит его лёгкие, мешая дышать. Нормальному дыханию не способствует и Костина рука, которая уже привычно ложится на горло. Сдавливает, ещё сильнее, пока не услышит хрип, и не увидит, как ногти заскребут по стене в попытках перенаправить вектор боли. Саше это позволяют, пока вторая Костина рука направляет член в неразработанный анус медиума. Сука, охуенно. Вот теперь можно и руки перехватить. Как Костя любит, одной своей ладонью два Сашиных тонких запястья. Костя сразу набирает быстрый темп. Член исчезает в анусе полностью, Сашу натурально вдалбливают в стену. Рука с горла опускается на талию, и Саша ловит ртом так необходимый сейчас воздух. Собственный член давно уже не стоит. Нужно просто перетерпеть. Перенаправить фокус, Саша научился думать о другом во время секса с Костей. Тогда боль ощущается где-то на периферии. Как будто все это происходит не с ним, и не в этом пространстве. Но Костя чувствует отвлечение, поэтому выкручивает Сашины руки вверх, до хруста, чтобы услышать так нужный ему крик. И он его слышит. Даа, вот оно. Гецати ускоряется, чувствует близкую разрядку. Саша продолжает скулить, тихо плакать и ждать окончания. Как только Костя кончает и вытаскивает член, позволяя своей сперме вытекать из растраханного ануса, Саша сползает по стене на пол, откуда его поднимают, и несут на кровать. Костя его укладывает, а сам уходит курить на балкон. После секса с Гецати, по Сашиному телу можно изучать расположение небесных тел. Синяки были везде: на запястьях от собственнической хватки, на шее, но больше всего на талии, и бедрах. Костя никогда не контролировал силу хватки. Ему нравилось слушать Сашины крики и мольбы. В такие моменты, Гецати ощущал себя богом, контролирующим одного маленького зазнавшегося воробушка, которому нужно указать на его место. Любил ли Костя? Отнюдь. Наслаждался ли покорностью гордого и надменного Александра Шепса? Однозначно. Александр Шепс ни перед кем не прогибался, гнулся во все стороны от ударов, но стоял твердо. А Костя его сломал, покопался в настройках, и исправил под себя. Константин Гецати может гордиться собой. Стоя на балконе, и выдыхая сигаретный дым в небо, он смотрит на Сашу, лежащего на его кровати. Чертовски красивый на черных матовых простынях, которые оттеняют его белоснежную кожу. Блядский инкуб в человеческом обличии. Саша чувствует чужой взгляд на своих лопатках. Знает, что Костя им сейчас любуется. Он всегда добреет после секса, когда утвердит свои права, заклеймит. Чувствует ли Саша удовлетворение? Уже давно нет. Почему позволяет так обращаться с собой? Потому что любит. Потому что о нем больше никто не в силах позаботиться. Только Косте важен именно Саша, не Александр Шепс, не коронованный авторитет магии, а просто Саша. Костя говорит, что все Сашино окружение терпит его ради какой-либо выгоды. И только Косте ничего от Саши не нужно. Гецати требует всего лишь послушания в обмен на заботу. И, конечно же, беспрекословную верность. Костя не терпит, когда в поле зрения старшего Шепса есть кто-то иной. Даже если это брат. К Олегу он относится максимально настороженно. Но это единственное, что Саша не может ему дать — отказаться от брата. Ведь Олежа — это частичка дома в холодной Москве. Олежа — это самый родной и близкий человек, его маленькая Вселенная. И как бы сильно Саша Костю не любил, он не позволит ему даже прикоснуться к слишком крепким братским узам. Просто нужно держать Олега как можно дальше от личной жизни. И все обязательно будет хорошо.