Из дневников Эгиля Фриера, мага огня и земли первой категории, профессора кафедры теоретической магии.
Берт осторожно приоткрыл дверь и выглянул в коридор — никого. — Идем, — кивнул он Фи. Они спустились на второй этаж, и Берт уже протянул руку сестре, чтобы помочь переступить гнилую ступеньку, как на первом этаже хлопнула дверь, а над головой загорелся светильник, который не включали, казалось, с самой постройки инсулы. Берт, чьи глаза уже привыкли к темноте, замер и невольно зажмурился. — Видите, господин Шутц, — послышался снизу непривычно заискивающий голос домовладельца, — все у меня работает. Но вы же знаете, доходы у меня крохотные, вот и экономлю… — Знаю я твои доходы, — перебил его голос Рыжего. — Скажи лучше, где Берт со своей сестренкой живет? — На втором этаже, синяя дверь, — настороженно ответил домовладелец. — А что он?.. — Неважно. Ты, Рац, свою долю сдал, вот и иди к себе. Экономь дальше. Берт кое-как проморгался и, резко развернувшись, толкнул сестру обратно: — Фи, быстро наверх, только тихо… — Не спеши, Руна, — раздался голос снизу. Берт вздрогнул и медленно обернулся. На лестнице стоял гоблин: темно-зеленая кожа, равнодушный, холодный взгляд и распахнутая черная куртка, под которой виднелась перевязь с короткими метательными ножами. За них, точнее за издаваемый ими звук, Свист и получил свою кличку. Один из таких ножей, может быть даже тот самый, на котором Берт неделю назад обновлял магическую печать, гоблин вертел в пальцах. — Спускайтесь, — Свист приглашающе взмахнул рукой. Берт мотнул головой и отступил на шаг, закрывая собой Фи. Гоблин нахмурился, и нож словно исчез из его руки. Коротко свистнуло, и Берт едва не выронил саквояж, из стенки которого теперь торчал кончик острого лезвия, почти насквозь пробившего сумку из толстой кожи гроса. — Следующий окажется у тебя в колене, — предупредил Свист, демонстративно вытаскивая из перевязи второй нож. Берт сделал еще один шаг назад, Свист медленно занес руку с ножом, и тут его взгляд опустел. Он шагнул к лестнице и неуклюже, словно зомби, поднялся на ступеньку, затем на следующую. Берт снова попятился, но сестра не сдвинулась с места. Он посмотрел через плечо: глаза Фи светились красно-розовым, лицо побледнело, а губы посинели. Дальше все произошло почти одновременно. Снизу раздался крик Рыжего: «Стой!», потом треск и грохот, глаза Фи погасли, и она осела на пол. Берт едва успел ее придержать, не дав удариться головой. Обернувшись, он увидел лежащего поперек лестницы гоблина — кажется, тот наступил на гнилую ступеньку и провалился. Склонившийся над Свистом Рыжий выпрямился, разглядывая окровавленные руки. Берт, недолго думая, подхватил саквояж и запустил им в человека. Тяжелая сумка влетела тому прямо в лицо. Рыжий не удержался на ногах и кубарем покатился вниз, ударился затылком об пол и затих. Подхватив сестру на руки, Берт спустился с лестницы, осторожно переступая стекающую по ступенькам кровь гоблина, из шеи которого торчала длинная щепка, усадил сестру на пол и похлопал ее по щекам. — Фи! Фи! Сестра приоткрыла глаза и слабо дернулась в его сторону. Берт отшатнулся, вскочил на ноги и огляделся. Взбежал по ступенькам и откинул полу куртки Свиста. Нашел на поясе кармашки с накопителями и вытащил содержимое. Два накопителя оказались пусты, третий полон почти на три четверти. В два прыжка Берт спустился и протянул его Фи. Она тут же стиснула накопитель в кулаке, поднесла к губам и жадно вдохнула, втягивая остатки силы. Ее лицо и губы приобрели нормальный цвет, взгляд прояснился, а костяной кубик рассыпался пылью и мелкими крошками. — Ой, — Фи виновато опустила глаза. — Ты сможешь идти? — Берт не обратил внимания на испорченный накопитель. — Д-да, — Фи с трудом поднялась, и испуганно огляделась. — Они?.. — Живые. Оба, — соврал Берт и бросился собирать рассыпавшиеся по полу вещи, инструменты и заготовки. Потом помог Фи подняться и потащил ее к выходу. — Идем скорее, пока не очнулись.***
