Ворон с Уолл-стрит

            Если честно, Тсукишима был не в восторге с образовавшейся под боком парочки. Они были как прогрессирующая опухоль головного мозга или как ботулинический токсин, способный либо парализовать на месяц, либо убить — при нужной дозе. Они не ворковали, не обменивались слюнями и не трахались на соседней кровати под покровом ночи, но та связь, которую они установили друг с другом, ощущалась в воздухе, и Тсукишима чувствовал себя извращенцем, поглядывающим исподтишка.             Подцепи ногтем тонкую нить, тянущуюся между камерами, и услышишь звон колокольчиков.             Тсукишима делал вид, ему всё равно.             Ему и было всё равно, просто иногда казалось, что он — белая ворона, оказавшаяся в самом эпицентре птичьего спаривания. Куроо, со стопроцентной вероятностью, как-нибудь глупо пошутил над ним, например, «ворон с Уолл-стрит», и эта нелепая кличка привязалась бы к нему до конца его тюремных дней.             Ямагучи выглядел уставшим, и Тсукишима спросил в лоб:             — Когда ты последний раз спал?             Хотелось бы спросить, мол, «когда ты в последний раз отдыхал?», но Тсукишима знал ответ заранее: для Ямагучи отдых был чем-то неуловимым, размытым и едва осязаемым в воздухе.             Отдых — это перевести дух, пока, в течение пяти минут, тебе готовят кофе и спрашивают напоследок, как подписать стаканчик.             Подпишите, пожалуйста, «от всех проблем», и я выпью кофе с иллюзией нормальной жизни.             Он научился отдыхать за работой, выполняя менее важные обязанности: заказывал себе напиток, смотрел невидящим взглядом через панорамные окна кофейни на проезжую часть и размышлял, сильными ли будут травмы, если его собьёт велосипедист. Велик ли шанс, что из-за травм он скончается прямо на операционном столе?             (Пока хирурги не видят, Ямагучи самолично воткнёт себе скальпель в глаз).             (И даже тогда восстанет из мёртвых, потому что дедлайны сами себя не закроют).              — Не помню. Может быть, вчера. Поспал пару часов, пока ехал в метро… — Ямагучи осоловело осмотрелся по сторонам, взъерошил волосы на затылке и вздохнул, кивая на принесённую с собой папку. — По делу какой-то голяк. Я нашёл ещё пару людей, с которыми был связан Харада, но когда решил на них выйти и пообщаться лично, выяснилось, что один скончался из-за интоксикации алкоголем, а другого нашли убитым при неизвестных обстоятельствах. Нить снова оборвалась.             — Из-за алкоголя может быть интоксикация? — тупо переспросил Тсукишима.             — Если ты пьёшь высокоградусный алкоголь с бензодиазепином, то вполне, — пожал плечами Ямагучи и невесело улыбнулся. — Но знаешь, я очень сомневаюсь, что тот, кто умер, решил закинуться таблетками. Думаю, что его смерть могли подстроить.             — Да ты нарасхват, — присвистнул Тсукишима и подался вперёд, отшучиваясь. — Пытаясь раскрыть моё дело, раскроешь ещё десяток и обеспечишь себя до конца жизни. Может, тебе пройти переквалификацию?             — Да ну, — Ямагучи тихо рассмеялся. — На самом деле, я начинаю всё больше за тебя переживать. Ну, если у нас всё получится. Столько смертей — и вокруг одного человека. Что там с твоим информатором? Есть что-то ещё?             — Нет, — резко ответил Тсукишима и закусил губу, пытаясь успокоиться. — А ты нашёл его людей?             — Как будто сквозь землю провалились, — развёл руками в стороны Ямагучи. — Думаю, на поиски уйдёт гораздо больше времени. Кто знает, вдруг их тоже в живых нет, и я просто гоняюсь за призраками.             Тсукишима откинулся на спинку стула и посмотрел в сторону здоровяка Бокуто. Он снова беседовал с тем самым мужчиной, по которому плакал Ив Сен-Лоран, но никак не колония строгого режима. Хотя, даже на фоне угрюмо-серых стен, он выглядел так, будто с минуты на минуту был готов позировать для модного журнала: с чёрными кудрями, в дорогих очках и выглаженном до педантизма костюме-тройке.             