Пластик

Под конец пятницы каждый школьник уставший, а Тяночкин — особенно. Вчерашний насыщенный день высосал все силы. Даже глаза держать открытыми не хотелось, и на прямых участках дороги Антон позволял себе их закрывать. Под аккомпанемент Сашиной болтовни парень через не могу дотопал до дома, покалеченный геометрией и добитый двумя физиками. Одно радовало — долгожданная четвёрка по химии. И хотя Собакин ещё пол дня проклинал химичку и клялся, что они написали на пятёрку, Антону и четвёрки хватало для счастья. Не нужно исправлять — и слава богу. И так, как только парни вернулись домой, потому что к тому моменту Антон уже смело мог называть свой дом также Сашиным домом, их встретила мама в приподнятом настроении: — Привет, Антон! Как дела в школе, как оценки? — она выглянула из кухни, в которой шумно шкварчало что-то ароматное. Тоша помедлил закрывать дверь, дабы убедиться, что Собакин не остался в общем коридоре. Потом захлопнул дверь, мысленно обработал мамин вопрос, попутно сбрасывая с плеча рюкзак, и наконец ответил вполголоса: — Всё хорошо. Четвёрка по химии. Мама нахмурилась, вслушиваясь: — Что-что по химии?! Пойманный за стягиванием кед, мальчик испугано съёжился и уставился на неё, не мигая. Неужели за четвёрку тоже будут ругать? Собакин выступил вперёд и настоятельно попросил: — Тёть Аня, не бейте его. — …Четвёрка, — Антон повторил на этот раз громче. Кажется, он слишком привык говорить тихо. Ведь чаще всего надобности напрягаться не было. Саша всегда всё слышал. — А-а, четвёрка? Молодец! — похоже, ругать не будут, просто слова Тяночкина действительно было не так легко расслышать из-за звуков на кухне. — А почему не пятёрка? Мальчишка потупил взгляд: — Ну… — Ладно, в следующий раз приноси пятёрку. А четвёрку тоже надо отпраздновать. Решено: завтра поедешь с нами за цветочками! — женщина широко улыбнулась и вернулась к плите продолжать стряпать обед. — Хорошо… — Антон устало улыбнулся. Похоже, разговор с самого начала затевался лишь в качестве подводки к очередной поездке в цветочный. Но, когда паренёк повесил куртку в шкаф и направился на поиски Гречки, то сообразил, что завтра ему будет не до цветочного. Он зашёл в кухню, где мама с упоением жарила отбивные на двух сковородках сразу, и попробовал до неё докричаться сквозь шипение масла и отбивных в нём: — Ой, мам. Мам! — Ась? — Я не могу завтра поехать. — Чего это? Выходной же, — мама бросила, пока орудовала лопаткой, не отрывая взгляд от отбивных. Она явно сомневалась, что у сына найдётся хоть одна уважительная причина, чтобы пропустить традиционную семейную поездку в «Хомяка». Разве что смерть, хотя эта боевая женщина и из могилы достала бы Антона, лишь тот помог донести до дома тяжёлые вазоны. — У Алины день рождения. Мама изменилась в лице, задумавшись, и перевернула одну и ту же отбивную дважды. — …У Алиночки день рождения?! Чего ты сразу не сказал?! — она оставила лопатку и засуетилась, приговаривая: — Надо приготовить торт… И какую-нибудь закуску… Может, испечь печенья? А рыбку? Антон, Алина любит рыбу? — Я люблю, — стоящий за спиной Антона Саша вставил свои пять копеек. Сам Антон рыбу не очень-то любил и отчаянно запротестовал: — Мам, мы же не у нас дома будем праздновать! Мы в кафе пойдём. — А зря. Может к нам её пригласишь? Стол накроем. Пригласим кого-нибудь ещё, может, тётю Свету? Познакомимся получше… — Мама, мы уже все договорились. Я тебя прошу, не надо ничего… — Тогда я упакую, и ты ей передашь, — она энергично рылась в шкафах и шкафчиках, доставая самые разные банки, свёртки и пакетики. — Не приходить же с пустыми руками на праздник. — Так я подарок купил… — Запомни, сынок, путь к сердцу девушки лежит через желудок. — …Разве? — Нет, но вкусно покушать все любят. Так, иди в магазин и купи муки высшего сорта. И молока. Ой, отбивные! — она кинулась спасать несчастные битки, которые начинали неумолимо подгорать, и строго прикрикнула: — Давай-давай, и поживее! Антон страдальчески вздохнул и отправился в магазин. Было чертовски обидно, но не потому, что его, измученного, отправили в магазин, а потому даже что не удосужились спросить, устал ли он, как его дела… Нет, кажется, этот вопрос был, но за годы поверхностного общения с предками Антон разучился отвечать честно, если вообще умел когда-либо это делать. Привык, что слушать не будут. В магазине Саша увидел капусту и ещё долго повторял слова из проклятого тик-тока, словно мантру. *** Антон стоял перед зеркалом и с недовольством разглядывал своё отражение. Нет, в принципе, с ним всё было в порядке, если не приглядываться к кругам под глазами. Парнишка даже постройнел, кажется. Рубашка, в этот раз точно выглаженная, джинсы, волосы, при чём мытые, Сашка за спиной — всё хорошо, всё как надо, кроме… этого чёртового громоздкого пакета из Пятёрочки. Одно дело — прийти так домой из магазина, но на день рождения!.. Стыдоба — по крайней мере, так размышлял Тяночкин. А что поделать, если мама вздумала, что бы это не значило, «произвести хорошее впечатление», и нагрузила сына разнообразными судочками, наполненными свежеприготовленными кушаньями, в качестве преподношения имениннице? Даже несколько отбивных всучила сыну, приговаривая, чтобы он не забывал напоминать Алине, что судочки надо будет вернуть. Но красивого большого пакета для всего этого, увы, не нашлось, а из мусорного и магазинного пакетов Антон, конечно, выбрал меньшее зло. Покупку же нового подарочного пакета уже не позволял бюджет. Ну а красивый маленький пакетик, который был откопан Антоном в пакете с пакетами ранее, и в который плотно помещался блокнот и значок с шоколадкой, затерялся где-то в недрах непрезентабельного пакета из Пятёрочки. От непрезентабельности последнего Антон и сам чувствовал себя непрезентабельным. Такие мелочи, однако, не волновали Собакина, который тоже осматривал Тошино отражение, но с заметным удовольствием, положив голову парню на плечо. Наконец юноша прервал его внутренний монолог о пакетах: — Что-то не так? Антон тихонько пожаловался Саше на свою тяжёлую судьбу: — Да блин… Щас приду в дорогущий ресторан с пакетом из Пятёрочки, как лох. Сашенька глубокомысленно прикрыл глаза, склонил голову, прислонив её к голове Антона, и напыщенно прошептал: — Тош, не человек красит пакет, а пакет человека. — Чего? — Не знаю, сам не понял, чё сказал, — беловолосый хрипло усмехнулся, мигом теряя свой мудрый вид, — Пошли, пока они наш торт не