***
После поражения, Мадара имел свои глаза и уши во всех Великих Деревнях. Ведь запустить план кровавой луны, когда не знаешь обстановку в мире невозможно. Больше всего внимания уделялось Конохе, самой быстро развивающейся деревне. Он ожидал идеального момента для начала активных действий, искал подходящего наследника и с любопытством следил за старыми знакомыми. Учиха знал про расчётливый брак между Хаширамой и Мито, не пропускал мимо ушей новые техники, которые безостановочно придумывал помешанный Тобирама и следил за своим кланом и их бессилием против власти деревни. Года незаметно сменяли друг друга, основывались новые поселения, старинные кланы вымирали, риннеган никак не появлялся, а психическое состояние с каждым днём ухудшалось. Когда возраст уже начинал отражаться на внешности, Мадара услышал далёкий плач Мито. Стойкая и сильная Узумаки, которая никогда не давала людям видеть своих слез, разбито вытирала соленые капли перед белокурым родственником. Тихой летней ночью, когда на небе не светили ни звёзды, ни луна, Хаширама в последний раз поцеловал свою жену в ромб на лбу и тихо встал с постели. Его ожидала пустая комната, где свечи уже давно догорели, оставив после себя лишь уродливый сгусток воска. Посередине помещения сидел взрослый мужчина с катаной в руках. В глазах читалась лишь пустота. Раньше в них горел такой яркий и ослепляющий огонь, что был способен зажигать сердца людей обычными речами. Все, что от него требовалось было сделано. Подросшие дети имели своих собственных детей. Он вырастил их самыми обычными гражданскими, не желая впутывать в мир шиноби. Деревня крепко стояла на ногах, процветая и разрастаясь. Младший брат уже давно не нуждался в опеке от старшего, полностью сформировавшись как отдельная личность. Дорогая жена являлась принцессой из клана долгожителей, и в любом случае пережила бы его смерть. В ответственный момент, рука не дрогнула, мысли повернуть обратно не возникало. Катана вошла в живот также легко, как и в спину лучшего друга в Долине Завершения. Он умирал мучительно долго. Тело восстанавливалось, цепляясь за остатки жизни, но лезвие из нутра не вытаскивали, продолжая задевать внутренние органы. Мужчина до конца сидел на коленях, пытаясь не упасть на пол, ведь тогда следы его крови придется кому-то оттирать с пола. Хаширама не хотел обременять окружающих своими проблемами. Он и без этого много чего натворил и ещё большее не предотвратил. Посиневшие губы сложились в лёгкую улыбку раскаяния за все его ошибки. На маленьком столе лежало несколько аккуратных писем. Одно для Мито, второе для детей, третье и четвертое для Тобирамы, а пятое было не письмом, а свитком призыва. Последний подарок для Цуны от дедушки. Трагичный случай был замят, адресаты получившие письма выбрали молчание, а жителей Конохи искусно отвлекли новостями с войн и инаугурацией нового правителя. Младшая дочь разорвала бумагу на мелкие кусочки от обиды, а верная жена до последнего хранила память о муже в старинной шкатулке у кровати. Второй Хокаге не стал распечатывать первый конверт, где брат наверняка оставил часть своей души. Знал, что не сможет прочитать содержимое, но что ещё больнее, он осознавал, что не сможет понять прочитанное. Второй же конверт содержал указ о передаче титула с условиями правления, касающиеся клана Учиха. Свиток с призывом был печально вручён маленькой девочке с хвостиками, которая позже будет известна как легендарная Принцесса Слизней Конохи Цунаде. В то время, Мадара рассмеялся над слабостью своего бывшего друга. Он смеялся настолько сильно, что живот болел несколько дней. Тогда, неожиданная новость показалась ему до смешного ироничной и глупой. Тем более, когда его спрятанное тело расковыряли падальщики наподобие Кабуто. Хаширама ещё никогда так низко не падал в его глазах.***
Спустя множество лет, полных размышлений и одиночества, Мадара поменял свое отношение к поступку соперника. Теперь, он сам желал сделать то же самое, после того как убедится, что жизни Изуны не будет ничего угрожать. Смысла продолжать жить дальше не было. Но глубоко в душе, если она существовала в его прогнившей оболочке из костей и мяса, он понимал, что не сможет этого сделать. У него духу не хватит отправить себя в небытие. Хаширама во всем был лучше и сильнее его, и даже в гибели смог его обогнать, перейдя на другой берег, когда Мадара вечно тонул в безжалостной реке. — Мы всегда с ним отличались, - голос мужчины вывел розоволосую из своих мыслей, привлекая внимание. — Хаширама был готов убить себя ради блага других и не раз доказывал это. Я же всегда цеплялся за свою жалкую жизнь, которая приносила другим лишь боль, - слова скорее были мыслями вслух. Сакура понимала, что не должна была этого слышать. Не должна была видеть его нахмуренные брови, потускневший взгляд и усталую, сгорбившуюся фигуру. Она чувствовала, что этот момент важен, что нужно ему что-то ответить, но никак не промолчать. Если она промолчит, то случится нечто невообразимо плохое. Невозможно объяснить это явление, но каждый человек ощущал его хоть раз на подкормке сознания. — Но ты спас Юки. Это же должно хоть что-то значить? - неуверенно выдала Сакура, пытаясь хоть как-то