J1
Принимать взвешенные решения порой бывает страшно, сложно и до детской истерики с криками и топаньем ногами не желанно. Осознать проблему – это безусловно важно, признать её существование – половина пути к её решению, но вот сделать последний шаг… Сонхва всегда был беспринципным, своевольным, взбалмошным и излишне самоуверенным в себе, чем гордился, выкатывая грудь колесом. Это привлекало. Всем нравятся плохиши, что увезут на байке в ночь, дарить наслаждение и новые эмоции. Так казалось раньше. После встречи со своей копией в омежьем обличии, доступного пояснения причин отказа, открывшего глаза на то, каким на самом деле Пак выглядит в глазах других бумеранг с такой силой съездил по хребту, что впору ложиться в больницу с переломом позвоночника. Трагичному маршу самобичевания не дал случиться лучший друг безмолвной поддержкой находящийся рядом. Феликс тоже сыграл свою роль, щедро присыпав солью на кровоточащую рану, а потом самоотверженно спланировав выходку с фото. Близость с Кимом в день праздника возродила затопленную в алкоголе надежду и веру в то, что у Хонджуна тоже есть чувства к Сонхва. Посему, сложив все части головоломки, альфа взялся за голову, придумывая новые ходы без сумасбродных планов. Хонджун печётся о своей репутации, Сонхва не хочет её рушить, значит, придётся пораскинуть мозгами, дабы сменить вектор мнения старшего в сторону серьёзных намерений со стороны альфы. Кроме того, вспомнив все свои выходки, он действительно показался самому себе не зрелым идиотом, нахрапом прущим на захват сердца омеги. Вот незадача, Ким старше, серьёзнее (пусть и ведёт себя порой, как подросток на гормонах), а значит и подход нужен более продуманный. Измучившись над решением своей проблемы, дров в огонь вскипающих эмоций подбрсил Чан, без умолку трындящий о новом хореографе Минхо и Джисона – мистере Раксе. Видите ли, тот проявляет повышенное внимание к Феликсу, а омега и рад быть полезен: то движение продемонстрирует, то позволит к себе прикоснуться (между прочим исключительно в учебных целях, но ты поди докажи это ревнивому альфа – самцу!), то пошутит, а Ли подхватывает шутку смеясь во всё горло. Слушать недовольства надоело примерно на второй неделе. Браво продержавшись ровно четырнадцать дней, шесть часов и тридцать три минуты, Пак хлопнул по столу папкой бумаг, испугав Джуёна, мирно прикорнувшего прямо на столе под бурчание Чана, и самого Бана. Они сидели в столовой, собравшись обсудить поездку Джуёна в свадебное путешествие, но разговор плавно свернул о наболевшем у Чана. – Ты чего? – ошарашено глядя на друга. – Дорогуша, я про мистера Ракса слышу чаще, чем ссать хожу, может пора бы уже просто поговорить с Феликсом? Он вон завтра будет в студии весь день, Джисон и Минхо идут к врачу, а он их заменяет, – поправляя разлетевшиеся листы, высказался Сонхва. – Да я не… – отпираться было бесполезно, стоило прикинуть сколько раз возмущённо жаловался другу на нерадивого педагога. – Ладно, ты прав, – понуро склонив голову. – Брось, это всё любовь! – воодушевлённо прощебетал Джуён, закидывая руку на плечо Чана. Сонхва закатил глаза и попытался вспомнить – почему вообще с ними дружит. Дальше парни, слава всем святым, продолжили говорить про путешествие Туана и Джуёна. Альфа делился впечатлениями о райском месте где – то в водах Индийского океана, а Сонхва прокручивал возможные варианты, как решить свою проблему с пунктиком Хонджуна насчёт их статуса «преподаватель – студент». Отчаяние примерзко дышало в затылок, но Пак был настроен решительно. Внезапно у Шина зазвонил телефон и на дисплее отразился сладко спящий Туан в ворохе белоснежных одеял. Альфа отошёл поговорить, а Чан вновь завёл шарманку про Ракса, но уловив гневный взгляд друга послушно примолк. – Парни! Туан устраивает вечеринку в честь своего дня рождения, приглашаю! – довольно улыбаясь, оповестил Джуён, стоило ему вернуться за столик. – Уже? Я думал у него в октябре, – удивился Бан. – Не, так что, идёте? – пружиня от нетерпения услышать ответ, староста уставился на друзей, и те синхронно кивнули. Стоило отдохнуть и переключиться, возможно тогда идея придёт сама. Как говорится, кто ищет тот найдёт. Некоторые решения принимаются проще других, а некоторые могут ещё и результат принести совершенно неожиданный при всех вариантах.J1
Дом Туана оказался примерно таким же, как у Джуёна. Не удивительно, что эти двое так быстро и легко сошлись. Парни представляли собой почти идентичных людей с крайне схожими ценностями и ориентирами по жизни, с той лишь разницей, что Джуён был куда более общительным, чем Туан. Однако количество друзей омеги удивило Чана и Сонхва, как только они оказались в доме, почти под завязку заполонённым разношёрстными представителями молодёжи. Первый этаж вмещал в себя зал с площадкой под танцы и посиделки на мягких диванах, просторную кухню с баром, стойкой с закусками и выход на небольшой балкон для перекуров. Сонхва быстро сориентировался, снабдив и себя с другом напитками, а Джуён исчез в толпе, отправившись на поиски своего мужа. Как оказалось, молодожёны не спешили съезжаться, что потрясло не меньше, чем количество народу в коттедже омеги. Туан планировал приобрести дом для их маленькой семьи после выпуска, а Джуён не стал противиться, вложившись в задумку омеги. – Пошли, сядем, хоть познакомимся с кем – нибудь. Ты видишь тут кого – то из знакомых? – Чан повёл Пака к диванам в зал. Вокруг небольшого стола собралась компания из ребят, что играли в настольную игру и громко кричали. Справа от них разместились любители пив-понга, устроившие из простого веселья настоящие соревнования с рейтингом, а чуть позади всего этого мракобесия около пяти парней играли в бутылочку. – Понятия не имею, кто все эти люди! Я вообще считал Туана зашуганным тихоней, – озадачено осматривая толпу людей и пробираясь сквозь тех кто отдавался музыке нелепо пританцовывая, отозвался Сонхва. – Не один ты так думаешь первое время, – раздался смешок со стороны и Сонхва почти позорно вскрикнул. – Туан! – нервно хихикнув, Пак приобнял омегу, – с днём рождения! – Спасибо! – омега принял поздравления от парней и пригласил сыграть в монополию с остальными за столом. Вечер проходил в шумной, весёлой и непринуждённой обстановке. Выяснилось, что большинство людей в доме Туана – друзья по школе и различным кружкам, связанным с IT – технологиями и разработками в компьютерной сфере. Джуён ещё долго подкалывал Пака за оплошность с мнением об его супруге, но Туан поспешил успокоить и заверить, что обижаться не на что. Многие парни вокруг компании из БанаПакаШина охотно шли на контакт, и вскоре все познакомились. Влившись в игру, ребята принялись с азартом выкупать участки, споря какой и кому достанется. Бокалы с алкоголем пополнялись, не успевая заканчиваться, музыка сменилась на менее басовую, а людей постепенно становилось меньше. Чан пропал в разговоре с Джуёном о предстоящих проверочных в университете, отлучившись на кухню, а Туан почти спал, привалившись на плечо Сонхва в гостинной. Пак медленно потягивал пиво, решив не сходить с ума по коньяку или, того хуже, абсенту, как это было на мальчишнике Шина, когда услышал разговор двух парней позади их дивана. Подслушивать – не хорошо, этому учат в садике, но делать было нечего, тело и мозг расслабились до состояния желе, а вот диалог заинтриговал, побудив Сонхва навострить уши. Альфа замер, сосредоточившись, и к концу разговора незнакомцев его словно громом поразило. Как он мог раньше не додуматься до столь простого решения?! – Ты чего? – заспанным голосом спросил омега, вздрогнувший вместе с альфой, когда тот резко сел прямо на диване. – Ты читал устав университета? – в голове зашевелились мысли, количество алкоголя активно боролось против усиленной мозговой деятельности, но нетерпение, проснувшееся в след за услышанным, не позволяло ему преобладать. – М, да, – душераздирающе зевнув, – ты вдруг чего заинтересовался? – Не то чтобы… – ему срочно нужен Джуён. – Где твой муж ошивается? – осматриваясь по сторонам. Шин и Бан как раз возвращались к парням, захватив снеки и ещё пива, когда заметили осоловело хлопающего глазами Туана и взволнованного Пака. – Что обсуждаете? – водружая свои пищевые находки на стол, спросил Джуён. Чан грузно рухнул рядом с Сонхва, протягивая другу непочатую бутылку светлого. – Чан, завтра надо кое – что провернуть, Джуён, подсобишь в этом вопросе, – уверенно выдал Сонхва, серьёзно уставившись на опешивших друзей.J1