схавали. — Ты тоже идёшь? — Конечно, как я тебя оставлю без присмотра, — Саша ненароком приобнял Антошку со спины, — Вдруг придёт Рома и как схватит тебя за… — Так, Антон, ты не опоздаешь?! — взволнованная мама выглянула из кухни и строго окликнула его. Тот вздрогнул. Мама, конечно, не знала, как беззастенчиво в тот момент Саша жался к нему прямо у неё на глазах, но сам-то Антон всё видел, и уже от этого становилось весьма неловко. Мама тем временем подошла к сыну, остановилась напротив зеркала, внимательно осмотрела его отражение, при чём тоже недовольно, цокнула языком и принялась бесцеремонно расправлять воротничок его рубашки, словно собирала маленького сыночка на утренник. Антон терпел это вторжение в личное пространство ровно до тех пор, пока она не начала поправлять его волосы — а это, как известно, переходило всякие границы. Кроме того, она пробормотала: — Стричься уже пора… — Мам, ну хватит уже… Да мам, мам! Всё, я пошёл. — Ой, ну хорошо, иди. И передавай привет Алиночке. Немного покоробило то, как мечтательно прозвучало это «Алиночке» из маминых уст, но школьник поспешно пообещал, что передаст привет, Собакин душевно распрощался с мамой Антошки, и оба парня поскорее отправились на праздник без дальнейших задержек, Саша при этом не стал себе отказывать в удовольствии взять Тошку под руку. Сейчас погода была чудесной, на удивление безоблачной для середины осени, но льющий всю ночь дождь давал о себе знать, и приходилось смотреть под ноги, чтобы не намочить кеды. — Саш, — Антон бросил, переступая очередную лужу в углублении в асфальте. — М? — Только не буянь там, хорошо? Не снимай трусы, не облизывай ничего… — Даже тебя? — Особенно меня! — Тошка поджал губы и сделал глубокий вдох и выдох, заставляя себя снова понизить голос. — Слушай, ты такую дичь творишь иногда, что мне приходится краснеть, и потом все на меня странно смотрят, а я не знаю, что им сказать. Собакин глянул на него снисходительно, как на дурачка, который не видит очевидного, того, что лежит под носом, и ласково предложил: — Может, если ты всем объяснишь, что Саша облизывает гитары, то тебя поймут? — Ну, да, но … ну, как бы тебе сказать. Антон вздохнул. Может, он и был дурачком, но прекрасно понимал, что самый простой путь разрешить недопонимания и выйти из неловких ситуаций — говорить правду. Вот только была причина, которая заставляла его снова и снова придумывать глупые отговорки для окружающих. И пока он думал, как бы объяснить это своему призрачному другу, если его всё ещё можно назвать другом, внутри росло неприятное, навязчивое чувство, связанное отнюдь не с темой разговора. Выходной, хорошая погода, относительное тепло — всё это привело к тому, что на улице было немало народа, на площадках во дворах играли дети, на скамейках сидели бабушки, молодые люди прогуливались по улицам; но во всём этом многообразии прохожих был один, который привлекал к себе особенное внимание Тяночкина. И хотя парень даже не видел самого человека, он слышал звуки его лёгких, поспешных, будто бы крадущихся шагов за спиной. От них парню и становилось не по себе. Стоило замедлить шаг — прохожий тоже шагал медленнее. Пойти быстрее — и прохожий не отставал. Тяночкин быстро обернулся, не останавливаясь — улица за ним был пуста, но что-то чёрное мелькнуло на периферии, скрылось за ближайшим углом дома. Мальчик понадеялся, что ему просто показалось, и пошёл скорее, но теперь его не покидало чувство взгляда, прожигающего спину. А потом снова услышал шаги. Чуть дальше, чем в прошлый раз, будто прохожий признал свою ошибку и стал более осторожным преследователем. Антон давно не слушал Сашку, который рассказывал ему очередную захватывающую историю из своей жизни: — …И он её ест короче, а я говорю, что нашёл эту печеньку на лестнице, и он меня… Антон перебил ослабшим голосом: — Саш, тебе не кажется, что за нами кто-то идёт? Сашка с любопытством выглянул из-за плеча и рассмотрел улицу за ними. — Никто не идёт вроде, — Собакин улыбнулся и проговорил очень нежно: — У тебя просто шиза разыгралась, Тошенька, не переживай. Антон нервно сглотнул. Был ли это реальный преследователь или плод его больного воображения — ни один из вариантов парня не устраивал. Он взволновано продолжил: — Да блин, я точно слышал шаги. Даже сейчас, прислушайся. Слышишь? Крадётся. — Ахах, мышь кродётся… — Я серьёзно! Саша обернулся и вдруг изменился в лице, переставая смеяться. Хотя страха в его серых глазах совсем не было, один интерес. — Ой, реально. Он идёт за нами. Если даже Саша подтвердил, что что-то было не так, значит дело серьёзное. Антон резко остановился и развернулся. Отчасти ситуация повторилась: практически пустая улица, за исключением пары неподозрительных прохожих вдалеке и ещё пары бабушек на скамейке, и снова тень, мелькнувшая за деревьями. Дыша быстро и поверхностно, боясь шелохнуться, парень внимательно осматривал улицу и томился в ожидании, когда же загадочный преследователь покажет себя. — Кис-кис-кис, — Собакин отпустил Антона и подошёл к дворовому коту, на которого Антон не сразу обратил внимание. Думал только о чёрной тени, вот и не заметил это белое пятнышко, что верно следовало за ними уже давно. Саша присел и принялся его гладить, но котик этого не заметил и продолжал уверенно переставлять лапки, приближаясь к Антону, так что Сашке пришлось идти за котом гуськом и гладить на ходу. — Он походу унюхал биточки, вот и ходил за нами, — предложил Саша, и был прав. Белый кот потёрся о джинсы Антона, принюхался к пакету, потёрся и об него, на этот раз с особенной страстью. — Так это ты за нами следил? — Антон выдохнул, присел на корточки и погладил кота, который оказался весьма ласковым для бродячего, даже замурлыкал. Возможно, это была всего лишь кошачья манипуляция, чтобы получить угощение. Тяночкин котиков искренне любил, уважал и на любые их манипуляции вёлся, поэтому спустя минуту котик уже лакомился отбивной. — Думаю, Алина не обидится, — Тоша пробормотал, пряча судочки обратно в пакет, и отправился в дальнейший путь. Не зря говорят, что коты лечат: от взаимодействия с котиком у парня сразу поднялось настроение, а тревога немного унялась. Мальчик ускорил шаг, очень постарался не вслушиваться в шаги за спиной и не чувствовать на себе испепеляющие взгляды. Свободную от пакета руку он спрятал в карман, и ненароком туда же пролезла тонкая рука Собакина. Мягко сжала его пальцы. Саша словно заражал