Далёкий крик

— Что ты… — Скинни глянул в окно, осекся и побелел. Кровь буквально отлила от его лица, даже губы посинели. — Они здесь?.. — хриплым шепотом раздалось со стороны Эйприл, так и замершей с сигаретой.       Майка опрокинул в себя остаток стопки, мотнул головой и кивнул, а Робертсон шипяще выругалась. — Возьми со стены ружье и спрячься. Ты, — он дернул стволом вверх, не сводя взгляда со Скинни. — Вставай, только медленно.       Боковым зрением он видел, как девчонка втыкает сигарету в банку и бесшумно соскальзывает с места к очагу. Глухо щелкнуло ружье. Он позволил себе быстрый взгляд в сторону; Эйприл юркнула к обшарпанной двери между сервантом и кухней. Майка отвернулся к Скинни. Тот начал подниматься. — Майка, это ошибка.       Майка вышел из-за стола и боком, морщась, двинулся в сторону. — Открой ему и впусти в дом. Дернешься — грохну тебя, выблядка твоего, шавку эту и шлюху-жену, — в дверь постучали. — Давай, шагай. — Я его не ждал, — Норман неуклюже попятился к выходу. — Клянусь, Майка!       В дверь снова постучали, настойчивее, прямо заколотили, и Майка направил пушку ему в лицо, одними губами прошептав: «Двигайся». — Эгей! — прокаркал снаружи голос Айвана, и Майка подавил желание съездить лживой суке по морде. А он, идиот, в какой-то момент ему поверил, с такой виноватой рожей тот заливал девчонке, как ему жаль. — Майка… — Пшел.       Он стукнул его стволом по затылку. Толстяк сдавленно вскрикнул, съежился и выскочил в прихожую. Майка шагнул за ним, и собачонка, лежащая у лавки, поднялась на лапы. Едва слышно тявкнув, она слабо вильнула хвостом, а потом увидела Майку, прижала уши к голове и зарычала. — Заткни ее, — Майка прошептал. — Бонни, сидеть.       Бонни глянула на хозяина, пару раз гавкнула и послушно села. Майка прижался спиной к стене, поглядывая на собаку, на Скинни, и прислушиваясь. — Норман, у тебя свет горит, — глухо сказали снаружи. — Открой, дело есть.       Майка буравил затылок Скинни взглядом. Чертов, жирный, лживый кусок дерьма. Норман обреченно глянул на него и повысил голос: — Мэдди! Не спускайся, — а затем приоткрыл дверь, выглянул наружу, и тихо проговорил. — Начало десятого. Какого черта? — в его голосе сквозила неподдельная злость. Пальцы Майки сильнее сжались на рукоятке револьвера. — Мимо ехал, — Айван звучал близко, будто они стояли вплотную. От алкоголя и слабости у Майки плыло в глазах и подкашивались ноги. От мысли, что ублюдок вот здесь, совсем рядом, что все катится куда-то совсем не туда, и он понятия не имеет, что будет через минуту, бросало то в жар, то в холод. — Впусти, перетрем.       Майка видел, как трясется рука Скинни, придерживающая дверь. Он поднял пушку и направил ее ублюдку в голову, чтобы не мешкал.       Собака вскочила на ноги и залаяла, а он подпрыгнул и чуть не выстрелил. — Бонни! Сидеть! — Скинни отпрянул от двери и пнул шавку, когда та, захлебываясь лаем пополам с рыком, бросилась к Майке. Псина завизжала и отлетела в сторону. Кое-как поднявшись на ноги, она заскулила, поджала хвост и заползла под лавку. — Глупая собака! — У тебя там кто-то есть? — прокаркал Айван, а Майка поклялся, что прикончит тупую псину. Но сначала разберется с коротышкой и предателем. — Ты дурак? У меня дома жена и сын. И они спят! — Тогда чего ты им орешь?       Внутрь просунулась знакомая волосатая рука и толкнула Скинни в грудь. Тот споткнулся о лапу взвизгнувшей шавки и полетел в стену. В прихожую шагнул Айван. Его пушка сразу повернулась к Майке, но Майка, не думая, уже поднял свою, прицелился и нажал на крючок.       Раздался глухой щелчок — и ничего не произошло. Его прошиб холодный пот — что за дерьмо Артур ему подсунул?! — Блядь, — он выдохнул и нажал еще раз. И еще. И еще, а Айван продолжал целиться ему промеж глаз.       