Хозяин Болота

Он лежит на спине, закинув руки за голову и перекинув одну ногу на другую, покачивая ей. Мягкая прохладная трава приятно касается оголенных участков кожи, из-за чего хочется снять душный костюм и просто валяться в зелени, вдыхая запах сухого свежего сена. Расслабленно наблюдая за проплывающими облаками, он задумчиво хмыкнул, перекатывая травинку во рту. Фантазия писателя работала отменно, видеть разные образы в совершенно обычных вещах было делом привычным, но сейчас приходилось хорошенько напрячься, чтобы сознание выдало хоть что-то при виде серых пушистых облаков, градиентом переходящих от более светлого к более тёмному сверху вниз. Похлопав глазами ещё несколько минут, так и не придумав образ для расплывающегося облака, он решил просто наблюдать, как форма их меняется и как они медленно сливаются с другим такими же облаками, либо растворяются на синем небосводе. Атмосфера вокруг ощущалась спокойно и умиротворенно, что весь негатив, окутывающий его последнее время начал постепенно отступать, ослабляя свою крепкую липкую хватку на шее, руках и ногах. Начало тускнеть воспоминание о еще недавнем скандале, где он разругался в пух и прах с начальством, пытаясь отстоять свои интересы в работе. Но, в конце концов, его все же направили в эту глушь и назвали это красивым словом "командировка". Сейчас, утопая в прохладной мягкой траве, он забыл о стрессе, преследующем его по пятам в этом душном сером городе, и с упоением наслаждался пением птиц, из всех этих звуков он мог различить только соловья и то потому, что помнит его песню с детства. В городе нет такой роскоши, как звуки природы. От шума машин и гудящих заводов, гула толпы он успешно мог скрыться за парой наушников, всегда радующих приятным звучанием музыки и голосов. Но здесь этого не требовалось. Глубоко втянув воздух, пахнущий свежим сеном и чем-то сладковато-кислым, он невольно улыбнулся. Сейчас он думает, что приехать сюда было хорошей идеей - он отдохнёт, восстановит силы и возможно нервные клетки, ну и, разумеется, придётся поработать, но негатива это не вызывает, все же работа в такой обстановке - это что-то прекрасное. Но говорить начальству об этом он не будет. Пусть думают, что он крайне огорчён и расстроен своим положением, потому что, по всей видимости, они добивались именно этого. Усмехнувшись, он прикрывает глаза, растягивая губы вулыбке, мысленно отмечая свое состояние - как счастливое, впервые за несколько месяцев улыбнувшись искренне. 🩸🩸🩸 Эта деревня была ему немного знакома, как и все, что касалось его позднего детства, но он помнит, что в детстве часто бывал у бабушки, которая жила в соседнем поселке и они с ней иногда ходили к её сестре в гости, как раз в эту соседнюю деревню. После смерти бабушки, ехать стало некуда, и все светлые воспоминания размывались в памяти,как размазывается мел по доске под мокрой губкой.  Он бывал здесь пару раз с родителями, но тяжело было находиться в когда-то теплом живом доме, где царило спокойствие и умиротворение, а теперь только застоявшийся воздух отдающий стариной и пылью. Как он узнал позже, кладбище между соседними поселениями было общим, поэтому первым делом он решил навестить его.  Узнав, куда конкретно ему придётся ехать на ближайшие несколько недель, он даже обрадовался немного, что проведёт время в знакомой с детства обстановке, в окружении леса и тишины. Но потом настрой его немного сдулся, когда он понял, что совершенно никого там не знает и его тоже, вероятно, никто не помнит, ведь последний раз ему приходилось бывать в этих краях больше десяти лет назад. Сейчас же, шагая по высокой траве в сторону темнеющих вдалеке надгробных плит и перекошенных крестов, он пытается вспомнить свое детство, проведенное в компании бабушки, но ничего конкретного вспомнить не мог, как будто все воспоминания находились на дне мутного водоема и только время от времени удавалось различить какие-то невнятные отрывки, но целую картину собрать никак не выходило. Проходя между неровными рядами могил, он стал читать имена, выгравированные на камнях или написанные на деревянных крестах. Не видя ничего необычного, он шёл дальше, пытаясь найти знакомое имя, но оно все никак не попадалось. Дойдя до края, почти в самую глубь, он увидел несколько заросших могил, на которых уже росли молодые деревца, имена с табличек уже были смыты дождём или выгорели на солнце, так что было неизвестно кто же захоронен здесь. Переведя взгляд левее, он увидел могилу на вид ухоженную, так как