Через пять минут лежавший на полу человек пошевелился, застонал и кое-как сел. Потрогал затылок, выругался и огляделся. Потом сунул руку во внутренний карман жилетки и вытащил шарик связи: — Перстень, Руна сбежал. Да, вместе с сестрой. Нет больше Свиста…***
Соню разбудил приглушенно звякнувший колокольчик. Она приподнялась на локте и посмотрела на часы: полдень. Осторожно выскользнув из кровати и подвинув на свое место подушку, которую Вирид тут же обняла, Соня накинула халат и приоткрыла дверь купе. — Капитан? — Одевайся. Хочу, чтобы ты кое-что осмотрела. Срочно. Соня кивнула и прошлепала к двери своего купе. Через пять минут она, уже одетая и вооруженная, шла за хмурым Клеменсеном. Капитан провел ее мимо первого вагона, в котором располагались кухня и купе обслуги, и подошел к локомотиву. Рядом с тележкой погрузчика двое механиков, обслуживавших поезд, переругивались с троицей цвергов в потрепанных комбинезонах, явно местных рабочих из вокзальной обслуги. Чуть поодаль о чем-то болтали Зоя и Рич. Вот только оба были в броне, а по стволам и прикладам автоматов вилась темная дымка работающих заклинаний. — Показывайте! — приказал капитан рабочим. — А чего тут показывать? — пожилой цверг, на комбинезоне которого висела круглая бронзовая бляха с изображением трех шестерней, кивнул на распахнутый люк камеры для накопителей. — Ваши бестолочи раскололи накопитель при установке, вот он и рассыпался. — Не мы, а вы, — набычился старший механик. — Я дальние поезда десять лет вожу, и с какой стороны к погрузчику подходить не хуже тебя знаю. Соня чуть приподняла подбородок и прикоснулась к висящему на шее накопителю, насыщая ауру: — Господа, быть может, вы объясните толком, что произошло, а потом будете разбираться, кто именно виноват? — Светлая! — ошарашенно пробормотал цверг, отступая на шаг. — Какого тролля?! — Один из накопителей лопнул сразу после пуска, госпожа, — ответил старший механик, знавший кого они везут. — Теперь, пока камеру не отмоем и замену не установим, локомотив запускать нельзя. — Понятно, — Соня кивнула. — Сколько это займет времени? — Часа два — два с половиной. Если замену и воду привезут быстро. И остальные накопители тоже нужно проверить. — Ты сперва заплати за воду и замену, — влез цверг. — Вы порченый накопитель подсунули, вам и платить! — огрызнулся механик. Соня вспомнила предупреждение профессора, посмотрела на хмурого капитана. Тот молча кивнул на открытый люк. Кивнув в ответ, Соня подошла к локомотиву и заглянула в камеру, где в ряд были установлены четыре полуметровых куба из прессованной кости. От пятого накопителя осталась куча обломков разного размера и толстый слой пыли, осевшей на стенках, полу и потолке. Соня недовольно поморщилась: камеру действительно придется мыть, иначе линии печатей замкнет с непредсказуемым результатом. Она протянула руку. — Госпожа, — окликнул ее механик, — не стоит подходить так близко. Для вас это может быть…— он удивленно уставился на крупный, все еще окруженный темной дымкой неизрасходованной магии, кусок прессованной кости в ее руках, — …опасно. Соня повертела обломок накопителя и