Далёкий крик

      Вылетев за дверь он замер с рукой на рукоятке и прислушался, ожидая, что сейчас на него набросятся и заломят за спину руки.       Но ничего не произошло. Шумел, шуршал снегом ветер, где-то далеко раздавались звонкие удары, будто били по камню железом. Смеялись, ржала лошадь. Собака лаяла; его передернуло.       Он посмотрел на миску. Ко дну прилипли остатки еды. Свинья даже не удосужилась вытереть ее снегом. Подавив желание зашвырнуть предмет подальше, Майка стиснул зубы и зашагал на запах еды. Шея и щека горели, била мелкая дрожь, а перед глазами стояли самодовольная ухмылка этого хуесоса и скорбная физиономия тупой суки Робертсон.       Майка сдвинул челюсть.       Да, он ее уломал на это дело. Да, были риски.       Но она знала. Знала! И она могла засунуть все эти взгляды себе в задницу. Он и так сделал достаточно. Если бы не они, не он, ее кости сейчас бы догладывали волки. Или доклевывало воронье в Колтере. И она тоже их использовала.       Он замер, не доходя шагов десяти до костерка с котелком; Тилли не было. Зато в ногах парней, сидящих вокруг, лежала какая-то шавка.       Майка мысленно выругался, сглотнул и сдвинулся с места. — Парни, — натянуто выдавил он. Взгляд остановился на псине. Псина подняла на него голову. А потом задрала верхнюю губу, обнажив желтоватые клыки, глухо зарычала, вскочила на ноги и оглушительно, злобно тявкнула.       Майка подскочил. — Тупая тварь! — заорал он, замахиваясь миской, но не решаясь подступить ближе, хотя пнуть шавку очень хотелось. Пнуть так, чтобы она уже не вставала. — Сидеть! — один из боевиков схватил пса за загривок и дернул назад; тварь взвизгнула, заскулила, поджав хвост. Раздались смешки. — Дурак! Напугал собаку… — Держи это от меня подальше, или я ей башку прострелю, — Майка огрызнулся, не сводя с шавки взгляда. Он взял черпак и, не глядя, плеснул в миску мутное варево. Капнуло в снег. — Аккуратнее! — Завались, — он поднял ладонь, — это для босса…       Ему ответили что-то резкое, но Майка едва обратил внимание.       Он отвел взгляд от псины и поднял глаза. Стемнело окончательно. Взгляд подмечал там и сям караульных. Не то, чтобы много, не то, чтобы настороже. Чего сторожить? Живых на севере не осталось. Только призраки вроде Колтера, и бандиты, вроде них. Или отшельники, типа этой Робертсон. И та драпала отсюда в Строберри, когда ее клячу задрала свора.       Моргана не наблюдалось. Где-то на уровне желудка скользила холодная, липкая, как слизень, мысль, что он удрал, кинул его. Он ее отмел. За полгода в банде Майка неплохо понял, что такое Морган. Ханжа думал, что лучше других. Лучше него. Но он не бросал своих; Майка своим для него не был, но Тилли и другие — были. Артур не должен был свалить. Но тревога все же свербила.       Может, его взяли.       Но тогда взяли бы и Майку. Он слыхал, что Кольм любит играть с добычей, но не настолько же, чтобы позволять двум громилам шастать по его дому с оружием.       От запаха еды внутренности свело, и в животе заурчало, но есть он не мог: от одной мысли горло скручивало.       Он посмотрел на хибару, в которой оставил Кольма и Робертсон. Все шло из рук вон плохо. Они не исключали, что Кольм объявится, но Майка не был готов, чтобы ублюдок поймал их, едва они ступят в лагерь. Он не мог задерживаться снаружи. Кольм его проверяет, подозревает и отослал, чтобы поговорить с девкой с глазу на глаз. У него было в запасе совсем немного времени, прежде чем его хватятся, или Робертсон сболтнет лишнее.       Датч. Ему нужно найти Датча. Куда запропастилась эта девчонка, Джексон? — Черненькая, где она? — он посмотрел на распивающих бутылку виски парней.       На него уставилось несколько пар глаз в разной степени подпития. Одни смотрели с весельем, другие с откровенной издевкой. Кто-то пьяно присвистнул. — Что, паря, совсем невмоготу, а? — тип с гнилыми зубами и подбитым глазом проблеял, вертя в пальцах смятую сигарету. Майка выдал похожую улыбку, положил одну руку на пояс и сплюнул в сторону. — Я уже месяц в бегах, — протянул он. — В этих чертовых горах. На морозе… То, что останется здесь, останется здесь, верно?..       Пара человек смотрела на него с неодобрением, но другие пьяно заулыбались, а тип с гнилыми зубами загыкал и затянулся табаком. — Не повезло тебе, — он выдохнул пару клубов дыма и потрепал по загривку проклятую собаку. — Тут были белые и симпатичные. Одна такая сисястая баба…       Майка напрягся; были. Сисястая. Карен. — Только она откусила Терри палец, — хрюкнул щуплый малый, кутающийся на пне в шубу.       