[сентябрь]
[флэшбэк] — Отличная работа, Намджун! Новая тактика выглядит неплохо, может быть, мы попробуем ее в следующей игре. Тренер Чан похлопал потного подростка по спине, когда остальные игроки направились в раздевалку. После очередной изнурительной тренировки Намджун был готов пойти домой, закончить домашнее задание и спать. Быть самым младшим в старшей школе имело свои преимущества, но это не было одним из них. В дополнение к его регулярным тренировкам тренер Чан заставил его остаться на дополнительную, сказав, что он давит на подростка в два раза сильнее, потому что знал, что у него в два раза больше потенциала. Аргх. Намджун был обычным четырнадцатилетним парнем, который хотел заниматься обычными четырнадцатилетними делами. Это не было похоже на то, что он тренировался для НБА или сборной Кореи… — Пока, ребята! — крикнул он, выходя из раздевалки в чрезвычайно хорошем настроении. Его мама только что написала ему, чтобы он поторопился домой, потому что она приготовила его любимое блюдо, и он хорошо сдал тест, к которому готовился всю неделю. Ничто не могло испортить ему настроение. — Намджуни! Ладно, могло… Подросток обернулся и увидел своего восторженного брата, окруженного группой друзей и машущего ему. Вероятно, он демонстрировал новую обувь от Гуччи, купленные на его первую большую зарплату. Тэхен завел канал на Youtube несколько месяцев назад, но количество просмотров и подписчиков стремительно росло с каждым днем. — Тэхени, как дела в школе? Намджун улыбался как дурак, приветствуя других детей вокруг него. — Кто-то в хорошем настроении! Ты никогда не называешь меня так на людях, — воскликнул младший, прощаясь с учениками. Братья направились к автобусной остановке. Довольно скоро подъехал автобус, и они запрыгнули в него. — А если и так, то что? Я получил высший балл по тесту, парни не шутили по поводу моих двух левых ног во время тренировки, а мама приготовила мое любимое блюдо на ужин… Старший просиял, младший надулся. — Она, должно быть, любит тебя больше, она никогда не готовит мои любимые блюда. Намджун ущипнул мальчика за щеку. — Лжец, она приготовила твое любимое блюдо на прошлой неделе! Кроме того, твои блюда трудно есть, потому что ты единственный, кто может это переварить… — Эй! — Тэхен, укроп, наверное, отлично сочетается со многими блюдами — я точно не знаю, поскольку ем только корейскую кухню, — но я не думаю, что он хорошо сочетается только с соевым соусом в маринаде. — Это усиливает вкус. — Как скажешь. Двое братьев шутили всю дорогу до своей остановки, Намджун отправил короткое сообщение своей матери, уведомив ее, что они скоро будут дома. Мальчик некоторое время смотрел в окно, замечая, каким прекрасным был день. Ясное, солнечное голубое небо, теплый ветерок, даже птицы издалека напевали идеальную мелодию. Как же все прекрасно. — А? Мы ждали гостей? Голос Тэхена вывел подростка из задумчивости. Действительно, на обочине была припаркована неизвестная машина. Как любопытно. Они вдвоем продолжили свой путь к дому, пытаясь угадать, кто это был. Затем они увидели в дверях свою маму. Руки скрещены на груди, брови сведены вместе в разочарованном взгляде. Это напугало братьев, сердце Намджуна упало в груди. Что-то явно было не так. Она не произнесла ни слова, когда они подошли к входной двери, только повернулась на каблуках и прошествовала в дом. — Что ты сделал? — спросили братья друг друга в унисон. — Я? Как это мог быть я? — Ну, а почему ты думаешь, что это я? — Зачем ей готовить мое любимое блюдо на ужин, если бы это был я? — Может быть, поэтому она приготовила твое любимое блюдо… — Мальчики, внутрь. Сейчас, — потребовала их мать, прежде чем повернуться и войти внутрь. — Может быть, мы оба в беде… И в тот день все изменилось. Идеальный день.-
