Какао будешь?

— А это больно? — спросил Август, не скрывая волнения. Тони звонко хохотнул, состроил страшное лицо и жутким голосом зарычал: — Да, конечно! Сначала надо будет вырвать все ногти, потом окунуть их в краску, смазать клеем и приклеить обратно! — от его слов Август весь побледнел и медленно потянул руки со стола к себе. Тони ухватил его за ладони, заливисто рассмеялся. — Прости-прости, не мог не пошутить. Это вообще не больно. — Точно?! — от недоверия Август даже голос повысил. — Точно-точно, — Тони прижал его руки к столу, чтобы Август не думал их убирать. — Тебе понравится, отвечаю. Мои же ногти тебе нравятся? Нравятся. Ну вот и всё. Тони погладил тыльные стороны его ладоней, успокаивая, и потянулся к коробке с лаками. С шумом вывалив их на стол и еле успев поймать покатившиеся к краю бутыльки, он торжественно сказал: — Выбирай цвет! — Откуда у тебя столько? — Чтобы гель-лак перекрывать, если для выступления требуется, — расплывчато пояснил Тони. Август, конечно же, кроме слова «выступления» ничего не понял, но уточнять не стал. Не до того было. У него попросту глаза разбежались. Такого разнообразия цветов он и в природе-то не встречал, а тут… И алые, и черные, и синие, и с блестками, и кислотные. — Я не знаю, — расстроенно проговорил Август, — они все красивые. Тони задумался ненадолго, а потом, хитрюще жмурясь, предложил: — А давай каждый ноготь отдельным цветом? — Но тогда не хватит ногтей! У меня их всего десять. А мне все цвета нравятся, — расстроился Август. — А ты с закрытыми глазами тыкай пальцем на лаки. Тот, который выберешь вслепую, и будет наноситься следующим. Понял? Ну тогда поехали. Закрой глаза, вытяни палец, — Тони раскрутил его руку, — а теперь тыкай. Август ткнул пальцем в какой-то бутылёк. Открыл глаза: попался тёмно-синий цвет. — Прекрасно! — Тони озорно улыбнулся. — Ну, с Богом, что ли? И он взялся подстригать ногти специальными кусачками, потом прошёлся размягчающим маслом по кутикуле (что за потешное слово!) и стал отодвигать её с ногтя при помощи палочки для того, чтобы обрезать совсем тоненькими и острыми ножничками. Было неприятно, но Август терпел и не жаловался. Однако когда Тони взялся за пилочку... В тот момент Август понял, что есть вещи страшнее плетей. Звук и ощущения спиливаемых ногтей заставляли всё тело покрываться противными мурашками, кривиться, втягивать голову в плечи, однако Тони останавливаться не собирался. Он крепко держал его пальцы, не отвлекался на жалобное шипение и не отрывался от работы, благодаря чему расправился с неприятной процедурой довольно быстро. — Может, не надо уже лаком? — предложил намучавшийся Август. Тони состроил чрезмерно серьёзное выражение лица. — Надо, Федя, надо, — и принялся покрывать левый большой палец тёмно-синим лаком. Август притих, ожидая всего самого худшего, но Тони не позволил ему разыгрывать излишнюю драму, скомандовав: — Ты пока следующий цвет выбирай. И рукой не вздумай дёргать! — Какой из? — растерялся Август. Тони посмотрел на него, как на душевнобольного, сочувствующе так, безнадёжно, и ответил: — Очевидно, той, которую я тебе сейчас крашу, Август. Тот смущённо кивнул, закрыл глаза и правой рукой тыкнул в разбросанные по столу и собранные в одну кучу бутыльки. На этот раз выпал зелёный. Таким нехитрым способ Тони докрасил ему все ногти, и только после Август додумался спросить: — А это надолго? — Да на дня два-три, не больше. Это же не гель-лак, а обычный. Август мысленно поблагодарил Бога за милость. — А избавляться от этого лака как? Спиливать? — Не-е-ет, — протянул Тони, откровенно веселясь, — это гель-лак нужно спиливать. А обычный лак просто ацетоном стирается. — Ацетоном? — Да, такая