повернулась к капитану: — Обычно накопители сильнее разрушаются со стороны печатей. Но если это следы от зажима, — она показала на параллельные царапины на ровной стороне обломка, — то здесь в пыль рассыпалась верхняя, а не нижняя часть. Нужно осмотреть все крупные куски. — Хорошо, — капитан обернулся к рабочим. — Приступайте к очистке. Все обломки передавать милитиссе для осмотра. Пока механики и недовольно бурчащие цверги вынимали остатки расколовшегося накопителя, Соня сходила в купе за коробкой с инструментами и принялась за осмотр. Через полчаса она подозвала капитана: — Вот тут и вот тут, — она показала два крупных обломка, — есть остатки лака. Клеменсен кивнул, и Соня заметила, как он жестом отдал Зое и Ричу команду приготовиться. — Хотите сказать, накопитель специально испортили? — спросил подошедший механик. Соня зажгла огненную каплю и провела ей над одним из обломков, потом передала его механику. Он молча посмотрел на руны, начерченные когда-то прозрачным лаком, а сейчас почерневшие от жара и светлой магии, и так же молча передал обломок пожилому цвергу. — Остатки заклинания, — сказала Соня. — Судя по рунам, чего-то разрушающего. Цверг выругался и тут же замолк, глядя на ствол направленного в его лоб пистолета. В опустившейся тишине было хорошо слышно, как шипит нагнетаемый в рукоять воздух. — Принцесса, — Клеменсен шагнул в сторону, прикрывая ее собой от рабочих. — В вагон. Остальных предупредить, защиту активировать. — Подождите! — поднял руки цверг. — Мы тут ни при чем. Ни я, ни мои работники не портили накопители и не знаем, кто это сделал. Малхела ворто. Капитан покосился на темную дымку над пальцами старшего цверга, потом на такую же над ладонями его помощников и опустил пистолет: — Ладно. Продолжайте.***
Берт кивнул махнувшему рукой знакомому работяге из соседней инсулы и потянул Фи в сторону центральных улиц. Но, как он не старался идти, не спеша, страх заставлял перебирать ногами все быстрее. — Берт, — позвала его Фи. — Я… устала. Он обернулся: сестра вновь побледнела и дышала тяжело. Секунду подумав, Берт огляделся и, не спеша, повел Фи к столбу вызова. Через пять минут перед ними со скрипом остановился старый фиакр. Водитель в таком же древнем и потрепанном, как и его машина сюртуке, попытался стребовать с них серебряный. Берт уперся, предлагая шесть долей. В итоге они сошлись на семи с половиной. В отместку Берт ссыпал ему самые потертые медяшки по полдоли. Водитель тихо выругался и сплюнул, но отказываться не стал. Фиакр зашипел и тронулся с места. До вокзала машина ехала больше получаса, и Берт уже начал волноваться, что они опоздают. Не выдержав, он едва не бегом потащил Фи к последнему перрону и облегченно выдохнул, когда увидел там поезд с тремя вагонами. У новенького локомотива неизвестной модели возились незнакомые механики и бригада дядьки Хью, а на перроне стояли четыре накопителя и бочка с водой. Сообразив, что время еще есть, Берт расслабился и уже не спеша прошел мимо поезда. Они обошли последний вагон и спустились на узкую невысокую платформу между поездом и окружавшей вокзал стеной. Берт огляделся, спрыгнул с платформы и принялся осматривать замок на задней двери вагона. Тот ожидаемо оказался двойным. И если с механической частью Берт справился довольно быстро, то магическая никак не поддавалась. Перепробовав все отмычки, он не выдержал и вложил в последнюю все силы, надеясь сжечь запирающую печать. Замок щелкнул. Берт потянул дверь в сторону, и та поддалась. В лицо пахнуло прохладой. — Ну вот? — он с довольной улыбкой