своей расслабленностью, озорной нежностью, глупыми разговорами ни о чём. Так не думать о подозрительных прохожих стало проще и приятнее. И всё-таки неприятный осадок остался. Страхи, бессонница, дрожь, головные боли были уже знакомы, более того, становились привычны, то и дело навещали Тяночкина, как старые добрые друзья. Но паранойя — нечто новенькое и, как оказалось, особенно неприятное явление, к которому привыкать никак не хотелось. Оставалось надеяться, что это была разовая акция. Так парни пересекли парк и добрались до кафе или, точнее, ресторана, он же — место встречи, в котором они смогли перевести дух. С первого взгляда местечко было славным, просторным, светлым и довольным уютным. Не таким уютным, как знакомое кафе, на веранде которого маленький Тоша знойными летними деньками ел мороженное с мамой. Недостаток уюта, однако, был не столько виной обстановки. Просто заведение открылось относительно недавно, и у Антона не было никаких тёплых воспоминаний с ним связанных. Что ж, пришло время их создать. Парни не сразу увидели друзей, но звонкий голос Ульяны послужил своеобразным маячком, по которому Саша с Антоном быстро сориентировались и нашли своих товарищей в соседнем зале за накрытым белой скатертью длинным столом. Первым делом Антон обнаружил, что они с Сашей оказались единственными парнями на торжестве. Ярким цветником перед ними запестрили девушки, оживлённо обсуждающие что-то и показывающие друг другу всякого рода интересности в телефончиках. Именинница, на голове которой красовался праздничный колпак из картонки, гордо восседала во главе стола на стёганном диванчике, и компанию ей составляла целая гора разноцветных подарочных пакетов, которые напомнили несчастному Тяночкину о своём несуразном пакетике из Пятёрочки. Также на диванчиках, но уже по другую сторону сидели две девочки, незнакомые Тоше. Он, бывало, видел их в школе, иногда даже болтающими с Алиной на переменах, но даже не знал, в каком классе они учились. Та, что с красными волосами, казалось, сбежала из позапрошлого века — такое впечатление производила её винтажная рубашка с элегантной оборкой и приталенной жилеткой сверху. Она внимательно слушала вторую девушку, шатенку с ярким макияжем в большом розовом худи. Незнакомки, в общем-то, были весьма далеки друг от друга по стилю, но производили впечатление близких подруг. Так уж вышло, что Ульяна, снова и снова вставляющая свои пять копеек в рассказ шатенки, а с ней и Роня сидели на стульях спиной к Антону, а потому не сразу заметили парня, неловко ожидающего возможности вставить слово и известить друзей о своём прибытии. Алина первая сделала это, беспардонно перебив подруг: — Привет, Антон! Ульяна тут же круто развернулась на стуле, вцепилась в его спинку и повторила в несколько раз громче: — Привет, Антошка!!! — Привет! Извините, если опоздал. Алина поспешила успокоить его, не без труда вставая из-за стола и пытаясь пробраться к Антону из-под горы подарков: — Нет, не переживай, мы пока только собираемся. Ещё должна прийти… Не успела Алина подойти к Тоше и приобнять в качестве приветствия, как на ничего неподозревающего мальчика накинулось что-то сзади. Смертоносное и безжалостное, оно повисло на нём и сжало в стальной хватке. Бедный Тоша чудом остался на ногах, а над ухом жадно прозвучало страстное «Бе-е-ейбик!». Алина ни капли не смутилась и поприветствовала Женю как ни в чём не бывало: — Привет, Жень. А мы как раз тебя ждали. — Привет, карамелька. С днём карамелек, — девушка ответила, не разжимая хватки и не слезая с Антошки, который начинал задыхаться. — Спасибо, — именинница кивнула. Какое-то время присутствующие с интересом наблюдали, как Антон с отчаянием пытался выбраться из хватки Жени. Когда бедняге это всё-таки удалось, он воскликнул: — Зачем ты на меня бросаешься?! Женя невинно поправила очки и без колебаний задала встречный вопрос: — А зачем ты разговариваешь сам с собой? — А?.. — Тоша моментально растерялся, чуть не выпустив тяжёлый пакет из рук. Женя продолжала, жутковато улыбаясь и с трудом сдерживая смешок: — Ты всю дорогу говорил сам с собой, малыш. Антон сложил два и два в своей голове. — Ты что, следила за мной?! — Посталкерила немножечко, не злись. — Женя передёрнула плечами, потёрла ладони, до ужаса довольная, и добавила, не в силах утаить свои достижения: — От самого подъезда шла за тобой, хех. Ты так смешно оглядывался... Антон едва ли не всхлипнул, а голос задрожал: — Я подумал, что сошёл с ума! Нахуя ты это делала?! Пока Женя самозабвенно хихикала, Алина поспешила обнять Тошу и немного оттянуть его от темноволосой. Она погладила парня по плечу и сказала со строгостью: — Так, Женя, не мучай Антона! Он и так уже… — она заглянула в лицо Тяночкина, который смотрел в никуда и подрагивал, и с трудом подобрала слово, которое проговорила особенно мягко: — нервный. Я бы тоже заговорила сама с собой, если бы за мной ходили и следили так, это же ужас… Антон шмыгнул носом, не осмеливаясь поднять взгляд, протянул Алине пакет дрожащей рукой и пролепетал: — С днём рождения, Алин… — Спасибо! — девушка счастливо улыбнулась и поспешила забрать у парня пакет. — Ты мне продукты подарить решил? Это хорошо, я люблю готовить! Парень вымученно улыбнулся, потихоньку приходя в себя: — Просто пакета красивого не было… Там шарлотка, запеканка, отбивные… Девушка заглянула в пакет и рассматривала его содержимое с искренним восторгом: — Ого, я люблю готовить, но покушать — ещё больше. Ты сам готовил? — Ну-у… Я продукты купил. Кстати, мама передавала тебе привет. Девушка рассмеялась, обняла парня, на этот раз крепче, и тихо проговорила: — Спасибо, Тош. Парень обнял её в ответ, слегка неловко от неожиданности, и добавил также тихо: — Ещё там подарок от меня. В глазах Алины загорелись неожиданные радостные искорки, которые парень так редко видел на её, как правило, спокойном, даже слишком спокойном и серьёзном лице. — А можно сейчас посмотрю? — Конечно, — Антон улыбнулся, пока девушка вернулась к своему месту и стала разыскивать Тошин пакетик с блокнотом, значком и шоколадкой среди многочисленных судочков. Ему оставалось только повесить крутку на вешалку и занять свободное место. Незнакомки дружелюбно улыбнулись и подвинулись, предоставляя новоприбывшим гостям половину дивана. Стоило Антону присесть рядом с красноволосой, как вплотную к нему на диванчике оказалась Женя и горячо зашептала заговорщицким шёпотом ему