Хонджун сходил с ума в неведении, блуждая в собственных мыслях. Бездействие со стороны Сонхва со дня праздника семейства Ли заставляло заподозрить какую – то подлянку. Вместе с тем воспоминания об их маленькой шалости, приятным послевкусием разливалось по телу, смывая все трезвые рассуждения лавиной. Несомненно, основания к подозрениям были: в последний раз после затишья тот пришёл в его кабинет и самозабвенно отсосал. Чего ожидать в этот раз не представлялось совершенно. Новых сообщений не было, а выходить на контакт самому вне рамок преподавательской заинтересованности означало дать надежду, о которой – хотелось верить – не могло быть и речи. Но его обжигающие прикосновения, хриплые стоны в ухо и крепкую хватку на члене забыть – невозможно! Чертов Пак Сонхва! Джисон визжал свиньёй резанной, когда вытряс все подробности интима в кабинке для переодевания, и всячески склонял к тому, что пора бы выбросить бред из головы вроде «он мой студент, мне не положено». Но это было делом принципа и, прекращая кривить душой, заводило. Их взаимодействия походили на игру «притяни – оттолкни». Не совсем здоровое проявление интереса или привязанности, но и Сонхва не достаточно отталкивался, чтобы прям отвалить на совсем. Да, Хонджун определённо точно и сам уже достаточно проебался по всем фронтам, потакая поползновениям альфы, но пока это не дошло до руководства всё в порядке. Осталось только собрать яйца в кулак и решить проблему. Поговорить. В конце концов, старший из них именно Хонджун, следовательно, он берёт больший груз ответственности. Его решение разорвать все связи оставалось в силе, несмотря на некоторые погрешности. Милые посиделки с Джисоном и Феликсом в разговорах о малыше спасали на время от самого себя, Минхо старался ненавязчиво окружить заботой в форме кофе и вкусностей, а сам Ким старался отвлекаться работой, чтобы поменьше думать. Кроме молчания от Сонхва настораживало его поведение на уроках. Тот как – то подозрительно смотрел в сторону Хонджуна и постоянно тихо перешёптывался с Джуёном и Чаном. Задания делал спустя рукава, проект на обсуждение ни Чан, ни Пак больше не приносили, а близились промежуточные обсуждения результатов работы вместе с деканом и другими научными руководителями. Ким напряжённо ожидал этого момента, и придумывал варианты как бы сделать так, чтобы всё прошло в рамках регламента. На тренировках Сонхва и вовсе был сосредоточен исключительно на танцах, упорно отрабатывая движения. Временами они с Баном снимали материал для проекта. Чан просил советов, но на прямой вопрос нужна ли им помощь, непосредственно как от научного руководителя, отнекивался и, стушевавшись, сбегал. Это возмущало, но, если не просят, значит справляются сами, а Ким не воспитатель детсада, чтобы уговаривать. Сегодняшний день так вообще выбил из колеи – декан позвал в свой кабинет на разговор. Мужчиной тот был толковым и до абсурда дипломатичным, посему это стало неожиданностью. Как правило, декан вызывал в свой кабинет при крайнем случае: увольнение, жалобы. Когда Ким успел опростоволоситься, вспомнить не получилось. Студенты были в восторге от него, занятия проходили плодотворно и без недовольств, опозданий на работу за самим Хонджуном замечено не было. В чём тогда дело? Войдя в просторную приёмную, Кима встретил миловидный омега – практикант, что по возможности помогал с бумагами секретарю декана. – Профессор Ким, добрый день, могу помочь? – добродушно предложил омега, завидя на горизонте преподавателя. – Меня вызывал декан к себе, он на месте? – Да, проходите, он свободен. Оказавшись в кабинете, присел в указанное кресло напротив громоздкого стола. Ким нервно ожидал, когда декан изволит договорить по телефону и сообщит, наконец, что происходит. Кабинет был светлым и просторным. Мебели по минимуму, а окна почти в пол. Грузный мужчина – мистер Браун – был коренным австралийцем с задорным характером и очаровательной улыбкой. Вот и сейчас он ослепительно улыбнулся, предложил чай/кофе, а услышав отказ, с тяжким вздохом принялся объяснять произошедшее. Глаза Кима расширялись с каждым словом, а злость заклокотала внутри, грозясь вылиться самыми неблагоприятными последствиями. – Что… – в горле на миг пересохло, – значит «недостаточно компетентен, чтобы в полной мере подготовить высококвалифицированного специалиста»?! – не сдержав порыв, почти вскрикнул Ким. В голове не укладывалось, что некто посмел написать подобное про него! – Прошу вас, господин Ким, выпейте воды и успокойтесь, – декан протянул стакан и Хонджун послушался, страшась наговорить гадостей. – Я сам в недоумении, но жалобу рассмотрят. Скорее всего, студенту просто поменяют преподавателя, а с остальных ваших студентов попросят анонимные отзывы о вас, будьте готовы, что кто – то может начать задавать вопросы. Ученики бывают нетерпеливы и любопытны, – Браун пытался поддержать, щебетал о своей уверенности в омеге, как преподавателе с достойным уровнем подготовки, а Хонджун всё пропускал мимо ушей, силясь усидеть на месте и не пойти вытряхивать правду из всех своих студентов. – Такая практика вполне повсеместна, ничего страшного не случилось, будьте уверены. Декан постарался закончить на положительной ноте и спокойно отпустил, заверив, что жалоба никак не отразится в деле Кима, за что омега, безусловно, был благодарен, но вот узнать кто решил провернуть такое вмиг стало необходимостью, от которой волосы вставали дыбом и руки чесались. Вот попадётся ему этот ябеда и он руки ему повыкручивает, предоставит обоснование нелепым обвинениям в непрофессионализме. Бесило и то, что Браун не стал выдавать имя студента, отмахнувшись тем, что Ким сначала должен переварить новость, а потом уже сам всё узнает. Ким точно узнает, он своих студентов запоминает на зубок, привыкнув во всём выполнять работу на отлично. По пути в кабинет преподавателей, как гром среди ясного неба, телефон завибрировал, и на дисплее отразился ответ на все вопросы, переросший в едва контролируемую ярость. Возможно, декан прав в том, что сперва стоило успокоиться и обдумать случившееся. Хонджун не просто так бережёт свою репутацию, как зеницу ока. 10:59 «Проблема» «Я решил вопрос с нашими статусами. Когда на свидание?» Ким замер на месте, слепо таращась на сообщение и взрываясь извержениями тысячей вулканов внутри. Какого чёрта этот альфа вытворяет за его спиной?! В голове метались варианты убийства нерадивого ухажёра, а очнуться заставил оклик Джуёна, так вовремя проходящего мимо. – Мистер Ким, добрый день, – альфа спокойно шёл по своим делам, когда Хонджун вцепился тому в локоть мёртвой хваткой и поволок в преподавательскую. Подперев учеником дверь, Ким перевёл дух, чтобы просто не сожрать ни в чём не повинного юношу и преградив тому путь рукой у головы, задал вопрос. – С какой стати Пак Сонхва отказался от меня, как преподавателя? – изо всех сил стараясь придать голосу спокойный тон. Джуён мышью перед удавом застыл и уставился в глаза старшего, почти не дышал, глупо переспросив. – А? – Джуён, соберись, – в глазах полыхало пламя и Шин шумно сглотнул, судорожно вспоминая просил ли Пак молчать. – А, д-да, да, ну…Он и Чан р-решили отказаться от н-научного руководителя, а Пак ещё и в ц-целом сменить преподавателя захотел… – заикаясь и опустив глаза в пол, промямлил староста. В целом картина сложилась вполне чёткая: Хонджун указал на проблему Паку, а тот придумал своё решение, не озаботившись обсудить это решение с Кимом. Что ж, Хонджун сам виноват, но от понимания этого злость не утихала. – Понятно, спасибо, свободен, – отталкиваясь от двери, Ким махнул рукой на выход и Джуёна тут же след простыл.11:10 «Вы»