подбодрить. Мадара медленно поднял на нее свои черные глаза, вглядываясь в лицо, разыскивая ложь в ее словах. В открытом выражении девушки не виднелось ни обмана, ни жалости, ни упрека. У нее были живые глаза, в которых сверкали огни от костра. Нежные розовые волосы с каждой неделей становились длиннее, уже достигнув мочек ушей. Невероятный рост для обычного человека. Лицо такое глупое и выразительное настолько, что каждая эмоция была как на ладони. Совершенно не к месту, он вспомнил ее вид, перед тем как вернулся в прошлое. Пустые глазницы, седые волосы и кровь на лице. Сакура ещё не знала, что он тогда спас и ее саму. Жизни куноичи ничего не угрожало, но сумасшествие подкралось к ней слишком близко. Мадара знал, что девушка лишь притворяется безобидной и стабильной. Каждое утро, он слышал как она просыпалась с криками после кошмаров. Он видел как она крепко цеплялась за Юки, подолгу всматриваясь в ее голубые глаза, которые были так похожи на глаза ее оранжевого сокомандника. Он учил ее управлять Шаринганом, когда его собственная пара лежала у нее в сумке, а она фальшиво улыбалась ему в лицо без капли страха. В дороге, Мадара замечал, как она часто нервно прикусывала губы, судорожно искала отвлечения в округе и безостановочно теребила край рукава. На нее часто накатывала тошнота и слабость, словно тело отвергало своего носителя. Мужчина же не чувствовал в себе никаких отклонений. «Если так продолжится и дальше, то Сакура и не заметит, как погрузится с головой в безумие. Также, как и я когда-то. А ведь я предупреждал, что она идёт по моим стопам.» — Лучше подумай о себе, перед тем как волноваться о других, а тем более обо мне. Мадара удивил ее советом. Куноичи не до конца понимала, что он имел в виду, но насторожилась. О своих признаках девиантного поведения она и не догадывалась. От ее нелепой поддержки отмахнулись, но побеспокоились в ответ, что было приятно. Лёд между ними треснул, вновь вернув приятную тишину, которая часто висела над двумя противоположными, но такими похожими друг на друга людьми. На протяжении позднего ужина, Сакура, не сдерживаясь, рассказывала напарнику о своих похождениях из прошлой жизни. Ей было необходимо с кем-то поделиться воспоминаниями, чтобы они не казались ей выдуманными. Убедить себя, что все было в реальности, а не в фантазиях. Мадара терпеливо сидел и молча слушал, иногда задавая вопросы. Ему больше была интересна не жизнь девушки, а будущее, в котором она жила. В своих историях, куноичи часто затрагивала грядущие нововведения, такие как телевизор, отопление и неизвестные праздники. Дольше всего пришлось объяснять, что такое Рождество, и почему какой-то мифический бородатый старик залезает в дома ради спящих детей. Односторонний разговор утомил Сакуру, и она медленно осела на месте, пока не уложилась полностью. Но даже в лежачем положении, девушка не прекращала своей болтовни, с каждой минутой, говоря все сонливее, пока окончательно не отрубилась. Утром, Харуно проснулась в поту, как и всегда. Она уже второй месяц подряд недосыпала из-за бесконечных ужасов. Куноичи частично забывала, что ей снилось, но помнила чувство одиночества и отчаяния, которыми были пропитаны грёзы. Сразу после пробуждения, шиноби продолжили путь по стране Горячих источников, но уже пешком. На земле временами виднелся снег, но он больше был декоративным и никак не влиял на общую температуру. Вдалеке виднелись величественные горы, под которыми пролегали бесконечные рисовые поля, в оттенках золотого и зеленого, напоминающие драгоценности. С каждой милей, становилось все теплее, а под слоями плотной одежды неприятно скапливался пот. Сакура не могла упустить такого шанса. Желание тщательно искупаться у нее впервые появилось на войне и превратилось в незакрытый гештальт. Тем более, знаменитая горячая вода смывала не только грязь с кожи, но и груз с плеч. Будь она до сих пор рабочей в больнице, то прописала бы сама себе лечение на водах. Долгожданные источники находились прямо у нее под носом, а Мадара вел их по прямой, обходя туристически знаменитую деревню. Харуно выбрала проверенный метод, который работал на Мадаре. Она начала ныть, упрашивая провести хотя бы день в столице, перечисляя все плюсы от такой остановки. Мысль о купании привлекала, а причин отказываться не находилось. Кончик носа краснел под дуновением декабрьского свежего воздуха. До весны было ещё много времени, которое некуда потратить. Так, было решено чуть свернуть с пути. Скромная деревня издалека дымилась как котел. Горячие пары источников поднимались наверх, создавая причудливое облако над поселением. Местечко отлично подходило для отдыха в прохладный, долгий день. Люди здесь были намного проще, чем в стране Молнии. Большинство было одето в обычные крестьянские юкаты и кимоно, без всяких узоров и украшений. На каждой улице, у обочины сидели такие же путники, как они. Источники привлекали к себе творческих людей, которые писали стихи буквально на дороге, не обращая внимания ни на что вокруг. Возможно, среди этих бездомных на вид мужчин затесались великие писатели прошлого, чьи работы раскупались также быстро, как и мешки риса перед долгой зимой. Сакуре вспомнилась