на ухо: — Слушай, бейбик, расскажи тёте Жене, что там насчёт Собакина… — А, эм… — Антон бессильно бросил взгляд на Сашу, беспечно зевающего у Ульяны за спиной и разглядывающего гостей. За путь сюда парень успел поверить, что окончательно потерял рассудок, теперь он должен был молниеносно осознать, что это была всего лишь очередная выходка Жени, а остаток рассудка всё ещё при нём, быстро отойти от её приветственных объятий, после которых остаются синяки, и настроиться на дружескую беседу. Это всё составляло непростую задачу для его нервов, натянутых до предела, а тут ещё и вопросы про Собакина так не кстати… А Саша лёгок на помине, бросил как бы невзначай, почёсывая макушку: — Кстати, а где мне сесть? — Малыш, ну расскажи-и, — протянула Женя. Видя, в каком растерянном состоянии пребывал Антон, Алина повторила: — Женя, я же тебе сказала, хватит его мучать! Антон, сядь лучше со мной, — она поставила пакеты с подарками на пол себе под ноги, и рядом с ней образовалось чудесное место; чудесное тем, что оттуда Женя его не достанет или, по крайней мере, не должна. И так, Антон уселся рядом с ней, прямо-таки светясь от благодарности, а на столе уже красовались блокнот и значок, которые девушка рассматривала, тоже весьма благодарно. С её лица не сходила улыбка. — Спасибо, Антон, у меня таких ещё не было. — Правда? — парень выдохнул с облегчением. — Я рад. Но там в пакете есть чек, если что… — Нет-нет, мне правда очень нравится. Блокнот возьму на личный дневник, когда мой закончится. А значок прицеплю на… Антон невольно удивился, какую важную роль Алина сходу отвела блокнотику. Наверное, удалось угадать с обложкой. Другие гости тем временем учтиво молчали, хотя Ульяне тяжело это давалось, как и сидеть на месте дольше пяти минут, а Женя при этом пялилась на Антошку и прямо-таки изнывала от невозможности пошептаться с ним о Саше. Шатенка что-то весело шепнула красноволосой, глянув на Антона, та усмехнулась и многозначительно кивнула. В общем, спокойно сидела только Роня, безразлично переводя взгляд с Алины на Антона и обратно. — А, извините, забыла представить вас, — спохватилась именинница, спрятала блокнот со значком обратно в пакет и указала на красноволосую: — Это Настя, староста из параллели, — Настя дружелюбно помахала рукой, и Тоша кивнул, мысленно повторяя имя девушки, чтобы не забыть его через полсекунды, — А это тоже Настя, зам старосты, — Алина указала на шатенку, которая оскалилась — видимо, таким образом дружески улыбнулась. — А это Антон, ну, вы его знаете. Антону уже было как-то не по себе от мысли, что все про него что-то знают, особенно люди, о которых сам он не знает ничегошеньки. Однако радовало, что у новых знакомых одно имя на двоих — в два раза больше шансов его запомнить. Он поспешил встать и пожать руку Насте в толстовке, которая устроила парню неслабую встряску, а потом и второй Насте, той, что в рубашке с оборками, рукопожатие которой оказалось, наоборот, почти невесомым. Тяночкину даже пришла мысль в голову, что её расслабленная протянутая рука предназначалась не для пожатия, а поцелуя, но, в любом случае, было поздно. — Приятно познакомиться, я… Саша не дождался, пока Антон закончит своё представление, вряд ли интересное кому-нибудь, если Алина уже рассказывала о нём подругам, и тоже представился, при чём самым беспардонным и прямейшим способом. Просто хрипло выдал, не вынимая рук из карманов: — А я Саша, его парень. Антон на мгновение оцепенел. Появилось непреодолимое желание дать Сашеньке подзатыльник за излишнюю откровенность. В любом случае, даже для самого Антошки Сашино заявление в какой-то степени стало новостью, ведь статус их отношений до теперешнего момента как-то не обсуждался. Ну, поцеловались — хорошо, с кем не бывает; потом пришла Гречка и парни её гладили, потом упаковывали подарок, потом смотрели, что в Стиме новенького во вкладке бесплатного — в общем, всё пошло своим чередом, и Тоша не спешил делать быстрых выводов. А Саша, как оказывается, вывод сделал, при чём достаточно однозначный, и Тяночкин молчаливо согласился с ним. Эти мысли пронеслись в разуме парня быстро, оставляя приятный осадок, но превратились в неловкую заминку и глуповатую улыбку на его покрасневшем лице. Девушки с интересом ожидали, что же Антон добавит. Тот опустил глаза и закончил: — …Я, эм, одноклассник Алины. Да. Девушки разочарованно выдохнули. Роня грозно подняла одну бровь и уточнила, не отрывая голову от поддерживающей её руки и испепеляя мальчика грозным взглядом: — Просто одноклассник? И всё? Антошка растерялся, и Алина вмешалась, тоже улыбаясь и краснея будто бы ни к чему: — Нет конечно, не просто одноклассник! Антон — мой лучший друг, когда дело доходит до Осы. — Хах, ну да, — Тяночкин усмехнулся и легонько толкнул девушку в плечо, — когда Алине хочется посмотреть, как кто-то проигрывает десять раз на одной песне, она всегда зовёт меня, — это было сказано так мягко и по-доброму, что никто из присутствующих не посчитал это упрёком в сторону Алины. И в этом были правы. Довольная именинница ответила ему очень тёплым взглядом и кивнула: — Ага. Капелька самоиронии сделала своё дело: все рассмеялись, при чём по-доброму, и потихоньку стали вливаться обратно в общую беседу. Антон больше слушал, чем говорил, и задумчиво перебирал пальцами краешек скатерти, пока снова и снова прокручивал в памяти это слово: «парень, парень, парень». — Тош. «Парень». Так приятно, так волнительно, так важно. Жаль, что никто не услышал. — Тоша-а-а… — рука Собакина потрепала его кудри. Мальчик вздрогнул, вырванный из своих размышлений, и поднял на Сашу вопросительный взгляд. Тот наклонился и тихонько протянул, точно промурлыкал: — куда мне сесть? Чем ближе Собакин был к Антону, тем активнее последний мял край скатерти под столом. Стараясь не встречаться глазами с Женей, мальчик глубокомысленно посмотрел на место между ней и одной из Насть, из которого сам только недавно выбирался, и едва заметно мотнул головой в его направлении. Саша понял намёк, но не согласился. Он наклонился ещё ближе, прищурившись, и заглянул в Тошины глаза: — Я туда не пойду. Хочу с тобой. Антон стиснул губы и опустил глаза на миниатюрный диванчик, на котором они уместились вдвоём с Алиной. В тесноте да не в обиде, с пакетами под ногами, они и вдвоём ютились на нём, а сумме с Сашиной привычкой разваливаться на половину дивана тут и подавно не было место для сероглазого. Единственное, что