Точно Карен. — И что? — он натянуто рассмеялся, переводя взгляд с одного на другого. — Она еще дышит? — Дышала, когда парни ее увозили. Молчала, правда. Терри ей хорошенько двинул. Выбил зуб, а босс выбил ему мозги, — Гнилой Зуб кивнул себе за плечо. Майка проследил взглядом. Чуть поодаль за домами темная прогалина и холм — закапывали тело. — Жаль, — он вздохнул и покосился на собаку, — так в лагере сейчас одна девочка? Эта… чернушка?.. Кроме этой, которую мы приволокли… — Ага, — щуплый выплюнул в снег табачную жвачку. — Только она. Но тех Кольм трогать запретил после случая с Терри. А то было в первый же день. Шибко много ты не потерял. — Так где девка-то? Она вроде хавку готовила, я видел. — Посуду пошла чистить. Только я видал, как Малоун туда сворачивал, — тощий подмигнул, дернув подбородком в сторону длинной хаты на окраине. — Так что становись в очередь… — О, ну, или, — Зуб сунул в десна окурок и ухмыльнулся, — в шахтах гризер долбит камни. Если не брезгуешь чернушкой, может, тебе и он по вкусу придется, а?       Майка вылупился на него, не понимая. Наверное, лицо у него было то еще, потому что все, кто был у костра, загоготали, а пара человек присвистнула. Тупая псина тоже вскочила на ноги и громко залаяла, не понимая причины всеобщей радости, но разделяя ее, и бешено завиляла хвостом.       Над ним отчего-то смеялись, и руки зачесались выхватить пушку. — Ух, ебать, смотрите, у нас тут любитель мексикашек!.. — в перерыве между хохотом выдохнул заморыш, и растерянность сменилась яростью, когда он понял. — Очень смешно, — Майка выдавил сквозь зубы, с ненавистью разглядывая тощего. Если дело пойдет не так, а на то походило все больше, он их всех заберет с собой, и только потом отправится в пекло сам.       Он посмотрел наверх, где в покосившихся деревянных постройках угадывался вход в шахту. За смехом и улюлюканьем различались удары кирки о камень. Тилли и Хавьер оба здесь.       Но с Хавьером ему совершенно не светит свидеться: Кольм ждет свою хавку, так что ему в другую сторону.       Игнорируя заливистый лай пса и тявканье О’Дрисколлов, Майка развернулся и пошел к хижине.       Будь Датч в лагере, об этом бы судачили. Но мальчики Кольма говорили только о женщинах… Неужто сукин сын сдох-таки в той метели?..       Сравнявшись с длинным домом, Майка замедлил шаг и чуть склонил голову, прислушиваясь. Выждав секунд десять, и ничего не услышав, собирался уже возвращаться к Кольму, когда до слуха донесся женский вскрик, глухой, будто рот зажимали ладонью.       Пару секунд он колебался, прикидывая, что сейчас самое время свалить. Их лошади — Бейлок, Тайма и Джек — ждали чуть дальше от Бейзин, и Бейлок всегда приходил на зов. По всему выходило, что Датч здесь даже не появлялся. А если он не появлялся, Майка рискует своей шеей ради чернявенькой девочки Тилли и заносчивого, самоуверенного выскочки Хавьера.       Тилли, ну… жаль, что для нее дела сложились так хреново. Среди О’Дрисколлов девочка долго не протянет. Они с этой шавкой у костра обращаются лучше. Но что он мог сделать? А Хавьер… Неплохой стрелок, но подыхать ради него Майка не собирался. Что там сказал Гнилой зуб? Камни долбит? Может, работа киркой поубавит сопляку спеси…       Жаль, Артур с места не сдвинется, пока не вытащит этих двоих. В этом Майка был почти уверен.       Размышления прервал еще один вскрик. Он бросил взгляд на хибару, в которой с Кольмом сидела Робертсон, и повернул направо, огибая длинное здание. Сколько прошло минут? Пять? Шесть?       Он завернул за угол и толкнул дверь в небольшую пристройку.       На полу стоял таз со снегом, пара кастрюль и гора грязной посуды. Спиной к выходу топтался детина в грязном сером пальто — Малоун. За ним, распластавшись по стене, извивалась, пытаясь вывернуться от загребущих лап — чернушка Джексон. Майка поставил тарелку с хавкой на стол у входа, рядом с разбросанными овощами и шмотами мяса, и вытащил нож. А потом шагнул и всадил парню в затылок. Клинок вошел легко и больше, чем наполовину. Малоун, за секунду до того гыкающий и что-то гнусаво сюсюкающий под нос, дернулся и вытянулся, будто в позвоночник ему залилили бетон. Что-то было пискнул, но ладонь Майки залепила ему рот. — Тш-ш, — он выдернул лезвие. На щеку и воротник брызнула пара капель крови. Парень булькнул, обмяк и начал оседать. Майка придержал его, чтоб не наделал шуму, опустил на землю и вытер нож о штанину покойника. Выпрямился и поднял ладони. — Эхем… Мисс Джексон… — он посмотрел наверх и застыл.       