обернулся. — А ты не ве… На платформе стоял ухмыляющийся Кистень. Рядом с ним стояли два цверга, имен которых Берт не знал. Один из них зажимал рот Фионн, оттянув ей голову назад и вверх так, что сестре приходилось стоять на цыпочках. — Видали? — хохотнул Кистень, оглядываясь на цвергов. — Шикарная работа. С такими талантами, Руна, тебе нужно не артефакты лепить, а домишки побогаче чистить, — он посерьезнел. — Бросай свои игрушки и вылезай. Медленно и без лишних движений. Иначе твоей сестренке не поздоровится. Цверг, державший Фи, осклабился и приставил к ее горлу нож. Берт бросил отмычку и поднял руки.***
— Капитан, — подал голос, сидевший с закрытыми глазами, Франц. — У хозяйственного вагона двое детей. Оба демоны. На вид явно откуда-то из трущоб. У паренька в сумке полно артефактов. Кажется, он пытается вскрыть дверь. — Принцесса? Соня оглядела сигнальные печати и кивнула: — В замке ключ без метки. Скорее всего, отмычка. — Франц, оглядись вокруг. — У соседнего перрона трое взрослых мужчин, — заговорил Франц через несколько минут. — Человек и два цверга. Кажется, кого-то ищут. — он на некоторое время замолчал, потом продолжил. — Идут сюда. Увидели детей. Остановились за углом, ждут. Вспыхнула еще одна печать. — Замок взломан. Он пытается вскрыть магическую защиту. Клеменсен активировал броню: — Справится? Соня покачала головой: — Без ключа с меткой печать не отключится. А выжечь ее в одиночку невозможно — там контур из темной бронзы. — Отлично, — капитан на мгновение сжал в руке шарик связи и закрыл глаза, отдавая команды Зое, Ричу и Сиверту. — Франц, дай мне шебуршинку. Пойду встречу гостей. Гоблин, не открывая глаз, кивнул, и из стоявшей в дальнем углу коробки выбралась мертвая шебуршинка. Зверек по широкой дуге обежал Соню и, ловко цепляясь за пластины брони, вскарабкался на плечо капитана. — Будьте готовы активировать защиту. Клеменсен вышел за дверь, и почти сразу вспыхнула еще одна печать — внутренняя дверь в хозяйственный вагон открылась, но это сделали настоящим ключом. Соня замерла, готовая создать заклинание скорости, но шарик связи молчал. Ожидание затянулось. — Зараза! — тихо выругался Франц. Соня на мгновение оторвалась от панели: — Что? — Девочку схватили, — в голосе Франца слышалась злость пополам с презрением. — А пацан слишком занят и ничего вокруг не видит, — он открыл один глаз и встал. — Открывай заднюю дверь. Соня послушно тронула управляющие руны, деактивируя магический замок. Минуты три было тихо, потом Франц выдохнул и сел на стул: — Все. Отключай замки на дверях. Соня тоже расслабилась, но тут дверь в вагон с грохотом отъехала, в коридоре раздался топот и в комнату ввалился Сиверт.***
Фионн огляделась, но ничего похожего на скамейку рядом не было, а ноги все еще подгибались от усталости. Она осторожно села на край платформы и стала смотреть как Берт возится с замком. От вагона тянуло теплом и приятно пахло железом и деревом. Фионн подняла голову: на самом краю крыши сидела флита. Птице, видимо, было любопытно — она вертела головой, поглядывая то на нее, то на брата. Потом вспорхнула, сделала круг над ними и скрылась за поездом. Через какое-то время Фионн надоело сидеть на одном месте. На вокзале она бывала очень редко, но отходить от брата, чтобы посмотреть на другие поезда и пассажиров было страшно. Еще несколько минут она просидела, глядя как Берт с сосредоточенным видом перебирает вытащенные из саквояжа артефакты, потом поднялась и пошла к центральному вагону. Длинный, наверное, раза в два длиннее хозяйственного, он