Далёкий крик

      Дверь открылась. Майка с грохотом навалился на косяк. — Уф, — он мотнул головой. В глазах двоилось. К горлу подступала тошнота. Он закрыл рот ладонью и оглушительно рыгнул; плечо соскользнуло, и он, взмахнув руками, рухнул внутрь и на пол. — Еба-а-а-ать…       Он прополз вперед пару шагов и со стоном завалился на бок. Башка раскалывалась. К ранам на плече и бедре добавились исполосованные, кое-как забинтованные пальцы на левой руке. И они горели. Несмотря на весь выпитый алкоголь. По приезду он чувствовал себя неважно.       Сейчас он чувствовал себя хуже.       Он думал, что подыхает.       Во внутренних карманах пальто были две бутылки. Одна недопитая, вторая еще полная. В карманах было чуть больше денег, чем когда он уходил с этим слизнем, Фергусом.       Майка прополз еще чуток вперед, схватился за стул и попытался вскарабкаться по нему наверх. Стул опрокинулся ему на голову, и Майка взвыл. — Сраный маленький ублюдок!.. — костяшки столкнулись с деревянной спинкой, и Майка зашипел, отдернув руку. Сопротивление стула привело его в еще большую ярость, и он пнул его ногой, послав ебаного засранца в угол комнаты. — Да! Вот так! Знай свое место, ты… — Па-а-алегче, парень, — раздалось хрипло-булькающее сзади. — Это, блядь, моя мебель… Ух, сука… Гре-е-ейс!       Майка согласно рыгнул. Уцепившись за края столешницы, он попытался еще раз подтянуть туловище наверх. Рану в плече прострелило, он приглушенно взвыл; что-то посыпалось на пол. Майка закряхтел. Штаны куда-то сползали, и левой рукой он подтянул их повыше на живот.       Скрипнуло, донеслись шаги. Тишина. — Че ты пялишься, а? — выплюнул Фергус где-то над ним. — Эт-а-а-а… Ста-а-авь стаканы. Эй… — Майку подхватили под мышку и потянули наверх. — Ух, ну ты и боров… а так и не ск… Ик… Скажешь… — Фергус, может лучше… — Тебя спрашивали, женщина? Стаканы!       Грохнула дверь, раздались тяжелые шаги, и хриплый голос Моргана пропилил по ушам: — Долбанный стыд…       Майка попробовал повернуть голову. Не получилось. Фергус недовольно замычал и выпустил его. Майка завалился на бок и застонал. — Ты здесь по… поглазеть или че? Подними-ка лучше своего братца…       Снова послышались шаги, и его схватили за шкирку. — Э-эй… — он запротестовал, но его рванули наверх так, что зубы клацнули друг о друга, а все выпитое бултыхнулось в животе до самого горла. — Встань, животное! — прорычали над ухом голосом Моргана. Штаны продолжали сползать вниз, он икнул и попытался подтянуть их на жопу. Плечо снова заныло, и он зашипел. — Пьяный дурак! — его с силой посадили на стул. Майка ухнул, схватился обеими руками за столешницу и медленно поднял рассредоточенный взгляд на багровую, перекошенную и невыспанную рожу Артура. — Мо-о… мой брат Тацит, ну ты и зануда. Садись и… ик… выпей с нами.       Морган по-звериному оскалился, медленно наклонился к нему, хлопнув ладонями об стол, и процедил: — О чем ты думаешь? Сейчас два ночи, недоумок! — Д-два ночи? — Майка моргнул, отстранился и понял, что в Моргане показалось ему странным: он был одет в нательник, взъерошенный и босиком. — О… О-о-о…       Застучали шаги: женушка Фергуса, поджав губы, просеменила к ним со стаканами. Фергус, не без усилий поставил на место стул и рухнул на него. — Отправляйся спать, — Артур прошипел, буравя его взглядом. — Пока…       Приказной тон вывел его из себя. — Ты мне, — Майка обнажил зубы, схватившись за край стола; вспомнил, где находится и взял себя в руки. — Спокойно, брат, — он медленно выпрямился, достал из кармана бутылку и поставил на стол. — Мы… с Фергусом будем хорошими мальчиками. Можешь к нам присоединиться…       Бутылка поплыла куда-то вбок. Майка уставился в свою пустую ладонь. Что-то было не так… Направо зажурчало по стаканам. Он повернул голову. Фергус разливал.       