«Надо поговорить. Срочно»
11:11 «Проблема» Я в студии, где встретимся?11:12 «Вы»
«Жди там»
Вообще – то у Кима ещё были пары, но желание встряхнуть Сонхва и как следует подправить тому морду воспылало с такой силой, что самообладания хватило только на быструю отписку хорошему приятелю среди преподавателей о просьбе подменить. К счастью, тот любезно согласился без лишних вопросов. Ким прыгнул в машину и стремглав понёсся по хорошо знакомому адресу вершить правосудие. Влетев в студию, Хонджун пронёсся мимо не успевшего и пискнуть Феликса, распахивая дверь класса, в котором как раз Минхо вёл занятие, а Чан и Сонхва снимали процесс. – Пак Сонхва! – заглушая музыку и пугая своим появлением присутствующих, провопил Ким. Чан сочувствующе посмотрел на побелевшего в раз друга и спрятал того за своей спиной. Минхо вздрогнул, шокировано глядя на друга, и подошёл к стереосистеме, чтобы остановить музыку. – Хонджун, что случилось? У нас занятие, – хмурясь в недовольстве поинтересовался Ли. – Где Сонхва? – всё тело омеги было в напряжении, что чётко считывалось по звенящему голосу и сжатым кулакам. А Сонхва прижух у стены, слева от входа, понимая, что омега взбешён не на шутку и будет небывалой удачей, если его не придушат. И отчего только понадеялся, что разговор выйдет спокойным? Стараясь слиться со стеной за спиной друга, альфа судорожно перебирал варианты, как можно сбить настрой на расчеленёнку у Хонджуна, пока оставались считанные секунды до его раскрытия. Минхо медленно перевёл взгляд в сторону и Ким тут же уловил это, разворачиваясь в направлении взгляда. – Ах во-о-от ты где, – притворно мило начал Ким, – щенок, – аж ощетинился весь в конце. – Хонджун, я требую диалога при свидетелях! – осторожно пятясь, попытался усмирить пыл омеги, состроив жалостливую мордашку. – Легко, – задирая рукава белой рубашки, Ким двинул в сторону альфы, одним взглядом обещая страшные пытки. – Эй! – Минхо возник между парочкой, преграждая путь Киму, и строго вопросил: – Что случилось? – Мне надо с ним поговорить и либо ты его отпускаешь со мной, либо я устрою сцену прямо тут, – Ким отнюдь не шутил и сейчас был способен разнести весь зал вместе с учениками и Минхо. Альфа грузно вздохнул и отступил, припечатав. – Идите в конференц – зал, – взявшись за плечо друга, тише добавил: – Постарайся без рукоприкладства. Сонхва и пискнуть не успел, как его выволокли и потащили к оговорённому месту, заталкивая в помещение, громко хлопнув дверью и щёлкнув замком. – Хондж… – стоило обернуться на омегу, губу обожгло, а во рту почувствовался привкус крови. Удар у преподавателя был поставлен что надо. Болезненно прошипев, Сонхва отступил на пару шагов назад, и его схватили за грудки, прошипев прямо в разбитые губы: – Я ясно выражался, когда сказал, что нашим отношениям не бывать, так ты решил пожаловаться на меня декану, выставив некомпетентным преподавателем?! – обозлённой фурией метал молнии Ким, сверкая глазами. – Неудачная формулировка? – задушено прохрипел Пак, цепляясь за сжимающие ворот его футболки кулаки. Губу саднило, а сзади в бёдра неприятно упирался стол. Сонхва старался не провоцировать и так разозлённого омегу, но он так тосковал, что удержаться было почти невозможно. Особенно когда Ким был так близко. – Какого чёрта тебе надо, Пак? Как ещё тебе объяснить, чтобы ты отвалил? – Хонджун никак не мог успокоиться, даже не осознавая, что прижимался всем телом к младшему и вместе со злостью медленно возбуждался от близости. Путало мысли всё: усталость от неопределённости, собственная запутанность в чувствах, злость на Пака за жалобу, дурманящий голову запах от альфы, что явственно ощущался при столь тесном контакте. На периферии маячило осознание, что он, оказывается, скучал. Скучал по этому аромату, по этому паршивцу, что смотрит сейчас, словно невинный ребёнок, который случайно накосячил, по этому потрясающему телу, к которому влечёт словно магнитом. Если рассудить здраво, то Пак действительно решил проблему. По крайней мере, в данный момент он не является преподавателем Сонхва напрямую, а лишь просто преподавателем, что ведёт занятия в том же университете, где учится Пак. Юридически к ним не прикопаешься, но репутация для Хонджуна важна. Он много работал и всегда очень щепетильно подходил к выбору партнёров. Самостоятельно назначал встречи и, если хотел, мог легко оборвать связи. В случае с этим настырным альфой не работало ни-че-го. Тот пёр с упорством танка и добивался своего, сводя на нет все аргументы против сначала словесно, а затем и поступками. Милые подношения, начисто игнорировал отказы, делая комплименты и совершая попытки сблизиться, видео, интимные ласки, а теперь ещё и это. Успокаиваться не выходило, слишком многое накопилось. Раздражённо толкнув альфу в грудь, Ким отстранился и, одёрнув собственную рубашку, потребовал. – Объясни мне, что не понятного в моём тебе отказе? – Причина, – выпрямляясь и поправляя свою одежду. Сонхва смотрел прямо в глаза, готовый честно и открыто поговорить, видя, что Хонджун не собирается больше кидаться с кулаками. – Ты мой… – Больше нет, – уверено перебив. – Сонхва. – Хонджун, я понимаю, что ты переживал за репутацию, но теперь ты не мой преподаватель и научный руководитель. Об этом объявят на следующей неделе, – Сонхва сохранял удивительную твёрдость голоса и ясность ума, отодвинув на задний план волнение. Убедить омегу согласиться хотя бы на свидание стало почти делом чести. Хватит им бегать и изображать невесть что. – Ты мне нравишься, я хочу попробовать отношения с тобой. Я тебя тоже привлекаю, – Ким дёрнулся запротестовать, но Пак поднял руку, вынудив замолчать. – Не отрицай. Будь я тебе не интересен, ты бы пнул меня под задницу ещё тогда, в кабинете. – Пак сделал шаг вперёд, постепенно зажимая Хонджуна у стены. – Но ты податливо гнулся в моих руках и сладко стонал в удовольствии, – переходя на соблазнительный шёпот, продолжал Пак. Киму ой как не нравилось то, куда клонит альфа, но сопротивляться из раза в раз не получалось. Элементарно потому, что Сонхва был отвратительно прав в каждом слове. – Ты отдавался мне, вместе со мной желая того, чтобы я тебя взял, – альфа прижал Хонджуна к стене и впился остервенелым поцелуем в губы, стискивая талию и бедро в своих невозможных руках. Наконец – то он смог поцеловать эти манящие губы. С момента их близости в кабинете Сонхва с ума сходил, желая попробовать их на вкус и не прогадал. Нотки горечи кофейных зёрен смягчали сливки, тонким привкусом молока отдающие при глубоком вдохе аромата прямо с чуть влажной от пота кожи. Омега лишь сдавленно промычал, ощущая привкус крови, а Пак прошипел прямо в рот Кима от давления на ранку. Поцелуй был скорее похож на борьбу за правоту. Ким ухватился на волосы младшего, испортив укладку и вовсе поплыл, когда Сонхва поднял его, заставляя обхватить себя ногами. Пак зверел, на уровне инстинктов осознавая, что Хонджун снова и снова сдаётся ему, позволяя творить с собой всё, что заблагорассудится. Смелея, Сонхва переместил руки на упругую задницу омеги, и от души сжал. Ким подавился вдохом и тонко проскулил, заводя альфу сильнее. Кислорода отчаянно не хватало, запахи сплетались воедино, оба кусались, тут же зализывая следы собственной грубости. Сонхва толкался языком до упора, буквально вылизывая полость рта омеги и ничуть того не смущаясь, а Ким оставался способен только на то, чтобы ответно сплетаться языками с альфой, теснее прижимаясь к парню. Когда младший переместился на шею, прикусывая нежную кожу, Хонджун особенно громко вскрикнул, и оба резко вздрогнули от стука в дверь. – Джуни, открывай! Вы там в порядке? – раздался приглушённо – плаксивый голос Джисона. – Сука, – глухо выругался Ким, слезая с рук альфы. – Следы есть? – стараясь быть тише, спросил у Сонхва. Тот, тяжело дыша, усмехнулся. Раскрасневшиеся губы, краснеющий засос на шее, растрёпанные волосы от елозанья по стене. Конечно, Джисон беременный, но не