никакой травы на ней не росло, чёрная земля ярко контрастировала с остальными могилами в этой части кладбища. Подойдя поближе, он невольно отпрянул: на чёрной земле действительно ничего не росло, у основания стоял огрызок полусгнившего деревянного креста, а сам крест лежал рядом. Немного подумав, Хан поднял разваливающийся в труху могильный атрибут и положил его сверху на могилу, счищая с  таблички слой грязи и читая полустершееся имя "Ли Ми...", но окончание имени, как и годы жизни, было уже невозможно рассмотреть. Посидев так ещё несколько минут, он тяжело вздохнул , думая о том, что все, кого он хоть раз видел в жизни, тоже неизбежно умрут. В груди потяжелело от мысли, что через годы никто не вспомнит ни то, как он выглядел, ни его голоса, смеха и все, о чем он думает сейчас – растворится во времени. Вот жил, например, этот Ли и сейчас ведь, скорее всего, нет человека, который бы знал его, судя по виду могилы, ей явно несколько десятков лет, - думал Хан. Осмотревшись по сторонам, писатель увидел метрах в пяти от кладбища полянку с цветами, набрав небольшой букет чего-то похожего на ромашки - положил их рядом с крестом и, отряхнув руки, двинулся дальше на поиски могил своих родных. 🩸🩸🩸 Переступая порог, выделенного ему покосившегося, дома, Джисон осмотрелся по сторонам. Электричества, разумеется, тут не было, дом явно уже много лет не видел людей, видимо опустел после того как последние его жильцы съехали или умерли. Оставалось надеяться, что если и умерли, то хотя бы не на кровати. Сделав глубокий вдох, он чихнул так сильно, что в голове зазвенело, потерев слегка нос, он слезящимися глазами посмотрел на полоску света, пробивающуюся из приоткрытого окна, в этом единственном ярком луче плясали миллионы пылинок, переливающихся на солнце. Закатив глаза, Хан подошёл к окну, раскрывая его полностью.  Теперь, когда вся комната была освещена, он мог видеть масштабы работы, которая ему предстоит, чтобы привести эту хижину, по другому её никак не назвать, в мало-мальски приличный вид. Сняв пиджак, он стал копаться в ящиках, в надежде найти там что-то, что может ему пригодиться, найдя ножницы со сломанными кольцами, ржавый нож, пару карандашей и листы пожелтевшей бумаги. Он выдвинул следующий ящик, в котором стояли две тарелки с трещинами и странными коричневым пятнами, с отвращением поморщившись, он поставил их на стол, собираясь выбросить со всем остальным мусором. Шкафы оказались пустыми, поэтому писатель немного постоял, уперев руки в бока, осматривая единственную комнату. Глаза зацепились за довольно значимую часть этого дома – печь. Как ей пользоваться он особо не представлял, но надеялся, что интернет ему поможет или кто-то из местных. В конце концов, Глава этого захолустья, который любезно проводил нового жильца до дома, попутно рассказывая ему, какой это прекрасный дом и как удачно в нем никто не живёт, а значит, Хан может его занять с чистой совестью. Навешав лапши на уши новоприбывшему, он, не дойдя до этого королевского дворца, коим он был с его слов, сославшись на большую занятость, улетучился со скоростью света, напоследок обещая занести все необходимое чуть позже. Наведя порядок и собрав весь мусор, Хан присел на стул, который жалобно скрипнул под ним и прикинул, что ещё осталось сделать. В общем-то, оставалось все здесь вымыть, постелить кровать и разобраться с освещением и едой. Поднявшись на ноги, он нашёл ведро со слоем грязи, мёртвыми насекомыми и вышел с ним на улицу. Вытряхнув неприятное содержимое - осмотрелся по сторонам: справа и слева располагались вполне приличные дома, в которых явно были жильцы. Все их дома находились на самой окраине, судя по всему, потому что дальше был только лес, мрачно и медленно раскачивающийся от ветра и создающий лёгкий гул, от порывов воздуха, проходящего сквозь ветви. Это картина была как жуткой и устрашающей, так и завораживающей. От этого размеренно колышущегося темно-зелёного моря было невозможно оторвать глаз. С трудом переведя взгляд на ближайший дом, вокруг которого росли яблони, он двинул в его сторону. Возле крыльца росли густые жёлто-оранжевые бархатцы, циннии и астры - все так красиво сочеталось по цветам и благоухало цветочным ароматом, который так приятно ощущался после пыльного помещения, в котором он провел последние несколько часов. Набравшись смелости, он постучал три раза в дверь, ожидая, что сейчас на пороге появится бабуля и будет смотреть на него как на чужака. Но, к его огромному удивлению, дверь