Антон мог бы предложить — посадить Сашу к себе на колени. Но он быстро отмёл эту идею: если Саша окажется у него на коленях, он будет не в состоянии вести дружеские беседы или кушать, а, возможно, вообще упадёт в обморок, и девочкам придётся вызывать скорую. — Эй, Антон, — Чайкина украдкой отлучилась от общей беседы и шепнула Тяночкину, — ты чего грустный такой? — девушка быстро смекнула, что вразумительного ответа не дождётся, и задала вопрос более конкретный: — За тобой реально всю дорогу Женя шла? — Да! — Антон выдохнул и горячо затараторил шёпотом, пригнувшись к девушке, — Она всё время шла за мной, а когда я оборачивался, каждый раз успевала спрятаться. Блин, я реально думал, что свихнулся, или что за мной маньяк ходит, так крипово было… Алина понимающе кивала. Саша тем временем вздохнул, забрал руку, которой до этого невзначай гладил Антошку по голове, и отправился изучать обстановку ресторана в гордом одиночестве. Относительном одиночестве, потому что далеко от ребят не отходил. Алина покачала головой и печально подытожила: — М-да. Ну, Женя хорошая, правда, но она может иногда перегнуть палку. — Есть такое, — Антон кивнул, поглядывая на Сашу. Собакин с умным видом прохаживался вдоль стен, то и дело останавливаюсь и всматриваясь в картины на стенах, как в музее. А Тяночкин, пользуясь случаем, всматривался в гордый профиль Собакина, повторяя про себя магическое слово «парень» и удивляясь, как ему могло так повезти, — кстати, — он продолжил, — из-за того, что постоянно оглядывался, заметил кота, который за мной шёл. Я ему дал пару отбивных, надеюсь, ты не против. Алина мило рассмеялась: — Конечно, я не против. Подожди, ты боялся, что за тобой идёт какой-нибудь маньяк, а сам сел кормить котика? Антон серьёзно кивнул: — Ну да. — Это очень мило! — она нахмурилась и добавила, уже не смеясь: — Но, если бы то была не Женя, а маньяк, тебя бы могли убить, пока ты отвлекался на кота. Осторожнее надо быть. Тоша виновато опустил голову: — Ну да… Пока Алина отчитывала парнишку за несерьёзное отношение к своей жизни, хотя сама она едва ли могла выглядеть серьёзно с колпаком на голове, услужливый официант оставил на их столе целую стопку меню, и подростки переключились на его изучение. Чайкина сразу же заверила, что за всё заплатит, а также попросила, чтобы никто не стеснялся и заказывал, что захочет. Кроме тортиков — домашний торт уже ждал их дома. В то время как ребята совместными усилиями проводили сложные расчёты — сколько пицц стоит заказать на семерых, не считая Сашу, — последнему надоело рассматривать стены и даже наматывать круги вокруг стола, поэтому он не придумал ничего лучше, как усесться на край стола рядом с Антоном. Не на колени, но весьма близко. Антон скромно улыбнулся и вопросительно глянул на юношу, многозначительно переворачивая меню, мол, «хочешь что-нибудь?». Беловолосый склонил голову в тщетной попытке прочитать в нём что-либо: волосы закрывали глаза, да и положение было не самым удобным. Наконец он выдал скороговоркой: — М-м, я буду салат с морепродуктами, утиный стейк, двойной чизбургер, смузи груша дор-блю, пиццу с телятиной, шоколадный фондан и-и-и… бутылку виски. Мальчик застыл, переваривая услышанное, а кокетливая улыбочка сразу сбежала с его лица. Ужасно захотелось сказать Саше пару ласковых слов, не говоря уже о подзатыльнике. Придурок что, решил самолично вычистить Алинины карманы? — Хах, шучу! Я не голодный. У тебя такое лицо смешное было, хе-хе. О, а тут есть что-нибудь с капустой? Капуста, Антон. Надо мять. Ха-ха-хах… Официант подошёл снова, и Алина, отыгрывая привычную для себя роль старшей, сделала заказ за всех. Антон уверено покивал, пока она говорила, надеясь, что ему что-то достанется. Он не особо внимательно слушал, когда девочки договаривались о заказе. Вместо этого он внимал шуткам Собакина и витал в облаках, время от времени бросая взгляды на его худые бёдра на столе. Скоро на столе у ребят появились чашки — Саша недовольно фыркнул, когда нерадивый официант чуть не поставил пару чашек прямо не него, или, точнее, в него?.. В общем-то, обычная проблема неосязаемых людей, ничего необычного. По крайней мере, Антон начинал привыкать. Кстати, теперь парень постарался, если не принимать активное участие в общей беседе, ведь не особо умел это делать, то хотя бы уловить нить разговора и внимательно послушать. Он поставил себе такую задачу-максимум на сегодня: произвести на Насть достаточно хорошее впечатление, чтобы они потом не ржали над ним каждый раз, когда увидят в школьных коридорах. Этап первый — хотя бы послушать, что они рассказывали, и покивать невпопад. Красноволосая Настя пока что тоже вела себя тихо и больше кивала, но вполне уместно. Вторая Настя говорила, но её часто перебивала Ульяна, и со стороны иногда казалось, что девушки были соперницами, даже бывало, что пытались друг друга перекричать. Забегая вперёд, скажем, что Настя скоро забросила эту затею. Роня вообще казалась безразличной ко всему происходящему, и единственным, что её волновало, была Ульяна, к которой был прикован взгляд рыжей. Если бы Антон был внимательнее и пригляделся, он мог бы заметить, как под столом правая рука Рони иногда робко тянулась к ладони Ульяны, но последняя каждый раз неожиданно взвизгивала, вскидывала руки и что-то увлечённо начинала говорить; тогда Вероника поджимала губы и прижимала руку к себе, оставаясь ни с чем. Женя же смеялась со всеми весело, даже слишком весело, что-то говорила, но периодически резко замолкала, бросала на бедного Антошку такие взгляды и улыбалась так страшно, что у мальчика сердце уходило в пятки. Алина умудрялась каким-то образом мило общаться со всеми, всем отвечать, добавлять что-то от себя и даже красноволосую разговорила. Они обе были спокойными и, кажется, легко нашли общий язык. Таким образом, компашка была пёстрой, весьма пёстрой: молчаливый Антон, влюблённая Роня, пугающая Женя, спокойные Настя с Алиной, галдящие Ульяна со второй Настей и, конечно же, обворожительный полупрозрачный Собакин, то и дело находящий, над чем поржать. Только Ромы не хватало. В любом случае, не без труда, но ребята дружно сидели за общим столом (кто-то — на столе, но не суть). И всё-таки это не то, что Антон представлял, когда Алина говорила, что хотела провести день рождения «тихо, с самыми близкими». Тяночкина щипнули за правую руку, не больно, но внимание привлекли. Он наклонился к