Далёкий крик

      Его задели, когда он удирал. Дыра теперь была не только в плече: чиркнуло по бедру, сорвало кожу и мясо, штанина напиталась кровью, а кровь на морозе превратилась в мерзкую ледяную корку. Он растревожил раны сильнее, когда, надорвавшись, взобрался на здоровяка Джека. Дорога вылилась в пытку. Он пребывал на грани бессознательного, откуда его время от времени вырывали чьи-то голоса. Несколько раз рядом мелькала Робертсон. Впереди он различал Артура, Штрауса, Тилли с Хавьером. О’Дрисколла. Снег, наконец, исчез.       Хотелось закрыть глаза и провалиться в темноту, но он терпел. Свалиться сейчас было равносильно смерти: за ними еще могли гнаться. Они ехали рысью, иногда сбавляя, иногда прибавляя. Наткнулись на одинокого патрульного, возвращающегося в Бейзин, и оставили его лежать под деревом.       Через какое-то время он перестал различать дорогу и понимать, что происходит. В себя пришел только когда остановились и начали снова куда-то взбираться. Майка застонал и поднял голову. В глазах расплывалось. — Что мы теперь делаем?.. — Привал, — раздалось голосом Робертсон. — Всем нужно отдохнуть и поесть. А вам — подлататься как следует. — Здорово, — он выдавил и вцепился в рожок, прикидывая, как будет спускаться на землю. Бейлок под ним переступил с ноги на ногу, фыркнул и отряхнулся так, что Майка едва не потерял равновесие. Другие спешивались. Звякали сбруи. — Мистер Штраус, — снова Робертсон. — Помогите мне со шкурами. Постелим две лежанки, вон там, под сводом скалы. — Я наберу хвороста для костра. — Спасибо, мисс Джексон. Киран… — Я п-привяжу лошадей!       Майка собрался, перекинул ногу через седло и съехал на землю. Ноги подкосились, он рухнул, поднялся, проделал пару шагов и опустился под тень дерева, спиной к стволу. Вытянув ногу, он склонился над раной. Кое-как снял перчатки и попытался раздвинуть рваные края ткани. Но корка крови оказалась слишком плотной. Движение принесло острую, пульсирующую боль.       На пару секунд Майка закрыл глаза и привалился к дереву затылком, собираясь с силами.       Когда он промыл место виски и снял ножом корку грязи, рана оказалась глубже, чем он ожидал. Чуть ближе — и пуля прошла бы навылет. Он прочистил ее, убрал мелкие кусочки ткани и перевязал лоскутом с рубашки О’Дрисколлов. Следующим было плечо. Пока народ кругом суетился, подготавливая стоянку, он латал себя, не обращая на людей вокруг внимания. Закончив, он поднялся на ноги, подозвал Бейлока и забрал с седла свои теплые вещи, спальник и еду. Прямо сейчас его не заботило, кто и что подумает, будут его останавливать или нет. Он умирал от голода, кровопотери и усталости. Швырнув спальник под ноги, где стоял, он рухнул на него, расположил между колен банку, поднес к ней нож и потерял сознание.

