Глава 10. Мороженое со вкусом баббл-гам
12 мая 2024 г. в 15:21
Ожидая Руби МакКуинн в кафе, Фрэнсис усиленно боролась с желанием заказать ещё одну порцию земляничного мусса со взбитыми сливками. Или крем-брюле с коричневой сахарной корочкой, которую так приятно сломать ложкой. Или французские блинчики с шариком ванильного мороженого (в этом кафе оно было с чёрными точками, а это значило, что ваниль настоящая). Заказывать что-то для Руби было бессмысленно: Фрэнсис заранее её предупредила, что встреча будет касаться работы, а это значило, что отвлекаться Руби не будет даже на глоток кофе.
Наконец она появилась в дверях. Заметив Фрэнсис, она подняла ладонь и приветливо улыбнулась, не показывая зубов.
— Здравствуй, — Руби элегантно присела напротив и чуть-чуть наклонила голову, тряхнув кудряшками. — Ты говорила, что хотела бы поговорить насчёт работы…
— Д-да… — глаза Фрэнсис забегали, она начала теребить пальцами (в точности как Вилли Вонка в минуты волнения!). — Скажи, тебе ведь месяц назад приходило вот такое вот письмецо? — и бордовый конверт оказался на столе.
Руби недоверчиво взглянула на него, осторожно взяла двумя пальцами и поднесла ближе к лицу.
— А-а-а, узнаю, узнаю. Да, приходило такое же, как у тебя, один в один. Только я тебе не советую откликаться на него, это не вакансия, а Бог знает что!
— А вот с этого места поподробнее, — о том, что она уже давным-давно откликнулась на это самое предложение, Фрэнсис решила не говорить.
Руби изящно оперлась подбородком на тыльную сторону ладони и устремила взгляд куда-то вдаль.
— Садиться в машину я не стала, решила поехать за ней на своей. Был открыт боковой вход этой огромной фабрики, но я решила туда не заглядывать, а сразу пошла к основному, благо было уже темно. Там долго-долго ждала, так ничего и не дождалась и пошла обратно в сторону бокового. Там стоял странный человек, я не разглядела черт его лица, помню только большие очки, шляпу, как у фокусника, и длинное пальто. Я представилась, сказала, что пришла по объявлению, показала письмо без конверта. Он сначала долго рассматривал меня, после чего махнул рукой и ушёл обратно в здание.
— Махнул рукой? Это ты фигурально?
Руби покачала головой.
— Нет. Причём он так жеманно и пренебрежительно это сделал, будто огрызок выкинул в урну, — она поморщилась, как оскорблённая, но не показывающая этого Мэри Поппинс.
— А во что ты была одета? Какая у тебя была причёска?
— Неужели это имеет значение? В моём внешнем виде не было ничего, что не соответствовало бы протоколу! — теперь и в её голосе прорезались нотки обиды, и Фрэнсис поспешила оправдаться.
— Ну ты же мне рассказывала в первые дни, что в нашем случае нас встречают по одёжке, может…
— Не стоит мыслить так буквально, — теперь тон Руби стал типично-менторским. Не закатить глаза в этот момент оказалось трудновато, но Фрэнсис справилась.
— А никто из наших ещё такое письмо не получал, ты не в курсе?
Руби на секунду чуть сморщила лоб.
— Чего не знаю, того не знаю. Но мне Дейзи Купер говорила, что поехала на фабрику на машине, зашла внутрь, увидела пикси в красных капюшонах и убежала. Когда она это рассказала при всех коллегах, над ней ещё больше стали посмеиваться.
Фрэнсис нахмурилась и фыркнула, отчего её чёлка слегка взметнулась вверх.
— Что такое?
— Не люблю, когда людей обижают.
Руби лишь мягко усмехнулась.
— Это всё, что ты хотела узнать?
Фрэнсис кивнула, кончиками пальцев притягивая к себе конверт обратно.
— В таком случае до встречи. Если будут ещё какие-то вопросы, я всегда к твоим услугам.
Стоило Руби помахать на прощание рукой и скрыться за дверью кафе, Фрэнсис не выдержала и подозвала официантку.