Алине. — М? — О чём думаешь? — она тихонько спросила, улыбаясь слегка встревоженно. И это, кстати говоря, была удивительная перемена в Алине за последнее время. То, что сквозь маску её спокойствия проходило всё больше настоящих эмоций. — Ну, просто удивился, что столько людей, — честно ответил Тоша, и в панике стал обдумывать, сказал ли он какую-то глупость, — то есть… Я не против, просто ты говорила, ну… Чайкина улыбнулась искренне, уже без беспокойства — видимо, удостоверилась, что ум Антона не занимали никакие страшные нерешаемые проблемы — активно закивала, усмехнулась и прошептала: — Да, я сама не ожидала. Понимаешь, я думала позвать Ульяну, но та сказала, что без Вероники не придёт. Женю вообще вначале не собиралась, да и она не хотела приходить, но потом так вышло, что она узнала, что здесь будешь ты… Тоша нервно сглотнул, втянул голову в шею и тайком глянул на Женю. А так как раз посмотрела в ответ, словно знала, что они с Алиной говорят именно о ней, хотя делали это ребята максимально тихо, да и сидели так далеко друг от друга, как только можно. Возможно, она действительно была ведьмой. Алина уточнила заговорщицким шёпотом: — А… что между вами? Собакин фыркнул, да и Антон тоже не совсем понял вопрос. Что может быть между ними? Даже приятелями не назвать. — Ничего. Алина не унималась: — Ну что она от тебя хочет? — Она пристаёт… с расспросами про Сашу. — Оу, — она протянула и с долей удивления, и с долей облегчения. — Тебя это расстраивает? Антон вздохнул. Алина прикрыла глаза, кивнула и бросила уверенно, но мягко: — Тебя это расстраивает. Я скажу ей, чтобы она больше не делала этого, — девушка повернулась к остальным и защебетала с ними, как ни в чём не бывало, а то и радостнее прежнего. Тяночкин остался в лёгком и приятном недоумении. Теперь он вдвойне почувствовал себя под защитой удивительно внимательной к нему Алины, и даже взгляды черноволосой уже казались не столько страшными, сколько нелепыми. Женя вернулась на диванчик, пряча что-то в свой рюкзак — за общением с Алиной Тоша даже не заметил, куда она отходила. Все посмеивались и переглядывались. — Ну, Женя, я в ахуе. Думала, ты шутила… — ухмыльнулась Настя-шатенка. Женя польщённо улыбнулась и сказала что-то про подарок имениннице. Итак, Антон уже окончательно потерял смысл разговора, и обнаружил немного чёрного чая на дне своей чашки. — Это Женя тебе налила, — заботливо пояснила Алина. — Эм, ладно, — Антон поднял одну бровь, даже не представляя, с какой целью загадочная Женя поухаживала за ним. Пыталась добиться его сердца или просто задобрить, чтобы получить ответы на вопросы про Сашу? Недолго думая, Антошка пожал плечами и поспешно выпил содержимое, ожидая насладиться вкусом чая. Не удивительно, что все девушки и Собакин в тот момент восторженно затихли. Ведь это был не чай. У Антона глаза на лоб полезли, когда он хлебнул из кружки рома. Точнее, в тот момент бедняга даже не знал, что это был именно ром, ведь пробовал его впервые. Но точно понял, что это не чай. По ощущениям ни больше ни меньше настоящий антисептик, обжигающий горло, рот и даже губы, с противным привкусом, который и описать сложно. Ещё сложнее было поверить, что это пойло в принципе съедобно, а что кто-то пьёт его на постоянной основе и ради удовольствия — и вовсе на грани фантастики. И так, пока глаза Антона рефлекторно наполнялись слезами — ведь организм тоже был в шоке от неожиданной дозы антисептика внутрь и защищался как мог — а лицо кривилось, как у ребёнка, впервые лизнувшего лимон, все громко смеялись. Так уж вышло, что Антошка был единственным, кто не знал, что Женя в качестве подарка притащила на день рождения бутылку рома, и втихую разливала гостям по чашкам, пока официантов рядом не было. То ли ей с этим совершеннолетний товарищ помог, то ли стащила у отца-алкоголика — появление бутылки так и осталось покрытым тайной. — Ой, Антон… — даже Алина, не в силах сопротивляться общему высмеиванию Антона, тихонько смеялась, прикрыв рот рукой. Когда Антон прокашлялся, проморгался и в общем-то пришёл в себя, он повернулся к имениннице и выдал: — Крепкий, конечно, чай тут делают… Это вызвало ещё одну волну смеха, но на этот раз не над, а вместе с Антоном. Более того, этот момент стал своеобразной ключевой точкой, когда это скопление подростков превратилось в настоящую компанию. По крайней мере, так показалось самому Тоше, который после этого увереннее вступал в беседы и не чувствовал себя таким чужим. Вскоре ребятам принесли пиццу, что было радостью для всех. Кроме одного призрачного паренька, которому пришлось встать со стола. Одно дело, когда в тебя официанты ставят чашки, но сидеть сверху на чьей-то пицце — это было слишком даже для Собакина. — Так, может скажем тост? Пока Антон весь «чай» не выпил. — Настя-шатенка повертела головой, проверяя, никто ли не против. — Так, если вы не возражаете, я начну. Никто не был против. Настя встала, торжественно подняла чашку с ромом и проговорила речь, в которой напомнила, зачем школьники здесь собрались, вспомнила множество моментов, когда Алина проявляла себя, как настоящая подруга (давала списать, если попадалась одинаковая домашка), пожелала ей душевного спокойствия, вечной любви — при этих словах девушка подмигнула Антону — здоровья и миллион долларов. Ребята чокнулись кружками и выпили или, как Антон, смочили губы в остатках противного напитка. Началась эстафета тостов, в которой все говорили примерно одно и то же, но именинница была рада абсолютно любым пожеланиям и каждый раз искренне благодарила ребят. Пожелания, кстати, часто делались с упором на любовь. Выделилась разве что Женя: пожелала Алине не любви, но «попу, как у Ким». Услышав этот богом забытый мем, Саша очень радостно рассмеялся, и Тоша убедился, что эти двое действительно были друзьями. Закончила поздравление девушка фирменным «эщкере». Все аплодировали. Наконец очередь дошла и до самого Антона. Он неспешно поднялся, собираясь с мыслями. Переглянулся с Сашей. Все проходные поздравления сказаны другими гостями, здоровья и счастья Алине уже пожелали раз десять, хотя человек за столом всего было восемь, в общем, хотелось проявить некую оригинальность. Антон не был поэтом, не обладал особым талантом красноречия, так что решил не ломать голову над заковыристыми фразами, а просто сказать правду. — Ну, с чего бы начать… Для начала, спасибо, что пригласила. Алина довольно кивнула. На лицах