***
Уже несколько часов Хайтам разглядывал потолок собственной комнаты. Была глубокая ночь, но ему всё не удавалось уснуть, что бы он не делал. Перестали помогать даже специальные отвары для сна, всё было бесполезно. Виски начинали пульсировать от головной боли. Аль Хайтам провёл рукой по лицу и почувствовал неприятную щетину. Смирившись с тем, что его ждёт очередная бессонная ночь, он встал с кровати и направился в ванную. Включать свет не было нужды, за окном медленно светлело. Оперевшись одной рукой на раковину, Харавататец начал бриться. Почувствовав пронзительную боль в области щеки Хайтам с силой бросил лезвие и поспешил вернуться в комнату. Сна не было не в одном глазу. Он сел за стол, достал документы и начал работать, чтобы хоть как-то скоротать время. Прошло несколько часов, все возможные дела уже были сделаны. Все кроме одного. Оставалось только упаковать вещи, ведь уже завтра Аль Хайтам переедет в другой дом и навсегда покинет место, которое напоминает ему о покойной бабушке. Это решение было правильным. Новый дом ближе к академии, да и сам по себе намного просторнее чем этот, однако на душе скребли кошки. Хайтам встал со стула и начал грузить вещи в заранее приготовленный чемодан. Харавататец поставил его около двери, а сам же пошёл на кухню. Он совсем не хотел есть, однако ему было необходимо подольше побыть именно здесь. Ведь именно на кухне любил сидеть его первый, и скорее всего последний друг. Признавать этого конечно не хотелось, но Кавеху удалось оставить на жизни Аль Хайтама глубокий отпечаток.***
Шло время. Кавех успешно выпустился и ему предстояла новая, совершенно другая жизнь. Оставив позади годы, проведённые в стенах академии он наконец-то вздохнул полной грудью. На первое время бывший Кшахреварец решил устроиться в архитектурное бюро. Работа была сложной, но такой вдохновляющей, что Кавех готов был уделять ей всё своё время. Из-за отсутствия опыта все проекты казались чрезмерно сложными, хотя возможно, именно это и предавало ему сил двигаться дальше. Упорство и целеустремлённость позволили ему набраться опыта за два года и тогда, наконец, с работой на академию было покончено. Архитектор сумел открыть своё собственное дело и обзавестись клиентами. В жизни Кавеха появилась одна большая проблема — искусство в обществе стало обесцениваться. Заказчики противились тому, чтобы делать здания уникальными, единственное, что их интересовало — функциональность. Возмущаться архитектор не мог, ему приходилось предавать свои идеалы. Отпуск, который взял Кавех по причине «творческого кризиса» удручал ещё больше. Так было до одного дня, пока он не повстречал одну «непревзойдённую негоциантку». Кавех пришёл на обговорённое место встречи. Клиентка уже ждала его, сидя за столиком. —Здравствуйте, госпожа Сангема-бай. —И тебе здравствуй, Кавех, присядь. Послушно приземлившись на стул напротив архитектор немного нервно убрал торчащую прядь волос за ухо. —Ну, во-первых, — ты можешь звать меня просто Дори. А во-вторых — я собираюсь поручить тебе крупный проект, а именно — строительство частного особняка. Пожелания у меня всего два — большой и роскошный! Немного ошарашенный подобными заявлениями Кавех с трудом смог прийти в себя и ответить: —Но…мне ведь нужно знать ваши предпочтения в материалах, декорациях, месте в конце концов. —Ох, меня совершенно не волнует эстетика моего будущего особняка, так что это я оставлю на тебя. А касаемо места…главное чтобы оно было уединённым…для деловых нужд. Ну что, ты берёшься? —Определённо да! — глаза архитектора словно загорелись. Заказ был уникальным. Проект без ограничений, с полной свободой для творчества! Что может быть лучше? Днями и ночами Кавех работал над проектом особняка. Он придумывал всё до мелочей, начиная от цвета фундамента и формы окон и заканчивая подбором растений для сада. Склон северных гор подходил для строительства там особняка просто идеально!***
