Трудности адаптации

— …и вот ещё это от Йоко, итого двенадцать. Остальные либо повыкидывали, либо не нашли, — Жаклин положила на стол перед Фрэнсис последний конверт и присела рядом. — Приятного исследовательского труда. — А что тут исследовать-то? — вяло усмехнулась Фрэнсис, вытащив ещё одно письмо и пробежавшись по нему глазами. — И снова всё то же самое, отличается только фамилия адресатки. Мисс Фрез, мисс Винтер, мисс Джексон, мисс Ли, мисс Уолкотт, мисс-мисс-мисс… И все без имён. А инструкции абсолютно одинаковые, будто все мы возле кондитерских живём. Город-то большой, не мог же он ко всем магазинам машины подсылать в ожидании переводчицы! — А может, и мог, — пожала плечами Жаклин. — И кстати, что это вообще за подпись? «Willow yanking in inky wallow»? «Чёртов ребус! И ведь я всё ещё без ключа…» — Я бы решила, если бы знала, как именно. Жаклин чуть склонила голову набок. — Может, сначала без зачёркнутых букв посмотрим? Чистой бумаги под рукой не оказалось, поэтому в ход пошла салфетка. Первый же штрих ручкой порвал тонкую часть, и Фрэнсис чуть закатила глаза. — Ну вот, осталась у нас бессвязная фраза. Очень похоже на зеркальный палиндром, но всё же это не он. — Может, это анаграмма? — Что ж, тогда мы с тобой тут надолго. Можем вытащить вкусняшек или позвонить Розмари, чтобы помогла. Разгадывание действительно длилось не час и не два, во многом из-за того, что Фрэнсис и Жаклин постоянно отвлекались. К куче мусора на столе постоянно добавлялись фантики и фольга от конфет, бутылки выпитого холодного чая, мятые салфетки, которые не пощадила шариковая ручка. Розмари по телефону довольно быстро сдалась и бросила трубку. И только через без малого четыре часа картинка начала складываться. — Так вот в чём дело… — вяло проговорила Фрэнсис, едва сдерживаясь, чтобы не уронить голову на руки. — Это его имя и фамилия, только почему-то два раза. — «Willy Wonka» и ещё раз «Willy Wonka»… Действительно, подходит! Только почему он составил фразу про чернила и иву, а главное — зачем? — Жаклин начала грызть ручку и хрустеть костяшками пальцев. — Спрошу у него при встрече. В зале суда, — пробурчала Фрэнсис, уже уткнувшись лицом в ладони. К счастью, Жаклин не стала переспрашивать. Сразу после того, как приятельницы попрощались и разошлись, Фрэнсис убрала стол и достала полимерную глину. «Вылеплю-ка я две-три пары новых серёжек!» Две-три пары очень быстро превратились в восемь-десять — лепка весьма успокаивала, да и хотелось отвлечься от умственной работы и занять исключительно руки и немного глаза. Вскрытых плиток шоколада Фрэнсис слепила целых четыре, и все с бордовой обёрткой и кусочками настоящей фольги снаружи. «Надо будет их потом лаком для ногтей покрыть, чтобы блестели, как в жизни.» После шоколадок стали появляться большие зефирки с яркими ягодами, надкусанные нежно-розовые клубничные помадки в шоколаде, цветы ванили с тонкими чёрными стручками, конфеты-кукурузки, фиалки с черникой вместо тычинок (почему-то вспомнились испуганные глаза Виолетты), шляпа-цилиндр и трость с круглым красно-белым леденцовым набалдашником… «От этой фабрики у меня уже голова кругом! Ну вроде прилично получилось…» Уже наблюдая за тем, как полимерная глина запекается, Фрэнсис все держала в руках адресованное ей письмо от мистера Вонки и чувствовала, что потихонечку впадает в меланхолию. «Очень, очень печально лишать его огонька, но ничего не поделаешь. Осталось ещё до суда дожить, почитать про то, как грамотно подавать информацию, а после заседания извиниться перед ним за любые слова, которые могли бы в теории обидеть. Но как же мне будет не хватать огонька… Знания того, что он где-то там есть.» Спустя две недели, однако, не было не то что вызова в качестве свидетеля, но даже ни единой новости, связанной с шоколадной фабрикой. Более того, даже когда Фрэнсис стала искать статьи или репортажи с именами детей (с поиском в германоязычных СМИ радушно согласилась помочь одна из коллег), полезного ничего не появилось. Нашлись разве что реклама какой-то немецкой фирмы шоколада с лицом Августа на постере (видимо, тамошние шоколадники решили, что в конкуренции с Австрией и Швейцарией все средства хороши), статья про «дочь бизнесмена Руперта Солта», раздавшую в благотворительных целях весь выигранный на фабрике Вонки шоколад (на фотографии Верука выглядела не менее счастливой, чем в репортаже про найденный билет, хотя и слегка растерянной) и победительницу регионального соревнования по художественной гимнастике Виолетту Борегард (её кожа, к счастью, каким-то чудом снова стала здорового розового