Айван то ли залаял, то ли рассмеялся, что-то сказал на чужом языке и ударил его по руке. Револьвер отлетел под скамью, а Майка качнулся и схватился за стену. В груди вспыхнуло, и перед глазами поплыли разноцветные пятна. — Ты че, — Айван сдвинул брови. — Застрелить меня хотел? — он замахнулся, а Майка стиснул зубы и выставил вперед здоровое плечо, внутренности сжались в ожидании удара. — Нет! — прошипел Скинни. — Не в моем доме! Убирайтесь отсюда оба и убивайте друг друга в другом месте! — Че этот хер забыл у тебя? — Тебя искал, — выплюнул Норман. — И раз вы друг друга нашли — проваливайте и разбирайтесь между собой снаружи, — он шагнул к двери, но был остановлен рукой, схватившей его за плечо и толкнувшей обратно в прихожую. — Искал? — Айван поднял косматые брови. — А че я тебе сделал? Этот придурок один, или с ним кто-то? — Один, — быстро выпалил Скинни. — Пиздишь мне? — кустистые брови опустились еще ниже, и Айван вытянул шею, заглядывая на лестницу. Норман побелел в третий раз за вечер. С завидным для своей туши проворством он подпрыгнул к ступеням и замер у основания, а собака подскочила к хозяину и тявкнула. — Дурак! Там жена и сын. Отвали! — он посмотрел на псину и махнул ей рукой. — Наверх, охранять!       Шавка звонко гавкнула и метнулась на второй этаж, а Айван хмыкнул и повернулся к Майке. — Ну-ка пошли. — Куда?       Волосатая рука сгребла его за лацканы куртки и потянула за собой. Легкое движение принесло море боли. Майка мотнул головой. — Спокойно, спокойно, я иду! — он вырвался. — Вот и иди, — Айван втолкнул его на кухню. От резкого движения в глазах снова потемнело. Майка пролетел небольшое помещение и схватился за край тумбы. На лице выступила испарина. Он поднял взгляд на пустое место над очагом, где висело ружье, прикусил губу в месте шрама и обернулся.       Айван зашел и посмотрел на стол, на бутылку с двумя — спасибо суке Мэдди за ее негостеприимность — стаканами, а потом на Майку, и скривил лицо. — Ты кто такой? Он кто? — бандит повернулся к запыхавшемуся Скинни, теребящему насквозь вымокший шейный платок.       Шею и лицо опалило: он его даже не помнит. Чуть его не грохнул, забрал пушки, забрал лошадь и не помнит его. Ну ничего. Сейчас Майка освежит ему память. Этот недомерок его уже не забудет. — Никто! — выпалил Скинни, от волнения у него затряслись брыли. — Я его впервые вижу!       Майка щелкнул по нему взглядом. Никто. Он ему напомнит, кто он. Придерживаясь за тумбу, Майка кое-как выпрямился. За спиной были ножи, но мысль воспользоваться ими он отмел сразу — Айван грохнет его раньше, чем Майка успеет к нему шагнуть. Он посмотрел на обшарпанную дверь между сервантом и кухней. Майка надеялся, Робертсон поймет, что надо делать. Он прочистил горло. — Ты забрал что-то, что мне принадлежит, — он боком двинулся от тумбы. — И я хочу это обратно. Мои пушки. — Пушки? — Айван остановил взгляд на его помятом лице с неаккуратной щетиной, на пыльной грязной одежде, — Откуда у тебя могут быть пушки, бродяга? — Я не бродяга. Меня зовут Майка Белл.       Он не стрелялся с пьяницами в городах ради забавы и славы, как более известные стрелки, предпочитал игрищам старый добрый грабеж. Но кое-где о нем все же слыхали, и в среде, где сам он вращался, о Беллах за три поколения люди были хорошо наслышаны. Датч его узнал.       Или только сказал, что узнал — ведь Датч говорил очень много, а Майка рано понял, что значат его слова очень мало. — Майка Белл? — Айван хохотнул, поворачиваясь за ним. — Впервые слышу. Это что за имя такое? У дружка моего дочку так зовут вроде. Тебя что, назвали как девочку?       