Морган смерил их обоих тяжелым взглядом. Потом снова наклонился, до боли стиснул за запястье и прошипел на ухо, так, чтобы слышал только он: — Еще раз я услышу грохот отсюда, Майка, и я вас обоих… — Да-да, — Майка похлопал его по руке. — Мы будем вести себя хорошо. Можешь идти, — он небрежно махнул рукой. Артур выпрямился. А потом съездил ему тыльной стороной ладони по затылку. В глазах потемнело. — Ах ты пад…       К моменту, как он пришел в себя и выпрямился, Морган исчез за хлопнувшей дверью. Майка бессильно заскрипел зубами. — Наплюй, — раздалось сочувствующее со стороны Фергуса. — У Харви тоже всегда была палка в жопе, ха… Никакого с ним веселья.       Майка скривился. — На хер его, — он буркнул, взял стакан и запрокинул в себя половину. — Неблагодарный ублюдок…       Тихо скрипнула дверь, и Майка повернул голову.       На пороге стояла Эйприл. Из-под шерстяной шали торчали оборки ночнушки и панталоны, едва ли достающие до ее колен. Майка тупо уставился на них, выпав на пару секунд из реальности. Снова ощутил запах дешевых цветочных духов старой шлюхи, попытавшейся забраться к нему на колени в душном, маленьком подвале, где местные собирались, чтобы надраться. Опомнившись, моргнул и поднял взгляд повыше. Светлые волосы упали ей на плечи, лицо окаменело. Она окинула быстрым взглядом стол, их с Фергусом. Ссадины на подбородке снова зазудели, он попытался надвинуть поля шляпы пониже… и вспомнил, что его шляпа висит на вешалке у входа. — Мисс Эйприл, — он перекроил рот в улыбку и поднял стакан. — К-как вы этим вечером? — Бывало и лучше, — выдала она сухо и поплотнее закуталась в шаль. Фергус издал булькающий смешок и глотнул из стакана. — У-у-у… Что с твоим лицом, девочка? Ты там корни пустила? Проходи же, не стесняйся…       Она с пару секунд побуравила его немигающим взглядом и, наконец, быстрым шагом направилась к своей комнате, стараясь держаться как можно ближе к стене. Майка следил за ней блуждающим взглядом. Он захмелел и ловил себя на мысли, что пялится. Он отдавал себе слабый отчет: один неверный шаг, и с любыми поползновениями в сторону хорошенькой девочки можно будет расстаться. Он сильнее сжал в пальцах стакан, зажмурился и допил пойло. Справа шумно выдохнули, и совсем рядом голос Фергуса произнес: — Бо-о-оже… Я уже и забыл какая ты, ммм… прелестная.       Майка открыл глаза и медленно повернул голову. Фергус пожирал племяшку взглядом. Разве что не раззявил пасть и не пускал слюну. Майка ожидал чего-то такого с самого момента, как она обронила, что не желает оставаться с дядькой в одной комнате, но не сильно брал в голову: обычное дело. Сколько таких, как она? Даже не родная племяшка.       Он никогда не видел своих родных племяшек. Им сейчас лет по десять. Брат не хочет его к ним пускать. К ним или к семье. Он думает что? Майка придет к ним в дом, начнет резать людей у них на глазах? Или как Фергус, станет зарится на собственных племянниц?       Снова затошнило, уже не от алкоголя и не от слабости. Он стиснул пальцы на стакане, выдохнул и поднял взгляд на Эйприл.       Робертсон проскользнула мимо и скрылась за дверьми спальни отчима. Фергус, издав грудной смешок, пощелкал пальцем по стакану. — Видная девка, а, Амадей? — он хрюкнул. — Но Харви… Кхм… своей смурной рожей и скверным нравом всех парней вокруг нее распугал, — Майка покосился на него; была у него мыслишка, что дело вовсе не в Харви. — Я говорил ему, что замуж надо отдавать пораньше… Когда они еще в самом соку и ни хера не понимают. Хотя, есть те, кому по нраву постарше… — Может, у вас в округе херовые парни, — Майка налил себе еще и сделал крупный глоток. — Я не удивлен. С сухим законом и так далее… — он харкнул и сплюнул в ведро под столом.       Фергус неопределенно хмыкнул и опрокинул в себя стакан.