— Крем-брюле, пожалуйста… И шарик ванильного мороженого.
Снег успел растаять, но воздух ещё оставался морозным и колким, поэтому Фрэнсис замотала шарф покрепче. Руки в перчатках без пальцев всё ещё могли переворачивать страницы, а значит, можно было достать книгу и снова погрузиться в чтение.
«Шоколад» британской писательницы Джоанн Харрис Фрэнсис купила почти не раздумывая и даже почти не глядя на аннотацию. И тем не менее этот слепой выбор оказался удачным — описания волшебных мелочей в жизни обычного французского городка и сладостей, которые готовила главная героиня, согревали кончики пальцев и без толстых перчаток, а ещё заставляли улыбаться во весь рот. Портило книгу только то, что священника, выступавшего против главной героини, звали Фрэнсисом, пусть его имя и было написано чуть-чуть по-другому. Так, что она там сказала? Чёрт возьми, кто же печатает начало реплики на следующей странице...?
Бах! Фрэнсис покачнулась, но устояла, хотя книга и выпрыгнула на мгновение у неё из рук, а вот столкнувшаяся с ней девочка-подросток на скейтборде упала навзничь.
— Ой-ой-ой, прости, пожалуйста, я тебя не заметила! Ты цела? — Фрэнсис сунула книгу под мышку и наклонилась к пострадавшей.
— Больно… — пробормотала девочка, поднимаясь на локтях. Её голос сначала показался Фрэнсис смутно знакомым, но где она его слышала, пока оставалось загадкой.
— Что именно болит? — Фрэнсис присела на корточки и протянула к девочке руку, но стоило той поднять глаза, как всё тут же стало понятно. — Виолетта?! Виолетта Борегард? Какими судьбами в нашем городе?
Сначала она нахмурилась, а потом её брови подняли в удивлении.
— Я на новый этап соревнований... Вы же смотрели моё последнее выступление по гимнастике, да? — гордым тоном спросила она.
— Пока не успела, только в газетах про это читала. Зато я видела тебя на шоколадной фабрике. Помнишь меня?
Виолетта помотала головой. Тогда Фрэнсис протянула руку и приветливо сказала:
— Ohayo: godzaimasu, Boregarudo-san!
Только теперь она поняла.
— Ой, Вы та мисс переводчица?
— Ага, — Фрэнсис улыбнулась и протянула к Виолетте руки. — Давай помогу встать, а там уже посмотрим, что у тебя болит.
— Надо же, а я Вас с помадой не узнала.
— Бывает, — усмехнулась Фрэнсис, после чего усадила Виолетту на скамейку и сама села рядом. — Ты затылком не ударилась?
— Не, только копчиком… Помешать соревноваться это не должно, но немножко больно.
— Ногами пошевели немного. Не болит сильнее?
— Не-а, — покачала головой Виолетта, и в её глазах не было ни тени притворства.
С минуту они сидели в тишине. Девочка просто смотрела вниз и качала ногами туда-сюда, а Фрэнсис не смогла удержаться, чтобы не рассмотреть её. Ничто в ней уже не напоминало о том, что больше двух недель назад Виолетта превратилась в гигантскую ягоду: её личико снова стало здорового розового цвета, как у большинства белокожих детей, а волосы прежнего светлого оттенка, хотя они и слегка отросли.
— Виолетта, слушай… Если тебе не сложно, можешь ответить на один вопрос? Это касается того, что… кхм, с тобой случилось на фабрике.
— Валяйте, — не поднимая головы, ответила девочка.
— А как ты снова стала прежней? Прости, пожалуйста, если это тебя обидит, просто…
— Да ничего, меня в родном штате уже все поспрашивали, — теперь Виолетта уже повернулась к Фрэнсис лицом. — Было тяжело, но потом оказалось, что эта кожа слезает, если прям долго с губкой мыться. Мылась неделю, и волосы тоже тёрла. Два дня ходила вся опухшая, но потом прошло. А Вам зачем?