идиот. – Есть, – самодовольно скалясь. Хонджун скривился, блеснув мстительными обещаниями в глазах, и отпихнул Пака подальше, открывая дверь. – Дорогуша, не переживай, нам просто нужно поговорить, – ласково обращаясь к другу, елейно пропел Ким. – Но Минхо сказал… – в голосе буквально сквозили нотки испуга, а Хонджун поспешил перебить, в который раз обещая себе придушить Минхо мысленно. – Минхо передай, чтобы больше не лез в чужие дела, – важно заявил омега и, обняв напоследок встревоженного Джисона, добавил: – Обещаю, когда мы поговорим, я зайду к тебе в кабинет, подожди там, хорошо? – дождавшись неуверенного кивка, Ким захлопнул дверь, оборачиваясь к Паку и выдыхая протяжно. Ситуация сюр. Альфа стоял весь такой довольный и самоуверенный, что желание всё – таки прописать по роже ещё разок – исключительно в поучительных целях – почти победило здравый смысл. – Ладно, слушай сюда, – грозно тыча пальцем в младшего, начал Ким. – Признаю, ты хорош собой и привлекателен… – Тебя влечёт ко мне, – поправил, снисходительно хмыкнув. У Хонджуна задёргался глаз. – М-меня влечёт к тебе. Но! – затыкая ладонью говорливого. – Это нихрена не значит, – Сонхва нахмурил брови, готовый сбросить руку омеги и запротестовать. – Однако, – вздёргивая бровью и внимательно следя за реакцией младшего, – ты прав в том, что теперь оковы в качестве наших статусов пропали, а значит я могу без зазрения совести дать тебе шанс, – отпуская Пака, Ким отошёл на шаг и обессиленно опустил голову, глядя в пол. Сонхва не понравилась такая реакция. Он уже начинал себя чувствовать каким – то маньяком – преследователем, который вынудил на свидание с собой, а это не то, как себя представлял альфа в глазах Хонджуна. Мягко взяв того за руку, Пак вкрадчиво решил попытаться ещё раз донести свои чувства. – Хонджун, – дождавшись поднятой головы и ясного взгляда, – ты потрясающий мужчина и я бы хотел многому научиться у тебя, но самое желанное – это сводить тебя на свидание, а в последствии делать счастливым каждый день, – нежно улыбаясь, закончил альфа, вложив в слова все чувства. Хонджун чисто по – человечески слаб перед младшим. Силы сопротивляться этому упёртому были на исходе, а искренний, такой уязвимый в своей простоте и доверительности взгляд не оставлял шанса отказать вообще. – Я-я… – глубокий вдох Ким Хонджун, возьми яйца в кулак! – согласен. Спектр эмоций, отразившийся на лице и в глазах младшего едва не сшиб с ног: зрачки расширились, взгляд заискрился, улыбка расползлась несколько зловещая (бить, может быть, не стоило), а дыхание аж сбилось с ритма. В следующий момент омегу сдавило в тисках рук Пака и в шею дрожаще выдохнули. – Ты не пожалеешь, обещаю… – сокровенно прошептал альфа и Ким очень хотел верить в это. – Всё-всё, доволен? – шутливо отпихиваясь и поправляя внешний вид. – Не представляешь как! – отсвечивая дерзкой ухмылкой. – Охотно верю, – Ким направился на выход, бросив напоследок. – Прости за губу и…спишемся позже. Сонхва готов поклясться, что заметил смущённый румянец на очаровательных щеках старшего.J1
Жизнь, с наступлением последнего месяца лета, назло общепринятой грусти по поводу окончания каникул, пестрила красками и бурлила. Чан не узнавал друга, юлой крутившегося возле Хонджуна пробуждая рвотные позывы у всех в радиусе километра от плескавшейся через край любви. То воды принесёт, то полотенце подаст, чтобы лицо промакнуть, то вентилятор купит – жара стояла невыносимая, то стул подаст – стоять весь день было тяжело. Ким снисходительно принимал знаки внимания, фыркая незлобно от распирающего чувства собственной ценности в глазах младшего. Минхо еле держался, чтобы не начать подкалывать со вкусом и от всей своей ехидной душонки, а вот Чан хохотал заливисто и снимал некоторые моменты на камеру, дабы осталось в доказательство для предков. Джисон и Феликс улюлюкали от растущей шкалы мимишности. Всем было чем заняться при наблюдении за взаимодействиями Сонхва и Хонджуна. Даже треклятому тренеру Раксу. – Добрый день, уважаемые ученики студии «J.One», рад снова видеть всех вас, – голос мужчины был поставленным ещё во время обучения в академии искусств на артиста театра и кино, а внешний вид настолько холёный, что аж зубы скрипели. – Приступим! Джисон решил отступать от дел постепенно. Нанятый хореограф из числа знакомых с университетских времён удачно оказался без работы после закончившегося контракта заграницей и пришёл на помощь полный сил и энтузиазма. При более близком знакомстве выяснилось, что и Феликса тот знал также давно, как Минхо и Джисон. Младший попал к чете Ли в разгар своего депрессивного периода, а мистер Ракс подтолкнул поверить в себя вместе с ставшими семьёй для разбитого омеги супругами. Хонджун дружелюбно поворковал с Раксом, пока ребята разбредались по залу на свои места, а Сонхва и Чан стояли в стороне распуская флюиды глубоко обиженных. Видите ли, внимание уделяют не им. – Хватит дуться, альфачи, Хонджун с Раксом старые друзья и когда – то встречались, – поддел Феликс, подкравшись сзади и повиснув на старших. Те синхронно повернули головы к младшему, озадачившись услышанным. Пак, кажется, хрустнул челюстью. – И насколько серьёзно всё было? – пытливо прикидываясь незаинтересованным, спросил Сонхва. – Сам узнай у своего папочки, – омега имел дивную способность раздражающе смущать. И ведь не поспоришь. У Ли, с начала официальных отношений Пака и Кима, появилась привычка тыкать Сонхва носом в разницу в возрасте, почти прекращая нормально разговаривать, используя только подъёбы – иначе не скажешь. – Иди куда шёл, а – недовольно сбросив руку со своего плеча, Сонхва решил занять место для предстоящего занятия, кидая подозрительные взгляды в сторону Ракса и Кима, а Феликс – довольный собой до трескавшихся щёк – хихикнул в спину. – А тебе он нравился? – внезапно подал голос Чан, вглядываясь в эмоции на лице омеги. – Фу, ты чего, – скривился младший, обвивая руками шею своего альфы, вставая лицом к лицу. – Я конечно люблю постарше, но у меня уже есть один дед, – трогательно притираясь носиком об бановский. Чан урчал внутри от тактильности Феликса, хоть и ущипнул за бочину маленького шутника. Он ещё ого-го, чтобы его дедом то считать! – Ладно, я побежал, тренируйтесь! – чмокнув в губы, Ли скрылся в коридоре, а оставшимся пришло время, как следует позаниматься. Тренировка проходила плодотворно и энергично. Минхо и Джисон изъявили желание включить новеньких учеников в отчётный концерт, что назначили на октябрь. Плотный график занятий подразумевал усердные репетиции, а Чан с Сонхва ухватились за возможность отточить свои навыки танцоров, заодно и отснять новый материал для проекта. Хонджун поостыл к выходке Пака, тем более тот пообещал крутое свидание, но настоятельно рекомендовал тщательно подготовиться к встрече с деканом и научными руководителями. Та предстояла уже через пару дней и на ней обязательно было показать трейлеры к своим фильмам. Бан Чан всю ночь корпел над вырезками, а Сонхва весь день над монтажом. Как итог – готовый полторы минутный видеоролик о студии «J.One», убитые режим сна Чана и тысячи нервных клеток Пака. Но никто ни о чём не жалел, им действительно не нужна была помощь, парни справлялись сами и были собой довольны. Спонтанное решение сбросить научного руководителя со счетов вышла только плюсом: Сонхва таки добился Кима, а Чан научился разговаривать с родителями на их языке, как – то представив результат совместных трудов, от которых предки остались довольны неожиданно сильно. Пригласили в гости – обязательно вместе с Феликсом – и посвятили в планы собраться семьями Пак и Бан однажды, позвав и пассий сыновей. Сонхва было порадовался, а потом проныл Бану весь вечер о том, что Хонджун его с потрохами сожрёт, заяви он о желании познакомить с семьёй. Кто ж знал, что случайно вылетевшее родителям от Чана «Сонхва, кстати, тоже обзавёлся парой» почти доведёт друга до истерики. Занятия закончились, как всегда вовремя и приятно уставшие парни вывалились на встречу свободному