***

      Майка полулежал на столе, гипнотизируя взглядом пустую бутылку. Фергус ушел минут пятнадцать назад. Или пару часов. Он стукнул ногтем по стакану. На пальцах левой размоталась окровавленная повязка. Он проиграл первые две партии в филле, но выиграл остальные, и в кармане у него лежало семь долларов и одиннадцать центов. На пять баксов больше, чем было.       Его удивило, что они прокутили в подвальчике аж до двух ночи: он откровенно скучал, время тянулось медленно, даже во время игры. Отвлекала только выпивка. Несколько раз накатывала хандра. В какой-то момент за один из крошечных, обшарпанных столиков засели ебучие О’Дрисколлы…       Новости о смерти Кольма докатились до Строберри. Известия о том, что мальчики его теперь грызутся между собой за место вожака стаи, почти вызвали улыбку.       Скинни в местечке не появлялся. Заявлялись сюда в основном неженатые, проезжие, отребье и шлюхи.       Ну и такие, как Фергус, очевидно.       Несмотря на гибель Кольма, парни его грабанули несколько поездов. Один — совсем недавно. Останавливали на дорогах дилижансы, устраивали засады, угоняли скот. Сорвались с цепи, одним словом.       Тихо скрипнула одна из дверей. Майка вяло поднял чугунную голову, и мир слегка поплыл. Секунда тишины, а затем сбоку мелькнуло — Эйприл, все так же в шали, босая, бесшумно скользнула кошкой к кухне. Едва слышно стукнуло стекло, зажурчала вода.       Он неуклюже обернулся, на всякий случай придерживаясь за столешницу, заскользил взглядом по ее фигуре — она стояла полубоком, наливая в стакан воду из графина. Майка еще раз щелкнул ногтем по пустому стакану. Он не был уверен, что сейчас лучший момент предложить пойло, но не знал, почему. Мысли ворочались очень медленно. Он похмыкал, прочистил горло, выудил вторую бутылку и, шаркнув донышком по дереву, поставил на стол. — Я достал виски, — он облокотился на спинку стула и поморщился, когда потянуло под бинтами в бедре. — Как и обещал… Не желаете? Похоже, вам не спится.       Робертсон, не успев поднести стакан к губам, повернула к нему слегка расплывающееся лицо. Ее взгляд едва ли можно было прочесть в полумраке, в камине догорали поленья. Пара свечей на столе не шибко улучшали видимость. — Чертовски желаю, — раздался ее подсевший хриплый голос, она рваным движением выплеснула воду в раковину и приблизилась к столу. Майка удивленно поднял брови и выпрямился, освобождая столешницу, на которой лежал его второй локоть.       Подцепив носком сапога ножку стула, на котором ранее сидел Фергус, он придвинул его обратно. — Прошу, садитесь и выпейте со мной…       Она упала на сиденье без заминки. Поставила перед собой стакан, запахнулась в шаль и уставилась в огонь свечи. Несмотря на слова дядьки, она выглядела молодо… В чертах осталась юность, едва ли не детскость, хотя она изо всех сил пыжилась строить из себя взрослую девицу.       И она недавно ревела. Веки припухли, а глаза покраснели. Майка щелкнул языком, замычал и разлил по стаканам. По крайней мере, она не рыдала теперь у него на глазах. Он не имел никакого желания в довесок ко всему дерьму, стерпленному за сегодня, выносить женские слезы. Хватило всхлипываний Тилли, длившихся всю ночь. — Ну… Как отчим? — не глядя на нее он отпил из своего стакана.       Девчонка взяла свой, попробовала. А затем сделала несколько крупных глотков, не особо аккуратно, аж с края рта потекло. Оторвавшись от выпивки, она зажмурилась, выдохнула, нервно рассмеялась. — Умирает, — она опустила стакан в свободную ладонь. — Я и представить не могла, что он настолько поплохеет за эти едва ли два месяца, что меня не было.       