Та самая кофейня

Сейчас почти ночь, может, она уже наступила, но Юри этого не знала. Сейчас она сидит в гримёрке, а вокруг неё восемь человек на протяжении последних двух часов бегают, что-то накручивают ей на голове и наводят красоту. Везде были странные запахи, которые менялись чуть ли не каждое мгновение. Сначала что-то сладкое, наверное, духи, потом едкий запах лака для волос, потом аромат гари от плойки. И так почти всю неделю. Последняя вышедшая книга Юри набрала такой же колоссальный успех, как остальные её работы. Постоянные фотосессии для рекламы, забитый график, который даже на выходных мог претендовать на жизнь писательницы. Она устала очень сильно. Но это же не та адская жизнь, которая была у наших предков, верно? – Юри, у Вас пять минут! Девушка, на секунду ворвалась в гримерную . Потом за ней последуют пять минут тревожной тишины перед интервью, а потом будет ещё два с половиной часа унизительного представления. Не то чтобы старшая была против общения с фанатами, но многие из них отставали от её уровня духовного развития даже в простейших вещах. Больше всего её бесили люди, которые могут только рассказывать, но даже не думают научиться слушать. Вот был бы такой человек, который поддержит авторку хотя бы в половине её идей, которые должны разбавить эту скучную и однообразную жизнь. Все ушли. Тут может быть так тихо. Это в какой-то степени жутко: все внутренности Юри заводятся в пружину, готовя её ко всему. К смерти, к неадекватным людям, к плохо построенному зданию, крыша которого может в любую секунду обвалиться ей на голову. Всё. Вообще всё, кроме хорошего исхода, ожидает ее. Да и где он может быть? Все люди лживые, продажные, ядовитые. Тут нечего преувеличивать, ибо так все и обстоит. В горле появился ком, из-за которого стало сложно дышать. В глазах становилось то темно, то слишком ярко. Будто кто-то бросался в неё снегом с песком внутри. Она вцепилась в столик с косметикой, ноги начали безудержно дрожать, посмотрела в зеркало, где отражалась чужачка. Тело стало ватным, оно вот-вот упадёт. Почему шея вдруг стала такой хлипкой? Руки девушки ухватились сначала за плечи, спустились к ключице, но потом устремились выше. В таком состоянии старшая думает, что если сильнее сжать шею, то станет легче дышать. Почему в этой комнате так душно? Она не может ничего сказать, у неё нет рта, но она хочет кричать. – Юри, Ваш выход! Девушка работница сцены подбежала к писательнице, взяв её за плечи: -Что с вами? – М-мне душно, - полузадыхаясь, всё-таки прохрипела она, - Можете дать воды? Вода, вентилятор и прочее, что могло продлить человеку жизнь, через пару мгновений уже были перед Юри. Даже какой-то врач прибежал. – Как ты? Это была Моника. Её голос сложно перепутать с чьим-то другим. Он всегда наполнен нотами каких-то эмоций, а в словах крылся подтекст, из-за которого твоя жизнь может рухнуть за считанные секунды. – Нормально. – Можете нас оставить наедине? Зеленоглазая, кхм, обвела своим взором всех присутствующих, словно указывая, что они здесь сейчас явно лишние, которым нужно покинуть помещение. – Юри, у нас уже эфир идёт, - спокойно начала литературный агент, - уже пять минут, как мы должны сидеть там, а не здесь. Ты не можешь собраться и пойти туда со мной? Я же буду рядом. – Но я же там не настоящая. И это тоже была правда. Перекрашенная писательница, с накладными ногтями, с завитыми волосами, с тонной косметики на себе переставала быть на себя похожей даже по ауре. Это был кто-то другой. Кто-то, кто действительно нравился тем людям, которые сейчас сидят в зале. Идеальная кукла, которая играла на чувствах читателей. – Ты никому там настоящая и не нужна. Зачем им это? Просто сделай счастливой лицо и получай свои деньги, которые ты честно заработала, хорошо? И все же Юри вышла в свет. Интервью шло спокойно, тихо, мирно. Постоянно звучали тупые шутки, над которыми нужно было через силу смеяться. Серьезно, опять юморески про то, что первым надо было убить того самого чернокожего, ха-ха... С каждым разом это всё труднее. Это всё... Только деньги. Тут не было ничего, что могло бы на миллиметр понравиться Юри: ни души, ни вдохновения, ни душевного огня. В один момент её уставший, незаинтересованный ничем, взгляд охватил какую-то знакомую фигуру. У неё были яркие волосы и она смотрела именно на неё. Она пришла сюда? – Нашему творцу хочется слышать ваши авации! - сказал кто-то. Зал начал кричать и хлопать в знак признания и любви к их книжному идолу. Голос девушки, которая брала интервью, резко пробудил писательницу от объекта скучной беседы, но благодаря этому шуму в зале старшая поняла, что прямо сейчас между всеми этими людьми в зале в приглушённом свете спокойно стояла та самая девушка из кафе. Сердце замерло, дыхание остановилось. Она стояла, ничего не говорила, редко моргала, остальной народ в помещении будто был серой массой в замедленной съёмке. Через секунду она исчезла, похоже её тут не было. И сколько бы писательница не искала её силуэт вновь, но за этот вечер её глаза больше не смогли уловить никого с таким ядерно-розовым цветом волос. Неужели, ее тут изначально не было, неужели, ей показалось... Несмотря на это сердце Юри снова стало биться. В лёгкие снова поступил кислород. Она ожила, подобно мотыльку, что