— Да я просто волнуюсь… Мне было страшно представить, что с тобой будет. И с остальными тоже, — пробормотала Фрэнсис. Чтобы скрыть нервные движения пальцев, она опустила руку в карман куртки и вдруг нащупала что-то, обёрнутое фольгой. — Ой, кстати, хочешь жвачку? Ты же вроде любишь…
— Если черничная, жуйте сами! — отрезала Виолетта, чуть отодвинувшись. Фрэнсис лишь улыбнулась и протянула ей упаковку.
— Нет-нет, не черничная. Земляничная. Из Японии. Така-ая сочная и сладкая, даже лучше, чем сливовая!
— Жвачка со вкусом сливы? — вот теперь Виолетта заинтересованно наклонила голову.
— Ну это не совсем слива, её называют «умэ», и это что-то среднее между сливой и абрикосом, но эта штука обалденно сладкая. Вот смотри, у меня есть жвачка с умэ и с земляникой. Какая тебе больше нравится? — Фрэнсис положила на ладонь две разноцветные упаковки и с улыбкой протянула Виолетте.
Та очень неуверенным движением потянулась к одной из них и вытащила нежно-розовую пластинку жвачки. Подняла глаза на Фрэнсис.
— Это земляника. Не бойся, они абсолютно безопасные!
— Я ничего не боюсь! — нахмурившись, пробормотала Виолетта, после чего сунула пластинку в рот и принялась жевать. Но уже буквально через пару мгновений её лицо озарила улыбка.
— Правда сочные! И сладкие! Очуметь…
— А я говорила, — Фрэнсис тоже улыбнулась и закинула ногу на ногу.
Снова повисло молчание, однако оно уже не казалось неприятным.
— Зачем он с нами так? — вдруг спросила Виолетта. От её поистине печального тона Фрэнсис вздрогнула
— Что?
— Я говорю, зачем он с нами так? Он Вам говорил?
— Если я скажу тебе правду, это может прозвучать ужасно.
— Он что, маньяк? — скучающим тоном переспросила Виолетта, отчего Фрэнсис нервно усмехнулась.
«Лучше бы маньяк, так хоть понятнее было бы… Хотя, наверное, у тебя только такое объяснение и было всё это время.»
— Да в том-то и дело, что нет. Если бы он был маньяком, ты бы лежала на шесть футов в глубину, как и другие дети, а я бы металась в Страсбург и обратно, — подобрать эвфемизмы было нелегко, и Фрэнсис вообще не была уверена, что её поняли. Впрочем, Виолетта переспросила только одно:
— Страсбург?
— Там проходят заседания Европейского суда по правам человека, — пояснила Фрэнсис.
— А-а-а, ясно. Но тогда зачем?
Фрэнсис замялась, выплюнула жвачку в стоящую рядом урну и взяла новую пластинку.
— Он всех пришедших проверял. Типа провёл кастинг на звание самого сильного, смелого, ловкого и умелого. Только не самый гуманный в мире, как ты понимаешь.
— И я его не прошла... — голос Виолетты еле слышно дрогнул.
— Его никто не прошёл, — соврать оказалось на удивление легко.
— Странно, я думала, хотя бы тот японский мальчик дошёл до конца. Муцуо или как его… — тут она чуть-чуть отвернулась и начала усиленно жевать. Фрэнсис подавила желание многозначительно захихикать и просто закинула ногу на ногу.
— Не, он тоже пролетел. Хотя держался дольше остальных.
Плечи Виолетты расправились, но смотрела она по-прежнему в сторону.
— Понятно…
На какое-то время снова повисло молчание, прерываемое иногда чавканьем.
— А мама тебя ругала, что ты не прошла? — слова вырвались изо рта Фрэнсис, прежде чем она поняла, что спросила, но дело было уже сделано. Виолетта поджала губы и как-то странно дёрнула плечами.
— Не ругала. Просто вечером на кухне плакала и повторяла «какой позор, какой позор», — её голос стал тих и мрачен.
— Понимаю тебя, — в тон ответила Фрэнсис.
— Правда?
Виолетта обернулась с деланным скептицизмом на лице, но глаза выдавали её с головой. Указывать на это было бы верхом нечуткости, поэтому Фрэнсис сделала вид, что ничего не заметила.
— У меня тоже… кхм, мама за меня выбрала работу.