Войти в гостиную было все равно что попасть в мертвую зону. Воздух казался пугающе пустым. Было так тихо и удушливо, что практически можно было услышать, как падает булавка. Ядовитые взгляды, которые он получал от своих родителей, вероятно, могли убить. Виднелись головы двух фигур, сидящих на диване, а их отец сидел в кресле лицом к ним. У него было такое же выражение лица, как и у его жены. — Тэхен, пожалуйста, иди в свою комнату, пока тебя не позовут. Нам нужно кое-что обсудить с твоим братом, — приказал их отец, даже не потрудившись поприветствовать. Конечно, Тэхен мог с уверенностью сказать, что происходит что-то серьезное — любой мог, — поэтому он только кивнул, поклонился и быстро поднялся по лестнице, послав своему старшему брату обеспокоенный взгляд. После этого Намджун остался стоять в коридоре один, его руки начали дрожать, пока он пытался понять, что происходит. Что он такого натворил, что навлек на себя столько неприятностей? — Намджун, пожалуйста, сядь с нами, — снова заговорил его отец, оставив сына в безумном порыве снять обувь и сделать то, что ему приказали. Пробираясь в гостиную, он сглотнул при виде своей заместительницы директора, сидящей на диване с бушующим огнем в глазах. Неужели они ошибочно приняли его за школьного хулигана? — Намджун, пожалуйста, поприветствуй госпожу Кан и Сыльги. Его глаза расширились при упоминании второго имени. Конечно же, съежившейся за разъяренной заместительницей директора была не кто иная, как Кан Сыльги. И тогда он все понял. Внезапно кровь прилила к его голове, отчего он почувствовал головокружение. Его руки и ноги задрожали, а сердце ухнуло куда-то в низ живота. Он знал, зачем они здесь. Он знал. — Д-добрый день, госпожа Кан… Сыльги, — поприветствовал он с глубоким поклоном. Выпрямившись, он должен был взять себя в руки, удержаться от крика, не упасть в обморок. Потому что он видел это. Он не обращал внимания ни на бушующий огонь в глазах госпожи Кан, ни на разочарованные и сердитые взгляды своих родителей. Он не обращал внимание на том, каким маленьким он чувствовал себя, стоя перед ними всеми, или на очевидные заплаканные щеки Сыльги, которая практически пряталась за своей матерью. Он сосредоточился только на одном. На почти незаметном бугорке, выступающем в районе живота испуганной юной девочки-подростка. Та самая девушка, рядом с которой несколько месяцев назад он проснулся после вечеринки. Которая сказала ему, что ему не о чем беспокоиться. Которая заставила его поверить в это и забыть о своей пьяной, глупой ошибке. Вечеринка, которая, очевидно, навсегда изменила его жизнь.-
Крики прекратились. Все, что мог сделать Намджун, это смотреть на свои нервно трясущиеся руки. В комнате воцарилась тишина, если не считать шмыганья носом, время от времени доносившегося от Сыльги. Как все могло зайти так далеко? Почему он? — Я не могу, я не… Я просто… я не понимаю, как ты мог быть таким безответственным. Намджун, милый, поговори с нами, — прошептала его мать с мольбой в глазах. Заместительница директора продолжала расхаживать по комнате, сердито пыхтя. Намджун подумал, что она могла бы оставить след на коврике от постоянных хождений. — Безответственно… Безответственно?! Нет! Нет! Нет, то, что он сделал, более чем безответственно! — прокричала женщина. — То, что он сделал, лишило мою дочь будущего! Вот, что он сделал! — Я… мне очень жаль… — это было