[декабрь]
Тэхен вздохнул и встал с дивана, чтобы открыть дверь. Посмотрев в глазок, он увидел Чонгука, стоящего на крыльце, засунув руки в карманы и повернувшись спиной. Он снова вздохнул. Когда же Чонгук поймет, что ему просто нужно немного пространства? Тэхен фыркнул, быстро распахивая дверь. — Чонгук, я сказал тебе уйти… — Чонгук обернулся, и Тэхен замер. Это был не Чонгук. — Джин-хен? Парень постарше посмотрел на Тэхена. — Могу я, пожалуйста, поговорить с твоим братом? — его голос был мягким, почти умоляющим. — Прости, хен, я… — Я знаю о Ен Чжэ! — выпалил старший, наблюдая, как глаза Тэхена расширились, на его лице явно был написан шок. Джин выдохнул, его дыхание стало немного прерывистым. — Я знаю, что он сын Намджуна. По какой-то причине, произнесенные вслух слова сделали всё еще более реальным. Вся ситуация казалась более реальной. И теперь он снова был сбит с толку. Джин вздохнул, закрывая глаза. Что вообще происходит? Он и представить не мог, что у него когда-нибудь будет такой разговор. — Я-я… Я просто хочу поговорить с Намджуном, пожалуйста, — умолял он. Взгляд Тэхена смягчился. Наконец, после почти полугода хранения такого большого секрета, правду выплыла наружу. Но теперь он чувствовал себя виноватым. Его глаза начали слезиться, нижняя губа задрожала. Затем он бросился к старшему, притягивая его в крепкие объятия. — Мне так жаль, хен! Я терпеть не мог хранить от тебя секреты, но я должен был это сделать! Прости! Пожалуйста, не злись на Намджуна-хена, он сейчас через многое проходит, и… — Где он? — спросил Джин, тон друга напугал его. Тэхен шмыгнул носом. — Э-э-э… Брови Джина нахмурились. Он положил обе руки на плечи младшего. — Тэхен, где он? Обладатель имени снова шмыгнул носом, вытирая слезы. — В больнице… — пробормотал он. Сердце Джина упало в пятки. — Что?! Тэхен быстро осознал свою ошибку. Его глаза расширились, и он начал трясти головой и размахивать руками. — Нет! Нет-нет-нет-нет! Нет! Я-я имею в виду, да, но не так, эм, он не ранен! Он просто… — пытался объяснить Тэхен, запинаясь на каждом слове. — Тогда почему он в больнице? Тэхен вздохнул, обхватив голову руками. — Я действительно не должен объяснять тебе это, я имею в виду… Джин покачал головой, убирая руки с плеч младшего. — Нет, ты прав, прости. Это не твоя ответственность. Мне нужно поговорить с Намджуном. Они стояли там, перед дверью, и смотрели друг на друга. У Тэхена был такой взгляд, словно он спорил сам с собой. Джин не знал, что и думать. Он вздохнул. — Тэхен, что случилось? — спросил он так мягко, как только мог. Плечи младшего поникли. — Я-я… Я знаю, Намджун поступил неправильно, не сказав тебе правду. И я понимаю, что ты очень расстроен, — начал он, глядя на Джина, который стоял с почти растерянным выражением лица. — Но ты должен понять, что моему брату пришлось через многое пройти. Просто… пожалуйста. Помни об этом, когда будешь с ним разговаривать, хорошо? — умолял Тэхен старшего. На лице Джина ничего не выражалось. Он анализировал младшего, стоявшего перед ним и практически умолявшего на коленях. Он кивнул. — Я поговорю с ним, — сказал он, поворачиваясь, чтобы идти обратно к своей машине. — Подожди! Джин-хен! — Тэхен схватил его за руку. Джин обернулся. — Обещаешь, что не будешь слишком сильно злиться? Джин грустно улыбнулся ему. — Обещаю.-
По дороге в больницу руки Джина крепко сжимали руль. Ему было о чем подумать. Он был обеспокоен, расстроен, сбит с толку, зол… Что он скажет Намджуну, когда увидит его? Пожалеет ли? Погрустит ли вместе с ним? Не будет ли ему вообще все равно? Джин покачал головой. Конечно, ему было не все равно, когда Намджун звонил и писал после инцидента, но Джин не брал трубку. Нет, ему нужно было подумать об этом с ясной головой. После некоторых умозаключений он пришел к выводу, что Намджун не лгал о том, что Ен Чжэ заболел, и именно поэтому они оказались в больнице. Если было это так, то это означало, что Ен Чжэ, должно быть, очень болен. И если это так, то Джин ни за что не сможет просто выпалить все накопившиеся чувства младшему в лицо. Сын Намджуна лежал в больнице, и Джин не мог себе представить, в каком психическом состоянии он сейчас находился. Сын Намджуна. Ен Чжэ. Думать об этом все еще было странно. Но опять же, в этом был смысл. Намджун с такой любовью относился к Ен Чжэ, что вполне естественно, что они оказались отцом и сыном. Джин вздохнул, въезжая на больничную стоянку. Заглушив машину, он сидел там, молча думая о своих дальнейших действиях. Проверив телефон, он увидел, что Тэхен отправил ему информацию о палате, в которой лежал Ен Чжэ. Его сердце бешено колотилось в груди, а руки дрожали от волнения. Время пришло.-