— А Вы разве не хотели переводить?
— Я уже не помню, чего я хотела. Ну да ладно, это дело давнишнее.
И всё же Виолетта чуть придвинулась.
— Но Вам же нравится Ваша работа.
— Да. Но это пришло не сразу. Мне понадобилось просто начать делать это для себя, а не для неё.
Фрэнсис наклонилась к Виолетте и шепнула:
— Мама хотела, чтобы я работала с французским языком, как в школе, а я взяла пошла на японский. Это и был первый шажок.
— Я так не могу!
— А я и не прошу тебя делать так. Я вообще ничего за тебя не могу решать, буду честной.
Виолетта хмыкнула и закинула ногу на ногу, словно о чём-то размышляя. Фрэнсис видела, что девочке совершенно точно хотелось что-то сказать, но она то ли стеснялась, то ли не знала, как сложить мысль в слова. Тут чавканье прекратилось, и Виолетта, тряхнув волосами, повернула голову в сторону Фрэнсис:
— А вы не знаете, как быстро выучить японский? За месяц, например? Чтобы можно было общаться.
Фрэнсис едва не выпалила: «Никак!», но затем чуть пригляделась к Виолетте. В глазах ни намёка на улыбку, пылающие щёки, губы, сжатые в тонкую линию…
«Та-а-ак, у нас явно есть какая-то мотивация, о которой стыдно болтать с малознакомыми тётями…»
— И зачем же тебе так срочно понадобился японский? Просто учти, за месяц выучить его не выйдет.
— Совсем не выйдет? — плечи девочки чуть сникли.
— Ну то есть выйдет, конечно, но общаться ты сможешь дай бог со словарём. А тебе зачем?
— А Вам это знать необязательно! — вспылила Виолетта, скрестила руки на груди и отвернулась, высоко подняв голову. И тут в голове Фрэнсис два и два наконец сложились…
Смущать Виолетту ещё больше ей не хотелось, поэтому она просто придвинулась к девочке чуть ближе.
— Знаешь, чемпионка… Твоему потенциальному собеседнику, скорее всего, английский выучить проще, чем тебе японский. Если хочешь, я, когда поеду в Токио, найду его, подарю самоучитель и замолвлю за тебя словечко.
— Больно надо. Ещё сказанёте что-то не то, — пробурчала Виолетта, не меняя позы.
— Не сказану. Просто подарю самоучитель с запиской внутри, без подмигиваний и прочей мишуры. У тебя же есть ICQ?
Виолетта не ответила, но выплюнула жвачку в ближайшую урну. Фрэнсис протянула ей целую пачку.
— Если хочешь, бери всю. У меня их три.
— А почему Вы такая добренькая? — Виолетта прищурилась, отчего Фрэнсис не удержалась и прыснула.
— Потому что злобненьких и угрюменьких в мире и так хватает. А если это простая бдительность, что сладости у незнакомцев нельзя брать, то хвалю.
Виолетта улыбнулась одними уголками губ, но её глаза остались серьёзными и настороженными. Однако спустя пару мгновений она резко выхватила из рук Фрэнсис упаковку жвачек, вытащила одну пластинку и сунула в рот, а остальное запихнула в карман спортивной кофты.
На какое-то время обе замолчали. Виолетта жевала жвачку и отрешённо смотрела куда-то перед собой, но её плечи потихоньку расслаблялись. Фрэнсис сидела, запрокинув голову, и смотрела на проплывающие над городом облака, похожие на взбитые сливки. И почему-то, даже несмотря на молчание (и на услышанные ранее грубости), той тягостной пустоты в груди, как при разговоре с Чарли, у неё не было.
— Вы так странно себя ведёте, — в голосе Виолетты снова появилось то же недовольство, что и на фабрике.
— «Странно» — это как? — с невинным видом переспросила Фрэнсис, не отрывая взгляд от неба.
— Ну не знаю. Странно. Я просто не видела взрослых, которые так себя ведут. Вы какая-то слишком, ну… восторженная. И несерьёзная. Того и гляди прямо посреди улицы колесом покатитесь.