Майка шумно выдохнул. — Ты не из наших мест, да? — он улыбнулся, но его потряхивало. Коротышка дерзил ему перед Скинни, которого не станет уважать и собака. И, что хуже — перед Робертсон. А может и перед Мэдди, если стены в халупе достаточно тонкие. — Моего отца так звали, и отца его отца. — Ну, это значит, что всех твоих предков звали бабьими именами, — Айван пожал плечами, а у Майки перед глазами запрыгали черные точки. — Кто тебя назвал, а? — он продолжил двигаться по кругу. Ему нужно было еще чуть-чуть, и Айван окажется спиной к двери, за которой засела Робертсон с ружьем. — Гномы? — Возможно, — Айван хмыкнул, почесывая бороду. — Пока приходовали твою маму.       Майка выдохнул слабый смешок, делая еще пару шагов в сторону и к нему. Норман, у двери, прищурился, и по хребту прокатила электрическая паника: Скинни понял, что он делает.       Сдаст, не сдаст?.. Майка бы сдал.       Дверь позади ублюдка медленно и, благо, бесшумно приоткрылась. В щель у самого пола просунулась рука с револьвером, направленным прямо в затылок Айвана. Спустя мгновение, рука поднялась, и Эйприл выскользнула на кухню целиком с ружьём на плече. Ее лицо окаменело, хищный, немигающий взгляд буравил спину коротышки. Походила на кошку во время охоты на птиц. — Бросай пушку, пес, — она протянула ровным и мертвым голосом, беззвучно шагнув к кухонным тумбам, — и поживешь подольше.       Айван замер глядя на Майку, потом чуть повернул голову, и уголок его рта, едва угадывающегося за бородищей, пополз вверх. — О, что это тут у нас за пташечка? — проворковал он, голос его походил на порыкивания пьяного медведя. — Девочка не боится поранить ручки об игрушку для взрослых дядей? — Девочка этими ручками сдирала шкуры со зверья похлеще тебя, — она искоса глянула на Нормана и ощерилась. — И когда я скажу «три», ты в этом убедишься лично. Раз.       Айван удивленно поднял брови и хохотнул. — О, не кипятись так, курочка — он медленно наклонился, положил револьвер на пол и выпрямился, подняв руки, а Майка прошел вперед, забрал пушку и сунул назад за ремень. — Целься в него хорошенько, — он щелкнул языком, — и во второго тоже. Я быстро, — он расстегнул пряжку оружейного пояса и грубо сдернул его с недомерка. — Я могу? — Попробуй, — Айван глянул за него на Робертсон, — если хватит яиц. У этой курочки они покрепче твоих. — Очень смешно, — Майка оскалился и закрепил патронташ у себя на бедрах. — Где мои пушки, весельчак? Куда вы дели лошадей?       Взгляд недомерка метнулся с него на Эйприл, и обратно, и в глазах появилось понимание. — А. Я понял. Ты — тот парень, что бухал с Фергусом? Весь этот сыр бор из-за каких-то дурацких пукалок? У меня их нет. Где — не знаю. Тебе бы у Билли спросить. — И где же он? — вкрадчиво спросил Майка. — А это лучше спросить у Билли.       Майка вытащил револьвер и с размаху ударил его по лицу рукояткой. Раздался влажный звук. На руку, на рукав и на пол брызнуло несколько капель. От движения в груди снова вспыхнуло болью, и дыхание перехватило. Майка не выдержал и замычал. Айван тряхнул головой и медленно выпрямился. — Бьешь как баба, — он сплюнул кровь и усмехнулся сквозь бороду, а Майка обнажил зубы. — Сказал же: не знаю я, где твои пушки. Может, их уже продали, а может нет. — Хорошо, мой друг, поговорим по-другому, — Майка выдавил похожую на судорогу улыбку. — Скинни, давай сюда стул. — Ты че, блядь, задумал? — Норман не шелохнулся, и Майка направил на него револьвер. — Я сказал: тащи стул, Скинни! — Господи, сраный Боже, — Скинни бросил загнанный взгляд на Айвана. — Да скажи ты ему, где его чертовы пушки!       