писательская деятельность Джирайи и его экстравагантные причины, чтобы любить минеральные воды. Ей стоит быть поосторожней в деревне, куда большинство людей приходило оголяться. Торговцев было намного меньше, но товар радовал своей оригинальностью. Девушка не могла не любоваться красивыми украшениями из минералов и бамбука. Особенно сильно ей приглянулся красный браслет на удачу, с зелёным кварцем посередине. Он был совсем недорогой, но тратить деньги на побрякушки, с магическими свойствами, было расточительством. Она итак потратила слишком много на украшения для Юки и одежду для себя. Закусив губу от обиды, девушка отправилась дальше по улице, выбирая онсэн, с самыми адекватными ценами. Выбор пал на маленький рёкан, который был рассчитан на семейные купания. Источник находился под открытым воздухом, цены на комнаты не кусались, а посетители довольно взрослые и уравновешенные. Не желая ждать и минуты, Сакура повела за собой Мадару, устав от его медленного темпа ходьбы. Внутри сидела приятная бабулька с глубокими морщинами, между которых можно было спрятать монетки рьё. Для экономии средств, была арендована одна маленькая комнатушка на ночь, без никаких лишних деталей интерьера. Путников не интересовало комфортное проживание, только лечебные воды и душевное очищение. Старушка не стала объяснять им правила поведения, которые все знали без огласки. Она только показала Мадаре с Сакурой их комнату и предоставила тазики с полотенцами. Привычных халатов не было, они пока не пользовались большой популярностью. Также не существовало бритв, дезодорантов и прочих других средств гигиены. Мадару это никак не волновало. Он сбривал щетину острым кремниевым ножом, или же терпеливо выщипывал волоски щипцами, что удивило современную девушку. В свою очередь, Сакура готова была лезть на стену от нехватки привычных вещей. Одежда, которая ей нравилась, осуждалась окружающими. Обувь была не слишком удобная и могла легко сползти с ноги. О шампунях и гелях ей даже мечтать не приходилось, уж больно дорогими они были. Единственное, что не давало ей покрыться слоями грязи, так это мыло, которым мыли не только тело, но и все остальное, начиная с одежды и заканчивая посудой. Едкая пена такого мыла имела в себе настолько высокий уровень щелочи, что сушила кожу получше сухого климата пустынь Суны. В комнатке рёкана на удивление имелось маленькое окошко, через которое пробивались золотистые лучи закатного солнца. Идеальное время для отдыха и атмосферного купания. Радостно напевая под нос ритмичную мелодию, Харуно не иначе как выпорхнула из душной комнаты, оставив там все свои вещи с Мадарой, и забежала в женскую раздевалку. Несколько женщин уже вымывались, перед тем как окунуться. Заходить в источник грязными являлось плохим тоном и указывало на невоспитанность. Сакура уже много раз отдыхала в таких местах, поэтому знала все правила приличия наизусть. Она стянула с себя всю одежду, тщательно помылась и обвязала довольно короткое полотенце над скромной грудью. Оно еле как прикрывало низы, но девушка не смущалась такой детали. «Все равно там будут одни женщины. Ничего нового для себя не увидят.» Как бы мысль не успокаивала куноичи, но любопытные взгляды на нее все равно кидали. Женщины присматривались не к ее груди или бедрам, а к волосам и коже. Некоторые подружки даже неприятно шептались на счёт длины ее прически, смущая Сакуру. Мутные шрамы на теле не улучшали ситуацию, пугая посетительниц своим видом. Большинство, куноичи получила до совершенствования своих медицинских способностей, и до сегодняшнего дня не обращала на них внимания. Все ее подруги и друзья имели всевозможные рубцы и следы от ударов, ожогов и порезов. Тем более, на ее светлой коже шрамы еле виднелись. Ей повезло, что она с детства умела заботиться о ранах, не давая им опухнуть и покраснеть. В прошлом, куноичи были не так многочисленны, из-за чего, Сакура была диковинным зверем для гражданских. С неприятным осадком на душе, девушка все же вышла на природный источник под открытым небом. Она решительно поставила себе цель смыть с себя свою неуверенность и страхи, но видимо, мир прошлого был против ее задумок. Сакура встала как вкопанная, открыв рот от удивления. В общем водоеме были все посетители онсэна. Мужчины, женщины и дети, и все были голышом. Только единицы намотали ткань себе на бедра. Нагие детишки плескались в воде, под недовольные причитания матерей. Никто из мужчин не обращал внимания на их неприкрытые груди, но куноичи это не успокаивало. Она совершенно забыла о том, что раньше горячие источники не разделялись по половому признаку. Как только Харуно решила сделать один шаг вперёд, как из воды вышел престарелый мужчина. Зелёные глаза не могли не упасть вниз, на морщинистые причиндалы старика. «Все. С меня хватит. Я ухожу.» Девушка прикрыла глаза ладошкой и повернула назад. От двери веяло холодом и тоской, а за спиной, в теплом углублении, смеялись люди. Всё-таки, взвесив все за и против, Сакура не согласилась с поражением и уверенно прошагала до воды, стараясь смотреть под ноги. Она не стала снимать полотенце с тела, и крепко сжимая его, зашла в источник. Кожу приятно покалывала горячая вода, распаривая и