других горел интерес и даже нетерпение. Что же скажет Антон, тот самый Антон, которого все почему-то знают? Он продолжал: — Алина — прекрасный человек… Очень добрая... И постоянно выигрывает в мини-играх на серверах. Услышав последнее, именинница закивала так энергично, что картонный колпак чуть не слетел с головы. — Она была рядом в очень… нет, в самое трудное время для меня, и… — произнося эти слова, он в полной мере ощутил глубокую благодарность, пожалуй, единственной, кого теперь мог назвать своим другом, и добавил, встретившись с ней взглядами: — Ты очень много значишь для меня, Алин. Все девушки ахнули от умиления. Сама Алина широко распахнула глаза и затихла, а мальчишка опустил взгляд, с волнением потирая ручку кружки. Он был уверен, что скажет или сказал какую-то глупость, но нашёл в себе силы продолжить: — Желаю, чтобы жизнь приносила побольше радости. Оценок хороших. И, ну, чтобы тиммейты нормальные попадались. И… я знаю, что тебе бывает тяжело, поэтому желаю, чтобы рядом всегда был кто-нибудь, на кого можно положиться. Я сам постараюсь быть рядом. Стоило Антону замяться, как Саша коснулся его плеча и шепнул с одобрением: — Пиздец, Антошка, это так мило, щас блевану. В хорошем смысле! — Хах… Эм… — Тоша усмехнулся его замечанию и, не зная, что ещё добавить, поднял бокал, то есть кружку, хотя все присутствующие и он сам старательно представляли на месте кружек бокалы, — Короче, с днём рождения! — Спасибо, Тош, — Чайкина ответила тихо, тронутая. Только ребята потянулись, чтобы чокнуться чашками, как вдруг Женя сложила ладони в замок, прижала к себе и вскрикнула, обильно краснея: — Горько!!! Все остановились и уставились на неё, а потом перевели взгляд на Антошку. Казалось бы, просто один из перлов Жени, она постоянно выдавала нечто подобное. Но в этот раз что-то пошло не так, и Женя запустила цепную реакцию. Вначале одна из Насть шутки ради и в меру своего скудного понимания отношений, что сложились между Алиной и Антоном, тоже воскликнула «горько!», и скоро к ней присоединилась вторая Настя. Роня, хмурясь и искренне считая, что помогает нерешительному Антону найти своё счастье, присоединилась к хору голосов: — Горько! Горько! Горько! — Р-ребят, вы чего… — его слабый голосок потонул в радостных криках гостей. Антон оказался в весьма затруднительной ситуации, которая только ухудшилась, когда он краем глаза увидел, как на это безобразие реагировала Алина. Она не смеялась, не злилась и не пыталась утихомирить гостей. Её щёки налились румянцем, а сама она выжидающе уставилась на Антона и напряглась, казалось, решалась, стоит ли ей встать и поцеловать парня первой. — Аргх… Ладно, похуй! — Ульяна вскрикнула, залпом допила то, что было в кружке, звонко стукнула ею по блюдцу, круто развернулась к Роне, обхватила её лицо руками. «Чт-», — последнее, что рыжая успела произнести, перед тем как гитаристка, судя по всему, уже поддатая, быстро поцеловала её. Крики сменились оглушающей тишиной, и всё внимание с Антона и Алины переместилось к двум девочкам. Поцелуй вышел быстрым и неумелым — Ульяна заранее закрыла глаза и целовала, по сути, наугад, не совсем попала в губы, и вообще, сделала это так яростно, не страстно, а именно яростно, что скорее врезалась в лицо подруги, чем поцеловала. Первым голос подал Саша: — Вот это прикол. Насти сидели с открытыми ртами, пребывая в полном шоке. Вскоре этот шок сменился экстазом, и они счастливо захихикали. Настоящим подругам, подобным им, даже шептаться не нужно было, чтобы обсудить ситуацию —хватало прочесть всё в глазах друг друга и поржать. — А вы чё, думали, что мне слабо?! — она стукнула кулаком по столу. — Уль, это не тебе кричали. — А, да?.. Не теряя времени, Женя заботливо подлила Ульяне ещё жидкости из своей бутылки, завёрнутой в непрозрачный пакет. Ульяна, кажется, была единственной на празднике, кто всерьёз выпивала всё, что ей наливала Женя, а последняя, как назло, подливала слишком часто. — Так, Женечка, Ульяне больше не наливай… — предупредила Алина. Антон тихонечко уселся обратно на своё место, благодарный Ульяне, что всё завершилось образом, удачным для него. Роня тоже сидела тихо, ни живая ни мертвая. Цвет её лица несколько раз сменялся, от мертвенно-бледного до пунцового румянца. Бедняжка слишком давно этого ждала и страшно распереживалась. Когда Ульяна поднесла чашку ко рту, Роня уверенно выхватила её из рук девушки, пробормотала «Ульяночка, тебе правда хватит» и выпила сама. С тостами было покончено, ведь, как казалось, Антон был последним на очереди. Однако это было не совсем так. Ещё один гость всё ещё не сказал свою речь. — Тош, а можно я тоже скажу тост? — Только быстро, — Антон прошипел сквозь стиснутые зубы, пока все за столом немного отходили от шока. Стоя у диванчика, где сидел Антон с Алиной, Собакин поднял кружку — одному богу известно, где он её нашёл, ведь на столе кружек не убавилось — и торжественно провозгласил: — Алинка-мандаринка, поздравляю с твоим днём! Голова чтоб не болела, а душа чтоб всегда пела. Тяночкин усердно жевал пиццу и невзначай осматривал ребят. К сожалению, никто из них не внимал Сашиным речам. Оставалось надеяться, что Собакин войдёт в их положение и обижаться не станет. А поздравление само по себе Антошку порадовало: коротко и ясно, без лишних приколов, за которые Тоше потом краснеть перед всеми. Однако радоваться было рано. Саша не закончил. — Я Алину люблю и уважаю. Лучшая староста в моей жизни, без рофла. Алин, я тебя очень уважаю, слышишь? Антон кивнул за Алину, чтобы Саша не пытался до неё докричаться. Он там что, забыл уже, что из присутствующих его только Антошка и слышит? Наверное, можно и не такое забыть, если курить столько запрещённых веществ. — Так что ты уж извини, что отбил Тошу… Ничего личного, просто бизнес, а-ха-ха. Саша сипло рассмеялся, а Тяночкин едва не подавился. От последнего слегка передёрнуло. «Какой к чёрту бизнес, он меня на органы продать решил?!». В то же время беловолосый уже оказался за диванчиком, за спиной Антона. Последний понял это, когда Сашины руки коснулись его плеч, скользнули вниз, к предплечьям. То есть чашку он потерял также быстро, как и нашёл. Но Антон, конечно, не думал о чашке, а только о чёрном лаке на его ногтях, который беспощадно притягивал взгляд. Саша понизил голос и продолжал говорить: — Уверен, ты найдёшь себе кого-то. Какого-нибудь, не знаю, корейца? Ну да, Чимина можешь забирать… Мне он