После смерти есть только жизнь

      — У меня миллион вопросов, но я не могу их озвучить! — недовольно воскликнул Хонджун. - Сонхва, так нечестно, ты и так держал меня в неведении, но я хочу понимать, что тут происходит и о чём вы говорите!       — Ладно, — Сонхва закатил глаза, но признал желание Хонджуна. — Стану озвучивать твои вопросы, но только пока будет время. Или сам отвечу на них позже.       — Как же, из тебя ничего не вытянуть, — буркнул Хонджун, но немного успокоился. Если рассудить здраво, у Сонхва сейчас не было причин скрывать что бы то ни было, ведь они оказались тесно связаны друг с другом, и один не сможет разобраться с этой ситуацией без другого.       Чонхо махнул рукой в сторону второго этажа и, направляясь к лестнице, произнёс:        — Можете подождать тут, я сейчас принесу эссенцию.       — В смысле? Не надо спускаться в какой-то дальний подвал тёмными и сырыми ходами? — изумился Хонджун, а Чонхо лишь усмехнулся, услышав этот вопрос.       — Нет конечно. Чем ближе то, что надо охранять, тем проще это сделать. Осматривайтесь, я быстро, — он начал подниматься по ступенькам, и вскоре его шаги затихли где-то в правой части дома.       Сонхва огляделся и, заприметив в дальнем углу пару массивных кресел у резного деревянного столика, двинулся туда. Устроившись на мягком сидении и откинув голову на спинку, оббитую бархатом, он прикрыл глаза. Нужно было поторопиться разрушить удерживающую связь эссенции не только чтобы покинуть это место как можно скорее. Сонхва чувствовал, как его жизненная энергия буквально вгрызается в поток энергии Хонджуна, и он не мог свести это к нулю. Сущность пыталась подчинить тело человека полностью, чтобы обрести всю мощь, которой была лишена тысячелетие. Нельзя сказать, что Сонхва и сам этого не хотел, но он не мог позволить исчезнуть из этого мира Хонджуну. Человек слишком многим жертвовал ради него не только последние дни — с того самого момента, как он оказался в доме бессмертного существа. Но не из-за благодарности Сонхва хотел вернуть Хонджуна к его нормальному, человеческому состоянию. Те чувства, что пробуждал в нём смертный, сбивали с толку. Сильные сущности априори не испытывали эмоций привязанности, дружбы и любви, строя все социальные связи по принципу получения выгоды для себя, вот только Сонхва был не таким. Однако случившееся много столетий назад запечатало его эмоции так же, как артефакт — его силу. Тем беспокойнее было ощущать странное тепло в груди при взгляде на Хонджуна, тревогу за него и, что самое странное, желание защищать и заботиться. Лишь раз за свою жизнь Сонхва ощущал нечто подобное, но всё же те чувства значительно отличались от того, что накатывало на него в последний год, и это одновременно пугало и вызывало интерес. Он не врал Хонджуну, когда говорил, что переживал из-за смертей своих прежних друзей, но по факту он чувствовал досаду, потому что снова оставался один на длительный срок.       Сонхва открыл глаза и резко поднял голову. Хонджун, к его удивлению, затих и не заваливал вопросами, как собирался.       — Хонджун? — обеспокоенно произнёс Сонхва в пространство.       — М-м-м? — сонно отозвался Хонджун, будто находясь в полудрёме.       — Что-то не так? Сознание угасает? — тревога нарастала с каждой секундой молчания человека.       — Что-то я устал, так сильно хочется спать, не могу сопротивляться, — пробормотал Хонджун слабым голосом.       — Не поддавайся этому, слышишь? Потерпи, тебе нельзя засыпать! Чёрт, где там этот Чонхо, — Сонхва вскочил, намереваясь броситься на поиски хозяина дома, но тот как раз показался на верху лестницы. — Давай спускайся шустрее, у нас мало времени.       — Иду-иду, — Надзиратель нисколько не впечатлился раздражённым видом гостя, впрочем, довольно резво перескакивая со ступеньки на ступеньку. — Сейчас быстро всё сделаем и поедем.       — А тебя не хватятся старшие Надзиратели, раз тебя приковали к этому месту? Они наверняка почувствуют обрыв связи и явятся проверить, что произошло.       — Не переживайте по этому поводу, — Чонхо самодовольно усмехнулся и поставил большую деревянную шкатулку, окованную узорчатыми металлическими пластинами, на ещё один, но уже каменный, столик сбоку от лестницы. — Я давно придумал, как перекинуть связь на неодушевлённый предмет. На несколько дней этого морока хватит, а там уже нас не найдут.       — «Нас»? — Сонхва разглядывал шкатулку, отчётливо видя сложное переплетение зелёных и бордовых тускло светящихся нитей, паутиной раскинувшихся по всему ящичку.       — Меня и господина Ёсана, мы давно придумали план на такой случай, — пояснил Чонхо, снимая чёрное пальто и оставаясь в рубашке с закатанными рукавами. Встряхнув кисти рук, он размял пальцы и выжидательно посмотрел на Сонхва.       — Что от меня требуется? — Сонхва потёр ладони друг о друга, разогревая их перед работой.       — Смотрите, с вашего края виднеется конец бордового плетения, с моей такой же зелёный. Мы будем одновременно — это важно! — разматывать оба.       — Как давно я не касался энергетических плетений, — пробормотал Сонхва, рассматривая нити и пытаясь проследить их пути и пересечения. — Ладно, давай пробовать. Самое страшное, что может случиться, это начать с начала, верно?       — Всё так, но лучше не злоупотреблять множеством попыток, — Чонхо выдохнул и поднял руки на уровень груди. — Начинаем.       Сонхва повторил его позу и сосредоточился на мерцающей точке внизу слева. Заметить её было крайне сложно, и если бы не грандиозный опыт в использовании таких энергетических плетений, что в народе звались просто «заклинания» или «чары», конец связки пришлось бы искать очень долго. Нить неохотно поддавалась чужому воздействию, постоянно норовя выскользнуть из мысленного захвата: Сонхва чувствовал, как по спине катится холодный пот, и слышал болезненные стоны Хонджуна — человеческая сущность не могла вытерпеть потоки чужеродной энергии, постепенно разрушаясь. Оставалось верить в силу воли Хонджуна и его жизнелюбие. Сонхва стиснул зубы и бросил взгляд в сторону Чонхо — тот его немного опережал, так что пора откинуть все посторонние мысли и переживания, уделяя всё внимание поставленной задаче. Вторая попытка могла стоить Хонджуну жизни, поэтому нужно сделать всё с первого раза.       Чем меньше оставалось нитей на шкатулке, тем сильнее дрожали пальцы, и тем реже Хонджун подавал признаки жизни. Чонхо, уловив настроение Сонхва, старался изо всех сил, чтобы поспевать за вошедшим в раж напарником. Наконец осталось несколько особо сложных переплетений на крышке шкатулки — приходилось то и дело осторожно меняться местами, чтобы не порвать тонкую вязь узора резким движением. Когда остались две уже ярко светящиеся точки, воздух в комнате будто раскалился и начал гудеть.       — Нам нужно загасить плетение, — прохрипел Чонхо. По его лицу градом катился пот, глаза полыхали разноцветными огнями, кончики ногтей начали дымиться. — Сейчас!       Сонхва, напрягая смертное тело изо всех сил, издал надсадный звук, сводя кончики пальцев друг к другу, заставляя собравшуюся в плотный шар света нить постепенно гаснуть. Когда сфера стала размером с горошину, кончик нити отлепился от шкатулки и начал тлеть, распадаясь бордовыми хлопьями дыма, тут же исчезающими в воздухе. То же самое происходило и с маленьким светящимся шариком в ладонях Чонхо. Когда последний кусочек зелёного света растаял, раздался лязг, и замочек на крышке шкатулки оказался открыт, а это значило, что ритуал был проведён верно.       — Получилось! — прошептал измученный Чонхо. Сонхва заглянул в ларец и удивлённо выдохнул — эссенция переливалась множеством оттенков синего и и зелёного цветов, ни на секунду не прекращая мерцать в каком-то гипнотическом ритме. Материал был похож не то на слиток металла, не то на кусок обработанного минерала, и от него тянуло невероятной энергией, не присущей ничему земному.       — Если это всё, то пошли, тело Хонджуна на последнем издыхании, мне нужно вернуть контроль человеческой сущности, — нетерпеливо произнёс Сонхва.       — Да, уходим, — Чонхо подскочил к шкатулке и, вынув из неё эссенцию, замотал в скинутое пальто. Затем он сделал короткий жест рукой, и крышка ящичка захлопнулась, озарив помещение короткой, но очень яркой серебристо-зелёной вспышкой.       — Водить умеешь? — спросил Сонхва, покидая особняк и быстрым шагом направляясь в сторону машины, не видимой в кромешной темноте.       Чонхо молча протянул руку и, получив ключ зажигания, бегом кинулся к автомобилю — пусть здесь и было теплее, чем в Миннесоте, но температура воздуха по ночам падала до минусовой, так что прогреть двигатель хоть немного было не лишним. К тому моменту, как Сонхва запрыгнул на переднее пассажирское место, машина была готова немедленно тронуться в путь.       — Хонджун, меняемся, слышишь? — позвал Сонхва, с тревогой ожидая ответа, которого не было почти минуту. Услышав тихое «угу», он отпустил контроль над телом, мягко подталкивая сущность человека вперёд, на своё законное место.       Хонджун открыл глаза и первым делом ощутил раскалённые тиски боли, обручем сжимающей голову. Дурнота накатывала, словно прибой, тело будто привалило камнями, зрение плыло, не различая в свете фар ровным счётом ничего.       — В следующий раз должно быть легче, — успокоил Сонхва.       — Я буду молиться всем богам, чтобы следующего раза не было, — просипел Хонджун и закашлялся — горло пересохло, язык неповоротливым куском наждака задевал нёбо, царапая его. Попытавшись дотянуться до бардачка, Хонджун понял, что не сможет этого сделать — рука еле-еле дёрнусь, заставляя вновь вспомнить события годовой давности, отчего тело покрылось мурашками.       Чонхо, заметив слабое движение справа, отвлёкся от дороги и, сверкнув зеленью глаза, мигом понял состояние человека. Оглядев салон и не заметив ничего съестного, он потянулся к бардачку и сразу же обнаружил там искомое — пол-литровую бутылку воды и какой-то шоколадный батончик. Хватит, чтобы хоть немного восстановить силы. Остановившись прямо посреди дороги, Чонхо достал воду, открутил крышку и приложил горлышко к потрескавшимся губам Хонджуна. Тот сразу же принялся жадно пить и не остановился, пока не осушил всю ёмкость.       — Спасибо, — благодарность прозвучала уже более привычным голосом, но пока ещё недостаточно окрепшим.       — Не за что. Тебе нужно восстановить силы, так что остановимся у первого дорожного кафе, где подают не только бургеры. А ещё лучше найти мотель, чтобы ты поспал, но я не уверен, что поблизости есть что-то подходящее, — машина тронулась с места, набирая скорость.       — Куда мы хоть едем? — спросил Хонджун, прикрывая глаза в надежде немного унять головокружение.       — В Сакраменто, это часов семь пути. Миль через десять мы свернём на Линкольн хайвэй, через полчаса будем проезжать Юрику, там и остановимся, я думаю, — Чонхо вбил название населённого пункта в навигатор, недовольно качая головой — селение было маленькое, так что рассчитывать на приличное место для ночлега не приходилось, но выбора не было. Человеку был жизненно необходим хороший отдых и плотный ужин. Хонджун что-то промычал в знак согласия. Думать о еде он не мог, а вот поспать точно бы не отказался. То выворачивающее сознание напряжение, что довелось испытать буквально десять минут назад, отпечаталось в памяти ещё одним кошмарным моментом, о котором он не сможет забыть.       — Что хоть это за штука, из-за которой пришлось так меня потрепать? — пробормотал Хонджун.       — Это материал для создания различных артефактов. Их можно наделить абсолютно любыми свойствами, эссенция является как мощным усилителем и проводником собственных способностей владельца магического предмета, так и хранителем уникальных заклинаний, которые можно использовать независимо от природы своих сил. Именно поэтому Мастер так хотел заполучить это сырьё, — Чонхо размеренно рассказывал, следя за обочинами, освещёнными дальними фарами, на случай, если какой-то дикий зверь решит перебежать дорогу.       — А мастер — это кто? — Хонджун не совсем вник в суть предыдущего объяснения, но решил пока что оставить дальнейшие расспросы на эту тему — не факт, что эти знания ему вообще пригодятся.       — Мастер — создатель артефактов. Его сила велика, как и знания, и талант, дарованный обитателями Межмирья. Он творил невероятный вещи, обладающие самыми разными свойствами. Его амулеты никогда не подводили, зачарованное оружие не ломалось, талисманы приносили своим владельцам неслыханную удачу. Все стремились получить даже самую простенькую вещицу из его рук. Но Мастер не любил заниматься одним и тем же, постоянно выдумывая новые и новые артефакты, для которых требовались труднодоступные материалы. А когда эссенция, так желаемая им, пропала прямо у него из-под носа, он разозлился и буквально взорвался накопленными в своей сущности силами. Мне кажется, он и сам не знал, но каким-то образом забирал частичку свойств каждого изготовленного им артефакта. Он пришёл в ярость и не смог — или не захотел, кто знает, — сдержаться. Множество элементов и частиц заклинаний вырвались наружу, создавая немыслимые связи, и это привело к уничтожению города и всех его жителей. Люди превратились в бесформенные массы непонятных субстанций, тем не менее, обладающих зачатками разума, а ещё неуёмным голодом. Надзиратели уничтожили всех бывших обитателей несчастного городка, а господина Ёсана взяли под строгий контроль.       — Но зачем Ёсану понадобилось отнимать у этого Мастера эссенцию? — недоумённо спросил Хонджун. Ну делает он там различные магические штучки, пусть бы и дальше этим занимался, зато не случилось бы такой катастрофы.       — Это всё старые разногласия, — неохотно сказал Чонхо, сворачивая на широкое шоссе. — Когда-то давно Мастер и господин Ёсан серьёзно поссорились, так и не найдя пути примирения, вот и получилось, что получилось.       — Хотелось бы узнать, что это за ссора такая, — вздохнул Хонджун. Пусть он прожил немало времени бок о бок с могущественным существом, логика подобных ему до сих пор не была понятна человеческому разуму.       — Узнаете, — задумчиво протянул Чонхо, проводя ладонью по волосам. — Совсем скоро.