***

      В себя он пришел от лая собаки. Как по щелчку очнулся, открыл глаза и дернулся рукой к оружейному поясу… Револьвера не было.       Он заморгал, прогоняя темноту, и понял, что темнота не у него в глазах: стояла глубокая ночь.       Где-то в самом деле лаяла шавка. Он шевельнулся, и все тело свело. Майка опустил взгляд, осторожно коснулся плеча и чуть повернул голову. Его переодели в чистое и сменили повязки. Пояс и оружие покоились рядом на земле, а сам он лежал на чем-то мягком и сухом. Сверху навалили столько всего, что едва получалось вдохнуть. Зато было тепло. Жизнь налаживалась.       Он бы остался навечно лежать в этом сухом и теплом, но повеяло едой. Он сглотнул и закопошился. — Далеко собрались, мистер? — упала тень, показались юбки, и перед глазами возникла миска с чем-то мясным.       Майка поднял голову, посмотрел на лицо Робертсон, на еду. Когда содержимое миски не оказалось вывернуто ему на голову, он осторожно принял ее и выдал настороженную улыбку. — Ммм, благодарю вас, мисс Робертсон… — На здоровье.       Он ощупал взглядом ее лицо на предмет подвоха, отправил первую ложку в рот и проглотил не разжевывая. Где-то, действуя на нервы, лаяла собака. На соседнем лежаке лежал Хавьер, дышал сипло и надсаженно. Над ним склонилась темная невысокая женская фигурка Тилли. На обрыве различался высокий силуэт Артура.       По левую руку простиралась Большая Долина, и где-то далеко на севере горели огни. Он прищурился, пытаясь разобрать, что видит в них, но зрение подводило. Судя по пейзажу, они на полпути к Строберри. Возвращаются на запад, с которого драпали через горы с такой скоростью. Он покачал головой. С одной стороны законники, с другой этот сучий Кольм О’Дрисколл…       Вспомнив Кольма, Майка выдал влажный, сиплый смешок. Он грохнул старого козла. Он! Ни Датч, ни Артур. Не слишком красиво, но какая разница? Кольм был значимым сукиным сыном. Папка был бы доволен.       И он выжил.       Это было неплохо, только ни Датча, ни денег по-прежнему не было. И скорее всего не будет, потому что Датч погиб в метель.       Майка отставил тарелку, потер веки и поднял взгляд на удаляющуюся спину Робертсон. Удирая из Бейзин, он уже не ожидал ее увидеть. Что она вернется и подберет его, тоже не ожидал. Он коротко, колюче, глянул на Артура и поджал губы. Морган хотел его оставить. Артур не питал к Майке теплых чувств. Майка ощущал в нем почти враждебность. Возможно, у него была пара-тройка причин.       Но что с того? Похоже, им недолго осталось ездить вместе. Датча нет, нет денег. Это конец. Ничего нового для него, но не для Парней Датча. Артур, Хавьер, Тилли, даже Штраус — они все никак не могли понять, что их размазали. Банды Датча больше не существует.       А значит, пришло время двигаться дальше. Если не случится чуда, и Морган не решит начать с нуля. С ним Майка бы остался, но только с ним и, может, Хавьером, который, судя по кашлю, собирался вот-вот преставиться.       Но шанс, что Морган решит это сделать и пригласит его, Майку Белла, был почти так же велик, как вероятность встретить в кустах Датча с мешком денег.       Может, прикинул он, почесывая заросший подбородок и наблюдая за Морганом, он еще может что-то с этого выгадать. Артур не хочет, чтобы они были друзьями. Хорошо; Майка не против стать врагами. За голову Моргана неплохая награда.       У огня, протянув руки к костру, сидели Даффи и Штраус. Робертсон упала на шкуру напротив и, сняв дробовик Гримшо с плеча, принялась его начищать. Оружие ей вернули. — Фройляйн Робертсон, — послышался слабый голос Штрауса. — Расскажете о Строберри? Чем там живут?       Раздался тихий смешок. Майка наклонил голову, прислушиваясь. — Ну, город у нас сухой, туристический, салуна нет. Люди в основном спокойные, порядочные. Семей немного… Есть врач, шериф, маленькое ранчо, владельцы постоялых дворов, мясник, почта. Две семьи охотников. Одна из них — моя. Есть, правда, мерзавец один и жёнушка его… браконьерят страшно. Приехали не так давно, — пауза, щёлканье цевья. — А вы с какой целью интересуетесь?       