все, что смог выдавить мальчик. Ему, честно говоря, хотелось плакать. Что он должен был сказать или сделать в подобной ситуации? Заместительница директора Кан усмехнулась, обвиняюще указывая пальцем на Намджуна. — Твои извинения ничего не значат для меня, мальчик. Ты причинил боль моей дочери и лишил ее шансов получить респектабельную работу. Ей придется бросить школу, ее стипендии будут аннулированы, имя нашей семьи запятнано. Ты разрушил все ее надежды на успешную карьеру… — Мама… — умоляюще прошептала Сыльги, пытаясь вмешаться. — И ты! — теперь женщина указывала на свою дочь, бедняжку, вжавшуюся в диван. — Вот что ты получаешь за то, что одеваешься как шлюха, я же говорила тебе не надевать этот наряд! Ты практически напрашивалась на это… Отец Намджуна резко встал. — Ладно, давайте немного успокоимся. Я знаю, мы все сейчас расстроены и разочарованы, но мне не нравится, что вы так разговариваете с моим сыном, ясно? Я не думаю, что избиение наших детей что-либо изменит. Вскоре после этого вмешалась госпожа Ким. — Заместительница директора Кан, что сделано, то сделано. Я бы хотела, чтобы мы отнеслись к этому цивилизованно и подумали о том, какие шаги нам следует предпринять дальше. Кан усмехнулась, подходя к испуганному мальчику и заглядывая глубоко в его душу. — Шаги? Какие шаги? Они двое явно слишком молоды, чтобы растить ребенка. Я этого не допущу! — Ну, может быть, нам стоит спросить их, чего они хотят? Это их… — И на каком основании они имеют право решать? Они явно не могут нести ответственность за происходящее. Ваш сын… Господин Ким вздохнул, пощипывая переносицу. — В последний раз, когда я проверял, чтобы зачать ребенка, нужны два человека. — Это смешно! — закричал заместительница директора, полностью игнорируя мужчину. — Они сами подростки! Их нужно учить… — Мама, пожалуйста, прекрати… — Замолчи! Если ты снова вмешаешься, мы уйдем. Сыльги выглядела растерянной и абсолютно испуганной. Госпожа Ким вздохнула, пытаясь продолжить разговор. — Ну, есть и другие варианты. Мы можем подумать об аборте. Мне не совсем нравится эта идея, но это твое тело, милая, и твой выбор. Мы готовы оплатить половину стоимости билета и операции, чтобы вы могли выехать из страны… — Ни в коем случае! Я не буду играть с законом и не допущу, чтобы на нашу семью обрушился такой позор! Мы можем справиться с одним скандалом, но это уже слишком! — Ну, тогда усыновление? Есть много людей, которые хотят… — Я не хочу этого, — перебила Сыльги, глядя на свои руки. Слезы навернулись у нее на глаза, губы задрожали. Она быстро взглянула на разъяренную мать, прежде чем снова опустила глаза. — Я… я не хочу, — прошептала она. — Я просто хочу, чтобы это закончилось. Я хочу, чтобы это закончилось сейчас… — Скажешь еще хоть слово, и тебе не разрешат вернуться домой, — прошипела заместительница директора, прежде чем повернуться обратно к родителям Намджуна, игнорируя изумленный взгляд Сыльги, поскольку она пыталась придумать ответ, который не расстроил бы ее мать еще больше. Неужели Намджун реально раньше думал, что она настоящая стерва, которая скулит и жалуется хуже, чем ребенок? Да. Но теперь она оказалась перед трудным выбором. Либо родить ребенка, разочаровать единственного родителя, который у нее был, опозорить свою семью, либо отказаться от ребенка. Скорее всего, ее выгонят и она потеряет единственную систему поддержки, которая у нее осталась. Намджуну повезло, что его родители были достаточно открытыми, сохраняя вежливость и желание помочь. У Сыльги этого не было, у нее ничего не было. Намджун знал, какой строгой была