/12
13 января 2024 г. в 23:10
Кто бы что ни говорил, но Кагеяма Тобио никогда не был плохим человеком. Да, у него было постное лицо двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю, триста шестьдесят пять дней в году, но постное лицо — не значит убить восемнадцать человек и хранить части их тел в холодильнике. Он просто с ним родился.
Кагеяма был не самым хорошим студентом, потому что, даже учась на экономическом, он всё равно играл в волейбол, как когда-то в школе, и ни о чём не жалел, даже если преподаватели сетовали на плохую успеваемость, отсутствие стипендии и угрожали отчислением. Злополучный диплом он всё равно получил, а вот навыки нормальной социализации и минимального доверия к людям — нет.
На работе коллеги его не особо жаловали и пытались подкинуть дополнительные задачи, говорили, что то, что он попал в такую большую компанию — случайность, и рано или поздно его счастливый билет потеряет какую-либо актуальность. Опоздаешь на рейс и будешь с тоской смотреть вслед уезжающему поезду с просроченной бумажкой.
Вслед Кагеяма никому и ничему не смотрел. Он проработал в компании больше трёх лет и лично видел, как старые сотрудники подавали заявление на увольнение, как приходили новые и тоже увольнялись. В основном, из-за начальства, но Кагеяма думал о своём постном лице, о немногословности и откровенной лени что-либо объяснять. Новичкам было труднее, чем когда-то ему.
Когда из бюджета компании начали потихоньку исчезать средства, он впервые забеспокоился.
Сначала Кагеяма думал, что где-то допустил ошибку. Подписал не те документы. Ошибся в наборе цифр. Забыл списать клиента со счёта. Но, перепроверяя свою работу на недочёты, он пришёл лишь к одной мысли: работа была выполнена хорошо, а средства всё равно исчезали, и никто об этом не говорил.
Его отец, ещё при жизни, рассказывал ему похожий случай. Обычно воровали люди с верхушки, потому что им хотелось жить в роскошных особняках, поправлять здоровье заграницей и ужинать в дорогих ресторанах на крышах небоскрёбов, наблюдая за ночным городом и смеясь над бедняками.
— Они такие неудачники!
— Неудачники, которые думают, что проблема в них. Так им и надо.
Кагеяма Тобио не был плохим человеком, но иногда ему хотелось послать всё к чёрту. В том числе, рвение к справедливости. Потому что справедливость в двадцать первом веке — понятие очень скользкое, неприятное и размытое напрочь. Лучше не трогать, иначе до конца жизни не отмыться.
Не убрать мерзкий запах поражения.
Кагеяма молчал долго, упорно, но когда нехватку бюджета начали проецировать на зарплату сотрудников, намекать на возможное сокращение кадров, ссылаться на какие-то выдуманные проблемы, его терпение лопнуло.
Кагеяма проработал в компании больше трёх лет, чтобы, вместо повышения, к которому он долго и упорно шёл, получить пощёчину и просроченный счастливый билет.
Когда все сотрудники сидели за круглым столом в конференц-зале, он не выдержал и поднялся с места, не спрашивая разрешения. И высказался за каждого, смотря прямо в глаза начальству. Смотря на взмокший от нервного пота лоб, который каждые пару минут протирали пижонской салфеткой. Смотря на желваки, гуляющие на заплывших жиром скулах. Смотря с видом героя, за спиной которого развевался плащ, обязательно красного цвета.
Кагеяма был готов к серьёзному выговору. Кагеяма был готов к увольнению.
Но он не знал, что делать, будучи человеком в суде, в которого сыпались обвинения со всех сторон.
«Сам указал на ошибку — сам попался. Какой самостоятельный!».
В то утро он привычно встал по будильнику, заправил постель, умылся холодной водой и был готов собираться на работу, как в дверь его квартиры посыпались лихорадочные и мощные удары. В конечном итоге, дверь выбили к чёртовой матери, и Кагеяма не придумал ничего лучше, чем беззащитно поднять руки вверх.
Когда его скрутили в гостиной, больно прижимая лицом к полу и надевая тугие наручники на запястья, под звук тостера, выплюнувшего поджаренный и наверняка аппетитно хрустящий хлеб, Кагеяма Тобио был готов стать самым плохим человеком на свете.
Вкус поражения отчётливо ощущался на кончике языка.