Тилли моргнула и, спохватившись, принялась спешно застегивать дрожащими руками пуговицы на рубашке, которую О’Дрисколл распахнул на ней. Взгляд зацепился за обнаженную грудь, маленькую, но упругую, с темными затвердевшими от мороза сосками. — Мистер Белл… — хрипло выдохнула она облачко пара. — Никогда не думала, что скажу это… Но я чертовски рада вас видеть… — она запахнула тонкое пальто и зябко поежилась, кротко приблизившись к нему. — Артур тоже здесь?.. Вас Датч послал?       Майка моргнул и посмотрел на ее лицо. Понял, что услышал, сжал зубы и прищурился. Оглянувшись через плечо, он тихо затворил за собой дверь, глянул на труп и шагнул к девчонке. — Датч возвращался в Колтер? — он бросил, беря ее за плечи. — М? Ну, Тилли!       Джексон вскинула брови, замерла на мгновение, но тут же выдернулась из оцепенения и резко сбросила с себя его руки, а потом замотала головой, словно отрицая его слова. — Он не с вами?.. — ее губы дрогнули, а Майка закрыл глаза. Отвернувшись, он уперся ладонью в стену, опустил голову и выдохнул. — Вы же уехали втроем!.. — Кто еще в Юинг Бейзин? — Майка поправил шляпу и покосился на труп. С ним нужно было что-то делать. И с кровью у него на одежде. Он попытался вытереть щеку, вспомнил, что в перчатке. Тихо ругнулся и опустил взгляд на пальцы: испачкались…       Тилли шагнула куда-то, и в поле зрения появилась тряпка. Майка дернулся, посмотрел на нее, на руку, на посеревшее лицо девчонки, вырвал ветошь и принялся остервенело тереть щеку и воротник. — Хавьер. Ублюдки держат его ради смеха в шахтах. — Блядь. А Смит? — он сдвинул брови. Почти все стрелки убиты. Билл и Ленни, Мак и Дейви. Кто остался? Он и Артур. И Хавьер… который там камни долбит. — Эбигейл? Мери-Бет? Где мелкий, где Джек?       Тилли покосилась на дверь, приложила на мгновение палец к губам, и вдруг закрыла себе рот ладонью, громко сдавленно закричала и грохнула по стене кулаком. Майка вытаращил глаза, прыгнул к ней и припечатал телом к стене. — Какого черта ты делаешь?! — он прошипел зажимая ее рот ладонью, а второй обхватывая за горло, но пока не сжимая пальцы. Сука его выдать решила?!       Тилли гневно вытаращилась на него своими зенками навыкате, впилась ногтями ему в руку. — Эти сволочи всегда берут силой!.. — задушенно прошипела она ему в лицо и тяжело сглотнула. — Если они услышат тут тишину, то сразу же заподозрят неладное!.. Крики и побои… — она отвела взгляд и зажмурилась. — Неважно… Так надо!       Он выпустил ее, сделал пару спотыкающихся шагов назад и налетел поясницей на стол. На землю что-то упало и стукнуло его о сапог. Мысли в голове ворочались медленно, голод вернулся и закружил голову, но Майка вспомнил сдавленные вопли, которые слышал снаружи, кивнул и всплеснул руками.       Тилли выдохнула и смерила его тяжёлым взглядом. — Чарльза не было с нами, я не знаю что с ним… Нас повязали, как детей, я мало что успела увидеть. Девочек и Джека увезли отсюда на следующий день. Я слышала про бордели… — в ее охрипшем голосе звякнула холодная ярость, и она шумно вдохнула, сжав кулаки. — Скажите, что хотя бы Артур и Джон с вами…       Майка ругнулся. Смита не было. Ебаный индеец сбежал, поняв, что банда накрылась. Удивительно, что кинул лошадь: каждый ковбой любит свою лошадь… Ну или каждый красножопый.       Но лошадь можно заменить, а вот свою шкуру — нет.       Так или иначе — они одни. — Про Датча не говорили? — он выпалил. Времени болтать не было, но ему нужно было уцепиться за что-то, потому что пока выходило, что двадцать тысяч канули в Лету. Навсегда. — Не упоминали?       Тилли поджала разбитые губы и смерила его непонятным, но хорошо знакомым взглядом: то ли отвращение, то ли презрение, то ли злость.       Захотелось влепить неблагодарной твари затрещину. — Только то, что его и след простыл, — сухо прошептала она, снова настороженно покосившись на дверь. — Что бросил нас. Больше ничего. Мы же думали, он с вами. И ждали…       Обвинение — вот, что он увидел. Бить расхотелось, но злость осталась: прийти они, видите ли, должны были. Майка отвел взгляд, сплюнул на труп и стиснул пальцы на рукоятке.       