Отчим подыхает, телега с товаром просрана, дядька то ли хочет ее грохнуть, то ли трахнуть; ее можно было понять. Он вспомнил мужчину на кровати, запах крови и гниющего мяса. Больные ноги. Брат Фергуса не выглядел старым, и что-то не вязалось. Он покосился на дверь спальни Робертсонов. Может, кто-то помог ему поплохеть, а? Впрочем, это не его дело. Он снова отпил, поставил стакан на стол и покосился на Робертсон. — Мисс Эйприл… — Эйприл, — она перебила и прикрыла глаза. — Эйприл, — он легко согласился, усмехнувшись. — Такой мужчина, как ваш отчим… Не хочу задеть, но… Возможно, лучше ему умереть, чем слушать, как братец решает, кого подселить к нему в комнату, — он раздраженно сунул руку в карман пальто и вытащил пачку сигарет. — Я бы застрелился, — он закурил и выложил на стол пачку. — Чем вот так.       Робертсон скрипнула зубами, покосилась на сигареты и глотнула еще, почти добив стакан. — Он бы поступил так же. Па… — она осеклась, мотнула головой. — Харви всегда презирал слабость. Только вот он без сознания. Грейс сказала, что он спит уже четвертые сутки. Я… не успела. Так что… — Эйприл судорожно выдохнула и допила.       Все это было странно. Майка понимающе замычал и покачал головой, затянувшись. По какой-то причине у людей рядом с ним развязывался язык. Его мало заботила судьба Харви. Возмущала на личном уровне — да. Но девчонка чувствовала себя достаточно комфортно рядом с ним, чтобы сесть за один стол и выпить. Дав ей выговориться, он заработает еще пару очков… а она почувствует себя лучше. Так почему нет?       Он выдохнул дым, сделал приглашающий жест в направлении пачки. Эйприл одними губами произнесла «спасибо» и выбила себе сигарету. Закурив от свечи, она подвинула свой стакан. — Плесните мне еще.       Майка снова разлил, исподволь наблюдая за ней. — Ну… Чему быть, того не миновать, — осторожно произнес он. — Все как-нибудь образуется.       Единственное, что образуется, когда умрет Харви Робертсон — брат его вконец оборзеет. Майка чувствовал, что даже сейчас присутствие его Фергуса как-то усмиряло. Стоит ему откинуть копыта, и слизняк окончательно потеряет страх.       Эйприл горько усмехнулась, сделала глубокую затяжку и выдохнула дым через нос; его слова ее не больно утешили. — Единственное, что меня удерживало в этом доме — Харви. Ему я обязана, ему и моей покойной мачехе. Грейс… — она опустила взгляд в стакан. — Мне ее жаль. Но ей я уже ничем не смогу помочь. А ждать, когда этот грязный ублюдок решится переступить грань или продаст меня одному из своих знакомых упырей за лошадь, как вашего мексиканского друга…       Майка снова понимающе замычал, лениво и пьяно наблюдая за ней, и повисла тишина. Робертсон сделала глоток и перевела на него взгляд, несколько поддатый. Он напрягся, когда понял, что она пялится на что-то; нет, не на что-то.       К шее прилил жар.       На рожу его пялится пьяными зенками. Не первый ебучий раз за день, с тех пор, как он взял в руки чертов нож и сделал то, о чем она просила. — Что? — он резко спросил; она вздрогнула, вышла из своего ступора и с легким испугом посмотрела в его глаза. Он не дружелюбно улыбнулся. — В чем дело? У меня что-то не так с лицом?       Эйприл нахмурилась и недоуменно покачала головой. — Да с чего ты взял-то? Наоборот… — она снова расслабилась и вдруг осторожно улыбнулась. — Тебе чертовски идет, я считаю.       Он открыл рот, чтобы огрызнуться, жар дополз до ушей; ее слова медленно достигли головы и, звякнув, очутились в пустом черепе. Но без видимых результатов. — Идет? — он скривился и нахмурил брови, не догоняя, что она несет. — О чем это ты там говоришь, девочка?       