Айван не сказал, и толстяк обреченно, от нервов неуклюже, пересек кухню и взял один из стульев. — Мистер Белл, — Майка посмотрел на Эйприл, стараясь не выпускать из виду коротышку. На ее лице застыло странное выражение. — Мы же не хотим устраивать шум посреди города под носом шерифа, верно?.. Может лучше… Связать ублюдка, вырубить и, м… отвезти прогуляться? А там хоть на куски его крошите, плевать. Заодно и сдерживаться не придется… Что скажете?..       Несколько секунд Майка обдумывал ее слова. Он умел развязывать языки. Но чтобы разговорить Айвана нужно время, а в городе их и вправду могут услышать… Да и надолго ли хватит Мэдди и ее супруга? Останутся следы. И куда девать тело, когда он закончит?       А вот если парня вывезти… да и дом Нормана стоял так кстати на самом отшибе. — Мне нравится, — Майка произнес и улыбнулся. Артур будет ворчать, что он ушел в город и взял с собой девчонку. Но если Майка вызнает, где подонки поставили лагерь и куда угнали девок, Морган простит его косяки. Может, даже, драку с Фергусом. Идеально. — Мне нравится, — он потряс пальцем. — Так и поступим. Скинни! — толстяк так резко повернул к нему голову, что послышался хруст позвонков. — Тащи веревку… И не шали.       Скинни ругнулся сквозь зубы и метнулся в сторону. — Бабы всегда за тебя решают, что делать? — Айван встретился с ним взглядом. В глазах снова на секунду потемнело. Майка обнажил зубы, а сбоку вынырнул Норман с мотком бечевки. — Свяжи ему руки за спиной, — когда они уедут в глушь, недомерку будет не до смеха. Правда, есть еще девчонка… Крошить, говорит, на куски… Но разделывать людей и животных — две большие разницы. Он не мог прийти в себя больше месяца, когда папка показал ему, как надо. Он отошлет ее. — Сам вяжи, Майка! — тряхнув брылями и брызнув слюной, прошипел Норман, пихая в его ладонь моток. Майка приставил ему под челюсть револьвер. Норман ошарашенно хватанул ртом воздух и вытаращил глаза. — Я сказал: делай!       Майка оттолкнул его, желая быстрее со всем покончить, и Скинни принялся вязать парню запястья. Делал он это медленно и неуклюже, а часы оглушительно тикали на стене. Щелчки их стрелок простреливали висок. Они показывали без пяти одиннадцать. За окном стояла чернота, только выла где-то собака. — Шевелись! — Майка поторопил. Он чувствовал на себе взгляд Робертсон, хотя был уверен, что она держит на мушке Айвана, а в ушах звучал его насмешливый голос, которому эхом вторил голос отца. От нервов и алкоголя плыла голова. Он зажмурился на секунду, а потом повернулся к Эйприл и процедил: — Иди займись лошадьми, девочка!       Она вздрогнула от его тона, перевела на него недоуменный взгляд и нахмурилась, опуская револьвер. — Как скажешь, — она не без досады протянула и повернула голову. — Мистер Райт… помните, что у вас есть жена и маленький сын, которые вас ждут.       И, не убирая оружия, скользнула прочь с кухни. Задержавшись у окна в прихожей, она что-то процедила и исчезла за дверью дома. Майка дождался, пока шаги ее утихнут снаружи, и выдохнул. — Долго еще? — он подошел к ним ближе. — Что ты там возишься? — Делаю, что могу, — Скинни затянул веревку и, тяжело дыша, отступил. — Не нравится — делай сам! Меня грохнут из-за тебя, Майка. Меня из-за тебя грохнут! — Из-за меня? — Майка наклонился, рассматривая узлы и щелкая языком. — Не я заставлял тебя с ними знаться. Объясняй это Мэдди… если после сегодняшнего она еще останется держаться за твой дряблый хер.       