Намджун вздохнул, когда, наконец, закончил последнее домашнее задание по истории. Теперь он наверстал упущенное. — Папа? — позвал слабый голос, когда Ен Чжэ медленно повернулся в постели. Отец быстро подбежал к сыну, откинул его волосы назад и спросил, что случилось. — Я хочу домой, — сказал он тихим голосом. Это разбило Намджуну сердце. Он печально улыбнулся Ен Чжэ и поцеловал его в лоб. — Я знаю, малыш. Еще несколько дней, хорошо? Мы должны убедиться, что все плохое покинуло твое тело. Ен Чжэ надулся, посмотрев вниз на пластиковую трубку, торчащую у него из бока. — И когда все плохое уйдет, мы сможем пойти домой? Намджун кивнул. — Когда все плохое уйдет, мы сможем уйти, да, Чжэ-Чжэ. Маленький мальчик еще несколько минут смотрел на трубку, прежде чем кивнуть. Не в восторге от ответа, но удовлетворен. — Хорошо, — сказал он, прежде чем спросить об ужине. Намджун быстро позвонил, чтобы узнать, придут ли его родители с ужином. Ответила его мать, сообщив, что она заканчивает с готовкой. Затем он снова повернулся к своему сыну, который просил помочь ему раскрасить картинку.-
Каждый шаг приближал Джина к истине. Медленно пробираясь к лифту, с колотящимся сердцем, он ждал, пока проедет номер каждого этажа, пробирался по бесконечным, унылым коридорам… И вот он на месте. Палата 582. Стоя перед дверью, он почувствовал, как его захлестывает новая волна нервозности и паники. Что он сделает, когда увидит Намджуна? Бросится к нему в объятия? Начнет кричать на него? Заплачет? А что, если их вообще нет в палате? Это было бы неловко. Покачав головой, Джин с вновь обретенной решимостью посмотрел на дверь перед собой. Он просто хотел получить ответы.-
— Нет, папочка! Это должно быть фиолетовым! — воскликнул Ен Чжэ, когда его отец начал окрашивать воду в синий цвет. Намджун замер на середине штриха. Фиолетовый? — О, эм, хорошо, — согласился он, быстро откладывая карандаш и беря другой цвет. В дверь постучали, прежде чем она медленно открылась. Намджун предположил, что это его мама, вероятно, принесла еду, поэтому он не обратил особого внимания. В течение нескольких секунд слышалось какое-то шарканье, пока его мама ходила вокруг него. Затем она прочистила горло. — Итак, эм, как дела у твоего сына? — раздался голос из-за спины раскрашивающей парочки. О. Значит, не его мама. Намджун слегка улыбнулся, хотя они и не могли этого видеть. Он пристально посмотрел на своего сына, анализируя выражение его лица. — Намного лучше, чем… Он оборвал себя на полуслове. С этим голосом что-то не так. Он какой-то знакомый. Как будто… Он знал этот голос. Тяжесть опустилась к его животу, сердце начало биться с невероятной быстротой. Новый вид паники поселился в его груди. Знакомый голос. Он принадлежал… — Джин! Привет! — восторженно воскликнул Ен Чжэ, дико махая рукой парню, стоящему в дверях. Намджун резко повернул голову, уронив карандаш на пол. Он резко встал, опрокинув стул. — Папа! Тише! — шикнул Ен Чжэ на своего отца, который на самом деле его не слышал. Он был в шоке. Джин был здесь. Джин был здесь, в больничной палате. Джин разговаривал с ним. Глаза Намджуна расширились от осознания. Джин знал о его сыне.-