Отпив немного, она обвела сигаретой область под своим носом.       Майка еще пару секунд молчал, тупо пялясь на нее, слегка покачиваясь. Наконец, до него дошло.       О. Ооо…       Он расслабился. Захмыкал, затушив сигарету о столешницу, и заново глянул на девчонку; она улыбалась. Майка насмотрелся на достаточное количество шлюх, чтобы знать, когда ему льют на уши мед, чтобы сунуть руку поглубже в карман… Но на лице Эйприл была лишь эта чуть глуповатая, простецкая улыбочка, с которой пьяные дураки за столом вываливают все, что у них на уме, без задней мысли.       Она таращилась на его лицо не потому, что обритый он выглядел как тупица. Ей в самом деле нравилось, что она видит… по непонятной ему причине. Он медленно вдохнул, заскользил взглядом по ее лицу, слегка расплывающемуся, по губам… Может, он что-то где-то проглядел. Он был уверен, что слегка отпугнул ее. Что она не полностью простила ему Бейзин. Но она с ним разговаривала. Если подумать… Она вывалила ему куда больше, чем кому-либо из них. Точно больше, чем Моргану. Она за ним вернулась. Перевязывала. В памяти всплыл взгляд, которым она скользнула по его перебинтованной груди, когда он вылезал из-под шкур.       Майка облизнул губы, положил локти на стол и медленно подался к ней, наблюдая за реакцией. — Следовало сказать, красавица, — негромко произнес он и шумно выдохнул. Поднявшийся к шее жар никуда не ушел. — Может, для тебя я сбрил бы их раньше, — он обнажил зубы в улыбке, заглядывая ей в глаза. Эйприл в ответ слегка прищурилась, сделала глубокую затяжку, выпустила дым через нос. Медленно прошлась взглядом по его шее и плечу, опустила ниже. Он сглотнул и втянул ноздрями воздух. Мысли едва ворочались. Она сдвинула брови и указала на что-то перед ним сигаретой. — Это ты… как?       Ему понадобилось несколько секунд, чтобы понять вопрос. Майка опустил глаза. Его рука, исполосованная ножом. Он досадливо выдохнул сквозь зубы, едва ли не закатил глаза от раздражения. — Ну, — он глянул ей в лицо, — нужно было чем-то платить за выпивку, солнышко. Сыграл в филле… возможно, раз-другой нож срывался… но я выиграл, — он нетерпеливо отхлебнул из стакана. — И неплохо.       Она щелкнула пальцами по стеклу и тихо усмехнулась. — Не сомневаюсь. Могу… заменить бинты. Или хотя бы обработать, — она подняла ладонь. — Но, кхм, не настаиваю.       Он не отрывал взгляда от ее лица. — Я буду, — он подался вперед и положил ладонь на стол, — весьма признателен… Эйприл…       Робертсон кивнула. Опрокинув в себя стакан, зажала сигарету в зубах и выскользнула из-за стола. Он проводил ее до кухни мутным взглядом, задержав его на обтянутой ночнушкой заднице и оголенных икрах. Покопавшись с несколько мгновений в шкафчике, она вернулась со склянкой и рулоном бинтов. Уселась на свое место, потушила курево о стол и протянула ладонь. — Давай руку.       Не отводя взгляда, он отставил стакан и протянул ей кое-как перемотанную кисть. Эйприл, коротко глянув на него исподлобья, размотала окровавленное тряпье и пристально осмотрела раны. — Царапины, — она хмыкнула и откупорила бутылек. Остро запахло спиртом. Он замычал, когда рану ошпарило. Ее пальцы, несмотря на два стакана виски, двигались весьма быстро — каждый порез умело обтерли по краям, убирая грязь и запекшуюся кровь; добротно перевязали. Закончив, она довольно кивнула, пододвинула к нему свой стакан, выбила из пачки еще одну сигарету и прикурила от свечи. — У вас умелые руки, мисси, — Майка осклабился, осмотрев свою ладонь. — Что, понравилась выпивка? — он наполнил ее стакан и подвинул. — Самое то, что нужно сейчас, — она подтянула к себе виски и глотнула ещё. Он издал грудной смешок. — Но, пожалуй… Этот на сегодня последний, и мне хватит, — ее слегка покачнуло, взгляд рассредоточился. Неудивительно, если так накидываться. — Конечно, — Майка кивнул. Ее шаль немного сползла, обнажив плечо и ключицы, и он шумно вдохнул. Жар перекинулся вниз, напряжение в паху, до того слабое, стало жгучим. Он скользнул взглядом с плеча на ключицы, на шею, на лицо. Эйприл его будто не замечала; тупо пялилась куда-то в пространство, потягивая то виски, то сигарету.       