На этот раз они сидели не так далеко, и Тсукишима краем уха уловил часть их разговора:             — … как там поживает моя красотка?             — Бокуто-сан, не думаю, что сейчас самое время для обсуждения вашей красотки.             — Да почему-у-у? Я так по ней соскучился! — в ответ послышалось деликатное покашливание. — Но по тебе, Акааши, я ещё больше соскучился. Я обязательно угощу тебя ужином, когда выйду отсюда…             Тсукишима чуть нахмурился и отвлёкся на Ямагучи, который зашуршал файлами, доставая наружу пожелтевшие и мятые в уголках документы, аккуратно подшитые сбоку.             — Ещё я откопал отчёт, составленный аж десять лет назад…             — Судя по состоянию отчёта, ты украл его из архива? — выгнул бровь Тсукишима.             — Почему сразу украл? — насупился Ямагучи, бережно разглаживая уголки отчёта, будто это были не обычные бумаги с выцветшей краской, а настоящий трофей. — Позаимствовал на неопределённый срок за хорошую плату.             — Ты действуешь не очень-то законно, — хмыкнул Тсукишима, прекрасно понимая, насколько абсурдной была ситуация со стороны: в отличие от Ямагучи, Тсукишима как раз сидел в тюремной робе и пытался вести себя, как порядочный гражданин, с трепетом относящийся к закону.             — Вообще-то, я адвокат, — Ямагучи снисходительно улыбнулся. — Я знаю закон лучше тебя и могу вертеть им, как хочу.             — С тобой сложно спорить, — махнул ладонью Тсукишима и кивнул на несчастные бумажки. — И что там в отчёте?             — Всего лишь упоминание фамилии Куроо. Но тогда, если я правильно помню, во главе семьи Куроо был его отец. Он скончался спустя пару лет в перестрелке. Но самое интересное — это предыстория, почему на семью Куроо началась охота. Тебе что-нибудь об этом рассказывали?             — Куроо упоминал, что в полиции сменилось начальство, — Тсукишима прищурился. — И копы сдали их за обещание выйти досрочно.             — Уже неплохо, — похвалил Ямагучи, и его глаза блеснули. — А знаешь, почему сменилось начальство?             — Понятия не имею.             Ямагучи был готов разорваться от нетерпения. Но, вместо того, чтобы что-то объяснить, разжевать, рассортировать по икеевским полкам сознания Тсукишимы, он аккуратно развернул и придвинул к нему документы, тыча пальцем в заполненную строчку. Тсукишима чуть подался корпусом вперёд, чтобы рассмотреть неразборчивый почерк.             «Сотрудничество с правоохранительными органами». «Помощь в расследовании». «Харада Тсуёши».             Тсукишима недоверчиво посмотрел на Ямагучи, которого распирало от гордости и самодовольства. Несмотря на тёмные круги под глазами, он буквально светился изнутри.             — Ты шутишь? — Тсукишима ещё раз сверился с отчётом. — Хочешь сказать, что Харада подставил семью Куроо и позволил полиции на них выйти?             — А всё потому, что они отказались от сотрудничества с ним, — кивнул Ямагучи и растёкся на стуле. Кофе из автомата давно закончился, и пластиковый стакан сиротливо стоял неподалёку от папки, требуя, чтобы его наполнили приторной жижей с запахом кофе. — Конечно, почистили они всё знатно. Если бы я не полез в архивы, то вряд ли бы проследил взаимосвязь.             — То есть, у нас с тем придурком гораздо больше общего? — Тсукишима решил, что с него было достаточно упомянуть Куроо по имени всего раз. Впоследствии и так было понятно, о ком шла речь. — Ведь и его посадили из-за того, что он, в конечном итоге, попался. И отца его убили из-за открывшейся на них охоты. И…             — Не знаю, конечно, что между вами произошло и связано ли это с твоими синяками на руках, о которых ты упорно не хочешь говорить… — Ямагучи поджал губы. — Но, думаю, я достаточно вас замотивировал, чтобы вы перестали вести себя, как малые дети.             Тсукишима лишь закатил глаза. Он был благодарен Ямагучи и понимал, что у него бы не хватило всех денег мира, чтобы отплатить ему по достоинству. Ямагучи и не нужны были его деньги: он просто хотел вытащить своего друга из тюрьмы.             И, совсем немного, в отпуск.