смягчая ее. Напряжённые мышцы обмякли, даруя долгожданное расслабление. В таком состоянии физической эйфории, вид и слова остальных посетителей не имели никакого значения. Чужие разговоры превращались в фоновый шум, а всплески воды от лишних движений напоминали морские волны. Благодаря высокому градусу водоема, щеки сами собой краснели, а голова приятно кружилась. Девушка несколько минут просто сидела в воде, разглаживая сухую кожу. Чтобы провести время с максимальной пользой, куноичи решила аккуратно раздвинуть ноги, прикрываясь скрещенными лодыжками, и соединить вместе указательные пальцы с большими. Медитация очищала разум, избавляла от пагубных мыслей и желаний. К тому же, Харуно впервые смогла взглянуть на свою чакру в подробностях. Она была огромная, настолько, что могла сравниться с запасом хвостатого. Внутренние силы пугали и одновременно манили к себе. От совмещённой чакры распространялась аура смертельной угрозы. Сакура чувствовала такую силу на себе, когда сталкивалась с Мадарой на войне. Ужасающая мощь, от которой хочется отвернуться и бежать пока ноги носят. На этот раз, желания скрыться у девушки не возникало, ведь теперь эта чакра часть нее самой. Глупо пытаться убежать от себя. А если приглядеться внимательнее, под первым впечатлением опасности скрывался еле заметный второй слой совершенно противоположных ощущений. Сакура никогда бы не спутала свою целительную, спокойную чакру, даже после таких крупных изменений. К ней хотелось тянуться, пытаясь дотронуться до успокаивающей бестелесной субстанции. С самого детства, люди частенько путали розоволосую девочку с незнакомцами, подсознательно чуя ее чакру, которая так сильно напоминала им о близких. Она болезненно напоминала Какаши и Обито о нежной Рин. Хашираме и старушке Чие вспоминалась волевая Цунаде. Минато находил схожесть с Кушиной, а Наруто невольно тянулся к ней всю жизнь, разыскивая женское тепло и заботу. Гаара видел в ней Яшамару, а Саске печально известных членов своей семьи. Но Сакура никогда об этом не задумывалась, и вряд ли когда-нибудь узнает о своей врождённой способности. Харуно долго вглядывалась внутрь себя, а под конец решила проверить свой контроль. У нее были сомнения, что она сможет полностью управлять таким количеством незнакомой чакры. К ее везению, старый навык, доведенный до абсолюта, продолжал оставаться идеальным, благодаря чему, куноичи запросто нашла второго обладателя общей жизненно необходимой энергии. На удивление, он находился совсем рядом, всего лишь на расстоянии нескольких шагов, в одном источнике с ней. От такой новости, Сакура распахнула глаза, потеряв всю концентрацию. Во время медитации, она и не заметила как рядом с ней появились люди. После тяжёлого рабочего дня, народ решил отдохнуть в источниках, как и Мадара, который спокойно сидел в воде, откинув голову назад. На лбу виднелся кусок холодной ткани, остужающий голову от горячих паров. Длинные волосы были заколоты в небрежном пучке, чтобы пряди не падали в водоем. Непонятно от чего, но Сакура засмущалась. Обычно ей было все равно на выходки напарника, но в общественном онсэне, она ощущала наготу окружающих и свою намного отчётливее, чем в обычном быте. Скрещенные ноги быстро соединились, а колени прижали к груди, пытаясь прикрыться. Зелёные глаза любопытно направились на соседа, не сумев совладать с соблазном поглазеть на таинственного напарника. На вытянутой шее виднелся выпирающий бугорок кадыка, который мимолётно подрагивал под ритм дыхания. Твердое мужское тело обладало видимой мускулатурой, давая мышцам выпирать и образовать приятные линии. Сакура подавила свою зависть. Сколько бы она не тренировалась и качалась, ее собственные мускулы не отображались на теле. Руки и живот были до смешного плоскими, лишь с очертаниями пресса, хоть и обладали огромной силой. Только накаченные и длинные ноги не давали ей унывать. Хотя бы они были плотными как жгуты, а один точный удар ногой мог разрушить всю деревню Скрытых Источников, не оставив камня на камне. Кожа у Мадары была чуть темнее, чем у нее, но не слишком. Чуть загорелое тело было идеально чистым, без никаких изъянов в виде шрамов, веснушек, растяжек и даже родинок. «Это вообще возможно?» Наблюдение удивило Сакуру настолько, что она перестала скрываться и начала вовсю искать на чужом теле метки. Отсутствие пигментных пятен на мужчине пугало, словно он не человек, а идеальная марионетка Сасори Красного Песка. Подобное совершенство внешности живого существа куноичи видела только у Кагуи. Она была прекрасна во всем, что являлось ее отличительной чертой. Настоящая богиня, по образу которой были созданы остальные несовершенные люди. — Что ты делаешь? - недовольно пробурчал Мадара с закрытыми глазами. — Пытаюсь убедиться, что ты человек, - ответила Сакура, до сих пор не находя даже родимого пятна. — Почему ты такой идеальный? Разве это возможно? - задумчиво проговорила куноичи, не осознавая того, как прозвучали ее слова. Учиха от такого комментария открыл глаза и уставился на соседку. От ее настоящего непонимания губы растянулись в ухмылке. Кому как не ему знать, что он безупречен. Завышенная самооценка появилась не на пустом месте. Единственной