больше не нужен, — эти слова бледнолицый проговорил особенно проникновенно, и можно было подумать, между ним и Чимином действительно было что-то в прошлом. Как бы там ни было с Чимином, но между Сашей и Антоном точно было что-то особенное. Пальцы беловолосого обхватили его запястья, погладили ладони, продолжили гулять по его рукам. Внутри что-то ёкнуло. — С днём рождения, Алин… — он прошептал парню на ухо, и, хотя лица не было видно, только белую макушку, склонившуюся к его плечу, в голосе слышалась улыбка. Потом Сашенька окончательно отошёл от темы тоста и просто продолжил нашёптывать парню на ушко всякие бредни. Антон предположил, что Саша каким-то образом добрался до рома Жени и к тому моменту был ощутимо пьян. И удостоверился в этом, когда Сашины руки снова погладили его плечи, прикоснулись к ключицам и беспардонно спустились вниз, к торсу. И это у всех на глазах, в каких-то сантиметрах от именинницы. Напрашивался вывод: сколько не проси Саню не буянить, он найдёт, чем себя занять. И это будет что-нибудь, что не пришло бы в голову никому, кроме него, что-нибудь, что нарушило бы все правила приличия, что-нибудь, что привело бы Тяночкина в крайнее смущение и вместе с этим подарило бы ему бесконечное удовольствие. Приятно, когда Саша посылает надоевших одноклассников на три буквы, хотя Антон о подобном и подумать боялся; когда стонет на весь класс прямо на уроке; когда трогает его, когда и где ему вздумается. Жутко, ужасно неправильно, но приятно. Ребята тем временем как-то мягко обошли тему поцелуя Рони и Ульяны, перешли на другую тему, потом ещё раз и, наверное, ещё раз… Антон не был уверен, он тихонько жевал очередной кусочек пиццы и тратил своё внимание на шёпот Собакина, раздумывая, как потом наедине ответит ему на все эти глупости. Одна из глупостей превзошла все ожидания, когда Собакин хрипло выдохнул: — Я люблю тебя… По спине пробежали мурашки. — А ты, Антон? — Я тоже, — Тяночкин ответил до того, как осознал, кто и о чём его спрашивает на самом деле. Спрашивала шатенка Настя. — То есть! Кхем, — парень поднял глаза и понял, что понятия не знает, что сейчас обсуждается. Гости, однако, с интересом уставились на него. Осталось надеяться, что это было что-нибудь неважное, на что можно ответить «да»: — Ну, да. Все за столом заметно удивились, Алина и вовсе поперхнулась чаем — да, на этот раз то был именно чай — а у Насти загорелись глаза. — Кхем, ты чё, серьёзно?! Кхе-кхе, — удивлялась Алина. Настя затараторила: — Вау, ты тоже собираешься поступать на психолога?! Это так круто! Парни редко интересуются психологией и всем таким. А почему ты решил именно так? Уже думал, в какой университет пойдёшь? — Ой, — Тоша потупил глаза, надо же было так влипнуть; обидно было разочаровывать Настю, которая говорила с таким запалом, но выдумывать легенду про интерес к психологии было бы совсем низко: — Нет. Я вообще не знаю, на кого поступать. Точно не на психолога. Повисла пауза. На лице Насти читался активный мыслительный процесс, который не увенчался успехом. Она осторожно переспросила: — Зачем ты тогда сказал «я тоже»? Антон виновато улыбнулся, невольно краснея, и пожал плечами: — Не знаю. К удивлению мальчика, Настя не назвала его дауном, а вместо этого весело рассмеялась и добавила: — Класс, ты мне нравишься! Забавный малый. — Спасибо? — Как человек, если что, — Настя покосилась на Алину и уточнила. — Парень у меня есть. Антон понимающе кивнул и расплылся в загадочной улыбке. «У меня тоже». Через какое-то время, когда Саше надоело разглаживать складочки на Тошиной рубашке, он повис у него на шее и заскулил: — Я заебался стоять… Тяночкин обеспокоенно кивнул. Непозволительно, чтобы гость, а в его понимании, главный гость стоял на застолье, пока остальные беззаботно расселись по стульям-диванчикам. Мальчик хотел снова намекнуть на местечко рядом с Женей, но девочки уже свалили туда свои сумки, в том числе Женя — свой рюкзак с алкоголем, так что Сашка остался в пролёте. Тяночкин опустил глаза на последнюю альтернативу. Неужели Саша сядет к нему на колени? Приятное волнение разлилось по телу горячей волной. Собакин отпустил смущённого Антошку, обошёл диванчик… и присел рядом, положив ладонь на ногу парня. Наконец-то он был не где-то за спиной, а в поле зрения, чтобы в любой момент можно было опустить взгляд и заглянуть в его блёклые влюблённые глаза. Стоило Тяночкину сделать это в перерыве от разговоров, как беловолосый мягко улыбнулся и попросил: — Дай чая хлебнуть. К счастью, в кружке Антона на этот раз был чай, хотя и отдавал тем ромовым антисептиком. Кроме того, в чае было две ложки сахара. Парень не был уверен, понравится ли молодому человеку у его ног такой коктейль, но делать нечего: он сам отхлебнул немного чая и опустил чашку на колени. Не теряя времени, Собакин подобрался поближе и тоже с удовольствием отхлебнул. Сам Тяночкин смотрел на это с недоумением. Складывалось впечатление, что он поил настоящую собаку. Странное чувство. Сидеть на корочках тоже было не очень удобно, да и малоинтересно: даже гостей не было видно. Из интересного тут была разве что нога Тяночкина, за которую можно держаться, дабы тот не расслаблялся, да и чашка чая, время от времени подносимая к Саше. В конце концов последнему это надоело. — Ладно, я под столом посижу, — он безразлично бросил, отпустил ногу Антона, встал на корточки и действительно полез под стол. Длинная кофта возюкалась по полу, но её обладателю было всё равно. Теряя нить разговора с ребятами в сотый раз, Антон наблюдал, как за белой скатертью исчезла вначале голова Собакина, быстро осмотревшись, за ней — туловище, а потом и высокие берцы. Захотелось задать тысячу и один вопрос этому гению: как он до этого додумался, в своём ли он уме и как ему там, нормально? К сожалению, приходилось молчать. — Ой, Тошенька, тут так комфортно! Залезай тоже. Антон тихонько поражался и попивал чай. — И подкинь чё-нить вкусное. «Чёрт, ну точно как собака!!». — Гав-гав! Аха-ха-ха-ха… Антон слегка помахал ногами под столом с намерением пнуть Собакина, чтобы тот не паясничал. Не хватало ещё кидать еду на пол — хорошая награда будет бедным официантам, которые всё это время терпели орущих и периодически неприлично хохочущих подростков. В общем, примерно так прошла праздничная трапеза. Но она не закончилась в ресторане — в роскошном Алинином доме школьников ждал домашний торт, куда они и отправились, когда доели пиццу.