Стало тяжело дышать. Майка хорошо опьянел. Все же, он понимал: одно неверное движение обойдется очень дорого. Он попотел, чтобы устроить их балаган в этом сраном доме. Но у него не было бабы с Блэкуотера, и девица сама провоцировала его. Она не была дурой; должна была понимать, что делает. Садится с ним, пьет с ним, трогает его. Улыбается ему.       Он вцепился руками в столешницу. Как она там сказала? Его компания намного приятнее компании дядьки. Он облизнул губы и придвинулся к ней на стуле. Деревянные ножки оглушительно шаркнули по полу, клацнули часы. Он протянул руку и поймал упавшую с плеча шаль. Поднял ее повыше. Никаких лошадей завтра не будет, равно как банды с Морганом. Потому что сейчас он завалит ее прямо здесь. Его ладонь задержалась у нее на плече, он осторожно провел ею вниз по предплечью, и почти невесомо соскользнул на талию, а оттуда — на бедро.       Она шевельнулась, будто не понимая, что ее беспокоит. Медленно опустила голову и уставилась на его руку. Майка наклонился ближе, сжав пальцы. Она вздрогнула, шумно и часто задышала. С каждой секундой в глазах становилось больше осознанности; а спустя пару мгновений ее взгляд очутился на нем.       Майка был слишком пьян, чтобы увернуться. Щеку обожгло, в глазах на секунду потемнело, в ушах повис звон. Он мотнул головой, еще не придя в себя, обнажил зубы. Увидел ее перед собой.       Его захлестнуло бешенство.       Понимание, что его только что ударили, приходило волнами. Эта сука его ударила.       Он хотел вцепиться ей в горло и придушить. Ударить по лицу так, чтобы уже не встала. Сильнее ярости жгло унижение. Теперь он видел ее лицо. На нем читалась брезгливая ненависть. Пощечина и ярость отрезвили. Он увидел все со стороны. Идиот. Решил, она отдастся ему прямо тут, на кухне, через стенку от своих тупых родичей. Девица искала жилетку, чтобы поплакаться, и она нашла ее… не в первый раз. Она хотела выговориться. Он позволил один раз, вчера, и она села ему на шею. Не Артуру или кому-то, например Тилли. Ему.       Это было унизительнее, чем когда женщины просто воротили от него нос.       Робертсон выскочила из-за стола и попятилась к кухне, надсадно дыша и кутаясь в шаль. Щеки ее пылали.       Он втянул воздух сквозь зубы и зло рассмеялся. — В чем дело? Мое лицо уже не так тебе симпатично, а? — он плеснул в стакан виски и запрокинул в себя.       Девчонка моргнула, шагнула было к комнате, но замерла и болезненно скривилась. Сквозь зубы выцедила проклятье. — Знаешь, Майка, — ее голос звучал сипло, — в какой-то момент я действительно поверила, что тебе, черт возьми, не насрать, — она отвела взгляд в пол, ощерилась и передернула плечами. — Дура.       Проглотив злость, он выдал смешок, смерил ее пренебрежительным взглядом и поднял стакан. — Ну, это дает нам что-то общее. М. Доброй ночи. Смотри, кабы волчок не пришел из лесу и не куснул за бочок, маленькая девочка.       Она хмыкнула, шагнула к дверям спальни, потянулась к ручке и вдруг замерла.       В комнате исчезли все звуки. Потом труба дымохода хрипло вздохнула ветром, а на стенах задрожал, завибрировал свет от свечи. Побелевшая Робертсон медленно обернулась.       