очень вонючая жижа. От неё у меня глаза слезятся. Август хмыкнул, сделав вид, что прекрасно понял, о какой жиже идёт речь: Тони ведь и так ему потом покажет. Вытянув перед собой руки, он с затаённым дыханием рассмотрел каждый ноготь, насладился тем, как здорово они выглядели, будучи разноцветными, перевёл взгляд на Тони и расплылся в счастливой улыбке: — Спасибо, очень красиво. Мне нравится. Тони махнул рукой. — Пожалуйста. Только ты пока ничего руками не делай, лак ещё не высох. Не закосячь, а то я переделывать не люблю. Конечно же, Август «закосячил». И не один ноготь, а целых два. Причём он толком для этого ничего и не сделал. Просто поднялся из-за стола и опустил руки. Тони пыхтел, дулся, но испорченные ногти переделал, приказав Августу строго-настрого не вставать больше со стула и не двигать руками около получаса. Чтобы это время прошло для "косячника", как выразился Тони, быстрее и приятнее, он поставил перед ним телефон, включил мультфильм «Душа» от Pixar, а сам прошёл за спину, перекинул черную косу вперёд, опустил ладони на плечи и принялся их разминать. Августу никогда не делали массаж. Конечно, он знал, как разминать гематому, как массировать ноющие после труда мышцы, но ему никогда не приходило в голову, что массаж может быть очень приятным. Тони неторопливо проминал его плечи, шею, массировал острым локтем ямки под лопатками, проходился кулачками вверх и вниз строго по бокам от позвоночника и никак не воздействовал на сам позвоночник. — Я могу тебе под футболку залезть? — спросил он и тут же объяснился: — Просто через ткань вообще неудобно. Август кивнул, не отрываясь от просмотра мультфильма, но стоило Тониным пальцам коснуться голой спины, как Август вздрогнул, выгнулся. По всему телу словно пробежали маленькие электрические заряды. Те самые, которые показывал ему Тони, когда выключал в комнате свет, брал резиновый надувной шарик и возил им по пушистому пледу. Резина тёрлась о шерсть, и оттого в темноте рождались голубые искорки (как потом объяснил Тони — искорки статического электричества). — Ты чего? — обеспокоенно уточнил Тони. Август почувствовал, как от стыда загорелись уши. — Всё хорошо, просто руки у тебя холодные, — соврал он. — Прости, — Тони закатал его футболку до самых плеч, подышал горячим воздухом на ладони, растёр их. — Вот теперь должно быть хорошо. И положил их на обнажённую спину. Август еле удержался оттого, чтобы снова не вздрогнуть. Сколько бы времени ни проходило, как бы долго они с Тони ни жили вместе, он никак не мог привыкнуть к столь… особенным прикосновениям. Его тело реагировало на них странно: дрожало, покрывалось мурашками, тянулось навстречу ласке. Тони говорил, что так и должно быть — что это нормально, — и Август ему верил. Правда иногда сомнения возвращались, и Тони приходилось, проявляя небывалые чудеса терпения, объяснять всё по новой. Август скользнул ладонями по столу вперёд, навалился на него грудью, расслабился. Тони, разминая его спину, с нажимом проводил руками вверх и вниз. Вдавливая пальцы в тугие мышцы у самого позвоночника, круговыми движениями продвигался в стороны. Когда массаж был окончен, он огладил жаркими ладонями всю спину, оставил поцелуй между лопатками, опустил футболку. Август, разморенный, нехотя приподнял голову, распрямился, подтянул ближе руки. Тони глянул на них, провёл подушечкой указательного пальца по каждому цветному ногтю и с улыбкой заключил: — Высохли. Август, переполненный щемящей нежностью и благодарностью, тотчас обнял его за бёдра, притянул к себе и уткнулся лицом в живот. Неразборчиво пробубнил: — Ты такой хороший. А Тони только рассмеялся, укладывая руку ему на макушку.