цвета). Имя Муцуо же не было ни в одном японском СМИ. Отойдя от компьютера, Фрэнсис даже не знала, что думать. «Может, правда взятку дал? Ну или все суды поотклоняли жалобы, наплевав на детей. Сюр какой-то.» Из интернет-кафе Фрэнсис уходила понурая. Ситуация одновременно казалась и неправильной, и обнадёживающей, но что-то определённо было не так. По пути домой она зашла в магазин. В основном почему-то ужасно хотелось дешёвого рамена с курицей, который она обычно покупала в командировки, ну и дома можно было нарезать салат из помидоров по маминому рецепту. А в дешёвую лапшу можно было добавить и яйца, чтобы появилась небольшая приятная иллюзия того, что в тарелке настоящий японский обед. Кассирша узнала Фрэнсис и принялась пробивать товары с радушной улыбкой. — А что это Вы в этот раз не набрали конфет или шоколадок от Вонки? — спросила она, когда корзина опустела. — Мне тут зарплату этим самым шоколадом выдали, боюсь, я целый год его не буду покупать, — усмехнулась Фрэнсис в ответ. — Ну что ж Вы так, сейчас эта фирма и так продаётся не очень хорошо, — кассирша горько засмеялась. — Одна надежда была на Вас. Фрэнсис огляделась. Народу в магазине, несмотря на обеденное время, почти не было. — Давайте я сейчас оплачу, а Вы немного пакет подержите под кассой, я кое на что посмотреть хочу. Кассирша кивнула. Отдав двенадцать долларов, Фрэнсис пошла в раздел десертов. Сладости Wonka делили стенд с другими фирмами, и отличить их можно было только по эмблеме. Шоколадки были такие же, как раньше, но рядом с ними были много новых конфет. — Кислотные леденцы, бесконечные десерты из лакрицы, горькие карамельки, что бы это ни значило… Господи, он начал выпускать солёные ириски и шоколад с начинкой из солёной карамели! «Мистер Вонка, Вы должны были бороться со злом, а не примкнуть к нему! Теперь понятно, почему его новые сладости плохо продаются…» Очереди на кассе не образовалось, так что когда Фрэнсис забрала пакет и попрощалась с кассиршей, неловких пауз или переглядываний с другими покупателями не случилось. Придя домой и разложив покупки, она стала нарезать салат и замешивать заправку. Одновременно, совсем как мама. А параллельно ещё следить за яйцами в кастрюле. — …And I am sending you this present just to proof I was telling the truth… Dear, I believe you won't laugh when you recieve this rose and a «Baby Ruth»… — в голове почему-то заиграла старая песенка. Фрэнсис никогда не любила Джорджа Гамильтона, да и похожих на него певцов тоже, но мама такую музыку просто обожала, и старые пластинки играли в доме каждый вечер, пока Фрэн делала уроки или читала. Особенно часто играла эта короткая песня про ссору, розу и батончик «Baby Ruth». Правда, после того случая с Рэйчел Дагенхарт конфета и грустное настроение песни срослись намертво. Но сейчас на передний план вышли именно светлые воспоминания о доме. Потому Фрэнсис улыбалась, напевала и резала помидоры и листья салата. Прямо посреди обеда неожиданно где-то в комнате зазвонил мобильный телефон. Фрэнсис чуть не подавилась лапшой. В другую комнату бежала она быстро. Прежде, чем нажать на «принять вызов», пришлось второпях дожёвывать. — Да? — дикция, конечно, была не очень, но собеседник мог бы списать это на плохую связь. От прозвучавшего из трубки голоса Фрэнсис едва не упала. — Мисс Фрез, мне нужно, чтобы Вы кое-что мне перевели. — Простите, мистер Вонка…? — от удивления она смогла выдавить только это. — Мне нужно, чтобы Вы кое-что перевели, — ровным тоном повторил он. — Вы можете сегодня? — На фабрику приехать? — Разумеется. Можете? — Д-да, конечно, подъеду в ближайшие полтора часа. Вы только мне ворота откройте… — Лучше приезжайте на машине. Возле кондитерской она будет в… через полтора часа, вы сказали? — Ну да, но можно и через два. — Тогда ровно в четыре часа дня. Жду Вас. Короткие гудки. Фрэнсис уронила телефон на стол и схватилась за голову. «Чёрт возьми, во что я ввязалась…? Ладно, может, ему невесть откуда на голову упали японские газеты, и он теперь жить и работать не сможет, не зная, что там.» Доедала она быстро, собиралась тоже. Решено было одеться одновременно и весело, и официально: белую блузку заменила бордовая рубашка, сверху тёмно-тёмно-фиолетовый, почти чёрный пиджак, идущие с ним комплектом штаны… Чуть подправив макияж, Фрэнсис ещё немного повертелась перед зеркалом, поразмышляла, после чего собрала волосы в мальвинку, обнажающую фиолетовые волосы, а в уши воткнула серёжки в форме вскрытых плиток шоколада. В этот раз, как только машина остановилась, Фрэнсис вышла осторожно и медленно зашла в