Артур без этих двоих не уйдет. А чем их больше, тем сложнее унести ноги. Хавьера, может, стоило попытаться вытянуть. А вот Тилли… Тилли могла стоить жизни всем троим.       Если он сейчас вскроет ей глотку, для нее это будет не худшим вариантом. Лучше, чем остаться здесь одной и лучше, чем если их поймают. И это будет легко, она и пикнуть не успеет.       Снаружи подул ветер, и скрипнули доски крыши. Зашуршал снег. Майка слышал собственное дыхание, а еще неплохо видел в свете керосиновой лампы затравленную физиономию Джексон. Перед глазами встало зареванное лицо Робертсон. Он привык работать с нормальными парнями, не с этим сбежавшим из цирка балаганом. — Мистер Белл?.. — едва слышно позвала Джексон, и от звука ее дрожащего голоска его затошнило. Майка представил, как разворачивается, вспарывает ей горло, и понял, что его сейчас вырвет. По его прикидке времени прошло минут десять… Что ему делать с двумя трупами?..       Он поднял глаза и посмотрел поверх ее головы. — Артур здесь, — он натянуто выдавил, разжимая пальцы на рукояти и бросая взгляд на тело. — Сделай с этим что-то… И найди Моргана. Если здесь только Хавьер… он будет ошиваться рядом с этим гризером. Постарайся… быть полезной. Но если из-за тебя, что-то пойдет не так… — он сжал кулак.       Тилли, услышав про Артура, едва заметно улыбнулась и выдохнула тихое «Слава Богу.» А затем коротко кивнула и шагнула к трупу, присаживаясь на корточки.       Майка бросил на нее последний взгляд, отбросил тряпку на пол, забрал со стола миску с остывшей едой и толкнул дверь наружу.

***

      Грохнула петлями дверь, точно захлопывающаяся клетка. Комната расплывалась от слез.       «Вы же не думаете, что я бы бросил вас там одну?..» — прозвучало в голове вкрадчивым голосом Белла, и Эйприл, не сдержавшись, рвано всхлипнула, обреченно закрывая глаза. Чертов трус… Лучше бы бросил. Лучше бы она околела в этом проклятом Колтере, чем сейчас была игрушкой в скользких лапах сучьего Кольма О’Дрисколла. И ради чего?! Ради кучки бандюганов, к которым она не имеет никакого отношения!       Она уже жалела, что ночью уговорила Белла остаться. Жалела, что они помогли ей с волками. Навечно уснуть казалось сейчас не такой страшной смертью… Здесь ей не дадут сдохнуть легко и быстро. Когда О’Дрисколл наиграется, он бросит ее на растерзание своим цепным псам. И она будет умолять их о пуле.       Время, казалось, растянулось или вовсе остановилось. Сердце глухо стучало в груди, по спине тек пот. Она едва сдерживалась, чтобы не смотреть на дверь. Через какой-то промежуток плечо сжали, и она услышала мерзкий скрипучий смешок над ухом, отчего внутри все упало ещё сильнее. — Сними-ка шубу, — раздалось будто сквозь стену. Вес убрался с плеча, кровать скрипнула.       Руки налились свинцом. Словно в тумане, она выпрямилась, уставившись в расплывшуюся пустоту перед собой, и начала медленно расстегивать пуговицы шубы дрожащими пальцами. Взмокшую шею и ткань рубашки на груди лизнула прохлада, и Эйприл затрясло. С трудом поднявшись на ватных ногах, она глянула на дверь и стиснула зубы: где этого подонка носит? Где-то на задворках сознания зашевелилось страшное: действительно кинул ее здесь.       Вздох. Эйприл, немного помешкав, все же вылезла из мехов, скинула шубу на койку и прикрыла тяжелые веки, подняв подбородок.       Ей ничего не обещали. Ни гарантий безопасности, ни защиты в случае, если все пойдет не так. Где-то внутри ещё теплилась кроткая надежда, что хотя бы Артуру не плевать на нее, что он выручит, даже если будет уже поздно… От мысли, что ее сейчас может отыметь этот патлатый ирландский упырь затошнило, и то пойло, что ей пришлось выпить, встало в горле.       