Айван размял шею, поднял взгляд и улыбнулся ему. — Допрашивать меня тоже она будет? Я б не отказался… — Веселишься? — Майка осклабился. — Это ненадолго, дружок. Пойдем, — он схватил его за плечо и подтолкнул к выходу. Ребра заныли. — Ты или твоя сука что-то пикните шерифу — закопаю, — Майка кинул через плечо, выпихивая Айвана в прихожую. — Я тебя прошу, — Скинни шагнул за ними, часто дыша и косясь то на одного, то на другого, — не приведи ко мне его друзей и законников…       Айван коротко, холодно зыркнул на него и остановился посреди прихожей. — Что встал? — Майка выдохнул. — Топай. — Заставь, — Айван повернулся и привалился плечом к стене. — А лучше, — он хмыкнул, — пусть девочка заставит… Она хоть пушку в руках умеет держать. — Смешно, — Майка шумно выдохнул и сделал к нему шаг. На виске пульсировала вена. — Вы с ней похожи, — бандит задержал взгляд на его волосах. — Сестричка? Папка, твой, наверное, хотел дочку, да?..       В глазах почернело. Он услышал влажный звук и сиплый выдох Айвана. Норман что-то прошипел у него за спиной, но за ревом крови в ушах Майка не разобрал слов. Его правую руку заливало горячее, левой он прижимал кого-то к стене. Темнота отступила, и он увидел лицо Айвана с пенящейся кровью на зубах и бороде. А потом понял, что продолжает загонять ему в живот нож. Из-за разницы в росте лезвие проходило по ребрам и соскальзывало. Он опустил взгляд и увидел развороченное месиво на месте живота и свою залитую кровью руку. — Блядь…       Он разжал пальцы, и нож упал на пол. Сердце выскакивало из груди. Майка отступил, еще на что-то надеясь, но дело было сделано: он не знал, сколько времени бил, сколько раз ударил, но ран в брюхе парня было достаточно, чтобы превратить кишки в крошево. Айван уже сползал по стене, но сознания не терял — крепкий сукин сын. — Зарезать связанного и безоружного, — он прохрипел, наваливаясь плечом на стойку для обуви. — Ты, кха, даже не мужчина… — Да сдохни ты уже, — Майка уперся ладонью ему в лицо, а второй обхватил челюсть, и впечатал затылком в стену. Раздался хруст. Он убрал руки и отшатнулся, налетев на что-то твердое, тяжело дыша, глядя, как обмякшее тело застывает на полу. — Ох.       «Еще один срыв,» — прозвучало в голове голосом Моргана. — Ты убил его, — голос Скинни прошипел. — Ты его убил!..       Он не узнал, где стоянка. Он не узнал, где пушки.       Скрипнула половица на лестнице, и Майка повернул голову так резко, что едва не свернул шею. На верхних ступенях замерла белая, как простыня, Мэдди, в ужасе таращясь на труп и открыв рот.       Майка тяжело сглотнул. Ему было трудно дышать, и прежде чем заговорить, он пару раз хватанул ртом воздух.       Не узнал, где женщины. — Не вздумай кричать, Мэдди, — он потряс пальцем. — Держи свой рот на замке… Он все равно годится для одного, — он схватился за скамью и с трудом выпрямился.       И взял с собой девчонку; сейчас она снаружи.       Лужа крови под Айваном растеклась аж до порога и продолжала увеличиваться. Он опустил взгляд на себя; заляпал все что мог. — Н-да, ну дела, — Майка вытер ладони о штаны. — Кажется, у нас тут труп, Скинни…       Он сказал, что ничего не произойдет.       Его рывком развернули и сгребли за грудки, а он всхрапнул от боли. Перед лицом оказалась багровая, перекошенная физиономия Скинни. — Что ты натворил, придурок?! — на него брызнули слюной. — Нас всех вздернут! Ты зарезал человека в моем доме!       Майка обнажил зубы и оттолкнул его. — Ну… Придется тебе, значит, от него избавиться, — он всплеснул руками. — Это же твой дом.       Артур узнает. — Ах ты грязный сукин сын! — прошипела Мэдди, ее лицо раскраснелось, а пальцы вцепились в перила. — Опять за тобой дерьмо подтирать? Это шутка?! Мы посреди, мать твою, города!       