В стекло с улицы трижды постучали.       Взбешенный взгляд Майки защелкнулся на окне. Он вскочил на ноги, едва не загремев на пол, и двинул к двери. Дети, бродяги, дьявол — кому бы в голову не пришло стучать в окна в три ночи, он преподаст им урок, который они его не забудут. — Нет, стой!.. — донеслась сзади сдавленная мольба.       Это подхлестнуло его. Выхватив пушку, Майка поднял засов и, сдавленно замычав от боли, вышиб дверь наружу ногой. Стреляя глазами по сторонам, выскочил, готовый среагировать на любое движение.       Округу заволок туман. Он густо стелился по земле, пожирая стволы деревьев и плетеный забор. В лицо ударил ветер, ледяной, будто он оказался снова в горах. Несмотря на пальто, кожа покрылась мурашками, а зубы клацнули друг о друга.       Снаружи никого не было.       Он издал сухой, трескающий смешок. — Ты, ха-ха, считаешь себя смешным, а? — сделав пару спотыкающихся шагов вперед, он шмыгнул носом, поглядывая по сторонам, и взмахивая рукой с револьвером. Раздражение нарастало, голову снова начало кружить — от злости, от слабости, от принятого алкоголя. Ему нужна была драка, разрядка. И он их получит. Майка качнулся, посмотрел вперед и сузил глаза.       На кладбище стояли две фигуры, высокая и низкая. Сперва он принял их в тумане за зыбкие тени надгробий. Лунный свет, выхватывающий из темноты синеву вереска и блеск росы, не падал на лица.       Над ухом вздохнули. Голос не был женским; он дернулся и обернулся, ожидая увидеть за плечом Артура. Внезапно, по руке с револьвером будто ударили ладонью. Майка резко, прерывисто вдохнул: за ним никто не стоял.       Скрипнули ступени крыльца. Его походя обдало ветерком. Он отшатнулся, шаря взглядом по сторонам. На дорожке зашуршала листва, и он повернулся на звук. Калитка заскрежетала и открылась.       Когда он посмотрел на кладбище, фигур было три. Маленькая, небольшая и крупная и высокая. Голова закружилась. Он мотнул ею и зажмурился. — Какое нахуй?..       Почудился детский смех. Он открыл глаза и шагнул вперед, машинально поднимая пушку.       В тумане никого не было.       В доме надрывно взвыла Эйприл.       Майка дернулся и моргнул. Ярость спустило, будто воздух от удара в грудь. Он колебался мгновение, затем скрипнул зубами и вслепую бросился назад. Слепо влетел в дом, едва не навернувшись о порожек. Рванул к комнате, ударился о косяк больным плечом, зашипел от боли, оказался внутри и застыл на пороге.       Он не знал, что ожидал увидеть. Ночного стукача, прошмыгнувшего у него за спиной в дом. Фергуса, зажавшего племяшку в угол.       Все было хуже: убивать Майка умел, но воскрешать людей пока не доводилось. Он опустил пушку, выдохнул и привалился спиной к стене. Растревоженная рана пульсировала жгучей болью, закружилась голова. На лбу выступила испарина. Он стиснул зубы. Снаружи хлопнула дверь, и уже звучали шаги. В полумраке Робертсон раскачивалась на кровати, подтянув к себе тело отчима и уткнувшись лицом ему в лоб. Шаль валялась на полу. Он неловко убрал револьвер в кобуру, стараясь отсекать ее приглушенные рыдания. Куда-то бежать было поздновато.       В дверной проем, задыхаясь от бега, в пижаме и съехавшем набок ночном колпаке, ввалился Фергус. Заспанный и все еще пьяный, он процедил проклятье, вскинул ладонь и двинулся в сторону Эйприл. — Какого дьявола ты орешь, придурошная?!       