Если Морган и Белл не заберут ее отсюда раньше, чем Кольм попытается с ней что-то сделать, она сдаст их. Расскажет все, что слышала и что знает. Ее так и так убьют, но она хотя бы попытается забрать с собой в Ад этих подлых ублюдков, затащивших ее в такую клоаку. — Ну, — Кольм закинул ногу на ногу и чуть откинулся назад, облокотившись на кровать. С полминуты он ее липко, противно разглядывал, будто пальцами щупал. — Рассказывай, моя дорогая, — он сделал небрежный жест, и Эйприл повернулась к нему, едва сдерживаясь, чтобы не харкнуть в его самодовольную рожу. — Я ехала из Криншо-Хиллз, — голос окончательно сел, и она поморщилась от отвращения к самой себе. — Окольными путями, чтоб не попасться вашим добрым людям… — Получилось? — Кольм участливо улыбнулся. К щекам прилил жар. Издевается, ублюдок… — Получилось бы, — она сцедила. — Если бы не стая волков между Изабеллой и Курганом. Лошадь понесла. Не знаю сколько шла погоня, но она не справилась, рухнула. А я успела влезть на сосну, пока они ее глодали. — Какая жалость, — Кольм покачал головой и плеснул в стакан. — Хорошо, что мои мальчики там оказались… сколько их было, кстати?       Эйприл нахмурилась, мысленно проклиная Белла и его длинный язык. Кольм задавал вопросы. Значит, Майке он не поверил, и она сейчас в еще большей жопе, чем была пару минут назад. — Я не считала, — Эйприл подняла руки в защитном жесте. — Больше трех точно. — Больше трех? — О’Дрисколл вскинул брови. — Не помнишь, сколько людей спасло тебя от волков? Постарайся поточнее, солнышко, я верю в тебя.       Она помолчала. И начала загибать пальцы, делая вид, что считает. — Кажется, пять, — она хрипло выдохнула и скривилась. — Я едва была в сознании, когда меня снимали. — Пять? — Кольм отхлебнул из стакана. — Ну надо же. И что? Все пятеро поехали с тобой… куда, напомни?..       Накатила паника. Мысли метались, всплывали обрывки воспоминаний двухмесячной давности. Где-то даже мелькнула жалкая молитва. Где, черт возьми, Белл?! — Я… — она подавила проклятье и потупила взгляд, посмотрев на собственные ладони. Ее затрясло. На запястьях все же остались красные следы от веревок. — Без малейшего понятия. Я потеряла сознание еще до того, как меня погрузили на клячу, точно мешок… — Точно мешок, забавно, забавно, — Кольм щелкнул пальцем по стакану, и дверь вдруг визгливо лязгнула петлями. Эйприл судорожно выдохнула. По щекам хлестнуло морозом. Громко топая и звякая шпорами, боком, по-крабьи, внутрь ввалился Белл. Она дернулась и поспешила отшагнуть к кровати, чтобы О’Дрисколл его увидел и, заодно, выйти из его поля зрения. Где-то внутри шевельнулась кроха облегчения, но лишь на доли секунды. Кольм раздраженно глянул на Белла, потом снова посмотрел на Эйприл и выдал сухую, как хворост, улыбку. — Садись, — он хлопнул ладонью подле себя. Она шмыгнула носом и снова опустилась на кровать, в свою шубу, стараясь держаться от Кольма подальше. Потупилась в пол, быстро вытирая щеки. Сбоку мелькнуло, и О’Дрисколл тошнотворно-бережным движением убрал упавшую ей на лоб прядь волос за ухо. Ее передернуло. Послышались шаги, сверху упала тень. — Вот, босс, — донесся приглушенный, заискивающий, как у побирающейся псины, голос Белла, и она едва не скривилась. Кольм хмыкнул, запахло едой. В желудке тут же закрутило, выпитый виски снова поднялся по глотке. Рот наполнился слюной, и она сосредоточилась на кованых носках сапог Белла, стараясь хоть немного отвлечься.       Но черта с два ей это удалось. Ударила о дно миски ложка, было слышно как Кольм двигает челюстью, противно пережевывает еду и глотает. Звуки раздавались будто в голове, так близко сидел старый ублюдок. Кольм недовольно замычал. — Почему холодное? — прозвучало резкое, и она вздрогнула. — Так… холодно снаружи, босс, — смешок Белла прозвучал и повис в комнате. — С парнями за… зацепился языками… — Я тебя языком за сук зацеплю, кретин, — Кольм рассмеялся, — еще раз ты задержишься, когда я говорю что-то сделать, понял? — Понял.       Тарелку поставили на столик. — Занятную девочку вы привезли, — что-то снова коснулось волос; длинные паучьи пальцы перебирали ее косу, — где, говоришь, нашли ее?..       Второй раз щёлкнула крышка клетки. Благо, она теперь в ней не одна. Если случится чудо, и она доберется до Строберри живой… Больше никогда она не вернется в эти проклятые Богом места.       Молчание. Секунда, вторая… кажется, скрипнули зубы, а может извилины в черепе Белла. Макушкой она ощущала тяжелый взгляд и не спешила поднимать глаза. Это была его идея тащить ее с собой. Пускай и разбирается. — Мы нашли ее, когда возвращались в Бейзин, босс… Где точно и не вспомнить уже… Была метель… Мы проезжали Хаген, когда я ее заметил… — послышалось, как он переступает с ноги на ногу и шмыгает носом. — Сидела на дереве, волки дожирали ее лошадь… — Вы проезжали Хаген?       