Слева скрипнула и открылась дверь. — Лошади гото… — взгляд Робертсон споткнулся о Майку, скользнул по крови на его одежде, а затем опустился на Айвана. С каждой секундой ее глаза становились шире, а дыхание — громче и чаще. Ее повело, и она, мотая головой и болезненно морщась, отступила на крыльцо. — Сука, нет… — Эйприл, — Майка увещевающе произнес, поднимая руки и делая к ней шаг. — Успокойся, девочка…       Её осатаневший, со слезами, с ненавистью перетекающей в панику, взгляд вперился в него, и Майка остановился. Она подняла руку и качнула кистью, из ее груди вырвался рваный смешок подступающей истерики. — Т-ты мне, блядь, обещал, — она выдавила и нащупала ногой ступень. Она готова была бежать, и он не хотел убивать её. — Я знаю, но, — он посмотрел на тело, — иногда… иногда вещи срываются, солнышко… Все будет нормально, Эйприл, все будет прекрасно, — Майка быстро глянул на Скинни, на Мэдди, и сделал к ней еще один осторожный шаг.       Девчонка издала тихий всхлип и обреченно закрыла глаза, приваливаясь спиной к балке крыльца. — Беги от него, дура, если жизнь дорога! — раздался шипящий голос Мэдди с лестницы, и Майка со свистом втянул зубами воздух. Эта стерва и ее длинный язык. — С ним никогда ничего не будет нормально! Этот псих всегда приносил одни проблемы! Норман, что, черт подери, делать?! У нас в доме тру… — Так возьми швабру и приберись, дура! — Майка рявкнул, вытащив пушку и тряхнув в ее сторону. Сорвав с крючка шляпу и нахлобучив на голову, он выскочил наружу, едва не поехав на луже. Эйприл дернулась и распахнула глаза, а он схватил ее за плечи, пачкая кровью одежду. Она вцепилась в его запястья. Ее рассредоточенный взгляд смотрел сквозь него, Майка видел в глазах влагу, чувствовал, как ее колотит. Он высвободил левую руку, обхватил Робертсон, притянул к себе и наклонился к ее уху. — Т-ш-ш… Все хорошо, Эйприл… нас никто не слышал… у нас есть фора… пойдем.       Он чуть сжал ее; она открыла рот, чтобы что-то сказать, но у нее вырвался лишь сдавленный всхлип, и тогда она судорожно кивнула. — Хорошо, хорошо… — он облизнул губы и нашел глазами навес. — Пошли.       С бешено колотящимся сердцем, оглядываясь по сторонам, он спустился по ступеням. Справа мяукнула кошка, и Майка чуть не выскочил из штанов. На главной улице еще горели фонари. На одном из крылец он даже видел силуэт человека и красный огонек сигареты. Городок был погружен в блаженное умиротворение и дремал, не подозревая, что только что в нем зарезали человека. — Майка! — шипящий голос Скинни окликнул. Не останавливаясь, он обернулся и махнул ему пушкой, которую так и не убрал. — Сделай так, чтобы это все исчезло, Норман! — он отпустил Робертсон у навеса и поставил ногу в стремя незнакомого и высокого мохнатого коня. Видимо, Айвана. На седле у него висел карабин и фляга с водой. Майка взял поводья, ухватился липкой от крови ладонью за рожок и с трудом подтянулся. Конь недовольно заржал, а в груди вспыхнуло так, что в глазах встали слезы. — Если еще надеешься спокойно пожить!       Эйприл, прерывисто дыша, вывела Бурого Джека из-под крыши и влезла в седло. Натянув шляпу на лицо, она вдруг ударила коня по бокам, и здоровяк, заржав, сорвался в галоп.       Майка ругнулся, убрал пушку и стукнул лошадь шпорами. Конь храпнул и рванул с места. Майка едва удержался верхом. От каждого скачка вышибало дыхание, и у него не хватало сил подстраиваться под галоп — его жестко мотало и било в седле. Воздуха окликнуть Робертсон и велеть сбавить ход не хватало. Терять ее из виду он не мог. Она знала места, а Майка — нет. В темноте он едва разбирал дорогу, а от боли и потрясения почти потерял ориентацию в пространстве.       Мимо пронесся загон конюшен. Эйприл летела сломя голову, а Джек, привыкший к тяжелому Уильямсону, гнал быстрее обычного, несмотря на всадника и груз.       За бешеной скачкой, ударами копыт, вспышками боли и храпом коня Майке мерещилась погоня, крики законников и лай собак. Пару раз он оглядывался и не видел ничего, кроме сгущающейся черноты и удаляющихся редких огней города.       