ее мать, как сильно эта женщина хвасталась своим ребенком. Он знал, как усердно Сыльги работала ради своей репутации и признания своей матери. Эта женщина могла быть жестокой, но Сыльги все еще искала ее признания. Он медленно придвинулся ближе, игнорируя настороженные взгляды своих родителей и убийственный взгляд заместительницы директора Кан, готовая убить его, как только он приблизится. Положив руку Сыльги на плечо, он заглянул ей в глаза и слегка улыбнулся. Они разделили мгновение, полное чистых эмоций и даже утешения для девушки, потому что в этот момент она полностью сломалась, и Намджун заключил ее в крепкие объятия. Глубокие тяжелые рыдания, слезы, струящиеся по ее лицу, это так глубоко затронуло Намджуна, что внезапная мысль промелькнула в его голове. Он притянул ее к себе за плечи, в его глазах плескалась решимость. — Если ты решишь оставить ребенка, я воспитаю его сам. Сказать, что его родители были шокированы, было бы преуменьшением. Их молодой, умный, энергичный и беззаботный мальчик хотел самостоятельно воспитывать ребенка. Он и сам все еще был одним из них. Супруги посмотрели друг на друга, прежде чем повернуться к своему сыну, наблюдая, как он утешает молодую девушку. Взгляд его мамы смягчился. — Намджун… — Я могу это сделать… Я… я хочу это сделать, — сказал он, твердо намереваясь сдержать свое слово. Настойчивость на его лице, должно быть, убедила его родителей, потому что они оба кивнули головами в знак согласия и сказали заместительнице директора, что полностью поддерживают его решение. Она только ответила, что двое подростков не должны контактировать до рождения ребенка, прежде чем вывести свою дочь за дверь. Сыльги оглянулась, бросив на Намджуна взгляд, полный облегчения и благодарности, прежде чем больше никогда не заговорить с ним напрямую. С того дня Ким Намджуну пришлось повзрослеть. Бестолковый четырнадцатилетний мальчик со страстью к музыке и баскетболу повзрослел. Теперь он был Ким Намджуном, отцом своего ребенка. [конец флэшбэка]-
Джин не понимал, что он чувствует. Секунду назад он спросил о предпочтениях Намджуна, а в следующую подросток поцеловал его. Затем оттолкнул и выбежал за дверь. — Земля вызывает Джина-хена! Черноволосый парень оторвался от своих мыслей, заметив руку перед своим лицом. — Что только что произошло? Я видел, как Джун толкнул тебя, а потом выбежал… Тэхен сел рядом с ошеломленным подростком. Джин никак не мог выкинуть из головы ощущение губ Намджуна. То, как их губы крепко прижались друг к другу, как идеально они подходили ему, как Джин никогда не испытывал такого пыла в чем-то столь простом, как поцелуй. Каждый раз, когда он думал об этом, по всему его телу разливалось что-то вроде головокружения. Ему потребовались все его силы, чтобы сдержать волнение. — О-он… Потеряв дар речи, он провел кончиками пальцев по губам. Теплый румянец разлился по его лицу, заставляя его обмахиваться в попытке не поддаться чувству головокружения. — Он что? — спросил Тэхен обеспокоенным тоном. Повернувшись к младшему брату с явным выражением шока и оцепенения на лице, Джин сглотнул, все еще не совсем уверенный, не приснилось ли ему все это. — Он поцеловал меня, — раздался его голос, едва слышный шепот. — ОН ЧТО.-
