***
— Сонхва, а ты влюблялся? — слова сорвались с губ быстрее, чем Хонджун вообще осознал, что именно спросил. Он медленно поднял голову, нервно покусывая нижнюю губу в ожидании возмущённой отповеди или недовольства, но Сонхва спокойно смотрел на него своими бездонными глазами, в очередной раз затягивая в их глубину. — Не могу сказать, что влюблялся в общепринятом понятии. Обычно меня интересуют люди как личности без химических реакций в мозге, отвечающих за это ощущение и сопутствующие эмоции, — Хонджун слушал, затаив дыхание, почему-то не желая, чтобы Сонхва продолжал. — Ну или просто вызывают физическое влечение, и в этом случае отсутствие чувств даже на руку — не приходится мучиться при расставании. Я ответил на твой вопрос? — Более чем, — пробормотал Хонджун, снова утыкаясь взглядом в монитор ноутбука с открытой программой для редактирования изображений. Услышанное рубануло тупым топором по сердцу — Сонхва не был похож на пуританина и очевидно, что за столько лет существования у него была не одна связь и не две, но узнать об этом было неприятно. Какая-то глупая ревность обосновалась в груди и не собиралась убираться. Хонджун неимоверно злился на себя, пытаясь вернуть разуму решающий голос, но получалось не особо хорошо. Кое-как взяв себя в руки, он решился задать ещё один вопрос. — А друзья? Интерес к личности подразумевает под собой такие отношения, или ты вкладываешь в это другой смысл? Сонхва чуть нахмурился и поёрзал в своём кресле. — Дружба есть дружба. Кем бы я ни был, но признаю важность этой связи как среди людей, так и в кругу подобных мне, хоть у нас это встречается очень и очень редко. — Почему? — Хонджун переставил ноутбук со своих коленей на диван и сел поудобнее, готовясь внимательно слушать. Сонхва нечасто рассказывал о своём прошлом, но почти всегда это были грустные истории. — Собственная выгода — если её нет, нет и смысла налаживать контакт. Впрочем, поддерживать его после достижения цели тоже. Каждый сам по себе. — Но ты же говорил, что был частью какой-то общины — разве там не было хотя бы приятельства? — Община не совсем точное определение… Скорее, группа людей, объединённая общей целью. О которой все дружно забыли, осознав свою силу и безнаказанность. Мы объединялись лишь для развлечений, — Сонхва скривился на последнем слове, словно вспомнил что-то мерзкое. — Настоящую дружбу я познал — только не смейся! — встретив Бусю. А позже и среди людей, когда рассказывал некоторым правду о своей сущности. — А Уён? Я думал, он был твоим первым другом. — О нет, эта бестия поначалу загорелась идеей помочь мне в моей одержимости покончить с собой — он считал всё забавным экспериментом. Дружить мы стали намного позже, когда встретились второй раз пару сотен лет назад. А вообще… Был у меня ещё один довольно близкий человек, но он меня предал, поэтому я не люблю о нём вспоминать. — Вот как… — Хонджун замялся и поёрзал на диване, пытаясь придумать, как продолжить разговор, а ещё лучше — свернуть его так, чтобы выглядело естественно. Но природное любопытство не дало замять тему просто так. — А каково это — терять друзей? В смысле, ты ведь сказал, что не привязывался, значит, их смерть воспринимал относительно легко? — Не считай меня бесчувственным монстром, — усмехнулся Сонхва и встал из-за столика, неспешно пересекая комнату. Он остановился у стеллажа с книгами и медленно провёл рукой по корешкам, замирая у непримечательной потёртой обложки, осторожно доставая толстую тетрадь. — Но… Ты противоречишь сам себе, я запутался, — Хонджун нахмурился, сверля спину Сонхва непонимающим взглядом. — Для меня любые отношения строятся на эмоциях, дружба в первую очередь. Не представляю, что бы случилось, потеряй я даже просто хорошего знакомого. — Ты забыл, что у меня совершенно другие связи со смертью, — Сонхва подошёл вплотную к Хонджуну и практически впихнул ему в руки тетрадь. — Это мой, так скажем, дневник, здесь подробно описаны все мои мысли о дружеских взаимоотношениях, в том числе и после их окончаний по той или иной причине. — Это слишком личное, тебе не кажется? — Хонджун неуверенно провёл пальцами по обложке из грубой кожи. Конечно же ему безумно хотелось узнать, что там написано, но было странным читать такие сокровенные записи, пусть и с разрешения их автора. — Там нет ничего особенного — сам убедишься. Не думаю, что тебя хватит надолго, это не лёгенькое чтиво на ночь, но вдруг что-то покажется интересным. Мне, знаешь ли, тоже любопытно, какое впечатление я произвожу, только никто со мной не спешит делиться подобным. Сонхва вернулся на своё место, опять погружаясь в чтение очередного древнего фолианта, не так давно найденного не без помощи Уёна в какой-то заброшенной частной библиотеке. Хонджун проводил его взглядом и снова посмотрел на тетрадь в своих руках. Может, там есть ответ на его самый первый вопрос?***