Наконец, Робертсон притормозила Джека и резко свернула с дороги направо. Пролесок, после — крутой спуск, снова на дорогу. И снова галоп по почти открытой местности. Луна вышла из-за облаков и осветила окрестности. В какой-то момент Эйприл увела коня левее и перешла в шаг, уходя все глубже в рощицу. Сквозь стрекот насекомых где-то ухал филин, визгливо залаяла поблизости лисица, шумела листва. Все звуки раздавались будто из-за толщи воды.       Гул реки нарастал с каждой секундой, пока, наконец, девчонка не вывела их к краю скалистого обрыва, немного спустившись в низину. Со спины их прикрывали невысокие молодые ели и кустарники. Здесь Верхняя Монтана шла порогами и сползала вниз, гремя на камнях. На противоположной стороне — высокие валуны, с трехэтажный дом, скрывающие их присутствие.       Но они были совсем недалеко от города.       Эйприл, остановив тяжело дышащего Джека, рвано выдохнула, сняла шляпу и запрокинула голову, подставляя лицо ветру.       Сдерживая стон, с присвистом дыша, Майка медленно подъехал к ним. Пот градом валил с него. Он провел по лицу трясущейся ладонью; на голову будто вылили ведро. Он молчал, время от времени хватая ртом воздух и морщась, давая себе время отдышаться.       Веки Эйприл дрогнули, и она перевела на него пустой взгляд, не поворачивая головы. С несколько секунд тупо пялилась будто сквозь него, но постепенно на лице появлялось осознание. Моргнув, она скривилась и отвернулась от него. — Какого дьявола, Майка?.. — раздался ее дрожащий голос. — Пять минут. Я отошла буквально на пять проклятых минут…       Майка мотнул головой и снял с седла флягу. Свинтив крышку, он сделал пару глотков, а потом плеснул немного себе на лицо, запрокинул голову и прикрыл веки. Дождавшись, пока сердце немного успокоится, и в груди перестанет так неистово колоть, он открыл глаза, посмотрел на нее и навалился коню на шею. От его гривы резко и сильно пахло. — Сейчас в самом деле время обсуждать это?.. Нужно уезжать, — он глотнул ртом воздух и поморщился, а потом обвел взглядом берег. — Если найти место достаточно высокое и скалистое, можно переждать ночь… Придется залечь ненадолго… пока все не уляжется… — Он хотя бы сказал тебе, где твое оружие и стоянка?       Майка подавил ругательство. — Это сейчас неважно, — он процедил, скользнув беглым взглядом по ее лицу и дальше — по противоположному берегу. Девчонка издала истеричный смешок и сгорбилась. — Уезжать… Залечь. И обнаружить у себя под ребрами перо в какой-то момент, потому что тебе снова сорвало чердак из-за ерунды.       Его взгляд снова защелкнулся на ней. — Ничто из того, что там было, не было ерундой… Этот… — Да он же провоцировал тебя! — Эйприл резко обернулась, встретившись с ним глазами. — Выводил, чтобы ты потерял над собой контроль, оступился… Выдал себя, подставился. И, — она всплеснула руками, — у него вышло.       Майка зацепил поводья за рожок и широко развел руками. — Я знаю, — он наклонился вперед и положил локти на шею коня; ребра заныли. — Что ты сейчас от меня хочешь? Мне съездить в Строберри за телом? М? Что сделано, то сделано, — он выпрямился. — Я сделал ошибку, он мертв.       Робертсон невесело усмехнулась. — Когда меня грохнешь за мелочь, тоже потом просто скажешь «сделал ошибку»?.. — она опустила голову, пряча глаза, и в висках застучало. — Дома есть кому тебя остановить. Но в глуши-то мне кто поможет?       Майка перехватил поводья; она не может знать, насколько ему сорвало крышу. Думает, он бросится на нее? Он вспомнил звук пощечины, черноту и бешенство. — О чем ты говоришь? Он зарвался, и я показал ему, — Майка вытер трясущейся ладонью рот. Нельзя было допустить, чтобы она, или Морган, или кто-либо еще узнал, насколько он потерял контроль; пускай лучше думают, что он идиот. Он представил свои пальцы на ее горле, нож в ее животе, выдохнул и отвернулся: — Долго еще будем препираться? Хочешь поехать одна? Славно. Езжай.       