— Тупоголовый, тупоголовый, тупоголовый… Намджун сидел на холодном тротуаре, подтянув колени к груди и спрятав между ними голову. Он слегка дергал себя за волосы, не в силах выбросить из головы образ Джина. Почему он это сделал? Почему он поцеловал Джина? Почему он вдруг стал таким глупым и безрассудным? Почему… Звук чьих-то шаркающих шагов побудил его поднять голову. Когда оказалось, что это не тот человек, который занимал все его мысли, его сердце слегка заныло. И тут же он мысленно ударил себя за такое. — Прекрасная погода сегодня вечером… — хрипло проговорил Юнги, плюхаясь на тротуар рядом с ним. На несколько мгновений воцарилась тишина. Намджун смотрел на парня рядом с собой, а тот смотрел в небо. — Юнги? — Да. — Ты считаешь меня глупым? — Нет. — Тогда зачем я поцеловал Джина? — Потому что он тебе нравится. — Нет, не нравится. — Это была самая вопиющая ложь, которую я когда-либо слышал. — Но мне не… — Заткнись. — … Юнги поерзал рядом с Намджуном. — Твои чувства понятны, их может увидеть любой, так почему ты ничего с ними не делаешь? Это из-за Ен Чжэ? Если так, я уже говорил тебе, что Джину было бы все равно. Намджун опустил взгляд на свои руки. Как бы он ни хотел верить, что его страх вызван тем, что люди узнают его секрет, он знал, что это не так. — Нет, я… я не думаю, что дело в этом. Я просто… Я не… Должен ли он рассказать ему, что произошло? Изменится ли мнение Юнги о нем? Знал ли Намджун вообще, что именно мешало ему свободно выражать свои чувства? Сделав глубокий вдох, парень с каштановыми волосами вздохнул, глядя на темнеющее небо над головой. — Знаешь, мне было четырнадцать, когда я узнал о Ен Чжэ. Юнги повернулся лицом к подростку, предлагая все свое внимание. — Я был слишком молод, но также был полон решимости дать ему самую лучшую жизнь, какую только мог. Единственная проблема заключалась в том, что я боролся внутренне… с кое-каким п-парнем. Намджун подтянул ноги поближе к груди, положив подбородок на колени. — Его звали Рю, он был одним из моих товарищей по команде, и он стал причиной, по которой я вообще переспал с Сыльги. Юнги кивнул, делая еще один глоток своего напитка. Он предположил, что Сыльги была биологической матерью Ен Чжэ. — Мы сблизились на вечеринке, и я сделал глупость. Я поцеловал его. Он дружил с одним по-настоящему гомофобным парнем, из-за чего я запаниковал и на следующей неделе поцеловался с той девушкой, думая, что смогу скрыть то, что натворил. Единственная проблема заключалась в том, что мы были так пьяны, что ситуация зашла гораздо дальше, чем я ожидал. Никто не знал об этом, но я все равно чувствовал себя странно, поэтому на следующей неделе я отвел Рю в сторону и признался. После этого мы начали встречаться, и под «встречаться» я подразумеваю поцелуи в пустом классе во время ланча и отсутствие разговоров в других местах. Юнги ничего не сказал, но ему было интересно посмотреть, каким Намджун стал сейчас, и сравнить это с тем, каким он был тогда. — Так продолжалось несколько недель, и я подумал, что, возможно, он начинает видеть в нас нечто большее, начинает испытывать такие же чувства, как и я. Но мне было четырнадцать, и я был наивен, — Намджун вздохнул. — Потом Сыльги вернулась в кадр, и моя жизнь вышла из-под контроля. Я боялся кому-либо рассказывать, но подумал, что смогу рассказать ему. Намджун застонал, вспомнив свою глупость. — До этого мы никогда не занимались ничем, кроме поцелуев… когда он попросил большего, я подумал, что это его способ сказать, что он поддерживает меня, что мы что-то значим друг для друга. Намджуну было так стыдно говорить об этом, что он спрятал голову в ладонях. — Я пытался поцеловать его на вечеринке, но он разозлился и сбежал. Несколько часов спустя он опьянел и затащил меня в комнату. Когда я понял, что он пытается сделать, я начал отбивать от него, но… Парень даже не мог смотреть Юнги в глаза, вместо этого надеясь, что тот поймет, что он пытался