распахнулась и на него уставилась пара глаз, принадлежащая молодому пареньку, по возрасту не сильно отличающегося от самого Хана. Симпатичное молодое лицо было таким мягким и нежным, украшенным коричневыми крапинками, что было так удивительно, ибо сам Хан никогда вживую не видел людей с веснушками. Рыжие пряди, выбивающиеся из маленького хвостика, летали вокруг лица от порывов несильного ветерка. Бровь парня вопросительно приподнялась и уголки губ слегка приподнялись: - Чем обязан? - глубокий низкий голос так сильно контрастировал с милой внешностью, что Хан неосознанно сделал шаг назад, открывая и закрывая рот. Прокашлявшись и приведя свои мысли в порядок, он смущённо поприветствовал парня. - Эмм, привет, - он слегка улыбнулся, - я тут по соседству живу, только сегодня приехал, - он указал на покосившуюся постройку, виднеющуюся за высокой травой, - не мог бы ты сказать, где вы воду берете, есть колодец какой-нибудь? Парень оценивающе оглядел нового соседа и сочувствующе посмотрел прямо в глаза. - Там же жить невозможно, - пробасил он, - кто тебе сказал, что там можно поселиться? - Господин Ян, - пожал плечами Джисон, - правда, расписывал он этот дом, как какие-то хоромы, - с досадой проговорил он, - но мне не так важно, я здесь недолго пробуду, так что ремонтом заниматься не собираюсь. - Ах, этот Ян, чтоб его, - заворчал парень, проходя внутрь дома, - проходи, - крикнул он за спину. Помявшись на пороге несколько секунд, Хан приоткрыл дверь, входя внутрь. То, что он увидел, его удивило, дом был небольшой, состоял из одной комнаты, как и дом писателя, но выглядел гораздо чище и опрятнее, в воздухе витал запах сушёных трав, сильнее всего выбивался запах мяты, остальные травы он не смог различить. Возле окна стоял столик, над которым свисали пучки веток и цветов, над печкой тоже висело несколько таких пучков. Холодильник весь разрисованный лесным орнаментом, не сильно бросался в глаза, так как по своему дизайну идеально вписывался в интерьер. Полки и шкафы, сделанные из тёмного дерева, бликовали на свету, так как были выкрашены лаком. Здесь было так необычно, но так приятно находится, что уже не очень-то хотелось возвращаться в свою развалюху. - Меня, кстати, Ли Феликс зовут, а тебя? - весело спросил парень, переливая воду из ведра в кастрюлю. - Хан Джисон, - ответил он, - можно вопрос? - застенчиво спросил он. - Конечно, - улыбнулся парень. - Что это за травы и почему их тут так много? - осматривая все душистые пучки, спросил Джисон. - Ну, так я травник типа, помогаю людям, когда они болеют, вроде как, неплохо в этом разбираюсь, - он смущённо почесал затылок. - А ты здесь по какому-то делу или просто отдыхать приехал? - По работе, я писатель и мне необходимо собрать некоторую информацию, так что, если ты не против, я мог бы начать с тебя? - перебирая пальцами ткань рубашки, ответил он. - Да без проблем, чем смогу помогу, - широко улыбнулся Феликс, - держи ведро и топай за мной. Стоя перед колодцем, Джисон наблюдал, как рыжеволосый крутит ручку, чтобы достать ведро с водой. - Чего ты его держишь, поставь на доску, - усмехнулся парень. - У меня тоже есть ведро, - тихо пробубнил он, вспоминая, что оставил его у порога. - Ага, в этом ведре, может, котят топили, кто знает, - Феликс сдул прядь волос, лезущую в глаза, - я тебе лучше свое дам, там точно никто не умирал. Джисон думал, что ему отдадут ведро, и он пойдёт домой дальше наводить порядок, поэтому слегка удивился, когда Феликс последовал за ним, прихватывая из дома тряпки, веник и тазики. Зайдя в дом, он присвистнул. - Я ожидал худшего, так что не все так плохо, - хохотнул он, затем, осмотревшись, заметил отсутствие каких-либо бытовых предметов, - тут же вообще ничего нет, - он выругался, припоминая имя господина Яна, и Хан с ним согласился. Вымыв каждый сантиметр дома, и избавившись от пыли и грязи, они, усталые, завалились на кровать, которая скрипнула, еле выдерживая вес двух тел. - Сегодня ужинаешь у меня, - пробормотал уставшим голосом Ли, - помыться тоже у меня можешь, а то тут даже негде воды погреть. - Он широко зевнул, - завтра потребуем у Яна все необходимое, сходим в магазин и сделаем из этого места конфетку. Хан перевел на него очарованный взгляд. Если честно, он не надеялся на чью-то помощь и никак не мог понять - как же ему так повезло, что постучав в первую попавшуюся дверь, ему её откроет самый светлый и добрый  человек во всей его жизни. - Спасибо, - и каждая буква была пропитана искренностью и благодарностью.