Губы Майки дернулись, а взгляд перескочил на Робертсон. Досада на провал с паромом и фиаско в Гриззли, на то дело с банком и тяжесть всего случившегося накатили разом, и захотелось выпить. — Мисс Робертсон, — он окликнул, стараясь говорить ровно, но вырвалось прохладно. — Мф, есть что выпить?       Робертсон подняла голову от дробовика и посмотрела на него. Подумав немного, молча пошарила рукой в шкурах, тяжело поднялась и, приблизившись, протянула ему флягу. — Пойло — дрянь, но пить можно. — Мне правда сейчас все равно, — Майка сделал несколько крупных глотков. Горло обожгло, он закашлялся, отпил еще и ощутил жажду, до этого дремавшую. — М. Вам не следует пить такое, мисс, пойло в самом деле дрянь, — он криво улыбнулся. Пойло как пойло. От него чуть отпустило, и закружилась приятно голова. — Когда приедем в… Строберри я куплю вам что-нибудь стоящее… За ваши проблемы.       Робертсон проследила за флягой. — Как я и говорила, город сухой. Продажа алкоголя под запретом. — Вы будете удивлены, мисс, — Майка рассмеялся, глотнул еще и прищурился. — Не существует сухих городов. Уверяю, — он поднял ладонь. — Пойло будет. Хорошее пойло.       Ехать в Строберри было дурной затеей. Не только потому, что в Вест Элизабет их ищут законники. Был еще чертов Скинни. И Скинни умудрялся вонять даже здесь, сейчас. — Что же, — Робертсон криво вздернула уголок губ после недолгой паузы, — ловлю вас на слове. У мужчин принято его держать, верно? — Верно, — Майка заткнул рот флягой, чтобы скрыть раздражение. Выпил всего пару глотков и уже рыл себе яму. Сдалось ему рыскать и искать ей выпивку. Ну, в конце-концов, старина Скинни ему подсобит… скользкая выдра. — Хотите это обратно? — он поднял флягу.       Она попыталась забрать фляжку почти сразу, но он удержал ее и легонько потянул на себя, заглянув Робертсон в глаза. — М, спасибо за выпивку, сладкая, — он посмеялся и разжал пальцы. — Есть вода? Я умираю от жажды.       Робертсон, буравившая его с пару мгновений странным взглядом, сдвинула челюсть и кинула через плечо: — Киран. Принеси мистеру Беллу бурдюк, будь добр. Там, у моей шубы.       У костра закопошились. — Сейчас!       Робертсон поднесла флягу к губам и, сделав пару небольших глотков, облизнулась. Майка пристально следил за ней. Он было решил, раз она вернулась за ним, раз не встретила его ором и дала выпить, все в порядке. Возможно, он поспешил с выводами. В движениях ее сквозила напряженность.       Раздались шаги, и рядом возник Даффи. Робертсон кивнула, принимая воду, и медленно протянула бурдюк Майке. Киран сразу же ушел, оставив их. — Я знаю, с тех пор как мы нашли вас на том дереве не все шло гладко, — Майка жадно отпил, по подбородку потекло на грудь. — И я мог где-то быть несносным… — он прищурился. — И я извиняюсь, но это были несколько тяжелых недель для нас всех. Но мы помогли вам, вы помогли нам. Выгодное сотрудничество, а? Я убил Кольма, вы вернулись за мной… — последнее он произнес неохотно. — Обещаю, я чем-то это воздам.       Ее взгляд, до того холодный и настороженный, чуть смягчился и сполз на бинты под его рубашкой. Кто его переодевал и перевязывал? Она или Штраус? Щёлкнув ногтями по металлу фляги, Робертсон присела перед ним на корточки. — На самом деле, есть кое-что, чем вы можете мне помочь. Если не делом, то хотя бы советом, — тихий вздох. — Четыре месяца назад я уже потеряла товар из-за О’Дрисколлов. Семье пришлось занимать, и они ждали эту поставку. Но всё пошло через задницу… — она поджала губы и, болезненно скривившись, глотнула ещё из фляги. — Я боюсь представить, что меня ждёт, когда я вернусь домой… Что посоветуете, м? — Второй раз? — он протянул, отпивая из