Недолгое молчание прервал хриплый вздох и бряцанье поводьев. Джек грузно потопал вдоль пролеска, держась у кромки за растительностью, а Эйприл, на ходу, надела шляпу. Майка выждал немного, тяжело, с присвистом дыша, подумывая сделать одолжение им обоим и отправиться в другую сторону, но затем направил коня за ней, а тот неохотно пошел, оторвавшись от кустарника, который жевал. Майка был совсем плох, а она не сказала, чтобы он убирался. С ней у него будет больше шансов выжить. Пока что.       Они не проехали десяти метров, когда из зарослей по правую руку донеслось скуление, едва различимое за шумом реки, и Эйприл натянула поводья. Скулеж повторился, и она неожиданно спрыгнула с Джека. — Что ты, черт возьми, делаешь? — Майка окликнул, когда она взяла здоровяка под уздцы. — Раненую тварь у охотников принято добивать, — она бросила, не оборачиваясь, и вместе с конем шагнула в редкий лесок. — У нас нет на это времени! — он бросил ей в спину, но она уже исчезла за деревьями. — Черт возьми, — он сплюнул в сторону и попытался устроиться в седле поудобнее. Но плохо было в любом положении, и тогда он просто закрыл глаза, прислушиваясь, боясь услыхать стук копыт или человеческие голоса.       Вместо них до слуха долетел истошный, протяжный вой, а за ним — приглушенная ругань Робертсон. Бурый Джек заржал в чаще. Майка открыл глаза и повернул голову. Волк? До него доносился шум, будто кидали землю, и он нахмурился. Какого черта она там делает?..       Из-за деревьев глухо залаяли, и Майка встрепенулся, хватаясь за пушку, не понимая, в чем дело. Законники? За лаем раздался негромкий смех Эйприл, топот лап, и на дорогу выскочила собака. Увидев всадника, она тявкнула.       Мохнатый конь фыркнул, заржал и едва не встал на дыбы, а Майка выхватил револьвер. Луна хорошо освещала землю, и он разглядел шавку. Узнал. — Ах ты тварь живучая, — он вытянул руку с револьвером и прицелился. — Следовала за нами с Бейзин, а? Заткни уже свою пасть! — Не смей! — рявкнули из кустов, и показалась Эйприл, выводя Бурого Джека. Майка закусил губу, шумно выдохнув. Во второй руке у девчонки висел моток веревки. — Ко мне!       Собака, вильнув хвостом, повернулась и послушно рванула к ней в ноги, заискивающе припадая к земле. Эйприл присела на корточки и закрыла шавку рукой, подняв на Майку рассерженный взгляд исподлобья.       Он очень хотел выстрелить. Но Робертсон вряд ли обрадуется, если он сейчас застрелит эту проклятую собаку. Она и так была на грани. — Хватит уже, — девчонка ловко уложила псину на бок, погладила ей живот и быстро накинула верье на лапы. Та было дернулась, вякнула, пытаясь вывернуться, но безуспешно. — Какого черта ты делаешь? — Майка убрал револьвер и скривился. — Я не буду жрать собаку! — Тебе никто и не даст ее сожрать! — Эйприл глухо огрызнулась, не поднимая головы. — Собака охотничья.       Связав животное и повязав на морде узел, она стянула с седла какой-то свёрток и расправила ткань. Псина, тщетно пытавшаяся выбраться, была укутана в тряпки, словно в люльку, и закинута на спину. Взобравшись на Джека, она выдохнула и перевела на Майку тяжелый взгляд. — Ты едва держишься, — она хмыкнула. — Езды не меньше трех часов быстрым ходом по пересеченной местности. Справишься?       Не меньше трех часов. Господи. — Конечно, — он выдавил что-то вроде улыбки. — Доеду без проблем… — Славно, — она мрачно протянула в ответ и развернула Джека в сторону плотины озера Ованджила. — Тогда не отставай. Йа!