— Это ты просто не была знакома со мной, когда я была чуть постарше тебя, — усмехнулась Фрэнсис. — Были времена, когда я разочаровывалась в том, что веселье — главное. Но именно это кредо в своё время меня спасло, и я горжусь тем, что оно идёт со мной по жизни.
Виолетта фыркнула.
— Вот и Вонка тоже так обо всём говорил на экскурсии.
— Так, да не так. У него не то что бы веселье, а скорее… ну, это… Интерес. И немного шоколада.
— Ага, и полное отсутствие тормозов.
— Ну что-то в этом есть, — соглашаться с этим неясно почему было больно, но не признать правоту Виолетты Фрэнсис не могла объективно. — Он ещё постоянно, когда я с ним ходила и помогала ему, говорил что-то про то, что он не ошибся, а потом вёл меня творить всякую дичь, на которую я бы, честно, в одиночку не решилась.
— А может, он Вас тоже проверяет?
Сначала Фрэнсис хотела выдать аккуратно-саркастичное «да-да, ведь это имеет столько смысла», но прикусила язык. Вспомнила письмо с таинственной подписью, машину, подсобку, все косые взгляды и странные просьбы…
«Всё не то, а мне нужно именно то...»
«Я совершенно точно не ошибся, мисс Фрез...»
— Виолетта, ты гений… — прошептала Фрэнсис.
— Спасибо? — недоуменно переспросила девочка.
— Виолетта Борегард, ты, чёрт возьми, гений! Конечно, он меня проверяет! Только вот что он хочет увидеть…?
— Слушайте, я не знаю, это же Вы с ним тогда болтали, а не я. Ладно, мне пора, и так засиделась.
Виолетта встала, выплюнула жвачку в урну и встала одной ногой на скейтборд.
— Копчик больше не болит? — участливо уточнила Фрэнсис.
— Уже нет.
Тут девочка как-то странно порозовела, наклонилась к Фрэнсис и чуть тише сказала.
— И… это… Спасибо за помощь. Что тогда, что сейчас. И за жвачку. Только не возомните ничего о себе, я всем так могу сказать, если захочу.
И хотя гонора в этой фразе было больше, чем реальной благодарности, Фрэнсис растроганно улыбнулась.
— Всегда пожалуйста. А тебе спасибо за разговор. Оказывается, ты не только чемпионка, но и интересная собеседница.
— Вы только всем так не говорите — решат, что я сдаю позиции.
Её щёки ещё больше порозовели.
— Вы, кстати, тоже. И не говорите никому, что я это сказала!
— Ладно-ладно, рот на замке. Может, мы даже и подружимся, если захочешь.
С минуту Виолетта просто молча смотрела на Фрэнсис, а затем хмыкнула и задрала нос.
— У меня и так полно друзей. Я всё-таки чемпионка!
Фрэнсис улыбнулась ещё шире.
— Между прочим, дружить со взрослыми не стыдно, а может, даже и полезно. Но если надумаешь… — она вытащила из кармана ручку, попросила у Виолетты упаковку от жвачки и написала прямо на розовом картоне «Francis_Fraise». — Вот мой ICQ. С фантазией у меня, как видишь, не очень.
— И это странно. Смените как-нибудь ник, чтобы веселее Вас искать было, — усмехнулась Виолетта. — Ну ладно, прощайте, мисс переводчица.
Тут она встала на скейтборд уже обеими ногами и покатилась по дорожке в сторону выхода из парка. Фрэнсис проводила её взглядом и крикнула вслед:
— Удачи на соревнованиях!
«И ведь с ней правда интереснее, чем с Чарли. Даже несмотря на то, что она всё ещё частенько хамит. Её хотя бы можно пожалеть, можно найти с ней общие интересы. Да и побеждать она умеет, ей просто нужно немного научиться самоконтролю. А Чарли…»
Эта мысль жила в голове Фрэнсис с самого дня экскурсии. Она всё ещё была основана на эмоциях и интуиции, но это не мешало ей крепнуть.
«Может, всё же правда делать Чарли наследником не лучшая идея…?»
Примечания:
Следующая часть выйдет только летом, когда я закрою сессию. Извините, пожалуйста :(