бурдюка и изучая ее лицо. Совет? Едва ли. Похоже, столь обтекаемо она клянчит услугу. Чтобы бандит «потолковал» с мужем или папашей. Он как-то убил по просьбе женщины ее мужа. Женщине досталось его ранчо. Майке — бегать по трем штатам от законников четыре месяца. Он вернулся и спалил все к чертям. — Да, неприятно… Но это не ваша вина. Вашей семье не следовало посылать девушку одну в горы… Кто вас ждет дома, муж? — он выпил еще немного, плеснул на ладонь и протер лицо. — Отчим и его брат, — она понизила голос и прикрыла веки. — Я не замужем, — сердце пропустило удар, он еще раз прошелся взглядом по ее лицу, по коже, по глазам. Не замужем — это неплохо… но всегда есть подвох. — Отчим болен, дядька вечно пьющий ленивый ублюдок. Находит где-то самогон, понятия не имею где… Мачехи не стало лет пять назад. Брат умер, когда мне было тринадцать. Охота и поставка товара целиком на мне, потому что больше, черт возьми, некому.       Майка замычал. — Ясно. Теперь понятно, почему вы были одни в горах. Ну, как я сказал, это не ваша вина. Если ваши мужчины хотели получить товары… Им следовало поехать туда самим. Или отправиться с вами. Знаете, даже без волков и О’Дрисколлов вы вряд ли добрались бы до города в такой буран.       Робертсон поморщилась, и, подтянув шкуру, села поверх к нему боком, вытянув ноги. Где-то снова раздался лай. — Тогда их присутствие мне бы никак не помогло. Из дядьки стрелок никудышный, и он херов трус, — она вздернула губу и презрительно ощерилась. — Кинул бы меня и волкам, и О’Дрисколлам. А оставь его одного, и по возвращению дома не будет. Отчим едва ходит. Так что… Мда, — она, наконец, повернула голову и с несколько секунд изучала его лицо, думая о чем-то своем. Потом тяжело вздохнула и вынула из кармана юбки мятую пачку сигарет. — Ладно. Я что-нибудь придумаю. В любом случае, спасибо, что выслушали. Это… моя проблема. У вас и своих предостаточно.       Майка вновь замычал, задержав взгляд на пачке. Больной отчим и пьющий дядька. Похоже, припугнуть этих бедолаг и выслужиться перед ней будет легко. Кто знает, какую еще пользу можно отсюда извлечь? — Ничего, — он сделал снисходительный жест. — Я понимаю… Вам бы следовало найти хорошего мужа, мисс, — он помолчал. — Ваш отчим, он что, гм… — он замялся, подбирая слово. — Совсем плох? — Некогда мне было искать хорошего мужа, — она проворчала и сунула в зубы сигарету. Выбила еще одну и, не глядя, протянула Майке. — Сначала я была соплей и занималась хозяйством и братом. Потом похоронили сначала его, потом мачеху. Меня учили охоте, чтобы хоть кто-то приносил пользу. Потом отчим захворал. Что-то с ногами, не знаю точно. Благо есть жена дядьки, она хотя бы домом занимается.       Отчим, дядька, жена его — трое, и ни один, похоже, не опасен. Славно. — Хм… А ваш дядька, он, — Майка прикусил сигарету и неопределенно махнул кистью. — Не охотник?       Робертсон чиркнула спичкой и шумно затянулась. В долине затявкали, завыли койоты. — Он мудозвон, вот он кто… — она сжала кулак и выдохнула дым сквозь зубы. — Кхм. Простите. Он на конюшнях работает, помогает владельцу. — Вот как, — Майка рассеянно вертел в пальцах сигарету. — Что, у дядьки нет сыновей, которые бы приносили в дом монету? — Было двое. Одного пристрелили на дороге. Второй уехал в Чикаго, живет там сейчас с женой своей. Раза два в год получаем письма, — она пожала плечами и перевела на него нахмуренный взгляд. — Это имеет какое-то значение, м? — Просто поддерживаю разговор, — он чуть отстранился. — Извиняюсь, если влез не в свое дело, — он прищурился, затянулся и выдохнул в сторону дым. Уехал в Чикаго с женой и пишет два раза в год. Можно не бояться, что парень явится заступаться за папку с мамкой. — Похоже, дядюшка ваш в самом деле мудозвон… отпускать племянницу одну в горы, и только гляньте, к чему это привело, а? — он издал грудной смешок.       