был выкрашен в такой же светло-серый цвет, но с окнами, сейчас занавешенными плотными шторами, а рядом с дверью был нарисован герб: золотая пятиконечная звезда, флита, несущая в клюве ветку нуксы и магическая печать. Краски на гербе были яркими, да и вообще вагон выглядел куда лучше тех, в которых ей доводилось ездить. И уж точно внутри были мягкие кровати, а не деревянные полки и охлаждающие артефакты, как в хозяйственном вагоне. Она вспомнила слова брата о работе Палы и страшного гоблина с ножами, вздрогнула и поспешила обратно. Брат прав — лучше потерпеть поездку в холодном вагоне на деревянных полках, чем оставаться здесь. Берт все еще возился с замком, и Фионн решила, что если заглянет за край вагона, то ничего страшного не случится. Но стоило свернуть за угол, как она едва не врезалась в живот незнакомого человека. Не успела Фионн извиниться, как стоявший рядом с человеком цверг схватил ее и зажал рот. Человек осторожно выглянул за угол, потом обернулся и наклонился к ней: — Не шуми, — прошептал он и ухмыльнулся. — Иначе Риб отрежет тебе язык. Поняла? Фионн испуганно кивнула. Человек еще раз ухмыльнулся, приложил палец к губам, кивнул второму цвергу, и они тихо скользнули за угол. Следом потащили и ее. Человек подкрался к Берту, вытащил из кармана бронзовую гирьку на короткой цепочке, крутанул ее пару раз, потом огляделся и убрал обратно. И тут замок щелкнул и дверь в вагон приоткрылась. Берт повернулся, и довольное выражение на его лице сменилось испугом. От вида побледневшего брата Фионн стало еще страшнее. Человек приказал ему вылезать, а державший Фионн цверг приложил что-то холодное к ее горлу. Она отшатнулась, потом запрокинула голову и посмотрела ему в глаза. Зрачки цверга расширились, хватка ослабла. — Отпусти! — шепотом приказала Фионн. Цверг покорно опустил руки, но сил удержаться на ногах у Фионн уже не было. В глазах потемнело.***
Берт шагнул к краю платформы, но влезть наверх не успел. Фионн посмотрела в глаза державшему ее цвергу, и тот разжал руки. Словно по команде, с разных сторон раздались хлопки. Грудь Кистеня расцвела кровавыми брызгами, одного цверга отбросило к стене, второй пошатнулся и осел на платформу. Берт на мгновение замер, потом бросился к упавшей сестре: — Фи!.. Лицо сестры вновь было бледным, губы синими. Он похлопал ее по щекам и вложил в ладонь накопитель, но Фи так и не открыла глаза. — Она ранена? — рядом присел воин в незнакомой броне с капитанской звездой на кирасе. — Нет. У нее истощение… она суккуба. — Сиверт, девочку к принцессе! Еще один воин подхватил Фи и бегом понес ее в центральный вагон. Берт дернулся было следом, но на его плечо опустилась тяжелая ладонь. — Сиди! — Но… — Я сказал, сиди! — вновь повторил капитан, и пистолет в его руке угрожающе зашипел. Берт плюхнулся обратно на колени. Спорить с воином, который, судя по броне, был даже не солдатом, а гвардейцем, было бессмысленно. Оставалось лишь надеяться, что лекарь сомбрийцев поможет Фионн. Через какое-то время, показавшееся Берту несколькими часами, послышался тихий звон. Капитан сунул руку в подсумок, на мгновение замер, потом кивнул и скользившая по его броне темная дымка рассеялась: — Зоя, все чисто. Забери сумку парня и отведи его на допрос к милитиссе. А я пойду пообщаюсь с местным дознавателем. Франц, — он чуть повернул голову, и Берт заметил на его наплечнике шебуршинку, — принеси мне запись нападения и захвати инструменты — поможешь допросить трупы. Из-за спины Берта выступила женщина-гвардеец. Забрало ее шлема было поднято, темно-зеленые