чертой, которая разрушала его внешний вид, являлись глубокие мешки под глазами. Они появились в раннем возрасте от постоянных прищуров. Ребенком, он часто хмурился и скалился, а подростком уже начал стремительно слепнуть, но даже такой дефект кожи подчеркивал его лицо. Спустя несколько минут, Сакура все же смутилась от своих действий. Она была прирожденным медиком и часто проявляла любопытство к чему-то новому и неизведанному, что не очень нравилось ее объектам повышенного интереса. Девушка смущённо отвела глаза и посмотрела на свои руки под водой. На внешней стороне предплечья виднелись старые незаметные шрамы, полученные кунаями ниндзя Звука. В те времена, она могла бы позволить ирьенинам вылечить ее полностью, но отбор на третий этап экзамена проходил сразу после победы в Лесу Смерти. К тому же, первый бой принадлежал Саске, она не могла никак его пропустить, поэтому пожертвовала красотой ради мальчика. «Как глупо. Набрала шрамов ради Саске, а ему всегда было наплевать на твои старания. Только изуродовала себя ещё сильнее.» Сакура докрасна растерла руки, пытаясь стереть обидные воспоминания. Злилась она не на безразличие темноволосого мальчика, а на собственную жертвенность ради него. Свои раны чувствовались намного уродливее и виднее, рядом с безупречным во всем Учихой и осуждающими жителями Источников. Мадаре нравились шрамы. На его теле их было не сосчитать. Они налаживались друг на друга словно мазки кистью художника. Особенно глубокие и широкие, которые месяцами зудели и чесались принадлежали Хашираме и Изуне. С первым сталкивались в боях на смерть, а со вторым вместе тренировались, каждый раз придумывая новые стратегии против друг друга. Воспоминания о брате были самыми приятными из всех. Они были из того периода жизни, когда его мир был наполнен смыслом и красками. Изуна всегда был для него островком суши в океане мрака, оазисом в смертельно засушливой пустыне и самой яркой звездой, которую невозможно упустить на небе. Именно поэтому он любил свои шрамы, находил в них красоту, а в беспокойные дни часто чесался, причиняя себе боль и вспоминая счастливое лицо брата. Отметины на голой коже розоволосой девушки не казались чем-то безобразным. Они были приятные глазу и намного аккуратнее, чем у него раньше. Белые полосы находились в отдельных частях тела, не соприкасаясь друг с другом. Если бы на Сакуре не было никаких мозолей, ссадин и отметин, Мадара никогда бы не воспринял ее за настоящего шиноби, так ещё и равной себе. Больше всего он ненавидел слабость, а слабых женщин презирал ещё сильнее, временами не воспринимая за людей. От ощущения чужих глаз, Харуно ещё сильнее сжалась, прикрывая ладонями травмированные места. Зря она начала этот разговор, в котором выступала в худшем свете. Она лишь напомнила себе о собственной неполноценности. Девушка молчаливо взмолилась, чтобы Учиха отвернулся от нее, не видел ее дефектов и побыстрее ушел. На удивление, ее просьба была услышана. Мужчина нехотя встал со своего места, нарушая ровную гладь воды. Он медленно вышел из источника и направился к раздевалке, по пути развязывая намотанное на бедра полотенце. К счастью Сакуры, их комната находилась прямо около раздевалок, из-за чего ей не требовалось идти за Мадарой хвостиком, чтобы предотвратить сердечный спазм. Благодаря усердным тренировкам, они смогли удлинить расстояние между ними почти до 20 метров. Без близкого присутствия знакомого, девушка расслабилась и погрузилась в воду по самый нос, пуская мелкие пузыри воздуха. Солнце полностью скрылось за горами и горизонтом, от чего воздух сразу же похолодел, не давая забыть, что на улице начало декабря. Если Сакура откажется выйти из горячего источника сейчас, то ей придется ждать утра, чтобы встать. Настолько сильно не хотелось выходить на холод из приятного кокона тепла. Разочарованно вздохнув, куноичи последовала за уходящими посетителями, уже не обращая никакого внимания на общую наготу. Надевать грязную одежду на мокрое тело являлось извращением, которым занимаются лишь в безвыходных ситуациях. Думала Сакура натягивая ночную юкату. После тканей последовала вторая главная мысль для человека, в виде сегодняшнего ужина. Заботливые Ютака и Харуки положили им небольшую провизию в мешок, а именно добытое путниками лосиное мясо, рис, вяленую говядину и специи. Утки были съедены вчера, сегодня придется закончить лося, а с завтрашнего дня, самостоятельно покупать еду в дорогу. Раньше, Сакура частенько перебивалась в пути батончиками, чипсами и всякими калорийными закусками, которые не занимали много места и не портились. Теперь же приходилось таскать с собой множество ингредиентов для блюд и рассчитывать их сроки годности. Когда все ее мысли были заняты едой, внезапная боль взорвалась в голове. Она была похожа на мигрень, но усиленная в тысячи раз. Жжение протекало от затылка до висков и останавливалось на глазах. Сакура зашипела от боли и со всей силы прижала ладони к векам. Ей казалось, что сейчас глаза выпадут из орбит. Сердцебиение усилилось, от чего девушка начала часто и рвано дышать, пытаясь успокоить организм. На ее странное поведение начали оглядываться девушки из раздевалки. Несколько секунд и