Робертсон посмотрела на него немного помутневшим от алкоголя взглядом, медленно затянулась и выдала слабую усмешку. — Не смотря на весь кошмар, что произошел, ваша компания все равно лучше, чем его. С ним я даже в одной комнате находиться не желаю, не говоря уже о, м-м-м, беседах, — она стряхнула пепел на землю и глянула на Хавьера, задохавшего в очередном приступе кашля.       Майка покосился на него, помолчал, изучая Робертсон. Дядька, с которым племянница не хочет оставаться наедине? Ему не шибко понравилось сравнение; впрочем, какая разница? Он снова утвердительно замычал и затянулся почти истлевшей в пальцах сигаретой, которую за весь разговор подносил к губам всего раз. — Ну, — он подался вперед, коснулся ее свободной руки и легонько сжал, но она даже не пошевелилась, лишь перевела на него взор, — уверен, все образуется, — он откинулся назад, сделал еще затяжку, а потом посмотрел на силуэт Моргана на обрыве. Нужно обсудить, что делать дальше. Может, они смогут перекантоваться у этих Робертсонов. Звучало неплохо.       Пока он слабо представлял, куда двигаться. Законники их активно разыскивали. Он едва ли верил, что Датч жив, но сколько раз его самого объявляли мертвым? Слишком много он вложил в это дело, чтобы сгоряча рубать хвосты.       И нужно было прийти в себя. Он мог чесать языком, но ему понадобится несколько дней, может, неделя, чтобы восстановиться, и еще больше, чтобы раны зажили. Майка перевел взгляд на Хавьера. — Что с ним? Он совсем плох? — Сильное переохлаждение. Его долго держали на морозе. — Это понятно. Он выживет? — Мне почем знать, — Робертсон выдохнула и щелчком отправила окурок в костер, а Майка пожал плечами и затянулся. — Если сильный — выживет. В Строберри есть доктор, он точнее скажет. — Ясно, — Майка бросил еще один короткий взгляд на Эскуэллу. В отблесках огня его лоб блестел от крупной испарины, и он сипел как старый больной вол. Брат как-то сильно простыл и так же сипел, лежа в лихорадке. Он выжил, хотя Майке пару раз казалось, папаша надеется, что тот умрет. — Что ж, — он сделал последнюю затяжку, затушил бычок и отбросил в сторону. — Спасибо за все… мисс Эйприл… Вы в самом деле были незаменимы. Пойду потолкую с мистером Морганом, — он откинул тяжелые шкуры в сторону и не без труда поднялся на ноги. Он еще чувствовал слабость, кружилась голова, но это все пройдет.       Морган обернулся на его шаги. — Артур. — Майка, — Артур бесцветно отозвался. Майка не винил его за то, что тот собирался уезжать без него: он поступил бы так же. Злило другое: Морган хотел этого. — Дела скверные, Артур, — Майка остановился рядом. — Мы по-прежнему в розыске… — Да ну, неужели, — Артур невесело хмыкнул. — Как долго… — Чуть больше суток. — Куда мы? — Майка глянул на равнину и на юго-запад, скрытый горой. — В Строберри?       Артур, наконец, взглянул на него. — Да. Хавьеру нужен врач.       Майка оглянулся, вздохнул и осторожно произнес: — Он неважно выглядит. Уверен, что парень дотянет до города?       Артур развернулся к нему лицом и положил руки на пояс. — Чего ты хочешь, Майка? — Того же, чего и все мы. Увидеть новый день. Выбраться из этого всего. — Не уверен, что наши интересы совпадают, — Артур отвернулся к долине. — Думаешь, Датч мертв?       Артур едва заметно вздрогнул и посмотрел на него. — Датч выбирался не из таких передряг. Он в порядке. — Ну, если ты так говоришь, Морган.       