Майка шагнул было с места, не зная еще, что собирается сделать: схватить кретина за шкирку или попытаться улизнуть под шумок. Но в комнату, едва не задев мужа, влетела растрепанная миссис Робертсон. — Фергус! — увидев племянницу с телом, она сдавленно охнула и прикрыла рот ладонью. — О Боже… Эйприл… Детка…       Девчонка, казалось, вообще не замечала ничего вокруг. Грейс было двинулась в ее сторону, протянув руку, но ее грубо оттащили. Фергус выпрямился и выдохнул в усы, на его сонном рыле, наконец, проступило понимание. Он кашлянул. — Вот же ж… — он неловко прочистил горло, опустил голову и приблизился к кровати. Грейс обернулась, вздрогнула и уставилась на Майку, медленно сдвинув брови, во взгляде читался немой вопрос. Он поднял было руки, но женщина смолчала и мотнула головой, отвернувшись к мужу.       Фергус навис над Эйприл, положил ладонь на ее обнаженное плечо и осторожно потянул на себя. — Ну тише, солнышко… — Не… не трогай… — раздалось задушенное и глухое.       Он снисходительно усмехнулся. — Я разве трогаю?       Майка выдохнул сквозь зубы. — Фергус, отойди, пожалуйста… — Грейс заломила руки. Очень хороший совет. Но ее муж-идиот не спешил ему следовать. Майка шагнул боком к двери и замер у косяка, напряженно переводя взгляд с дядьки на племянницу, на его руку, лежащую на ее оголенном плече. — Эйприл, ты сама знаешь, это было дело време…       В руке Эйприл что-то блеснуло, и Фергус заорал, схватившись за кисть, отшатнулся и ударился о стену спиной. Грейс вскрикнула, а Майка ругнулся: девчонка, с зареванными, покрасневшими зенками, таращилась на дядьку; ножом полоснула. — Ты… — Фергус ошарашенно вытаращился на рану и качнулся, — шлюха… ты порезала меня! — Фергус, оставь же ты ее! — миссис Робертсон схватила его за локоть, но муж зло вырвал руку. — Тварь порез… — Еще хотя бы раз ты сунешься ко мне, ублюдок… — тихий, хриплый голос оборвал, и Майка перевел взгляд на Эйприл. — И я убью тебя. Клянусь, сука, дьяволом.       Щека дядьки дернулась, взгляд забегал, но спустя пару мгновений он вышел из оцепенения и прищурился: не верил. — Ты-ы-ы, неблагодарная мерзавка… — он неуверенно шагнул к ней. Майка напрягся, положил руку на пояс; этот идиот не собирается в самом деле сунуться к ней сейчас, а?       Опустив тело отчима, Эйприл загнанным зверем следила за дядькой с кровати. Сделав к ней пару шагов, Фергус замер. Скрипнул зубами. И, резко развернувшись, пролетел мимо Майки прочь из спальни. Девчонка скользнула рукой куда-то в одеяла. Он не успел среагировать, только подумать «Черт» и застыть, когда щелкнул курок револьвера, направленного на дверь. Краем глаза он видел, как прикрыла рот рукой тетка.       Эйприл Робертсон совершенно слетела с катушек. А еще она была очень и очень зла на него. Майка опасался, едва она поймет, что они в одной комнате, дуло окажется направленным ему промеж глаз. Инстинкты кричали достать пушку. И в другой ситуации Майка бы это сделал: девчонка смотрела не на него, он был почти уверен, что секунды-другой ему хватит выхватить револьвер и выстрелить.       Но…       Она все-таки вернулась за ним. Меньшее, что она могла сделать, после того, как они спасли ее задницу от волков, а потом вытащили из Колтера. И дыра в плече у него появилась из-за нее.       Однако, по какой-то причине он еще чувствовал себя должным. Может, дело было в обстоятельствах. Может, в том, что Майка был частью этих обстоятельств.       Он втянул ноздрями воздух, чувствуя, что еще пожалеет об этом, когда у него появится новая дыра в животе, и медленно поднял руки.       Эйприл мельком глянула на него, и снова уставилась в проем дверей. — Если не возражаете, — Майка поднял подбородок и подвинулся к выходу, внимательно следя за ее движениями, — я вас оставлю теперь… дамы… с вашим горем. Мои соболезнования.       После короткой заминки, дуло револьвера все же сместилось в сторону и вниз, освобождая ему проход. Он опустил руки, чтобы мочь быстро выхватить револьвер, и все так же не отрывая от девчонки взгляда, пятясь, вышел из комнаты.