вечеру. Каникул у них, как таковых, не было. Проект не ждёт, танцы тоже в стороне не стоят, а ещё надо умудряться проводить время с партнёрами. Хонджун вышел следом за альфами вместе с Раксом, а Пак почти прикусил язык, собираясь взрыкнуть. Старшие встали на углу здания, раскуривая одну сигарету на двоих и смеясь с общих локальных шуток. – Держи себя в руках, Казанова, – подтрунивал Чан, ожидая Феликса рядом с другом. – Иди в задницу, – буркнул друг. Да, его бесил Чан со своей ревностью, но кто ж знал, что ему это обернётся ровно той же монетой. Хонджун тем временем очаровательно посмеивался, ненавязчиво прикасаясь к Раксу, и вовсе не замечал ревностные взгляды Сонхва. – Тот парнишка сожрёт меня глазами, – заинтересованно хмыкнув, поделился Ракс. Ким обернулся, выхватывая зрением парней, тихо шушукавшихся между собой. Сонхва действительно открыто и несколько враждебно смотрел на них. – Сожрёт и не подавится к тому же, – дерзко ухмыльнувшись, предупредил Хонджун. – Тебе он не по зубам, ископаемое, – их дружба буквально строилась на взаимных шутливых обзывательствах и крайне неподобающем поведении для взрослых и состоявшихся педагогов. – Ты всегда любил трудности, но таких молоденьких… – скептично присматриваясь к младшему альфе. – Свежего мяса захотелось, а, – Ракс резко прижал Кима за талию к себе, заставив выпустить весь воздух из лёгких, больно сдавив рёбра, – Инкубус, – пошло, закусывая губу и почти выдыхая ненавистное прозвище для омеги ему в лицо. Хонджуна скрутило внутренне. Вот поэтому они и расстались однажды. Ракс был прекрасным педагогом, другом приемлемым, но как любовник и партнёр полный провал. Он обожал давить на слабости своей пары, сходил с ума от ревности, предпочитая полностью подминать под себя своего партнёра. С периода пубертата, внешность Кима привлекала своей утончённостью и сексуальностью. Раскрыв потенциал возможностей при использовании природных данных, омега пустился во все тяжкие, вкушая прелести взрослой жизни. Оказалось, правильно преподнося себя, можно получить многое. Последствия тогда не заботили, пока не появился Ракс, видевший в Хонджуне только сексуальный объект и всячески это демонстрируя, унижая Кима. – Ты как был уродом, так им и остался, – сморщившись в отвращении. – Не страшно подохнуть в одиночестве? – склоняя голову в бок, выводя тем самым альфу. – Ха, как был дерзкой сукой, таким и остался… –Эй, бля! – Ракса оторвало от Хонджуна разве что не силой мысли. Омега влетел в Чана, осторожно придержавшего старшего, а хореографу повезло меньше: рассечённая бровь и испорченные брюки об асфальт при встрече задницы и твёрдой поверхности. Альфа глухо охнул, не ожидая удара, а Сонхва нависал сверху взбешённым псом. – Руки будешь распускать с другими, понял? – прорычал в лицо шокированному Раксу. Пак тяжело дышал, сдерживаясь от полноценной драки. Начистить рожу хотелось до зуда в кулаках, а в грудине давил жар, словно глотнул раскалённого железа и срочно была необходима доза адреналина снизить, обезболить остроту ощущений. – Сонхва, – с просьбой не продолжать позвал Бан Чан, а Хонджун рядом анализировал ситуацию, удивляясь, что не чувствует раздражения или злости, только мягкое тепло с каплей долгожданного возмездия. Возможно, Ракс и как друг – говно, но принимать этого не хотелось в силу долговременного знакомства. – Идём, герой, – подхватывая руку с покрасневшими костяшками от удара. Ким тепло улыбался, с благодарностью глядя в глаза осознавшего случившееся Пака. Альфа был готов к выговору со стороны омеги, но тот не оправдал его ожидания, мягко коснувшись щеки тёплыми губами. – Кхм, да, идём, – встряхивая плечами. – Бан, я позвоню! Пара удалилась, а Чан мотнул головой, оставаясь один на один с Раксом. Молча помог подняться и, пожав плечами, отправился выискивать застрявшего в студии Феликса.J1
Хонджун, согласившись на свидание с Паком, совершенно не ожидал, что свидание будет проходить в съёмочном павильоне в разгар дня. – Серьёзно? – ошарашено глядя на невозмутимого альфу. Тот постарался на славу: тёмные, узкие джинсы, подчёркивающие крепкие бёдра, и бежевая футболка на выпуск создавали образ простого, но не менее привлекательного молодого парня. Как правило, нахальный, временами крайне простодушный и самоуверенный Сонхва предпочитал строгую классику, искренне веря, что в сочетании с его прямолинейным характером это производит неизгладимое впечатление за счёт контрастов. Сегодня же он решил быть просто собой: двадцати четырёх летним молодым студентом факультета искусств и СМИ. Рядом с Хонджуном не хотелось носить маски, тем более, что он уже здорово показал свою не терпящую отказов сторону. Пришло время чего – то сокровенного. – Ну да, – простодушно пожимая плечами, – я объясню, – Пак протянул руку, и оба прошли глубже в здание. Перед глазами предстал съёмочный процесс – крайне закрытое мероприятие, на которое не всех пускали. Группа режиссёров и сценаристов суетились возле площадки: спальни одного из главных героев, как пояснил Сонхва. Справа от неё гримировали актёров, слева расположили закуски и напитки. Атмосфера витала рабочая, люди носились туда – сюда, кто – то выкрикивал команды, световики настраивали правильное освещение. Витало ощущение сбывшейся мечты. Хонджун однажды был на экскурсии – ещё во времена учёбы – в музее кинематографа, но никогда не присутствовал непосредственно во время съёмок – не сложилось. В детстве мечтал стать актёром, но потом преподавание засосало, и он позабыл детские грёзы. Сейчас же просыпался юношеский восторг – ты словно попал сюда незаконно и тебя вот – вот могли поймать с поличным. Однако вперёд подталкивало дозволение заглянуть за занавес скрытого от простых смертных. Сонхва провёл ближе к столу с закусками, и помахал в приветствии одному из сценаристов. – Это Крейг, старый друг семьи, – вещал альфа, пока омега крутил головой, освещая пространство блеском на дне зрачков. – С раннего детства я проводил тут восемьдесят процентов времени. Папа рассказывал, что я ходить научился на съёмочной площадке, – вспомнив рассказы папы, Сонхва усмехнулся мягко и предложил охлаждённую воду с лимоном Хонджуну. Омега даже не заметил, что в горле пересохло от впечатлений. – Вот тот мужчина, – указывая в сторону человека на стуле у камеры, вокруг которого собрались ещё с десяток, – мой отец. – Что?! – Не бойся, если ты меня стесняешься или не готов, я не буду представлять тебя, как мою пару, – как – то обречённо вздёрнув уголком губы. Хонджун стушевался, но задумался, вернув взор на альфу – отца Сонхва. Тот сидел спиной и был очень сосредоточенным на своей работе. Да, они знакомы не много, ещё меньше встречаются, в знакомство с семьёй – важный шаг, но с другой стороны, с Сонхва изначально всё шло не слава Богу. – Л-ладно, я не против, – смущённо поджимая губы. Пак сжал руку омеги крепче, и быстро чмокнул в щёку, не зная, куда деться от эмоций. Это позволило расслабиться и хихикнуть облегчённо. Пак поражал и к этому пора бы привыкнуть. – Папы на съёмках сегодня нет, занят на другом объекте, так что сегодня только с отцом, – вернув себе самообладание поделился альфа, а Хонджун не уставал диву даваться. Дай волю этому юнцу и у них бы уже дети появились. – Так ты из – за родителей решил стать режиссёром? – решив сменить тему, поинтересовался Хонджун. Они всё ещё наблюдали поодаль от основной работы, тихо переговариваясь. К ним никто не подходил и ничего не спрашивал, что изумляло Кима, ведь он считал, что за этим тут следят пристальнее. – Да, мы с Чаном с младенчества крутимся в этом, поэтому было логично пойти по стопам семьи, но мы не жалеем. Это интересно, – честно высказался Сонхва. Дальше разговор пошёл спокойно и плавно. Пак делился моментами из прошлого – своего детства и юношества – подшучивая над родителями и их неуклюжими попытками быть идеальными родителями. Рассказал про сложности: иметь вечно занятых предков оказалось не так прикольно, как могло показаться. Даже про первую влюблённость поведал. Младший тогда свято верил