Майка не слишком верил в суждения членов банды, но Артура отличал реалистичный, даже пессимистический взгляд на вещи. Он был не из тех, кто ищет утешения в иллюзиях. Впрочем, до сих пор он так же цеплялся за Датча, как и все. Майка глянул по сторонам, шагнул к Артуру, чьи плечи заметно напряглись, и понизил голос: — Семья Робертсон может… приютить нас. Они не доставят проблем: отчим прикован к кровати. Еще есть дядька — пьяница и раздолбай. И жена его. — Это ты сейчас выяснил? — Артур прищурился. — О, я уверен, они будут счастливы приютить нас, Майка…       Майка развел руками. — Я о том же, — он тихо рассмеялся. — Только посмотри на нас! Они будут вне себя… — Ага, — Артур хмыкнул. — Будут. Настолько, что при первой возможности побегут к шерифу! — Предоставь это мне, — Майка положил ладонь ему на предплечье, и Морган сузил глаза. — Я поговорю с ними. — Ты? С каких пор ты по переговорам? — Я всегда был по переговорам, — Майка убрал руку. — У меня с этим хорошо, Артур. — Угу. Конечно, — Морган посмотрел ему в глаза и тихо спросил: — Собираешься ехать с нами? Зачем? — Что значит — зачем? — Брось. Ты с нами до сих пор только из-за денег. Ну, можешь забыть о них, — он чуть повысил голос, а Майка поджал губы и отвернулся к Долине. — Даже если Датч жив, я понятия не имею, где он! Думаю, нам всем будет проще, если мы разъедемся, — повисло молчание. — Ты дал понять, что наш образ жизни тебя не устраивает, и я… — Ты в самом деле думаешь, я с вами только из-за денег? — Майка каркающе рассмеялся. — Нет, — Артур отозвался без заминки. — Я знаю, мы оба знаем.       Майка был зол. Он хотел бы заехать Моргану по роже, и, может, заехал бы, хотя это было плохой идеей. Но вот раны… — Думай как хочешь. Я считаю, нам следует добраться до Строберри… Воспользоваться этой возможностью с Робертсонами… — А мисс Робертсон об этом знает? О возможности? — Нет, — он передернул плечами. — Но не думаю, что она станет возражать. — Да ну? — Они не в ладах, Артур. Девочка нам еще спасибо скажет, — он усмехнулся. — Спрашивала у меня совета, как вернуться к своим, чтоб с нее не содрали шкуру, понимаешь? За этот… инцидент с волками. Сказала, наша компания ей нравится больше. — Н-да, ну, тогда действительно у них там все плохо, — протянул Артур. Снизу залаяли. Майка вздрогнул и потянулся к кобуре, а Морган шагнул к краю, выглянул и сплюнул. — Да, чтоб тебя! Убирайся! Пошел вон!       Артур замахал руками, а Майка глянул вниз и скривился. — Что это здесь делает?! — Это собака из их лагеря, — Артур выругался. Внизу знакомая псина наматывала круги, виляя хвостом и наблюдая за ними, задрав лохматую голову, — увязался за нами, похоже… — Я вижу! Я спрашиваю: что он здесь делает?! — Говори тише, а? — Артур вспылил. — Хочешь, чтобы все в округе тебя услыхали? — Меня? — Майка зашипел. — Эта тварь всех сюда приведет! Своим лаем! Сделай что-то! — Я много раз его прогонял, он всегда возвращается. Черт… Уйди! — Артур замахал на шавку руками. Шавка тявкнула и завиляла хвостом энергичнее. — Пошел вон! — Ты издеваешься! Дай мне, — Майка потянулся к ружью, но Артур быстро убрал его подальше. — Поговори о том, чтобы всех сюда привести, — он процедил, нагнулся и подобрал с земли камень. Подбросив его в ладони, он посмотрел вниз, откуда на них таращилась проклятая псина. — Убирайся!       Реакции не последовало. Артур медлил. Тогда Майка нагнулся, подобрал камень побольше и швырнул в пса. Раздался визг и скулеж, собака поджала хвост, съежилась и дала деру. Артур вздохнул, еще раз подбросил камень в ладони и уронил его на землю. — Ну, с этим разобрались, — он нахмурился и проводил удаляющийся темный силуэт взглядом. — Надеюсь, больше он не вернется. — Вернется — пристрелю. — Похоже, у тебя проблемы не только с людьми, но и с собаками, — Артур рассмеялся и сплюнул. — Очень смешно. Когда выезжаем, утром?       Морган какое-то время смотрел на него. — Как рассветет. Хавьеру становится хуже. В Строберри врач его осмотрит.       Майка не ответил. Он перевел взгляд на Долину. Вышла луна, залив серебром лиловые пятна вереска на лугах. Собака больше не лаяла. Им следовало уезжать и начинать заново, ему и Моргану, спасаться, пока петля не затянулась, а не идти ко дну за умирающим Хавьером.       Он гадал, чем Морган собирается расплачиваться с врачом. Возможно сбережениями Робертсонов. Завтрашний день покажет.