Спустя время большая часть работы была выполнена. Совсем немного, и особняк будет считаться настоящим произведением искусства! Утром архитектор встал рано. Он буквально подскочил с кровати и молниеносно начал собираться. Кавех подготовил все необходимые вещи и упаковал их в сумку, затем надел чистую рубашку, брюки и, даже не позавтракав, в прекрасном расположении духа вышел на улицу и отправился по своим делам. Уже начинало темнеть, а Кавех шёл к склону северных гор, внимательно разглядывая прохожих. Делал он это не зря. Суммерцы, идущие по своим делам, бурно что-то обсуждали. В непонятках архитектор продолжал путь. Наконец оказавшись на нужном месте он замер. Зона увядания… Она разрослась до невероятных размеров. В начале строительства она была такой маленький, что воодушевлённый Кавех совершенно не придал ей значения. Однако теперь, он наблюдал как эта ранее крошечная зона увядания полностью разрушила особняк, над которым он работал несколько месяцев. Архитектор стоял как вкопанный очень долго. Может прошли минуты, а может и часы, прежде чем из оцепенения его вырвал пронзительный голос. К нему, сильно нахмурившись, приближалась Дори, очевидно узнавшая о состоянии своего особняка по слухам в городе. Она говорила громко, но Кавех даже толком её не слышал. Всё его мысли были заняты лишь одним.***
Кавех тихо сидел на груде руин. Он был совершенно опустошён и подавлен. С болью в сердце архитектор вспоминал сказанные им слова: «Не беспокойтесь об убытках, госпожа Сангема-бай, их я возьму на себя! Только прошу вас, позвольте мне закончить работу над Алькасар-сараем!» Хоть Дори и согласилась, однако была одна большая проблема — где взять столько моры?.. Зона увядания разрушила семьдесят процентов работы. У Кавеха были кое-какие сбережения, однако их даже близко не хватало для воссоздания особняка. Немного поразмыслив архитектор осознал. Дом. Имущество, которое осталось от его родителей. Когда-то это был его дом, но теперь это лишь пустое здание. Кавех всегда находился там в полном одиночестве после смерти отца и отъезда матери. Архитектор вроде него лучше других знал, что строение без семьи или людей, живущих в нём, нельзя назвать родным домом. Это просто здание. Просто стены, фундамент и крыша, ничего более. Сердце неумолимо сжималось когда Кавех покидал склон северных гор. Последний раз оглянувшись на место, не ранее красовалась почти завершённое здание, архитектор сжал кулаки и, ускорив шаг, направился в город. *** Кавех продал свой дом. Совместив выручку со своими сбережениями ему удалось набрать нужное количество моры, а всё остальное внесла Дори. Постройка Алькасар-сарая возобновилась, однако было одно «но». Гениальный архитектор остался без моры в кармане, без дома, без понимания. Ему некуда было идти. Немного поморщившись от потока холодного ветра Кавех вяло направился в таверну. Внутри он почувствовал приятное тепло. Атмосфера показалась ему почти домашней, всё-таки нередко архитектор здесь выпивал. Кавех, опустив голову, побрёл за дальний столик. Он заказал вино, прикрыл глаза и облокотился на спинку стула. Кто бы мог подумать, светочу Кшахревара едва ли хватает моры, чтобы расплатиться за выпивку. Сидел Кавех долго, нервно постукивая тонкими пальцами по бокалу, и то и дело медленно потягивая вино. Картинка перед глазами уже начинала размываться. Приложив немало усилий архитектор встал из-за стола, сильно зажмурился и вцепился в стол чтобы не упасть. Затем, покачиваясь, доковылял до балкона. Слегка