отогрелся у лампы в темную холодную ночь. *** Уже прошло два часа. Все уроки и домашка в колледж были сделаны. Никто сюда не приходил, да она сидит тут без дела. В эту подворотню придёт только сумашедший. Ну хоть деньги платят, уже повезло... Маленький квадратный телевизор показывал то ли рекламу, то ли скучную и тупую программу, неважно, ведь звука всё равно нет. Интернет работает через раз. Здесь хотя бы тепло и сухо. Девушка начала впадать в полудрёму. И ничего не может нарушить эту спокойную идиллию. Его ведь сейчас тут нет... И, наверно, пока что не будет. – Нацуки! В магазин резко забежал юноша примерно одного возраста с младшей. Это был её одногрупник Дуглас. Парень был весёлый, с чувством юмора, но часто не приходил на пары, по какой причине никто уж точно не знал. Дуглас был популярен у девушек, что было понятно по тому, как каждый раз он вел под ручку новую барышню. Внешностью он был очень непримечателен, но сегодня и прямо сейчас он был весь взъерошенный и запыхавшийся: вьющиеся волосы прилипли ко лбу из-за пота, грязно-красная рубашка была немного распахнута, за спиной вошедшего виднелся серый рюкзак, который был в чем-то испачкан. – Ты меня напугал! – сон как рукой сняло, – Что тебе нужно? – Ну, явно не фрукты! Юноша и некоторые другие ребята из группы знали, где работает Нацуки, поэтому его визит не был совпадением. Ничего криминального тут нет, никто там её не обижал, не издевался, но друзей у неё там нет, а знакомых у любого человека может перевалить за сотню. – Ну так и проваливай! – Это очень важно! Парень подошёл ближе к кассе, чуть наклонился и стал говорить чуть тише, будто бежал от кого-то уже пару часов и преследователь прямо за его спиной. – Ну давай. – Я проиграл большую сумму денег в карты. – Ага. И как это ко мне относится? – Ну... В общем, у меня спросили, как я буду отдавать, и я ответил, что у меня все деньги на твоей совести. – Что? — Ну, всмысле, ты отдавать будешь. – Ты что ах#ел? Ты дол##ёб? В смысле я!? – Да ты не ори так. Мне просто нужно время, чтобы заработать! Ты отдашь им все, а я потом верну. – Кому "им"?! Придуркам, которым ты проиграл!? Сколько!? – Полмиллиона йен. – Что?.. Ноги подкосились. Откуда у этого идиота могло быть столько денег!? Он живёт примерно так же, как и Нацуки! Полмиллиона?! Как он мог абсолютно все проиграть? Ему дали родители в качестве подарка? – Ты издеваешься?! Мы с тобой почти не пересекаемся, а ты из всех своих знакомых решил выбрать именно меня!? Розоволосая вплотную подошла к одногруппнику и, несмотря на заметную разницу в росте, Нацуки была намного убидительней и, похоже, единственным здравомыслящим здесь человеком. Она прорычала: – Немедленно говори, что ты мудак, который отдаст все сам! Откуда у тебя вообще такие деньги!? Парень пытался снова изогнуться в своей известной, даже идиотской, манере с улыбкой и флиртом, но у него не получилось. Дуглас постоянно пытался старательно отвести взгляд куда-то в сторону, хотя именно он буквально три минуты назад ворвался в этот магазинчик. – Ты же просто издеваешься, да? Или ты мне это говоришь, потому что своих друзей не бросишь, а к своим швалям не побежишь? Давай, удиви меня! – Постарайся чуть поменьше выходить на улицу. Парень пошёл к выходу. Нацуки проводила своего товарища ласковым "Пи##уй отсюда!" и снова села за кассу, пытаясь успокоиться и убедить себя саму, что этот парень – просто идиот и хочет пошутить. Почему именно она должна платить за всё долги человечества?! Неужели никого другого нельзя выбрать!? Она ведь тоже человек. И она очень сильно устала плакать. *** Утро оказалось сложным скучным и серым. Постоянно чего-то не хватало... Будто ждёшь старого друга и тебе нужно срочно ему что-то сказать. Ни завтрак, ни шумное метро, ни работа за ноутбуком в поездке не могло заглушить это чувство. Оно сжирало изнутри. И теперь этот "червь" расположился в её сердце, некоторых органах и частично в черепной коробке, рядом с извилинами и другими паразитами. Часы шли медленно, на часы даже не хотелось смотреть. Иногда обидно, что Юри не владеет вредными привычками как курение или алкоголизм, может, умерла бы побыстрее. Зачем ей жить? Для чего? У неё нет никого. Вообще. И тут её осенило. Это же... То самое кафе. Ей нужно быть там сейчас или погибнуть в пучине переживаний раз и навсегда. Через минут сорок писательница чуть ли не вбегает в тот самый кафетерий, своими голодными от одиночества глазами ища Нацуки. Юри снова села на тот самый стул, где она сидела и вчера. Боже... Пусть ирония судьбы хотя бы один раз сыграет над старшей хорошую, добрую шутку. Может, она попадёт в день сурка и каждый день будет приходить к этой девушке, чтобы рано или поздно быть с— – О, 1885, это Вы? Это снизошло... Она перед ней. Она живая. Она не исчезнет. – Эм... да, можете как вчера мне сделать? – Да, - сухо ответила девушка. Юри посмотрела в лицо этому ангелу, но не увидела там прежнего азарта, детской капризности. Вместо них образовались темные круги под глазами, а сама она казалась измученной и истощенной. – Вы сильно устали вчера? – Вам-то что? Бариста поставила перед писательницей кофе. – Ну... Старшая взяла маленькую мягкую руку Нацуки в свои. - Я бы не хотела получать кофе от кого-то, кроме Вас. Я могу Вам как-то помочь?