глаза смотрели холодно. В одной руке она держала саквояж. Другой придерживала висящий на ремне короткий автомат. — Идем, — она кивнула на центральный вагон. Берт поднялся, с опаской покосился на лежавшие на платформе тела и послушно поплелся к дверям вагона. Внутри вагон выглядел как дорогая гостиница: пушистые ковры, шторы на окнах, стены отделаны деревянными панелями. Берта провели в гостиную и поставили перед столиком, за которым в кресле сидела человеческая девушка. Из брони на ней была только необычная кираса из небольших пластин, с мифриловой гравировкой. Берт невольно поежился и потер шрам под глазом. Женщина-гвардеец поставила перед девушкой его саквояж. — Что с Фионн? — тут же спросил Берт. — Спит, — ответила человечка, раскрывая саквояж. — Когда проснется — не знаю. Истощение вредно для суккубы. А у нее оно еще и хроническое. Берт облегченно выдохнул, но тут человечка бесцеремонно вытряхнула на стол содержимое его саквояжа и принялась его осматривать. — Эй!.. — возмутился было Берт, на что тут же получил тычок в бок стволом автомата. Человечка не обратила на его возмущение никакого внимания. Одежда и разные мелочи почти сразу отправились обратно в саквояж, а вот инструменты и артефакты она изучала долго. Наконец, смахнула в саквояж и их. Потом устало откинулась на спинку кресла и смерила Берта холодным взглядом: — Значит так. У меня нет ни времени, ни желания выбивать из тебя правдивые ответы, тем более ты еще ребенок. Поэтому я предлагаю тебе выбор: или ты рассказываешь все честно и без утайки, или я беру вот это, — она вытащила из кармашка на поясе прозрачный чуть светящийся кристалл и положила на стол, — и иду к твоей сестре. Когда она проснется, ей будет очень нужна сила. И в обмен на накопитель со светлой магией, даже пустой наполовину, она расскажет все, что знает. Если не сразу, то через три-четыре часа точно. Твое решение? Берт скрипнул зубами, но кивнул и принялся рассказывать.***
Вокруг Фионн клубился холодный черный туман, от которого руки и ноги замерзли и онемели. В груди кололо так, что она не могла вдохнуть. «Мама…» К губам прикоснулось что-то теплое, и в грудь потек воздух. Воздух и что-то еще, отчего боль утихла, а по телу волнами разлилось тепло. Холодный туман отступил, и, наконец, исчез совсем. Она пошевелилась, источник тепла тут же отодвинулся, и Фионн пришлось дышать самой. Она потянулась к источнику и вцепилась в него руками. Почувствовала под пальцами что-то твердое и холодное и открыла глаза. Над ней склонились цверг в черной броне и человеческая девушка в серебристой кирасе, за которую и уцепилась Фионн. Оба глядели с беспокойством. — Можно еще? — прошептала Фионн, разжимая пальцы. — Аура лопнет, — девушка едва заметно улыбнулась и поднесла ей стакан. — Держи. Фионн почувствовала сладкий запах, заглянула в стакан и схватила его обеими руками. Последний раз она пила горячий шоколад на свое десятилетие. Берт тогда подарил ей целую баночку порошка теобры. Правда, сливки пришлось заменить молоком, но в тот момент ее это не сильно беспокоило. Фионн опустошила стакан почти мгновенно. От сладкого и сытного напитка веки потяжелели. С трудом преодолевая накатывающую сонливость, она спросила: — А где Берт? — Все с ним в порядке. — Хорошо, — пробормотала Фионн и закрыла глаза.***
