Какао будешь?

      Первое апреля обещало быть невероятно веселым. Тони придумал идиотский розыгрыш, в который мог поверить разве что ребёнок — а значит, и с Августом тоже должно было всё получиться. Не то чтобы тот был настолько наивным, но… Тони купил дешевый тест на беременность, нарисовал красным маркером две полоски, еле отговорив себя от навязчивой идеи пописать на него по-настоящему, и принёс Августу. Вряд ли тот вообще знал, что значили эти полоски и как вообще проявлялись на тесте. Тони потом ему обязательно всё расскажет и покажет, но сначала: — Август, милый, у нас с тобой образовалась проблемка, — Тони усадил его за стол, сел к нему на колени, протянул поддельный тест. — Ты же понимаешь, что мы наделали? — А что мы наделали? — Август обнял его, чмокнул в плечо, улыбнулся. Тест сразу же отложил в сторону, обратив всё своё внимание к Тони. — Нет, возьми, — Тони впихнул ему тест обратно в ладонь. — Ты знаешь, что это? — Понятия не имею, — и снова принялся выцеловывать острое плечо поверх шелкового черного халата. По телу пробежала приятная дрожь, Тони зажмурился, поджал пальцы на ногах. — Это… — он выждал драматичную паузу, в течение которой собирался с мыслями, стремительно уползающими прочь от стараний Августа, — тест… на беременность. Теперь-то понимаешь? Август так и замер, прислонившись губами к его плечу. Медленно отстранился. Переспросил: — На беременность? — Да, а ты думал, что то, чем мы с тобой занимаемся, пройдёт без последствий? — Погоди, — Август нахмурился, — но мы ведь оба мужчины. — А вот так бывает, ты не знал? — Тони обнял его за шею. — Залетел я, дорогой. Август уставился на него, как на сумасшедшего, непонимающе усмехнулся, замотал головой. — Но… как? Мы же предохранялись. — Презерватив порвался, — быстро нашёлся Тони. — Так я теперь ещё и заразиться мог? — испугался Август. — Да я ж на терапии. Всё хорошо должно быть, — он погладил Августа по голове, успокаивая. — Ну? Что делать теперь будем? Я ребенка не хочу. — Как же ребёнка можно не хотеть? — Август в одно мгновение расстроился. — Что ты такое говоришь? — он положил руку ему на низ живота. Расплылся в тёплой улыбке, погладил. — Не верится даже, что отцом стану. А ты, получается, матерью? Да? Тони возмутился: — А ты вообще подумал о том, как я рожать буду? Через какое отверстие, извини меня? — Ну, через то, куда входило, — предположил Август. — Ты, главное, не переживай. Мы справимся. Я буду рядом с тобой. На работу ещё одну устроюсь. Мы не будем бедствовать. Всё будет хорошо, я тебе обещаю. Главное, не переживай. Договорились? Это же такое счастье! У нас будет малыш! Он поцеловал Тони с такой нежностью, что у того защемило сердце. И зачем только вздумал так глупо шутить? Август, вон, как обрадовался. Как теперь рассказывать ему том, что история с беременностью являлась вымыслом? — Знаешь, я всё-таки за аборт, — Тони сполз с его колен, но из кольца рук высвободиться не смог. Август задрал ему футболку, стал покрывать поцелуями живот, приговаривая: — Никакого детоубийства не допущу. Не говори таких ужасных вещей. Тони почувствовал, как к щекам прилила краска стыда. Нет, продолжать этот цирк было нельзя. Август был слишком добр и наивен, чтобы так над ним издеваться. — Август, постой, слышишь меня? Пожалуйста, остановись. Прошу, — Тони отодвинул его от себя, беспомощно приоткрыл рот. Следовало признаться, нет, покаяться во лжи и извиниться, но сделать это было невозможно, глядя в голубые глаза, полные любви и обожания. Пришлось отвернуться. — Я пошутил. Прости меня. Я не беременный. Сегодня просто первое апреля было. В этот день принято друг над другом подшучивать. Вот я и подшутил. Август поднялся, взял его за плечи, навис над ним и строго заговорил: — Нет уж, ты теперь решил шутками прикрыться, чтобы аборт совершить? Тони сморщился. — Что? Нет, да ничего я не буду де… — Обманывать меня вздумал? — рассвирепел Август. — Грех на душу взять хочешь? Тони почувствовал, как сердце ухнуло в пятки. Ему не нравилось, когда Август ругался. Невольно вспоминался Олег с его неконтролируемыми орами и тяжелыми кулаками. В такие моменты хотелось убежать в самый дальний угол квартиры, забиться в него, подобно испуганному зверьку, закрыть руками голову и тихонько заплакать от беспомощности. Август легко тряхнул его за плечи. Тони зажмурился и залепетал, заплетающимся языком. — Прости-прости-прости меня, я просто идиот, прости меня. — Нет уж, будешь рожать, не отвертишься и точка, никакие прости не помогут, — припечатал Август и, схватив его за бока, принялся… щекотать. Тони засмеялся, стал изворачиваться, вырываться, но Август в конце концов просто прижал его спиной к себе, заключив в крепкие объятия, поцеловал в макушку и, ласково посмеиваясь, пожурил: — Ты думал, я совсем дурак, чтобы в такое поверить, а? Прости, не удержался, решил подшутить над тобой в ответ. Я тебя сильно напугал? Тони, всё ещё тяжело дышащий, с трясущимися от страха коленями, пропищал: — Да нет, я вообще не испугался. С чего ты взял? Август поцеловал его затылок, спустился быстрыми поцелуями по выступающим позвонкам к воротнику футболки. — Какой сумасшедший праздник это твоё Первое апреля, — забормотал он, согревая дыханием чувствительную кожу. И Тони наконец расслабился, решив для себя раз и навсегда, что больше этот праздник он с Августом отмечать не будет. Ни за что и никогда.