дрожащими руками Кавех достал потрёпанную пачку и вытянул оттуда сигарету. Она была длинной, немного помятой. Приложив её к губам архитектор сделал затяжку и, спустя несколько мгновений, выдохнул густой серый дым. Начинало светлеть. Первые солнечные лучи уже слепили глаза. Вперемешку со щебетанием проснувшихся птиц Кавех услышал, как за ним скрипнула дверь балкона. Он не обернулся. Тем временем зашедший встал рядом, позволяя архитектору себя разглядеть. —Твой отец был бы против того, что ты куришь, — проговорил Аль Хайтам, бесстыдно поджигая собственную сигарету. На Кшахреварца нашёл такой приступ злобы и недоумения, что он был готов стукнуть этого паршивца изо всех сил. Но он молчал, крепче сжимая сигарету в слегка дрожащих пальцах. Парни стояли молча около пяти минут. В конце концов Кавех хватило смелости посмотреть бывшему другу в глаза. И он посмотрел. Этот момент длился не больше секунду, но Кшахреварец никогда больше не забудет взгляд, сравнимый с потухшей сигаретой. Такой же завораживающий и… перегоревший. Что было дальше Кавех уже не помнил. Очнувшись он уже стоял на балконе один, продолжая держать крошечный окурок. Быть может, это просто был сон?..***
Зов был слишком громкий. Навязчивый голос произносящий его имя сводил Аль Хайтама с ума. Ему хотелось сжать свою голову так сильно, чтобы наконец наступила тишина. «Аль Хайтам. Аль Хайтам. Аль Хайтам.» Звон в ушах не прекращался. Было всего одно решение — снова надеть наушники и отвлечься. Руки дрожали настолько сильно, что наливая воду в стакан, половина содержимого чайника оказалась на столе. Когда это закончится? Хайтам опустился на пол и прислонился обнажённой спиной к ледяной стене. В голове творилась неразбериха. Мысли путались, это было так неправильно. От боли в висках сводил челюсть. Приложив немало усилий Харавататец всё же встал и открыл деревянную шкатулку. Игнорируя пролившуюся воду он потянулся к стакану, закинул три таблетки в рот и запил и водой. В полубредовом состоянии Аль Хайтам дошёл до спальни и практически упал на кровать, погружаясь в состояние, которое нармальные люди называют сном.***
Хайтам бродил по улицам Сумеру не имея определённой цели. Всё дела на сегодня были закончены, а домой возвращаться не хотелось. Как-то так он и оказался на пороге таверны. Без каких-либо мыслей он зашёл внутрь. На долю секунды его глаза распахнулись шире, а сердце пропустил удар. Взор Харавататца упал на до боли знакомую блондинистую макушку. Она была опущена, и казалось владелец золотистых волос вот-вот уткнётся носом в деревянный стол. Не отдавая отчёта своим действиям Аль Хайтам направился прямиком к объекту своего внимания и сел за столик. Подняв совершенно опустошённые глаза Кавех спросил: —Что ты здесь делаешь? —Ничего особенного, просто зашёл купить спиртное. —Тогда делай то — за чем пришёл… Аль Хайтам молчал, но с места не двигался. Поймав на себе его взгляд Кавех прикупил губу, чтобы не выплеснуть лишних эмоций. —Хайтам, я… Я всё потерял… Он давно находился в подавленном состоянии, и поэтому хотел выплеснуть все свои горести прямо здесь и сейчас. В конце концов, от проблем не спрячешься, так какой смысл скрывать их от того, кого он когда-то называл другом? Он говорил так долго, что за окном уже была глубокая ночь. Харавататец лишь внимательно его слушал, изредка вставляя пару фраз. Когда парни вышли из таверны на небе уже светились звёзды. Взгляд Кавеха стремился на место, которое он когда-то называл своим домом. Проследив за чужим взглядом Хайтам задал всего один вопрос: —Тебе удалось воплотить в жизнь свои идеалы? Кшахреварец не ответил, но про себя сделал вывод: «Мои идеалы не были ошибочны, виной всему был способ их воплощения.»