в большую и светлую, но столкнувшись с реальностью, осознал, что не всё так радужно. Отступить отчаянию помогли родители и Чан, а после неудачного порыва дарить любовь и ласку, пустился в свободное плавание, склеивая омег и альф, не чураясь этим делиться с другом. Сонхва провёл экскурсию, когда начались съёмки и шуметь было запрещено. Территория съёмочной площадки была большой. На ней разместились трейлеры для актёров и других сотрудников, локальные декорации для отдельных сцен и небольшое кафе с вагончиком. В нём и решили расположиться, заказав напитки и десерты. Пак говорил много и долго, разбавляя свои истории шутками и неловкими ситуациями из жизни, а Хонджун всё больше не понимал зачем так старательно отталкивал парня, если в конце концов сидит с ним сейчас и вполне искренне наслаждается его обществом купаясь в комфорте и непринуждённой обстановке вокруг них. Сонхва не вынуждал вести себя как – то особенно, не указывал на их разницу в возрасте, делал комплименты волосам, сказав, что те похожи на океанские волны в ясный, солнечный день. Альфа умел расположить к себе и очаровать – этого не отнять и отрицать бесполезно. Помимо ладного тела и точёных черт лица обладал подходящим Киму чувством юмора, острым умом и тёплым характером. Теплота эта проявлялась в маленьких, неосознанных поступках: Сонхва закрывал Кима от ветра – не важно, что тот был летним и тёплым, купил его любимые ватрушки с заварным кремом, а на немой вопрос пояснил, что запомнил ещё с того раза, как снимал Хонджуна для видео о нём. Ограждал собой от толпы, вставая со стороны людей, а омегу пряча за себя. При всей его учтивости, тот не ущемлял, позволяя Хонджуну проявить себя, когда тот решил поругаться с сотрудником вагончика, поскольку тот сделал неправильный напиток, а потом ещё и пристать к местному начинающему режиссёру, позвав бедолагу на лекции в университет. Откуда в Хонджуне проснулась потребность в общении с людьми – понятно не было. Пожалуй, единственным минусом, отмеченным на первом свидании было то, что Сонхва болтал просто без умолку, разволновавшись – таки к вечеру. Они провели целый день на съёмках, а когда те подходили к концу вернулись в павильон, повстречав того самого Крейга и отца Сонхва. – Сынок, – кивком поздоровавшись со своим чадом, мужчина перевёл заинтересованный взгляд на омегу, делая пометку в голове обсудить такое явление с мужем. Тот в обморок свалится от зависти. – Даров, отец, Крейг! – альфы стукнулись кулаками и крепко обнялись. – Знакомьтесь, Ким Хонджун, мой омега, – гордо выгибая грудь. – Рад знакомству, господин Пак, мистер Крейг, – пожимая руку обоим мужчинам. – Неожиданно, но приятно. Мой сын ещё никого не приводил знакомиться, – отозвался отец Сонхва, вынуждая того сдуться и покраснеть. – Хорошего вечера, приходите как – нибудь к нам на ужин, папа будет рад! – хлопнув по плечу сына, господин Пак и Крейг попрощались, сославшись на дела и откланялись прочь. Крейг оставил ключи от павильона Сонхва, подмигнув напоследок. Хонджун с нежной улыбкой наблюдал за взаимодействиями отца и сына, в душе радуясь, что Сонхва – если судить по двухминутному диалогу и многочасовым рассказам Пака – достойный человек. Это рождало надежду на то, что с Сонхва может что – то получиться, невзирая на разницу в возрасте и другие огрехи их отношений. – Идём, – лукаво шепнул альфа и потянул омегу в центр павильона, прямо туда, где всё ещё стояла громадная кровать и остальной реквизит, создающий декорации к комнате главного героя истории, что тут снимали. Пак закрыл глаза Хонджуну, осторожно направляя дальше. Они прошли мимо спальных апартаментов и оказались в тёмном помещении, что ощущалось даже сквозь закрытые глаза. Стало чуть холоднее, омега было испугался, но, когда ему позволили видеть, ахнул восторженно. В центре маленькой комнатушки с отсутствующей стеной прямо напротив входа были разбросаны подушки, мягкий матрас и ворсистый ковёр. Повсюду расставлены свечи в стекле, чтобы не устроить пожар ненароком, а в ворохе подушек и одеял виднелась корзинка для пикников. На должном месте стены были перила и потрясающий вид на город. Хонджун даже не придал значения тому, что они ехали сюда довольно долго в гору. Темнота была такой густой, что остальных трёх стен, окружавших их, не разглядеть, если специально не присматриваться. Одни маленькие огоньки свечей разгоняли тьму, лаская взор согревающими языками пламени. – Хва… – едва сдерживая трепет в груди от понимания, что Пак специально всё спланировал и организовал такое свидание, прошелестел Хонджун. – Я хотел удивить тебя, – неловко скребя затылок ногтями, признался альфа. – Немного избито: свечи, вино, но, кажется, у меня получилось? – с надеждой глядя в глаза. – Ты невыносимый, – в порыве чувств Ким прижался к губам парня, и позволил себе раствориться в чувствах, что пробуждал этот несносный Пак Сонхва. Сонхва быстро подхватил Хонджуна, подбрасывая в руках для удобства, и смело углубил поцелуй, тихо мыча от удовольствия. Губы Хонджуна были чуть пухлые, мягкие и сладковатые от бальзама со вкусом колы. Этот омега и сам был словно газированный напиток – неправильно встряхнёшь и тебя зальёт с ног до головы так, что вовек не отмыться. Не избавиться от въевшегося под кожу вкуса и запаха, что будет словно витать повсюду, напоминая о себе. Природный аромат полюбившихся сливок и кофейных зёрен медленно струился по пространству, окутывая пару собой, а чуть горчащий мускатный орех поверху накрывал, мешаясь с омежьим. Хонджун плавился в руках, бездумно исследуя крепкое тело. Прошёлся ласково по волосам, взъерошив те, спустился к шее, царапнув коготками, а оттуда на плечи, обхватывая и останавливаясь на них. Сонхва целовал неспешно, но глубоко, вторгаясь языком без спроса и разрешения. То и не нужно было более. С чувством, толком и расстановкой альфа сминал губы Хонджуна, от чего омега постанывал. Он ласкал Кима и расслаблял своими поглаживаниями большими пальцами по бёдрам. Оттуда мелкие разряды электричества расползались по всему телу и концентрировались в области паха. Воздух стремительно заканчивался и оторвавшись друг от друга, Пак двинул в сторону матраса, аккуратно опуская в пушистое от воздушности одеял ложе. Хонджун утонул в нём, отсвечивая приглушённым синим – волосы разметались по подушкам. Сонхва обманчиво потянулся ближе, но тут же отстранился, демонстрируя корзинку в руках, откуда достал бутылку белого полусладкого. – Выпьем? – блики от свеч игриво отражались в глазах Пака, придавая его взгляду загадочности. Хонджун привстав, принял из рук альфы бокал, и дождался напитка, отпивая немного, чтобы распробовать во рту. – Вкусно, – огласил вердикт, – сдержанно, чуть суховато, но послевкусие приятное. Интересно, – допивая остатки. Сонхва мягко рассмеялся с серьёзного выражения лица омеги, и подлил ещё. – Не торопись, вся ночь впереди. Они расположились в объятиях друг друга, тихо переговариваясь, наслаждаясь вином и видом перед собой. Огни города рассыпавшимися звёздами мерцали вдали, а тёмные облака неспешно плыли в небе, придавая объёма всей картине перед взором. Температура на улице совсем не ощущалась в согревающих руках альфы, спину мерно подталкивало сердцебиение младшего, а отпустить всё мирское помогали щекочущие поглаживания пальцев и тихий шёпот возле уха. Дыхание альфы опаляло ушную раковину, а уют, созданный подушками и одеялами, уносил в нирвану. Хотелось остаться вот так, в этом моменте, месте и с этим человеком навсегда, заморозив время. Сонхва рассказывал что – то про свои мечты, выдуманные игры из детства, а Ким слушал, трепетно запоминая это свидание, как одно из лучших. Вино разгоняло тревоги, сыр, предложенный альфой, стоило им усесться, немного насыщал желудок. Красота момента сокровенным воспоминанием запечатлевалась прямо сейчас, и Хонджун не желал упускать ни единого мгновения. Прервав рассказ альфы, Ким развернулся в руках мужчины, и оседлал бёдра, дразняще медленно расстёгивая пуговицы своей шёлковой блузы кремового цвета. Омега