Сэм уселся в свободное кресло, помассировал ноющие виски и еще раз мысленно обругал помощника местного дознавателя, умудрившегося развалить заклинание поднятия зомби, да так, что откатом задело всех кто был на допросе. Он тогда едва удержался, чтобы не настучать бестолковому гоблину по светло-зеленой макушке. Успокаивало только то, что дознаватель после этого забрал трупы и быстро уехал, предоставив им самим разбираться с детьми, а Франц наградил коллегу каким-то проклятием. Сэм оглядел всех собравшихся в гостиной. Мирк сидела в обнимку с Принцессой и недовольно поглядывала в сторону девочки. Та жалась к Сиверту, просидевшему у ее кровати до самого пробуждения и только пару минут назад сменившему броню на мундир. Рядом с девочкой, настороженно поглядывая на всех остальных, сидел ее брат. Рич, Зоя и Франц расселись в креслах. — Ну что, господа и дамы? Нужно решать, что будем делать с нашими несостоявшимися пассажирами. Вам слово, милитисса. Принцесса выбралась из объятий суккубы: — Берт и Фионн Айрон. Девятнадцать и четырнадцать лет соответственно. Раньше жили на юге. Отец служил капитаном портовой стражи. Десять лет назад потерял руку в стычке с пиратами и вышел в отставку. После этого семья переехала сюда. Какое-то время жили неплохо. Мать немного разбиралась в артефакторике, отец работал в трактире и получал пенсию. После рождения Фионн мать прожила всего восемь лет. Через год после ее смерти отца убили в драке. Деньги у детей быстро закончились, и им пришлось перебраться в трущобы. Какое-то время перебивались продажей остатков имущества, потом Берт начал продавать свои поделки и попался на глаза некому Перстню — главарю небольшой шайки, держащей район, в котором они живут, — выдала она тоном чиновника Канцелярии. Сэм прищурился: — Насколько его поделки хороши? — Есть парочка любопытных артефактов. Остальное либо совсем простенькие вещи, либо работает потому, что ошибки компенсируют друг друга. — Да что ты понимаешь в артефактах, светлая? — возмутился пацан. Принцесса смерила его насмешливым взглядом и склонила голову к плечу: — В морте двадцать три руны, а не тридцать одна. — Это правда, — кивнул Франц, и вновь открывший рот пацан сдулся. — По словам Берта, из его сестры собирались сделать меретрикс, — продолжила Принцесса, — для чего разыграли спектакль с долгом в пять золотых. Узнав о настоящей причине, он решил сбежать и выбрал наш поезд, поскольку его не станут досматривать на таможне. А так как он часто подрабатывал в вокзальных мастерских, ему не составило особого труда испортить накопитель. При побеге они убили двоих подручных Перстня, еще троих убили вы и ваши люди, капитан. Полагаю, Перстень будет очень недоволен такими потерями, и повторную встречу с ним Берт вряд ли переживет. Девочка ахнула, зажала рот ладошкой и прижалась к Сиверту. — Что скажете вы, сержант Гросс? — Допрос трупов подтвердил рассказ детей, — кивнул Франц. — По крайней мере в том, что касается планов Перстня. Разве что убили они всего одного подручного — второй выжил. Именно он и сообщил о побеге. А еще Берт Айрон дал слово вернуть долг до завтрашнего полудня. Сэм нахмурился: если бы дети смогли сбежать, то завтра к вечеру пацан лишился бы примерно пятой части дара и лет сорока-пятидесяти жизни. Если повезет. Не всегда можно угадать, что именно случится с нарушившим слово. Но в любом случае детям пришлось бы несладко. — Что же, — Сэм вновь потер виски. — Ко всему сказанному добавлю, что местные рабочие отзываются о Берте положительно. Правда, они еще не знают, что это он виноват в поломке накопителя. Дознавателя же не интересует, что мы сделаем с детьми. Главное, чтобы стоимость испорченного накопителя и работа по его замене были оплачены. Таким образом, особых препятствий для вывоза детей в Империю я не вижу. Но поскольку у нас есть важное задание, то решающим мнением будет ваше, госпожа Мирк. Суккуба сверкнула глазами: — Насколько я поняла, поезд подготовят к отправке в лучшем случае часа через два. И Имперскую Канцелярию уже известили о задержке и ее причине. Если вы придумаете как это обосновать, я не буду возражать против помощи детям. — Итак, господа и дамы, — Сэм еще раз оглядел свой отряд. — Ваши предложения?***