болезненные ощущения полностью пропали, как страшная галлюцинация, которая только кажется, а не существует в реальности. Недоуменная куноичи решила промыть глаза, думая, что в них каким-то образом попали остатки шипучей мыльной пены. Она и не заметила, что стёрла с лица кровавые слезы, когда омывалась водой. Инцидент был странным, но забылся так же быстро, как закончился. Ирьенин списала резкую мигрень на обычную проверочную реакцию тела, когда сердце непонятно от чего заколит, или когда мозг резко пробуждает человека ото сна, чтобы убедиться в его жизнедеятельности. Встревоженная девушка быстро добралась до скромной двери маленькой комнаты, внутри которой ощущалось присутствие Мадары. Только рука потянулась к затворам, как ее чутье забило тревогу. Чувства обострились в несколько раз, позволяя куноичи в деталях расслышать звуки бурлящего в котелке риса и разделываемого мяса. В рёканах обычно подавали двухразовое питание, но в прошлом, просто ставили кухонные принадлежности в каждой комнате, на распоряжение гостей. Звуки и запахи были самыми обыденными. Из номера соседей также приятно пахло, но уже рыбой и тофу. Только вот чутье никак не успокаивалось, продолжая терроризировать сознание предупредительным звоном колоколов. Сакура долго простояла в коридоре, но деваться было некуда. Она крепко схватилась за маленький тазик, готовясь кинуть его в случае опасности. Дверь медленно распахнулась, давая увидеть спокойно сидящего перед низким столом Мадару, облаченного в домашнюю юкату свободного кроя. В одной руке был нож, во второй лосятина. На столе лежали разные склянки с солью, сахаром, соевым соусом и красным перцем, которые Сакура рьяно собирала в Долине Плодородия, устав от пресных блюд. На столе также наблюдалась лишняя посуда с крышкой, вероятно принадлежавшая гостинице. В специально отведенном для огня месте, стоял широкий черный котелок на чугунных ножках, в котором варились белые зерна риса. Ничего не указывало на возможную опасность. Харуно натянула на лицо фальшиво умиротворенную улыбку и прошла к задрипанному футону. Тазик положили рядом со своим близнецом, который покоился у матраса Мадары. Девушка достала из деревянного ведра грязный комплект одежды, и только хотела сложить его в походную сумку, как заметила, что нужная вещь находилась не на том же месте, где его оставляла хозяйка. — Сакура, - резкий отклик заставил куноичи подпрыгнуть на месте. Она обернулась к мужчине, который подзывал ее к себе жестом руки, запачканной в крови животного. Внутри живота неприятно закрутило. — Подойди, у меня для тебя подарок, - мило улыбнулся Мадара. Сакура никогда не видела, чтобы он так улыбался. Обычно Учиха либо чуть-чуть приподнимал уголки губ, либо широко скалился во все зубы. Другого было не дано. Возможно из-за этой новой эмоции на лице знакомого, розоволосая подчинилась его приказу. Она мысленно осознавала возможную угрозу, но чувства говорили, что ничего плохого не случится. Расслабленная после источников девушка осторожно подошла к нему и уселась напротив, чтобы между ними оставался стол. — Закрой глаза и протяни руку, - задорно прошептали напарнице. «Что за детские игры? Что он задумал? Решил покончить со мной? Но он не может причинить мне вреда. Неужели и вправду подарок?» Даже спустя множество лет, Сакура не сможет оправдать своего поступка. Она долго думала, что попалась под необычное гендзюцу, но правильный ответ был до глупого прост. Мадара всего лишь создал приятную атмосферу уюта, добавил большое количество специй в блюдо, чтобы голодный организм девушки был сосредоточен лишь на запахе еды, сменил отстранённое поведение на доброжелательное, обворожил ее своей улыбкой и мягко приказал, используя приятный для слуха тон голоса. Люди часто попадались на его уловки, не замечая того, как сами заходили в мышеловку с сыром. Тем более женщины, которые шли на поводу своих эмоций, тянулись к красоте и привыкли игнорировать шестое чувство, которое от природы было обострено сильнее, чем у мужчин. Несмотря на неприятные ощущения от всего происходящего, Сакура закрыла глаза и протянула вперёд левую руку. Правая же невзначай легла на поверхность стола, рядом с острым ножом. От ожидания неизвестного, девушка судорожно дышала через рот. В полной темноте, ощущение физических прикосновений обострилось в несколько раз. На ее запястье легла тонкая нить, которую крепко завязывали умелые пальцы, временами случайно прикасаясь к чувствительной коже рук. Неизвестная материя не давила, прищемляя вены и поток крови, а свободно болталась на запястье. После незамысловатых махинаций, ее крепко схватили за ладонь и потянули ближе к себе. Сакура вытянула руку вперёд, позволяя управлять ею как вздумается. На тонких пальцах почувствовался теплый воздух чужого дыхания. — Можешь смотреть, - послышался голос забавляющегося мужчины. Зелёные глаза приоткрылись. Мадара держал ее руку перед своим лицом, показывая украшение, которое так аккуратно завязывал. Перед собой она видела лишь свое испачканное в животной крови запястье с красным браслетом. Тот самый браслет, на который она засмотрелась у прилавка торговца. Плотная нить, заплетенная в крепкий узел, с красивым зелёным кварцем. Сакура