— Значит, Ен Чжэ на самом деле твой сын, — пробормотал Джин, прочищая горло. Они сидели на скамейке в тихой части вестибюля. Долговязое тело Намджуна было согнуто практически под углом в сорок пять градусов, локти упирались в колени, ладони были сжаты вместе, когда он наклонился вперед, глядя прямо перед собой. Джин сидел на противоположном конце скамейки, скрестив руки и ноги, анализируя младшего и его изможденный вид. Мать Намджуна на самом деле прибыла с ужином всего через несколько минут после приезда Джина. Видя очевидное напряжение между ними, она предложила им пойти поговорить, пока сама присмотрит за Ен Чжэ. После минутного молчания заговорил Намджун. — Д-да. Он мой сын. Он вздохнул, как будто, наконец, признание сняло тяжесть с его груди. Джин наблюдал за этим, чувствуя острую боль в груди. Он не знал, что делать. Он был глубоко задет действиями Намджуна. Бросил его в ресторане, игнорировал большую часть недели, не рассказал ему о такой важной части своей жизни… Намджун вздохнул, обхватив голову руками. И Джин почувствовал себя плохо. Он понимал, что Намджун сейчас находится в невероятном стрессе, и это делало ситуацию еще более неприятной. Он даже не мог по-настоящему разозлиться на младшего за то, что тот бросил его, потому что ухаживал за Ен Чжэ. Это так злило его. Он злился на мир, на себя, на Намджуна. Он больше не мог сдерживаться. Слезы потекли еще до того, как он по-настоящему осознал, что происходит. Он попытался смахнуть их, прежде чем Намджун заметит, но они просто продолжали стекать. Намджун резко поднял голову, услышав хлюпанье носом, и увидел, что Джин беззвучно плачет, яростно протирая глаза. Он чувствовал себя ужасно. Его взгляд смягчился, когда он придвинулся ближе к старшему. — Джин, — его голос прозвучал еле слышно. Он протянул руку, чтобы взять лицо старшего в ладони и вытереть слезы большими пальцами. Это заставило Джина заплакать еще сильнее. Этот маленький, нежный жест наполнил его сердце теплом. — П-почему т-ты не сказал м-мне? — заикаясь, выговорил он, едва способный разглядеть виноватое лицо Намджуна сквозь слезы. — П-почему ты не рассказал м-мне о Ен Чжэ? — спросил он, явно расстроенный. Намджун покачал головой. Он чувствовал себя просто ужасно. — Мне жаль. Я… я не знаю почему… Джин тихо всхлипнул. — Ты мне не доверял? — спросил он, вырываясь из объятий Намджуна и вытирая глаза, еще раз. — Нет! Я доверяю, просто… я не знаю. С моей стороны было глупо скрывать его от тебя, я знаю это. Я знаю, — вздохнул Намджун. — Это было очень глупо с моей стороны, я прошу прощения. — Ты бросил меня в ресторане, — прошептал Джин. Он знал, что это удар ниже пояса, но в тот момент он был действительно расстроен. Ему нужно было выплеснуть все наружу. — Ты оставил меня в ресторане, я выглядел как идиот, ожидая того, кто никогда не собирался появляться. Намджун закрыл глаза и выдохнул. — Джин, мне так жаль. Встреча совершенно вылетела у меня из головы. Я знаю, это не оправдание тому факту, что я облажался, но… — Я продолжал настаивать персоналу, что ты просто опаздываешь. Я смотрел им вслед, когда они уходили поговорить со своими коллегами. Они смотрели на меня и перешептывались, — он невесело рассмеялся. — Они продолжали посылать мне сочувственные взгляды, пока я сидел там, потягивая воду, больше часа. — Джин, ты не представляешь, как мне плохо из-за этого… Джин встал. — Ты прав. Я не представляю, — он шмыгнул носом, подходя и становясь перед Намджуном. Его глаза сузились, он выглядел напряженным. — У меня такое чувство, что я ничего о тебе не знаю. Откуда мне знать, что ты больше ни о чем не солгал? Слезы продолжали течь по его лицу. Намджун схватил его за руку. — Джин… Джин, малыш… Старший осторожно убрал свой ладонь из хватки Намджуна, отчего в груди младшего что-то глухо кольнуло. Он вздохнул, положив руки на скамейку. — Я никогда ни о чем тебе не лгал, клянусь. — И то, что Ен Чжэ твой брат? Это не было ложью? — Джин, я не знаю, как загладить свою вину, но я сделаю что угодно. Что угодно. Я не хотел, чтобы все вышло из-под контроля, я действительно собирался тебе рассказать. — Когда? Когда?! Все те разы, когда ты начинал рассказывать мне, я знал, что ты что-то скрываешь от меня, я знал это, но предпочел проигнорировать, потому что доверял тебе. Я доверял тебе, Намджун! Почему ты не мог сделать то же самое для меня? Намджун покачал головой. Он не знал, что ответить. Это была его вина. Он был напуган. Что, если его никогда не смогут простить? Что, если Джин никогда больше не захочет его видеть? — Пожалуйста, — он посмотрел