предстал ангелом, подсвеченный светом огней города и свечей со спины. Его волосы цветным мазком кисти выделялись на тёмном небе, а постепенно оголяющийся торс манил прикоснуться и ощутить тепло нежной кожи. Тени подчёркивали изгибы и очертания стройного, изящного тела. Ключицы, подобно острым лезвиям, грозились порезать, стоит только коснуться. Сонхва заворожённо провёл ладонями от шеи до кромки брюк, пуская рой мурашек по Хонджуну. Старший откинул голову назад, сипло выдыхая. Шея – открытая, доступная, с ярко выделяющимся кадыком – призывно предстала перед взором, и Пак подался вперёд, прикусывая тонкую кожу. Хонджун вздрогнул и почувствовал, как от заострённых клыков жар воспылал с новой силой. Дрожь появилась незаметно, неумолимо расползалась, охватывая каждую клетку в организме. Оковы же между Паком и Кимом окончательно рухнули, развязывая руки обоим. Омега осторожно оттолкнул от себя альфу, стягивая с торса футболку и сам припал к вставшим соскам парня, вырывая из того глухой стон. – Обещай не сдерживаться, – прошелестел Хонджун. Прерывать интимную тишину громкими звуками казалось преступным, а потому оба, негласно, вели себя тихо, пока хватало выдержки. Лишь шелест одежды и своеобразной постели боролся с отсутствием звуков. Ким скользнул рукой вниз, ощутимо сжимая член альфы, а тот сильнее стиснул тонкую талию, утыкаясь в плечо старшему. Поглаживания набирали обороты, Сонхва прерывисто дышал, срываясь на скулёж, а Ким наслаждался властью в своих руках. – Продолжишь…и я…агх, чёрт, – горло стремительно сохло от частоты вдохов и выдохов, Пак старался контролировать силу, дабы не причинить боли, но омега будто издевался над выдержкой, провоцируя. Ким с силой укусил в сгиб плеча, вынуждая выгнуться навстречу. – Джун! – Прости, – хихикнул старший и отпустил орган, ласково оглаживая грудь подушечками пальцев. Ладони плавно прошлись по рёбрам и перешли на середину спины, а оттуда, вдавив ногти в кожу, устремились вверх. – Хонджун! – толкнувшись вверх, Пак завалил обоих и навис над строптивым омегой, полыхая вожделением в глазах. – Любишь поиграть? – с нотками угрозы в голосе. – Заставишь меня скулить под тобой и хорошо себя вести? – буквально сжирая желанием на дне карих глаз. – Блять, – рыкнул альфа и прикусил сосок омеги, сжимая тому горло до лёгкого перекрытия дыхания. Хонджун хрустнул позвоночником, одновременно с вздёргиванием бёдер вверх. Член крепко стоял, изнывая без внимания, но омега любил игры, а тот факт, что Сонхва принимает это настроение и подхватывает своим поведением накидывал сверху сто баллов. Джинсы мешали обоим, но в том был особый смак – помучаться немного перед основным действом. Омега зарылся в волосы пальцами, сжимая в кулак и откровенно обозначая звуками своё довольство. Сонхва облизывал, прикусывал, всасывал кожу на груди, вылизывал соски, сжимал горло одной рукой, а второй сминал задницу, пребывая почти в экстазе от вседозволенности. Этот мужчина сводил его с ума, заставляя звереть и выпускать всё, что долгое время копилось внутри. Хотелось его всего облизать, откусить кусочек или вовсе полностью забрать себе и спрятать, в тайне ото всех наслаждаясь в одно лицо, усадив на него навеки вечные. Предоставив возможность Киму вдохнуть полной грудью, Сонхва взялся расстёгивать джинсы: собственные и Хонджуна. Стянув ненужные вещи, альфа возник рядом, сжимая в руках рубашку омеги. В глазах плескалась идея, а у Кима спёрло дыхание от взгляда альфы: восхищённого, жаждущего, почти животного. – Руки, господин Ким, – властным, хриплым от возбуждения тоном потребовал Пак и омега послушно протянул их, позволяя обездвижить себя собственной одеждой. Заведя обе наверх и зафиксировав за шлёвку матраса, Пак удовлетворённо разглядывал вид перед собой: Ким – распластанный, разгорячённый и раскрасневшийся – был весь только его. Член омеги заманчиво истекал предэякулятом, пачкая живот, а бёдра немного блестели от смазки. Сонхва взял бутылку вина и вылил немного на живот старшего, жадно слизывая следом кисловато терпкую жидкость с привкусом кожи самого Хонджуна. Омега надрывно простонал, и его живот судорожно поджался от лизнувшего влажную кожу дыхания и нарастающего жара. Сонхва отстранился, окропив грудь и плеснув в ярёмную впадину ещё вина, вновь припадая, со вкусом слизывая алкоголь с горячего тела. Ким горел в играх, устроенных альфой, на задворках сознания поверить не в силах, что лишал себя такого удовольствия столь долго. – Откройте ротик, профессор, – низко попросил Пак, а дождавшись выполнения просьбы, влил вино, тут же целуя и смешивая слюну, вкус напитка и общий дурман от всего происходящего. Омега был безропотно податлив, раскрепощён и охочь до ласк. Извивался словно уж, в желании быть ближе, но лишившись возможности прикоснуться ответно к младшему. Это раздражало, придавая остроты в игру пары. Ким скулил, ёрзал и почты хныкал от безысходности. Разорвав поцелуй с ниточкой слюны между ними, Сонхва ехидно спросил: – Что такое, мистер Ким, изнываете в своём желании? – Ким натурально всхлипнул от тона, градуса возбуждения, хриплых ноток в голосе альфы и того, как тот заигрывал с уважительным обращением и манерой говорить. – Ответьте же, – подначивал младший. – Д-да, да, пожалуйста, Хва… – терпение заканчивалось. Ноги дрожали, грудь ходила ходуном, воздух будто выкачивали насильно, а прикосновений отчаянно хотелось по всему телу. Смазка уже запачкала всё под омегой. Член пульсировал почти больно. – Прошу, возьми меня, я т-твой… Взгляд Хонджуна – разбитый, жаждущий, просящий – сшибал предохранители и все стоп краны внутри альфы. Ким скрестил лодыжки за спиной Сонхва, подталкивая к себе. Когда младший завалился на него, омега удовлетворённо промычал от веса мужского тела сверху. Пак держал себя в руках на одном честном слове. Отставив бутылку в сторону, альфа достал презерватив и ухватился за щёки старшего, заставив сфокусировать плывущий взгляд. – Смотрите на меня, – он дождался кивка, и только потом отстранился, растягивая резинку по члену, облегчённо выдыхая. Голова самостоятельно откинулась назад, демонстрируя сильную шею, а Ким шумно сглотнул. Зубы зудели в нужде укусить, вгрызться в плоть и терзать её до кровоподтёков. – Вот так, – альфа приставил головку к пульсирующему анусу и медленно, издевательски осторожно стал входить, вместе с тем, чтобы подразнить, давая время привыкнуть к размерам. Они пропустили растяжку и Пак вспомнил об этом только когда вошёл полностью, почти умирая от того, как его сдавливали мышцы омеги. – Р-расслабься, – длинно выдыхая, попросил. – Больно? Хонджун тяжело дышал, вопрос пролетел мимо него. Казалось, он вообще был не тут, растворяясь в наслаждении от жара растягивающего его члена. Тот был не длинным, но толстым, с красивой бордовой головкой и идеально подошёл именно Хонджуну. В горле пересохло, и с трудом удавалось держать веки поднятыми, не то, что говорить или соображать. – Хонджун, – на секунду испугавшись стеклянного, затуманенного взгляда. – Тебе больно? – Н-нет, двигайся, или я тебя сожру, – сквозь зубы прошипел старший. Сонхва прикрыл глаза от облегчения, и на пробу толкнулся. Звук, слетевший с губ омеги, задел что – то внутри альфы, заставив встрепенуться и вновь столкнуться взглядами. Глаза Кима заволокло пеленой возбуждения и мольбы – блестящие, с хрусталиками слёз на уголках. – Х-хва, не разочаровывай, – на грани опуститься до упрашивания пролепетал старший и сжал мышцы сильнее, одновременно с тычком пятками в поясницу. Сонхва ухмыльнулся. Отстранившись и ухватившись за талию, резко вогнал член глубже, выбивая стоны прямо из глотки. Сильные, глубокие толчки сменялись размеренными, чувственными, с оттяжкой, подводя омегу к краю. Он вибрировал в руках и дёргал рубашку. Зубы терзали предплечья, оставляя на них следы укусов, а Сонхва откровенно наслаждался картиной перед собой, впитывая все звуки, что разносились эхом, отскакивая от стен. – Д-да! – на особенно сильном толчке вскрикнул Ким и Пак замер, потянувшись, чтобы