Hello Guest

Барон смеется неожиданно по-доброму и непринужденно, и все напряжение в комнате как рукой снимает. В разноцветных глазах Александра пляшут смешливые, озорные огоньки. — Вы мне льстите, — говорит он, улыбаясь лисьей улыбкой. — Однако, должен признаться, дни, когда я следил за модой, давно в прошлом. Периодически, конечно, я посещаю портного в Кёнигсберге, но уже давно не пробую ничего… нового. Воображение живо рисует Александра в похожем камзоле, но синего цвета, под которым виден расшитый серебряными нитями жилет. Шелковый шейный платок завязан нарочито небрежно, да и камзол даже не надет, а просто накинут на прямые плечи. — Должен признаться, я никогда не любил синий цвет. В детстве я видел, как из колодца выловили утопившегося слугу. С тех пор… не переношу ничего синего. Его рассказ звучит бесстрастно, словно барон рассказывает придворную сплетню, а глаза — глаза! — смотрят прямо, зрачки сузились практически до змеиных. Эту ложь он совершенствовал годами, но давно не практиковался. Уголок губ Александра дергается в нервной усмешке от того, что его так легко раскрыли. Дело тут, конечно, не в утопленнике. Когда-то он действительно носил темно-синие мешковатые одежды, а из зеркала на него смотрело голубоватое (как у того самого утопленника) лицо с уставшими глазами, но теперь все иначе. В гардеробе барона — исключительно белые шелковые сорочки и несколько красных камзолов. Говорят, красный носили куртизанки и монархи — к кому относит себя Александр фон Бренненбург, очевидно. — Красный носили спартанцы, когда шли в бой, чтобы на их плащах не было видно крови. — Барон салютует бокалом, в котором плещется темное вино. — Красивый обычай, не находите? Обычай — высокоинтеллектуальная шелуха, но намек — кристально ясен.