Хонджун раздражённо захлопнул обложку, дочитав последний лист, исписанный мелким аккуратным почерком. И это — дневник? Скорее похоже на записи исследователя о ходе экспериментов — слишком сухо и логично. Нет, Сонхва искренне ценил людей, которые упоминались на этих страницах, но его отношения с ними походили скорее на идеальные рабочие, когда коллеги достигают отличного взаимопонимания и взаимовыгодно дополняют друг друга для наиболее эффективного выполнения задач. — Тоже мне, дружба, — фыркнул Хонджун и вскочил с кровати, намереваясь высказать Сонхва всё, что он думает по поводу его записей. Несмотря на очень поздний (или неприлично ранний — это как посмотреть) час, Сонхва был бодр и свеж, что-то напевал себе под нос, наводя порядок на стеллаже — весь диван был завален книгами, шаткие стопки громоздились тут и там на полу, а между ними деловито сновала Буся, иногда забираясь на какую-нибудь из «башенок». — И что же заставило тебя подняться в такое время с кровати? — Сонхва обернулся к двери ровно в тот момент, как Хонджун показался в проёме. — Писанина твоя, — буркнул тот, окидывая взглядом захламлённую гостиную. — Фу, как неуважительно, — Сонхва демонстративно ссутулился и отвернулся, всем своим видом показывая, как его оскорбило подобное отношение к личным записям, так тщательно заносимым в тетрадь на протяжении долгого времени. — Нет, ну в самом деле! — Хонджун, возмущённо сопя, начал осторожно пробираться между стопками книг к Сонхва, чтобы отдать тетрадь ему лично в руки. — Это смахивает на дневник наблюдений учёного, а твои так называемые друзья — на подопытных! Я стану следующим? — А ты хочешь? — Сонхва пристально посмотрел на Хонджуна, но тот не отвёл взгляд, уверенно поднимая подбородок повыше. — Не в таком ключе, — ляпнул он и тут же пожалел — взгляд Сонхва стал пронзительным, словно он изучал что-то интересное через микроскоп. — Хонджун-и, — голос обволакивал тягучим мёдом, не предвещая ничего хорошего. По спине Хонджуна пробежали мурашки, но он упрямо продолжал смотреть Сонхва в глаза. — Ты ведь не просто так завёл тот разговор, — утверждение прозвучало словно приговор. Хонджун раздосадованно поморщился — ну нельзя же быть таким очевидным!.. Впрочем, за сотни лет Сонхва наверняка научился без труда считывать мысли людей и без применения сверхсил. А вот ему самому стоило поучиться быть сдержаннее, но в этом случае уже поздно. — Ну же, смелее — или ты бесстрашно можешь только сверлить меня взглядом исподтишка, м-м-м? Хонджун резко отвернулся, пытаясь скрыть залившееся жарким румянцем лицо, но продолжал чувствовать на себе прожигающий взгляд, отчего щёки начало печь ещё сильнее. Попался как влюблённый подросток, какой позор! Но отрицать очевидное он не собирался — одно дело молчать о чём-то, если этого никто не заметил, и совершенно другое отпираться, когда тебя поймали на горячем. — Допустим… — голос сорвался, и Хонджун коротко кашлянул, пытаясь вернуть себе нормальное звучание. — Допустим, ты мне нравишься не как друг, — он стоял по-прежнему отвернувшись, не решаясь посмотреть даже просто в сторону Сонхва, не говоря уже о том, чтобы увидеть его лицо. — Допускаю, — лёгкий поток воздуха пронёсся по щеке, и вот уже Сонхва оказался прямо напротив Хонджуна, чуть наклонив голову набок. Хонджун несмело поднял голову, ожидая увидеть во взгляде напротив насмешку, но встретился с неожиданно серьёзными глазами, отчего снова потупился. — Продолжай, я же тебя не укушу. — Ну, знаешь ли, это не так-то просто, пока не удалось накопить такой багаж опыта в признаниях, — Хонджун нервничал, отчего пытался шутить, чтобы хоть как-то успокоиться. — Кажется, ты и без моих слов всё прекрасно понял, разве нет? — Допустим, — Сонхва чуть улыбнулся и привычным жестом слегка оттянул полоску блестящей ткани на шее, — но я хочу убедиться в своих догадках, а подтвердить их можешь только ты. Хонджун крепко зажмурился, глубоко вдохнул и шумно выдохнул, после чего резко понял голову, делая шаг вперёд и хватая Сонхва за запястье, оказываясь с ним почти нос к носу. — Нет, ты мне не нравишься, — Сонхва приподнял левую бровь, выглядя несколько озадаченным. — Я влюблён, очень сильно влюблён, Сонхва. Тот молча смотрел на Хонджуна, не шевелясь и не произнося ни звука. Серьёзность его выражения лица никуда не пропала, наоборот, она, кажется, дополнилась чем-то мрачным. Хонджун, не ожидавший такой реакции, разжал пальцы и растерянно отшагнул, продолжая наблюдать за изменяющимися эмоциями на лице Сонхва. Как-то обречённо вздохнув, он произнёс глухим голосом: — Хонджун… Ты ведь совершенно не представляешь, кто я, даже после всего рассказанного. Не убивай ради меня свою душу. — Это неважно, Сонхва. Просто позволь любить тебя, — Хонджун сжал ладони в кулаки и упрямо вздёрнул подбородок, решительно встречаясь взглядом с глазами напротив.