на Джина с мольбой в глазах. — Пойми. Плечи старшего поникли, и он прерывисто вздохнул. — Намджун, как я могу понять? Как я могу понять, когда ты не хочешь разговаривать со мной? Не хочешь рассказать мне правду? Как я могу понять, когда я не знаю, что правда, а что нет. Намджун снова покачал головой, желая вновь взять Джина за руки. — Пожалуйста, Джин. Мне жаль. Мне чертовски жаль. Я знаю, что поступил неправильно, и я не ожидаю, что ты с легкостью простишь меня. Я был напуган и плохо справился с ситуацией. Я знаю, что это был дерьмовый поступок с моей стороны, и я не знаю, простишь ли ты меня, но это правда. Мне жаль, что я испортил твой день рождения, и… — Намджун, дело не только в дне рождения! — Джин фыркнул. — Да, я расстроен, что ты поставил меня в неловкое положение и бросил, но дело не только в этом инциденте. Он наблюдал, как низко склонилась голова Намджуна, как он крепко сжал руки. — Я расстроен из-за того, что ты лгал мне с самого начала. Что ты не доверил мне свой секрет. Ты действительно такого низкого мнения обо мне, Намджун? Ты действительно думал, что я буду злиться или расстраиваться из-за того, что Ен Чжэ — твой сын? — Я… я правда не знаю, о чем думал, — пробормотал Намджун. Он не знал, что еще можно сделать, потому что все, что сказал Джин, было правдой. Тэхен неоднократно говорил ему, что это произойдет, но Намджун никогда не воспринимал его предостережения слишком серьезно. Он знал, что произойдет из-за его лжи, но все равно сделал это. Конечно, Джин разозлился, и Намджун действительно не имел никакого права указывать ему, что чувствовать или принимать ли его извинения. Это была его вина, и никто другой не мог винить его, кроме него самого. Он вздохнул, закрыв лицо руками. — Прости… Прости меня, Джин. Я не знаю, что еще сказать. Это действительно моя вина, прости… Я… я бы понял, если бы ты захотел расстаться, не то чтобы я тоже этого хотел, но я бы понял, если бы ты… Хотя Намджун не видел этого, лицо Джина смягчилось. — Намджун, — голос Джина стал нежным, когда он перебил младшего. Он медленно присел на корточки, чтобы оказаться на уровне его глаз, и протянул руки к лицу Намджуна. — Джуни, — прошептал он, грустно улыбнувшись. Это заставило сердце Намджуна учащенно забиться в груди, по всему его телу разлилось какое-то неясное тепло. — Я не хочу расставаться с тобой… Намджун сел немного прямее. — Ты не хочешь? — в его голосе звучала надежда, в глазах зажегся новый огонек. Джин медленно покачал головой. — Я зол, без сомнения, но я не хочу расставаться. Я думаю… — грустинка в его глазах заставил Намджуна занервничать. — Я думаю, что нам нужно взять перерыв. Услышав эти слова, Намджун потерял надежду, за которую цеплялся. — Мне нужно немного времени, чтобы подумать. Подумать обо всем. И… — Джин оглянулся. Где-то дальше по коридору находилась палата Ен Чжэ. Он снова повернулся к Намджуну с легкой улыбкой на губах. — И сейчас на тебе лежит большая ответственность за своего сына. Я думаю, лучше ни на что не отвлекаться, пока ты не убедишься, что он выздоровел. Джин отпустил лицо Намджуна, оставив младшего тосковать по его теплу. — Я… — это было все, что младший смог выдавить из себя, растерянный и подавленный. Джин настороженно улыбнулся ему. — Не думай слишком много, хорошо? Просто помоги Ен Чжэ поправиться. Он медленно встал, прежде чем решился наклониться и поцеловать Намджуна в щеку. — Никаких контактов, хорошо? Я дам тебе знать, когда достаточно подумаю. Джин стоял неподвижно, глядя на младшего сверху вниз и споря сам с собой, прежде чем склониться над ухом возлюбленного. — Я не хочу расставаться с тобой, я слишком сильно тебя люблю. И с последним поцелуем в щеку… Он ушел. Намджун в шоке застыл. Джин знал о Ен Чжэ. Он только что поссорился с Джином. Джин не хотел расставаться с ним, они просто делали перерыв в их отношениях. Все это закончилось, как ему показалось, за считанные секунды. А потом все обрушилось на него, как волна, разбивающаяся о скалу. Это легкое, головокружительное чувство клокотало в его груди. Он практически гудел от волнения, когда до него дошло. Джин сказал, что любит его.