застыла в изумлении, разглядывая приятный подарок, но радость не длилась долго. Учиха до сих пор держал ее ладонь в своей, закрывая обзор на довольное лицо. Когда розоволосая вдоволь нагляделась на украшение, он чуть сдвинул руку в сторону, встречаясь с ней глазами. — Красиво? - усмехнулся Мадара. Сакура напряглась всем телом. Пальцы рук начали дрожать, выдавая страх девушки. Ремешок браслета был не единственным красным предметом в комнате. На нее пристально смотрели алые глаза Мадары, в которых безостановочно крутился черный круговой узор. Он ждал этого момента неделю, смакуя в голове ожидаемую реакцию полнейшего шока. Заранее спланированная маленькая шутка, от которой счастливое лицо напарницы стремительно превращается в бледный лик ужаса. Эмоции Сакуры были такими яркими, что хотелось вновь и вновь дразнить ее, чтобы почувствовать себя главным в их странной паре. Симпатичная безделушка была куплена им не от желания сделать приятное, а как напоминание о том, что она никогда не сможет скрыть правды от Мадары, как и скрыться от его вездесущего взгляда. Кровавые прочные путы окружали маленький зеленый камень со всех сторон, не давая ему упасть, удерживая на одном месте по своим правилам. Харуно попыталась выйти из чужой хватки, но ее крепко держали, заставляя кости пальцев захрустеть. В панике, она схватилась за нож, но оружие выбили из рук, и поймали в захвате уже вторую конечность. От мельтешения и резких движений, банки со специями упали на поверхность стола, рассыпав содержимое. Неизвестная посуда была сбита на пол. Крышка керамической ёмкости отлетела в сторону. По татами разлилась соленая жидкость, в которой плавали вырванные глазные яблоки. Они стремительно покатились в сторону походной сумки, оставляя мокрый след на полу. Сакура проследила за их движением и осознала всю безнадегу своего положения. «Он нашел их. Та мигрень в раздевалке..он поменял себе глаза.» Бороться с Мадарой было бесполезно. Единственным способом удержать его, оставались силы собственного Мангеке. Девушка поспешила активировать додзюцу, но тут ее руки высвободили. Только зеленые радужки приобрели красный оттенок, как в них прилетели такие же красные песчинки молотого перца. Сакура болезненно застонала, прижав руки к глазам, из которых густо потекли слезы. Жгло настолько сильно, что веки отказывались разлепляться. В мгновение ока, Учиха оказался у нее за спиной, вновь заломив руки сзади. Несмотря на общую боль от ожога роговицы, он лучше ориентировался вслепую, чем напуганная девушка. Одна ладонь мужчины держала ее запястья, вторая нашла свое место на шее, не давая повернуть головой ни в какую сторону. Слабо завязанная ночная юката опасно раскрылась у девичьих ключиц, опаляя горячую кожу ледяными иглами прохлады. По щекам продолжали течь острые слезы. Белок окрасился цветом перца. По всему глазному шару выступили раздраженные капилляры. Зубы скрипели друг об друга от усилия. Сакура попыталась пнуть ногой назад, но ее обвила нога Мадары, убрав все возможные способы атаки. — Помнишь наш договор? Ты должна мне глаза. Я всего лишь облегчил тебе это действо, - сзади послышалось самодовольное шипение. — Как ты узнал? - единственный вопрос, который крутился в ее голове. — Ты сама мне их отдала, когда убили Юки. От неожиданной новости, женское тело перестало брыкаться, в попытках вырваться. Ей показалось, что она неправильно услышала слова, произнесенные ей прямо в левое ухо. — Но она жива, - неверяще отозвалась Сакура. — Вот именно. «Значит она тогда умерла. Юки умерла, и я попросила его предотвратить подобный исход. Он знал о Мангеке с того самого дня и молчал. Как нелепо, но по крайней мере, другая я отдала глаза не за просто так. Жизнь невинного ребенка стоит больше, чем проклятое додзюцу.» — Ты не злишься? - неуверенно спросила Сакура, направляя лечебную чакру в повреждённые ткани. Без возможности четко разглядеть окружение, шиноби пыталась вспомнить интерьер комнаты, чтобы найти новый способ для освобождения. Пока, ей нужно было отвлечь Мадару чем угодно, например, разговором. Она давно знала об одной его пагубной привычке. Учихе было трудно сдержаться от чесания языком в моменты, когда он чувствовал власть над другими. — Злюсь, - было странно слышать подобное утверждение, когда его произнесли со смехом. — Убьешь меня? - на эмоциях, задала глупый вопрос куноичи. Она думала, что как только Учиха обретёт прошлую силу, так ее жизни придет конец. Сакуру не волновало как и каким образом. Она говорила опираясь на эмоции, а не на разум. — Нет. — Потому что не можешь? - язвительно отозвалась розоволосая. — Потому что не хочу. Не вижу смысла в излишнем кровопролитии. Или же ты сама хочешь, чтобы я причинил тебе боль? Пальцы на шее сжались, сужая проход для воздуха, но не удушая полностью. Сакура удивилась отрицательному ответу. Ожидания не совпали с реальностью, от чего она растерялась. На месте Учихи, Харуно разгромила бы все, что попалось ей на пути. «Прямо как Мадара из будущего? Или уже прошлого? Я была в такой ярости, потому что он отобрал то, что принадлежало мне. Только вот, чем тогда я сама отличаюсь от него?» — Мне жаль, - искренне созналась Сакура, обвиснув в чужих руках. — Откуда они у тебя? - задали простой, но такой сложный вопрос, на который не хотелось отвечать. Конечно, она могла соврать, но ложь рано или поздно раскрылась бы. Мадара легко умел различать ее фальшивый тон, и прервал бы жалкие попытки ещё в самом начале. Увиливать от истины бессмысленно, но умолчать некоторые детали возможно. — Я..