После бесцеремонного обыска и допроса Берт даже не знал, что думать. Сомбрийцы смотрели холодно, заглянувший в гостиную дознаватель лишь махнул рукой и пробормотал, что ему, в общем-то, все равно, но будь его воля, он отправил бы Берта на каторгу, а Фи продал в публичный дом. Допрашивавшая его человечка, которую все называли милитиссой, вообще оказалась светлой, и от нее уж точно не стоило ждать ничего хорошего. Через полчаса после допроса в гостиную пришла высокая демонесса, от вида которой Берт на несколько секунд впал в ступор, настолько она оказалась красивой. Следом за ней в гостиную вошел цверг в таком же, как и у остальных гвардейцев мундире. Рядом с ним шла Фионн. Увидев милитиссу, она улыбнулась, но демонесса, севшая в кресло к светлой недовольно сверкнула глазами, и сестра испуганно прижалась к цвергу, тому даже пришлось сесть с ней рядом. Потом пришел капитан Клеменсен, и началось обсуждение. Светлая не только выложила почти все, что он ей рассказал, но еще и посмеялась над его артефактами. А когда Берт попробовал возмутиться, сержант Гросс намекнул, что светлая права. В итоге решать должна была демонесса, которой Фи явно не понравилась. Но, вопреки ожиданиям, та не приказала выкинуть их обоих на улицу, а согласилась отвезти в Империю, правда с условием, что гвардейцы придумают как это сделать, не нарушая законов. — Ну, вопрос с деньгами решить проще всего, — пожал плечами сержант Гросс и бросил на стол три пластинки по десять золотых. — Осталось найти повод вывезти детей отсюда. — Они хотели заставить девочку стать меретрикс, — неожиданно зло прошипел цверг. — Как по мне, этого достаточно, чтобы перед отъездом спровадить всю эту банду во Тьму! — Для нас достаточно, — кивнул сержант Гросс. — Но в Бергии подобное в порядке вещей. — В Бергии… — цверг стащил с себя китель и набросил его на плечи Фионн. Глаза сестры округлились. Берт открыл рот, но забыл, что хотел сказать. Да и остальные тоже выглядели удивленными, лишь капитан Клеменсен как-то странно посмотрел на цверга и спросил: — Ты уверен, Сиверт? — Да, кэп, — ответил тот. — Я хочу удочерить ее. — Фионн Айрон, — капитан перевел взгляд на сестру, — ты согласна стать дочерью Сиверта Хоконсена? Фи посмотрела сперва на Берта, потом на цверга и кивнула: — Да. — Что ж, свидетелей тут достаточно, — пожал плечами капитан Клеменсен. — Читайте клятвы. Франц оформит свидетельство, и мы его заверим. Берт слушал клятвы цверга и Фионн и пытался разобраться в своих чувствах. Ему хотелось вскочить и накричать на сестру, за то, что ушла в другую семью, оставив его одного. Напомнить о том, что это он заботился о ней столько лет и даже готов нарушить слово. И в то же время от понимания, что клятва не позволит цвергу бросить Фионн и теперь за ее судьбу можно не беспокоиться, внутри делалось легко. Даже мелькнула мысль, что он наконец-то сможет тратить на учебу чуть больше времени, а если повезет, то и устроиться подмастерьем к какому-нибудь артефактору. От переживаний его отвлек капитан Клеменсен. — А теперь, Берт, расскажи сколько народу под началом у этого Перстня и что они умеют.