Ворон с Уолл-стрит

            — Бокуто-сан, вы в порядке?             Акааши прикончил остатки вина и поставил пустой бокал на прикроватную тумбочку, принимаясь за новую бутылку. Бокуто широко зевнул, прикрывая рот ладонью, и откинулся на подушки, закидывая руки за голову. Его губы были растянуты в сытой, расслабленной улыбке.             Он смотрел в зеркальный потолок и, откровенно говоря, наслаждался их изнурёнными, обнажёнными телами. Особенно ему нравилось тело Акааши: всё такое же крепкое, жилистое, покрытое следами от укусов и засосами, которые выделялись на фоне алебастровой кожи.             В пепельнице дымилась сигарета, которой он затянулся перед тем, как вернуться в постель к Акааши.             После побега он не мог перестать курить, хотя до тюрьмы спокойно обходился без сигарет неделями, а то и месяцами, и предпочитая баловаться только во время алкогольных напитков, так как это помогало быстрее опьянеть. И Акааши, конечно же, не мог запрещать ему раз за разом покупать сигареты, но всё равно постоянно хмурился, смотрел неодобрительно.             «И на что мы тратим честно заработанные деньги? На чёртовы мальборо? Серьёзно?»             — Что за вопросы? Всё пучком.             Когда Куроо воплотил свой план в действие, Акааши хорошо подготовился: собрал две дорожные сумки с вещами первой необходимости, воспользовался старыми связями, забрал новые паспорта вместе с загранами и оформил билеты на ближайший рейс за границу. Таксист ворчал, не понимая, почему они торчали перед зданием аэропорта в течение получаса, прежде чем Акааши кивнул и вышел из салона автомобиля, оплачивая поездку и накидывая сверху чаевых за ожидание.             — Помощь не нужна, спасибо. Сумки лёгкие.             — Хорошего вам перелёта.             (Надеюсь, что вы тоже задержитесь на полчаса и опоздаете на рейс во время пересадки).             Люди Акааши привезли Бокуто взъерошенным, возбуждённым; он наспех переоделся в брендовые шмотки (на каких-то всё ещё висели бирки), спрятал броскую причёску под кепкой и натянул на лицо огромные солнцезащитные очки, которые ему совершенно не шли, но это было самое оптимальное решение, чтобы пройти перед камерами видеонаблюдения и не попасться.             Когда записи будут пересматривать, то, скорее всего, не обратят никакого внимания на парочку голубков-мажоров. Кому вообще нужны грёбаные педики?             Стоило им пройти на посадку, как Бокуто начал ужасно нервничать и постоянно вертеть головой по сторонам, из-за чего Акааши пришлось брать ситуацию в свои руки: ссылаться на боязнь высоты, будущую акклиматизацию, тоску перед домом, волнение от новых мест, чужых языка и культуры. В конце концов, их время было ограничено: скоро правоохранительные органы установят личности сбежавших преступников и объявят их в уголовный розыск. Средства массовой информации будут сходить с ума днями напролёт.             Некоторые тоже покинули Японию.             Акааши запомнил имена: Ойкава Тоору, Козуме Кенма, Атсуму Мия, Сакуса Киёми, Нишиноя Ю.             Последние воспользовались ситуацией и переполохом в тюрьме, дали дёру, а кто-то остался в пределах страны по неясным ему причинам: опасно же. Про зачинщика побега, Куроо Тетсуро, не было ни слуху, ни духу, но Бокуто вскользь упомянул, что у того были какие-то незавершённые дела, из-за которых ему пришлось временно залечь на дно наготове с поддельными документами.             Может быть, наладить отношения внутри синдиката.             Во всяком случае, это было не их дело.             Когда Бокуто, переживший пару микроинсультов, наконец-то проснулся и уставился в иллюминатор, то поражённо выдохнул себе под нос, и Акааши слабо улыбнулся уголками губ: в отличие от вымотанного побегом Бокуто, он не сомкнул глаз за всё время, которое они находились в самолёте.             Вообще Акааши не планировал лететь в Австрию, но это были единственный свободный рейс с короткой пересадкой в Цюрихе.             (На пересадке Бокуто тоже нервничал, но мгновенно успокаивался, когда Акааши спокойно разговаривал на немецком языке с пограничниками, выдумывая на ходу самую убедительную историю, которая запросто бы прошла детектор лжи).             Не зря он был хорошим адвокатом. Бокуто считал его вообще самым лучшим.             На протяжении нескольких месяцев им пришлось регулярно менять отели, расплачиваться только наличными и изображать парочку увлечённых туристов, которые всегда мечтали побывать в Европе. Акааши наслаждался венским кофе и местной архитектурой, особенно собором Святого Стефана, а Бокуто тосковал по прежнему цвету волос и каждый раз красил корни чёрной краской.             Они регулярно читали новости, и лицо Бокуто Котаро действительно красовалось в розыске среди других «бегунов», но поскольку причина его заключения была чересчур глупой и смешной, о нём говорили в самую последнюю очередь.             «Этот? Да он безобиден! Другое дело — Куроо Тетсуро. Вы знали, что его семью пытались поймать десятилетиями? И теперь он тоже на свободе! А если он примется за старое? Вы только представьте, что станет с преступным миром Японии…»             Но меры предосторожности всё равно были важны, поэтому ему приходилось следовать указаниям Акааши, покупать чёрную краску и раз за разом отказываться от сумасшедших укладок.             — Если честно, Акааши, — Бокуто лениво посмотрел на мужчину, — я безумно счастлив, ведь однажды ты втянул меня в авантюру с бриллиантом!             — Вы сели в тюрьму, — невозмутимо произнёс Акааши и наполнил бокал вином, возвращая бутылку на место с осторожным стуком. — Пусть и по глупой причине, но всё-таки. Дело с бриллиантом могло всплыть наружу, и тогда ваш срок увеличился бы в несколько раз. Почему же вы счастливы?             — Ну, как минимум, потому что ты спас меня. Ты ведь мог свалить с бриллиантом гораздо раньше, получить деньги и не думать о каком-то там простачке, который сел в тюрьму за неуплату налогов.             — Так было бы неинтересно, — прищурился Акааши и поднёс бокал к губам, делая небольшой глоток. — К тому же, вы в курсе, сколько бриллиантов мы можем украсть здесь? Вы же не планируете до конца жизни бездельничать и скрываться от федеральных агентов?             — А что, ты уже проверил местные аукционы? — рассмеялся Бокуто и принял сидячее положение, прикрывая бёдра простынёй и избавляя Акааши от необходимости отводить взгляд в сторону, будто он впервые видел его достоинство вживую. Актёришка. — Подожди, я сделаю твоё вино ещё вкуснее.             Когда бриллиант упал на дно бокала, Акааши неодобрительно цокнул, но, тем не менее, допил вино до конца, звякая блестящим камнем о хрустальные стенки.             — Это расточительство, Бокуто-сан.             — Это вкус, вообще-то! Акааши, ничего ты не понимаешь…