сказать. — Он изнасиловал тебя, — прошипел блондин с чернющими глазами. Намджун не осознавал этого, но его трясло. Пересказывая произошедшее, видя лицо восемнадцатилетнего парня в своих воспоминаниях. Теперь он понял, почему боялся. — Вскоре после этого начали циркулировать слухи о том, что Сыльги беременна. А потом люди начали сплетничать, что я… сделал с ней то же самое, что Рю… сделал со мной. Он тоже не хотел, чтобы о нем ходили слухи, поэтому он сказал своим друзьям, что я пытался изнасиловать его, и они избили меня. Невеселый смех сорвался с губ Намджуна, одинокая слеза скатилась по его лицу. Он быстро смахнул ее. — Это было нечто большее, чем просто несколько ударов. Они практически оставили меня умирать. Я пролежал в больнице две недели. Первую в медикаментозной коме, вторую провел в реабилитации. Юнги был шокирован. И злился, и сочувствовал младшему. Намджун такой высокий, сдержанный и зрелый парень. Блондин не мог поверить, насколько уязвимым, сломленным и хрупким он оказался на самом деле. — Он говорил мне вещи… обидные вещи, и каждый раз, когда я закрываю глаза, я вижу, как он замахивается на меня кулаками, как его ботинки пинают меня по ребрам, пока они не треснут. Я слышу, как он кричит на меня, в то время как я изо всех сил пытаюсь дышать, захлебываясь собственной кровью. Я все еще слышу, как он говорит мне, какой я никчемный, как я никому никогда не буду нужен, какой я отвратительный… Намджун глубоко вдохнул, надеясь взять себя в руки до того, как сломается. — Юнги, я… я знаю, что Джин не такой, я знаю, какой он милый и заботливый, но я… я не могу. Я просто… не могу. Я боюсь снова пострадать, подвергнуться насилию. Я знаю, что это маловероятно, но каждый раз, когда я теряю бдительность, воспоминания всплывают, и я… Мне просто так страшно… Намджун позволил слезам течь по его лицу, предпочитая затуманенное зрение необходимости смотреть на блондина, сидящего рядом с ним. Рука успокаивающе легла на плечо парня, с губ Юнги сорвался вздох. — Последние несколько лет я потратил на то, чтобы исцелиться, ходил на терапию, и в какой-то степени мне это удалось, но, думаю, мне еще многое нужно сделать, прежде чем я смогу по-настоящему доверить себя кому-то. Может быть, со временем все наладится, но прямо сейчас… — Прости, Намджун, я не знал… Он вздохнул, вытирая глаза тыльной стороной рукава. — Нет, все в порядке. Откуда ты мог знать? Я всегда закрываюсь от вас, ребята. — Что бы ты ни решил, просто знай, что есть пять человек, которые сделают все, чтобы помочь тебе… Намджун улыбнулся блондину. — Спасибо… — Намджун? Парень резко повернул голову и увидел неуверенного Джина, выглядывающего из-за двери. Юнги быстро встал. — Думаю, мне лучше уйти. Намджун, помни, что я сказал. Джин, он весь твой. Черноволосый парень улыбнулся, кланяясь Юнги, когда проходил мимо. Он робко подошел к Намджуну, который сидел на бордюре, все еще подтянув колени к груди. При ближайшем рассмотрении Джин заметил, что его глаза покраснели, а на щеках все еще блестели слезы. Его лицо смягчилось, и он присел на корточки, чтобы оказаться на уровне Намджуна. — Т-ты в порядке? — спросил он, протягивая руку так медленно, как только мог, опасаясь, что Намджун отскочит. Когда младший не выказал ни малейшего намерения двигаться, Джин улыбнулся, обхватив лицо Намджуна ладонями. В одно мгновение подросток расслабился от его прикосновения, слезы снова потекли по его лицу, волна эмоций захлестнула его. — Пожалуйста, не плачь, — прошептал Джин, крепко обнимая Намджуна. Так они и остались. Никаких слов, только вечерняя тишина.