развязать руки омеги. Только вот не учёл, что старший, резво вскинувшись, повалит альфу на спину. Теперь Хонджун возвышался над младшим, а позади догорали огни города. Свечи рассеивали тьму по бокам матраса, сохраняя интимную атмосферу. Хонджун ухватился одной рукой за плечо Сонхва, а второй сжал горло, как младший делал немного ранее. Плавными, волнообразными движениями старший двигал тазом, объезжая альфу и ничуть не стесняясь своего греховного вида. Это расшибало остатки терпения и самообладания. Хонджун приблизился, удачно сместив член внутри и стимулируя все чувствительные точки внутри. Простонав прямо в губы Паку, тот накрыл их своими, больно прикусывая нижнюю и оттягивая её. Сонхва прошипел и, улучив момент, зафиксировал строптивого, вколачиваясь в разнеженное тело. Член входил под нужным углом, заставляя вздрагивать омегу при каждом толчке и задыхаться в стонах. Смазка размазывалась по бёдрам и паху альфы, звуки шлепков оглушали, а стоны, всхлипы и хныканье Хонджуна подначивали двигаться быстрее, резче, грубее. Омега стенал во всё горло, лаская слух младшего. Пальцы немели на талии старшего и там точно останутся следы, но обоих волновало лишь то, как они восхитительно распадаются на части в руках друг друга. – Сон-хва! – выкрикнул омега, бурно кончая на грудь младшего, одновременно вгрызаясь в горло и оставляя колючий засос, как того хотел, а Паку потребовалось пару движений, сквозь конвульсивно сжимающийся анус, чтобы последовать за омегой, подхватывая обессилевшего. Ким глубоко и медленно дышал, слушая бешеное сердцебиение Сонхва, скрючившись на нём. Член внутри пульсировал, донося остатки удовольствия и было так потрясающе тепло, легко, что двигаться ближайшие тридцать минут – кощунство. Альфа ласково поглаживал спину, подтянув одно из одеял и укрыв их обоих, восстанавливая силы. Внутри мурчало счастье, урчал и Сонхва в ушко удовлетворённого Хонджуна. На горизонте задребезжал рассвет, и в голове на повторе крутилось: «Лучшее утро за всю жизнь выглядит именно так».J1
Следующие сутки прошли исключительно на горизонтальной поверхности в квартире омеги. Завершив свидание пустой бутылкой вина и догоревшими свечами, пара отправилась грабить ближайший продуктовый. Хонджун пообещал приготовить его коронную запеканку с картофелем и мясом, против чего у Сонхва не было аргументов, да и повода их искать. Оба находились под приятным влиянием романтичной атмосферы вокруг них и наслаждались озорным настроением: кусаясь, безудержно целуясь на каждом шагу и дразня друг друга. Так Сонхва почти трахнул Кима за поворотом магазина, бросив к ногам продукты, но Ким ловко выскользнул из рук, чтобы продолжить путь до квартиры. Разговоры они продолжили за готовкой: альфа старательно помогал омеге с нарезкой ингредиентов, пока Хонджун мариновал куриное филе. Оба много смеялись, нашли общие темы и хобби, чем пообещали заняться вместе в свободный день. – Поставишь меня на доску? – томным шёпотом в губы, удобно устроившись между ног посаженного на столешницу омеги. Хонджун громко и открыто рассмеялся, придерживая себя за плечи Сонхва, а альфа завис на этой улыбке. Ким, несомненно, красив и эта красота украла сердце одного свободолюбивого парня. – С удовольствием посмотрю на твои потуги, – отсмеявшись, ответил омега. – Ну эй, а как же поддержать, – надулся младший, скуксившись. – И поддержу, бука, – потираясь об нос Пака своим. Сонхва совершенно очаровано улыбнулся, чтобы затем утянуть в сладкий, тягучий поцелуй, выражая свои чувства. Вот так тоже нравилось: неспешно, чувственно, смакуя. Готовка прервалась на милые перебранки и щекотку, что устроил Сонхва, стоило им оторваться друг от друга, но к вечеру оба насладились вкусом домашней еды и бутылкой вина из коллекции Хонджуна. Тот коллекционировал некоторые сорта, и воодушевлённо поделился историей каждой бутылки после ужина. Пак сам себе завидовал. Хонджун – начитанный, образованный, горделивый, открылся ему с новой стороны, когда с воодушевлением ребёнка поведал о своих «малышках», что хранились в специальном шкафу ручной работы. Обнаружилось, что до поджимающихся пальцев ног приятно слушать о чём угодно, когда по – настоящему интересуешься человеком, а тот открыто делится с тобой важными для него вещами. Сонхва – самовлюблённый, самоуверенный мальчиш – плохиш – признал не без толики гордости, что совершенно по уши в этом удивительном мужчине по имени Ким Хонджун. Утро перед показом промежуточных результатов работы началось не с кофе, а с встревоженного звонка от Бан Чана с криками, что Пак опоздал всюду (на самом деле друг его просто потерял, но кто не любит драматизировать?). Неспешные сборы с завтраком от альфы в благодарность и от широкой души, завершились мягким поцелуем и пожеланием хорошего дня. Встретиться решили уже в университете, чтобы не привлекать лишнего внимания. Пара обсудила и множество страхов, что мучали каждого. Ким поделился своей историей становления преподавателем и сколько работал ради своей репутации. Альфа проникся, пообещал уважительнее относиться к тому, что имеет значение для Хонджуна. Преподаватели подтягивались долго, а Пак еле успевал отбиваться от вопросов Бана насчёт проведённых сорока восьми часов вне общежития. Джуён также не отставал, с открытым ртом внимая словам Сонхва и диву даваясь, каким же слепым он был, не замечая влюблённости друга в их преподавателя. – У него точно не будет проблем из – за тебя? – скептично хмуря брови. – Нет, Джуён, если вы оба, точно как я, будете держать язык за зубами. Туана это тоже касается, – многозначительно глядя на старосту, что поднял руки в сдающемся жесте. Дальше подтянулись старшие во главе с деканом, и занятие началось. – Прошу минуту внимания, – раздался зычный голос мистера Брауна. – В наших рядах произошли изменения. Двое студентов отказались от помощи научного руководителя, и теперь самостоятельно будут представлять свою работу на предстоящей защите, как и сегодня на просмотре. Прошу учесть этот момент при выставлении оценки на итоговом экзамене. Благодарю, приступим, – мужчина жестом пригласил первых студентов, пока по аудитории разносились шепотки. Это не могло не напрягать, но Хонджун держался кремнём, сидя ровно рядом со своими коллегами. Омега старался не смотреть на Сонхва, но взгляд так и норовил соскользнуть в сторону альфы, что прекрасно делал вид заинтересованного происходящим в видео своих одногруппников… «Проблема», 10:20 Хочу поцеловать тебя …или Хонджуну так казалось. Сообщение волной жара пронеслось внутри, и Ким еле сдержал лукавую улыбку, прикусив губу.«Вы», 10:22
Сосредоточьтесь, студент
Эта их игра даже забавляла, перестав беспокоить в серьёз. Эдакие ролевые на минималках. Хонджун определённо оценил то, что Сонхва, хмыкнув себе под нос, незаметно кивнул старшему, и вернул взор на экран проектора, погрузившись в сюжет. Альфа принял тот факт, что их отношения придётся – таки скрывать, особенно в университете. Но то, что это продлиться лишь до выпуска, не могло не радовать. Когда подошла очередь выступать Паку и Бану, Хонджун разволновался, заёрзав на стуле. Парни уверенно подошли к компьютеру и Сонхва не мог не выдать: – Прошу заметить, господа преподаватели, мы отказались от научного руководителя лишь по собственному желанию показать всё, на что способны, без сопровождения старших коллег. Преподаватель Ким талантливый и чуткий профессионал, научивший нас многому, – вещал альфа, уверенно глядя на учителей, что, кажется, превратились в слух. – Наше решение никак не связано с его навыками или компетенциями, – кивнув для убедительности, закончил студент и принялся воспроизводить трейлер проекта. Судя по вытянувшемуся лицу Чана, парень был не в курсе выходки друга и быстро кинул извиняющийся взгляд на шокированного Хонджуна. Пора прекратить удивляться выкрутасам своего альфы, он невероятен во всех смыслах, а если обратить внимание на одобряющие взгляды своих коллег, то Ким с уверенностью может сказать, что решение дать шанс младшему было правильным.J1