Свист ветра снаружи. Чьи-то голоса и смех. Шумный, с присвистом, выдох. — Да… Почти уверен, что, мы его… проезжали. Мы увидели Хаген и уже въехали в подлесок, когда нашли эту вот. То есть, сначала мы услышали волков, а потом увидели ее. Немного свернули, чтобы глянуть, что происходит, и…       Эйприл мысленно выругалась и закрыла глаза. Она чувствовала себя сопливой девчонкой, которая вместе с братом стащила крекеры, и теперь их допрашивают родители… Которые все и так прекрасно знают. Глубокий вдох, глубокий выдох в попытке удержать хрупкое самообладание. Если они всегда так планируют свои дела… неудивительно, что с каким-то там паромом ничего не вышло.       Идиот что-то еще говорил, потом умолк, и повисла тишина, прерываемая только тихим, размеренным дыханием Кольма и грузным, слегка прерывистым — Белла. — Так вы, — Кольм шумно отхлебнул из стакана, — все вшестером стаскивали ее с сосны, мальчик? — он рассмеялся. — Сколько там было волков? Два десятка?       Скрипнула кровать.       Вшестером. Она назвала пятерых. Эйприл все же подняла взгляд на Майку.       Белл стоял, несколько растрепанный, заметно сутулясь. На его красном с мороза лице читалась напряженная работа мысли. Он насупил брови, прищурился, изучая то Кольма, то Эйприл, будто пытаясь что-то высчитать. И, похоже, со счетом у него было не очень. Стукнуло стекло: Кольм поставил стакан на столик. — Вшестером? — Майка медленно проговорил, упершись взглядом в О’Дрисколла. Тот не ответил, и на пару секунд повисла вязкая тишина. — Послушай, босс, нас там было трое. Один двинул на север… вместе с парнями, которых мы встретили по дороге… Вот тех было пятеро, кажется, — Белл шагнул к ним и наклонился, будто собираясь что-то поведать по большому секрету. Потом покачал головой, понизил голос и прошептал почти сочувствующе: — Похоже, с девочкой совсем все плохо…       Эйприл тихо выдохнула. Им крышка. — Что ж, вы стащили ее с сосны и оттрахали прямо на дороге, — Кольм рассмеялся, продолжая перебирать ее волосы. Белл застыл, и на секунду в его глазах промелькнула если не паника, то осознание. — Втроем.       От пролеска меж гор до Юинг Бейзин не было больше ничего — ни землянок, ни строений. Только снег, деревья и крутой спуск вниз. Она знала местность, знала большинство стоянок. Кольм что-то знал. Белл не знал, порол чушь и загонял их в задницу все глубже и глубже. — Уверяю, босс, — он протянул, примирительно поднимая ладони и отступая на шаг, — мы были крайне аккуратны… Она еще свежая…       Эйприл стиснула зубы и закрыла глаза. Кретина кусок. В животе все сжалось от голода, холодных пальцев Кольма в ее волосах и медленно закипающей ярости. Апатия, наконец, отступила. В голове защелкали варианты отступления. — И собой хороша, — ее взяли за лицо и повернули, перед глазами во всех деталях предстала физиономия ублюдка — ледяные черные глаза, глубокие морщины, колючая, седая щетина в которой где-то еще угадывались черные волоски. — Как тебя зовут, деточка?       В ноздри ударили запахи табака и кислятины. Сердце ухнуло к животу. Эйприл подавила очередной рвотный позыв, проглотила ком в горле и сузила глаза. — Мэдди. Мэдди Райт, — она прохрипела, вспомнив зловредную старую суку из Строберри. Эта мерзкая баба и ее ушлый муженёк часто доставляли их семье проблемы. — Тебя как зовут, кстати? — Кольм кивнул Беллу. — Вильям Штраус. — Ты что, немец? — Австриец. — Ненавижу австрийцев. Так вот, Вилли, я не хочу сказать, что не рад, — он отпустил ее лицо, но тут же обхватил рукой за плечи и притянул к себе, а Эйприл стукнулась носом о его костистое плечо. В глазах потемнело, а в носу неприятно защипало, и она зашипела от боли. — Но к нам в лагерь уже завозили девочек. Вот недавно. — Н-да, — Белл скорбно, протяжно выдохнул. — Парни сказали, я пропустил все веселье… — Ну-ну, не расстраивайся. И на твою долю хватит, — Кольм недобро хмыкнул. — Датч всегда набирал дураков. Но в этот раз он превзошел себя. — Датч? — Белл поднял голову. — Датч ван Дер Линде? А он тут при чем, шеф? — А ты в самом деле тупоголовый! Не можешь понять, когда игра окончена, мальчик?       Эйприл замерла и покосилась на Майку. Дерьмо…       Белл смотрел на него пару секунд. Потом рассмеялся и сделал шаг к кровати. Кольм защелкал языком, и Майка остановился, медленно подняв руки. Не нужно было смотреть на руки Кольма, чтобы понимать, что тот держит Белла на мушке. — Ну, попытка не пытка, разве нет? — Белл попробовал улыбнуться. — Кольм, Кольм… я не О’Дрисколл. Но я и не из датчевских! Ты слышал про паром?.. — он облизнул губы. — Про двадцать тысяч?..       «…двадцать тысяч?..» — раздалось эхом в голове. Эйприл бросило в жар. Воздух загустел. Господи, да во что эти черти ввязались?.. Впрочем, это сейчас неважно. Кольм, наконец, перестал с ними играть, и один лишь выстрел… один лишь зов… и они все покойники.       Кольм в ответ на слова Белла окаменел, а потом расслабился. — Слышал что-то, — он мягко сообщил. — Уверен, ты подробно все расскажешь Кусаке и Финнегану. У них талант развязывать языки. — Босс, мы можем договориться, — Белл доверительно понизил голос. — Ты и я… — Мы? — Кольм повторил и расхохотался. — «Мы»! Кольм О’Дрисколл ни с кем не договаривается, щенок. — Хорошо, хорошо, — с присвистом выдохнул Белл, на видимой части его лица блестела испарина, руки он по-прежнему держал на виду. — Послушай, меня вовсе не нужно разговаривать… У меня и самого к Датчу счеты. Как тебе такое: я тебе о деньгах, а… — Завали хлебало, собака, — Кольм осадил и неожиданно окликнул: — Кусака! Зайди.       От этого громкого «Кусака» Белл сжался, а его руки будто бы дернулись к поясу. Но босс О’Дрисколлов по-прежнему в него целился, и Майка остался стоять на месте, бессильно кусая усы и загнанно стреляя по сторонам глазами. Эйприл осторожно опустила взгляд на руку Кольма и увидела блеск пушки. — Кольм, ты совершаешь ошибку, — попробовал Белл ещё раз. Она осторожно пошевелилась, но под ребрами тут же укололо: нож. По хребту пробежал холодок, а она тяжело сглотнула и неподвижно замерла. — Кусака, черти тебя подери! — Кольм выплюнул с растущим раздражением, нетерпеливо посмотрев на дверь.       Прошла пара секунд. Потом еще пара. И еще.       Но никакая «Кусака», чем бы она ни была, не появилась. И не появится. Кольм сдвинул брови, видимо, тоже осознавая эту мысль, а на лице Белла появилось странное выражение. Он перестал шарить взглядом по комнате, и теперь глядел только на Кольма. Так смотрят на добычу охотничьи псы, ожидая команды «Фас». Был у нее такой. Роном звали. Он был хорошим мальчиком.       Взгляд Белла щелкнул по ней, и она поняла: сейчас бросится. Выбора у них не было: либо они грохнут этого ирландского сучьего сына, либо он их обоих.       Да поможет ей Господь.       Эйприл задержала дыхание и со всей силы, что у нее была, толкнула О’Дрисколла плечом, вцепившись в руку с ножом. Кольм взбешенно рванул оружие на себя, пытаясь ее пырнуть. Шаркнуло по полу. На них налетели, и сверху навалилось. Стало темно и нечем дышать. Кольм сдавленно крякнул и замычал, послышались звуки борьбы. Белл сдавленно вскрикнул и болезненно зашипел прямо над ухом. Запястье начали выворачивать; когда боль стала невыносимой, она выпустила, и вес разом убрался. Белл и Кольм в плотном клубке тел сползли на пол.             Эйприл судорожно вдохнула и опустила взгляд; в плече Белла торчал загнанный почти наполовину нож. Кольм выдернул его, вырвав у противника рваный всхрап, и замахнулся, целясь Майке в горло. Эйприл, не думая, рванула вперед и перехватила его руку, липкую от крови. Ладони соскальзывали. Тогда она вцепилась в его мизинец и выкрутила до хруста. Хватка ослабла, Кольм дернулся и сдавленно заорал.       Нож, наконец, удалось вырвать. Сжав рукоять покрепче, она замахнулась и с остервенением вогнала лезвие в его руку почти на половину, пригвоздив О’Дрисколла к полу. Он судорожно забился в тщетной попытке вырваться, приглушённо завопил куда-то в ладонь Белла, который медленно, неумолимо взбирался на него, крепко зажимая коленями торс. — Заткни, — Белл прошипел, вырвал из руки Кольма револьвер и несколько раз съездил ему по роже; с каждым ударом на лицо его летели брызги. — Свою. Пасть!       Эйприл бросила быстрый взгляд на плечо Майки, вскочила и шипяще выругалась: из разреза пальто толчками била кровь. Бросившись к кровати, она сорвала одеяло и разорвала ткань пододеяльника. За спиной раздавались удары, тошнотворно влажные, будто отбивали мясо. Кольм уже не вскрикивал и не мычал. Эйприл стиснула лоскут, выпустила прерывистый вздох и повернулась.       