убила тебя. Тогда, в другом времени. Вырвала их и убила тебя, - признание прозвучало неимоверно громко в маленькой комнате. Пальцы на шее разжались, давая ей больше воздуха для слов, которые норовили вырваться из рта. Вина и совесть душили ее все то время, как она похоронила своего заклятого врага под метрами земли на пустующей планете. Сакура не призналась в своем преступлении даже перед Какаши и врала самой себе. Она отчаянно пыталась обелить себя в своих глазах. Во снах ее часто преследовал безглазый мужчина, от которого отделялись конечности одна за другой. Призрак прошлого постоянно гнался за ней, пытаясь схватить за волосы и поглотить ее плоть. Постоянный страх и волнение разрушали девушку изнутри, и ей хотелось лишь одного — извиниться перед тем, кого она пытала. Сакура жаждала попросить прощения на коленях, лишь бы снова суметь мирно жить наедине с собой. «Только бы кошмары прекратились. Вот бы меня перестало тошнить от себя.» Если бы она была худшим человеком, чем являлась, то не страдала бы так сильно по Учихе, заслуживающему смерти за все свои грехи. — Мне ужасно жаль. Я хотела всё исправить, но было уже слишком поздно. Если бы я тогда знала силу твоих глаз, то попыталась бы вернуть все как было. Может тогда, я бы не оказалась здесь, - беспомощно пробормотала розоволосая. — Ты вырвала глаза до или после моей гибели? - ровным тоном задали странный вопрос, перебивая ее бесполезные раскаяния. — До, - куноичи прикусила губу до крови, вспоминая скользкую жидкость на пальцах, которыми копалась внутри черепа другого человека. — И я не воскресал? - продолжал допрашивать Мадара. — Нет? Я не знаю, - неуверенно ответили ему. «Значит, другой я не успел использовать технику Изанаги, или же отказался от нее. Поздравляю, Сакура, ты первый человек за сто лет, который смог убить меня раз и навсегда.» По коже прошлись приятные мурашки, подымающие волоски на теле. Ему было неважно как и когда он умер, ведь самое главное сам факт случившегося. Учиха слизал в губ кровь, самую сладкую, что он когда-либо пробовал. Пальцы на тонкой шее дрожали от желания задушить хрупкую девушку, но напротив ослабили хватку. — Слушай внимательно и запомни раз и навсегда. Ты больше ничего от меня не скроешь, ведь теперь ты часть меня, а я часть тебя, и так будет всегда, хочешь ты этого или нет, - злорадный голос проникал в самые дальние уголки сознания, оглушая своим грохотом. Сакура внимательно слушала, не испытывая никакой эмоции и не двигаясь ни одним мускулом. Если таково ее наказание за все плохое, что она сделала в своей жизни, то она примет ее с высоко поднятой головой, не уронив ни одной слезинки на пол. Довольно поздно она вспомнила слова Цунаде-шишоу о том, что ученица Хокаге имеет право не опускать свою голову в поклоне, даже перед Каге других государств, Мадара не исключение. Он не собирался разрушать их связь, ведь его практически все устраивало. Пока она привязана к нему, не сможет далеко убежать и использовать свои знания будущего против его планов. Хочется или нет, ей придется идти за ним по пятам, пока Учихе не надоест играться с прошлым. А когда он наберётся сил покончить с собой, Харуно последует за ним. Всё же, обещания ее не убивать никто не давал. — Теперь, когда ко мне вернулись глаза, тебе нечего мне противопоставить. Я всегда буду на шаг впереди, Сакура, - ее имя прошептали настолько противно, что оно больше походило на смертельное проклятье, чем на прекрасное вишневое дерево, являющееся символом страны Огня. Ее освободили из оков, напоследок сильно толкнув в спину. Куноичи оступилась, но не упала в грязь лицом. Остатки гордости были бережно подняты и склеены обратно, аккуратными пальцами девушки. — Если ты всегда будешь впереди, мне будет проще ударить тебя в спину, - ухмыльнулась потрёпанная розоволосая девушка, пытаясь вложить в слова всю свою волю. Волю огня. Она будет стоять до последнего, чтобы защитить тех, кого любит, спасти всех, кем дорожит, и избавиться от помех, которые встретятся на пути. Решимость заполнила ее опустевшее сердце, даровав второе дыхание, чтобы продолжить жить, а не бесцельно существовать. Уголки губ приподнялись ещё сильнее, превратившись в лучезарную улыбку, ровно такую же, как и у оптимистичного блондина, чей свет освещал собой весь мир, где не было места для теней. — Тебе меня никогда не сломить, поверь в это! - с вызовом отчеканила ниндзя Листа, не отрывая взгляда от красных глаз напротив. Учиха Мадара увидел перед собой не безумную девушку, которая тряслась как осиновый лист на ветру от постоянной паранойи и неуверенности в себе, а сильного шиноби, от которого за километры ощущался жар несокрушимости и веры в свою мечту. На мгновение ему показалось, что глаза напротив были цвета не свежей полевой зелени, а старой дубовой коры. Всего лишь мимолётное видение, вселившее в него трепет.