Хозяин Болота

Прошло около недели с тех пор, как Джисон вернул Хёнджина домой, но сам он будто из леса и не выходил. Вся неделя была как в бреду, он не помнил ничего конкретного, с кем он разговаривал и о чем, что делал все это время. В его голове был только бархатный голос, заменивший его собственный, внутренний. У Джисона было какое-то дежавю, этот голос, как будто, был ему знаком. Он точно ему о чем-то напоминал, будто фильм, просмотренный в глубоком детстве на старом фонящем телевизоре. Эта мысль его дразнила, как только он начинал усиленно думать, разумеется, ничего не мог вспомнить, но, когда он отвлекался на что-то, и в голове случайно всплывал мягкий тембр, то его прошибало осознанием, но он не мог ухватиться за него, воспоминание ускользало, не оставив и следа. Это выматывало. Он не мог спать, потому что снилось ему нечто жуткое, от чего он просыпался в холодном поту, а если все-таки удавалось поспать, то на утро он чувствовал себя разбито и обессиленно, будто и вовсе не спал, а пробежал, как минимум, марафон. Феликс сочувствующе смотрел на него, предлагал травяной чай для успокоения нервов, он считал, что Джисон получил немало стресса, когда нашёл Хёнджина не в лучшем состоянии. Тело Хвана было все в мелких ранках, на запястьях были глубокие порезы, из которых текла густая бордовая кровь, сам парень был без сознания с мертвенно-бледной кожей. Когда Джисон вышел на опушку леса, таща на спине неподвижное тело, что больше походило на сломанную куклу, Феликс, все это время в нервном ожидании не сводивший глаз с леса, бросился им навстречу, как только в просвете между деревьями показалось что-то похожее на силуэт. О том, что конкретно произошло там, в лесу, никто из них не говорил. Оба парня отмахивались, как будто это было неважно. Единственное что радовало, Хёнджин, спустя несколько дней, стал походить на живого человека и даже пару раз улыбнулся, когда пришел в сознание. Феликс был безумно рад возвращению друга. Но его состояние все еще было нестабильным, поэтому Ли настоял на том, чтобы Хвана какое-то время подержали в больнице. Под присмотром врачей, он должен быстрее восстановиться. Да и чем дальше от леса, тем Феликсу спокойнее. Он чуть не потерял друга по-настоящему и навсегда. От одного этого осознания, что трясло, будто на него вылили ведро ледяной воды, становилось дурно. Неконтролируемая дрожь в руках и слезы облегчения, от того что все обошлось, чередовались с виной перед Джисоном. Нужно убедить писателя покинуть эту проклятую деревню и, чем быстрее он это сделает, тем лучше будет для всех. 🩸🩸🩸 Хан сидел за столом дома у травника, грея руки о кружку чая с ручкой в виде венка из ромашек. Он отпил глоток, почувствовав знакомый вкус зверобоя, но даже не поморщился как обычно, сил не было даже на это. Он задумчиво смотрел в окно, которое выходило на опушку леса, и качал ногой. — Феликс, ты ведь тут местный знахарь или что-то типа того? Тот ухмыльнулся, покачал головой, но ничего против не сказал. — Есть какой-нибудь отвар для улучшения памяти? — он посмотрел на друга с надеждой. — Для памяти? Ну, есть отвары из листьев шалфея, можно с корнем женьшеня, — он обвел взглядом свои баночки, — есть еще отвар из листьев малины и брусники. А что, неужто старость? — хохотнул он. — Наверное, — неопределённо ответил Джисон, — у меня есть что-то типа воспоминания, только я никак не могу его вспомнить, — он нахмурился, смотря на травинки, утопающие в желтоватой жидкости, — меня это выматывает, я уже не могу, чувствую, что голова скоро взорвется. Мысль крутится где-то рядом, даёт тень, но сама никак не показывается, — он застонал, обессиленно уронив голову на руки. — А чего касается это воспоминание? — Ну, — Хан замялся, не зная стоит ли говорить ему о том, что произошло в лесу или пока нет, но все же решил сказать. — Неделю назад я почувствовал что-то. — Джисон закинул голову на спинку стула, — Но я никак не могу понять — что это. Такое чувство, что мозг от меня что-то скрывает, как же это раздражает, — он зло хлопнул ладонью по столешнице, кружка звякнула о блюдце. Он взял её в руки и сделал сразу большой глоток горьковатой жижи, лицо слегка перекосило от противного вкуса. Феликс стоял к нему спиной, вешая, дрожащими руками, пучки трав на гвоздики, закусив губу, он пытался проглотить ком в горле. — Не понимаю ничего, — Хан взъерошил волосы резким движением, встал, отодвинув стул, и взял свой блокнот, — спасибо за чай, пойду, проветрюсь, может, додумаюсь до чего-нибудь. Он махнул на прощание рукой, Ли даже не повернулся, смаргивая слезы с ресниц. Еще в лесу он начал подозревать что-то неладное, но сейчас убедился окончательно. Хозяин Болота выматывает Джисона физически и морально, как он делал это с Хенджином, а до этого с Минги, а до этого с еще кучей людей. Он выбрал себе новую жертву. И как сказать писателю о том, что его жизнь в опасности? Он ведь не верит во все, что говорят люди, даже увидев своими глазами, что произошло с Хенджином.