Спиной к ней Белл продолжал размеренно месить то, что осталось от лица Кольма. Кольм не двигался. Эйприл глянула на дверь, затем снова на Майку. Мелькнула мысль остановить его, но она не рискнула: лезть под горячую руку себе дороже. Возле на полу натекла здоровенная лужа крови, но не Кольма — Белла. И довольно скоро случилось то, что и должно было: он выдохся. Скатился с противника, завалился сначала на задницу, а потом на бок. Револьвер улетел в угол, а Белл зашипел, с присвистом дыша и хватаясь за рану.       Эйприл выдохнула. Он заметно побелел. Подумалось, что если он отключится, она может спокойно перерезать ему глотку и улизнуть… даже не придется лгать Артуру, что Кольм его пырнул… но чем она тогда лучше Белла?..       Собравшись с духом, Эйприл выругалась: она еще об этом пожалеет. Времени было мало, их в любой момент могли накрыть. Схватив со стола бутылку с остатками виски, она подскочила к Беллу. Тот заворочался на полу, сделал странное движение, будто хотел повернуть к ней голову, но в последний момент его локоть поехал на скользких от крови досках, и он рухнул на живот.       Эйприл, ругаясь, опустилась на колени и вцепилась в его пальто, остатками сил потянув на себя. Белл грузно перевернулся и уронил на нее рассредоточенный взгляд. Пару секунд он тупо таращился, а потом расплылся в пьяной улыбке и загыкал. — А-а-а, мисс Робертсон… — Да-да, дорогуша, тихо, — Эйприл, не думая, бросила, быстро расстегивая и распахивая его пальто. Обнаружив рубашку, побагровевшую почти по грудь, она вздрогнула и застыла. — Ох, черт… Ты можешь сесть?..       Белл обнажил зубы, оттолкнул ее руку и, морщась, уселся. — Выпить, виски, — он посмотрел на дверь, попытался встать, но его повело. Эйприл стиснула зубы и сунула ему бутылку. Майка свинтил крышку, сделал пару крупных глотков, пролив на подбородок, и тряхнул головой. — Уф, — его передернуло, но в глазах появилась осмысленность. — Так-то лучше, — он попытался взглянуть на рану. — Сукин сын хорошо меня порезал. Но ему тоже неплохо досталось! А?! Говна кусок?! — он хрипло рассмеялся и пнул тело. Кольм не шелохнулся. Лужа крови под его головой разрасталась. — Да уймись ты уже, — она пробормотала, ощутимо шлепнув Майку по ладони, и он издал в ответ позабавленный, лающий смешок. — Я успела за секунду до того, как он пырнул тебя в глотку… — Белл сузил глаза и поджал губы. — Вылезай из рукава, перевяжу.       Белл осторожно отставил бутылку на пол, неловко стянул верхнюю одежду, и тяжелая кожа упала на пол. Его снова повело, он стиснул зубы и зажмурился, упершись ладонями в пол. — Тише, тише… Держись, — Эйприл подползла ближе и подхватила бутылку с остатками виски. Мысль о том, что Беллу в этом всем досталось больше чем ей, грела душу. Хоть какое-то воздаяние за все мучения. И ирландский говнюк, наконец-то, сдох. В горах станет спокойнее. Осталось лишь выбраться отсюда…       Она действовала быстро. Залить тряпку виски, выжать, сложить, наложить на рану, плотно обмотать, затянуть вокруг плеча и шеи, чтобы не сползло. На пару часов хватит. Покончив с перевязкой, она выжала рубашку, окинула комнату быстрым взглядом и выдохнула.       Срань Господня.       Белл зашевелился, все так же неловко всунул руку в рукав и запахнулся. — Ладно… солнышко… — между тяжелыми выдохами, пробормотал он, — все пошло немного по пизде… — он поднялся на ноги и посмотрел на нее. — Что было здесь, останется здесь, м? Я просто выигрывал нам время… И смотри, как хорошо все сложилось, — пошатываясь, он шагнул к окну и осторожно выглянул. — Ого… Морган тут недалеко, — он шмыгнул носом и убрал нож на пояс. — Мне все равно, это твое дело, — Эйприл вымученно вздохнула, Белл замычал в ответ, а она тяжело поднялась на ноги. — Минуту.       Подобрав в углу комнаты пушку Кольма, она вернулась к телу, и ее чуть не вывернуло. От лица не осталось живого места. Майка лупил с таким остервенением, что О’Дрисколлу оторвало нос. Подавив рвотный позыв, Эйприл быстро стащила с него оружейный пояс и, защелкнув ремень, убрала револьвер в кобуру. Забрав из руки трупа нож, вытерла лезвие о кровать и сунула в ножны. С оружием под рукой ощущалось в разы спокойнее.       Руки коснулись, и она вздрогнула, машинально опустив руку на рукоять. Но ничего не случилось — Белл лишь взял ее за предплечье и потянул наверх. — Обираешь трупы? Пойдем. Или очень быстро окажемся на его месте, — Эйприл коротко кивнула, едва успев схватить с кровати свою шубу, и он повлек ее к двери. Осторожно толкнув ее здоровым плечом, Майка высунулся, глянул по сторонам, махнул идти за ним и шагнул за порог.