помещение. В кладовой никого не было. Она села на коробку с шоколадом и стала ждать. Минута, две, три… А ощущение было, будто прошло три года. Не выдержав, Фрэнсис распахнула дверь… прямо перед носом у мистера Вонки. — Ой-ой-ой, простите! Я Вас не ударила? — она прикрыла рот ладонью и расширила в испуге глаза. — Всё отлично, мисс Фрез, — он обезоруживающе улыбнулся, и не нужно было быть ясновидящей, чтобы понять: без огонька ему это даётся с трудом. «Значит, он за эти две недели не вернулся… Только в чём дело?» Повисла неприятная пауза. Фрэнсис скрестила руки на груди и чуть запрокинула голову, как стервочки в её школе. — Вы вызывали меня, чтобы я кое-что перевела. Мистер Вонка стрельнул глазами влево и вправо, потом снова посмотрел на Фрэнсис. — С английского на английский. Вы так умеете? «Темнит… Надо немного посмотреть на поведение и понять.» — Давайте не будем стоять в коридоре, — она мотнула головой в сторону. К счастью, он понял и быстрым шагом пошёл вперёд. — Куда желаете? Фрэнсис пожала плечами. — В цех с поляной. На долю секунды огонёк снова появился в глубине глаз мистера Вонки, но сразу же исчез. Стоило мистеру Вонке открыть двери, как к Фрэнсис подошёл умпа-лумпа и вручил ей небольшой букетик из трёх шоколадных роз. Тех самых. Фрэнсис покосилась на мистера Вонку, но ничего не сказала, а букет приняла с улыбкой. — Спасибо. Спустившись на холм, оба сели прямо на траву. — Переводить с английского на английский, говорите… Делитесь. С меня честное слово о конфиденциальности, — сказала Фрэнсис и посмотрела на мистера Вонку с улыбкой. «Ну давай, расскажи мне странную историю, чтобы я не менее странным образом работала.» Молчание длилось долго. Мистер Вонка упорно избегал смотреть ей в глаза и направлял взгляд куда угодно, только не на неё, и это потихоньку начинало действовать на нервы. Чтобы хоть как-то унять дрожь в руках, Фрэнсис наклонилась к букету и откусила один бутон. «Ну хоть розы у него всё такие же вкусные…» — Скажите, а Вы умеете убеждать людей? Фрэнсис прыснула. — Ой, ну Вы немного ошиблись с выбором специалиста. Убеждать — работа адвокатов и дипломатов, а я переводчица. Однако лицо мистера Вонки оставалось бесстрастным. — Я не ошибся. Мне не нужен абы какой специалист, умеющий убеждать. Мне нужен тот самый. «Да-да-да, всё не то, а мне нужно именно то. Шикарное объяснение, десять из десяти.» — Кого же Вы хотите убедить и в чём? И при чём тут перевод с английского на английский? Ещё секунду над их головами висело неприятное молчание, а затем мистер Вонка как-то резко выдохнул. — Это просто невозможно! Я уже дважды пересекался с ним на улице, но он стоит на своём, и с каждым днём я чувствую себя всё хуже и хуже! Сделайте с ним что-нибудь, я не справляюсь! — «С ним» — это с кем? — аккуратно поинтересовалась Фрэнсис, чуть приподняв бровь. — С Чарли Бакетом, конечно! Он думает только о своей… о своей… — он запнулся и не договорил, но всё стало понятно и без пояснений. — А почему Вы так против того, чтобы мальчик приехал на фабрику со своей семьёй? «Почему Вы вообще решили, что почти никак не проявивший себя на экскурсии паренёк — лучший кандидат в наследники?..» Мистер Вонка оглядел Фрэнсис и скривил губы. — И Вы туда же? — Я просто хочу разобраться в ситуации, — максимально спокойным тоном парировала она. — Ответьте, пожалуйста, на вопрос. — Семья ограничивает творческого человека своими советами и непрошенными указаниями, она навязывает своё видение мира. Разве Вы не согласны? Фрэнсис скосила глаза вбок и поджала губы. «Вот растолстеешь, и никто тебя замуж не возьмёт…» «Как прошёл твой день? У тебя слёзы на глазах…» «Фрэн, поучись сегодня вечером подольше, тебе ведь так надо в университет!» «…а потом надо добавить четыре столовые ложки соевого соуса и перемешать лапшу! Вот так, молодец…» «Ну хватит так смеяться, ты же большая девочка, взрослым стыдно так громко смеяться! От долгого смеха ранние морщины появятся.» «Поздравляю с победой! Сложный был конкурс?» Все эти слова в её памяти воспроизводились одним и тем же голосом. — Семья семье рознь, — её голос оставался всё таким же спокойным, хотя внутри всё бесновалось. — И Вы просите меня убедить его отказаться от неё? — Естественно! «Вляпалась. Теперь по-любому придётся кого-то очень сильно обидеть. Остаётся выбрать между незнакомым мальчиком и едва знакомым мужчиной…» Фрэнсис откусила ещё один цветок с букета, обхватила голову руками и стала думать. «По-хорошему надо бы найти компромисс. Типа сделать так, чтобы Чарли ходил на фабрику как в школу, а домой возвращался к семье. Но блин, почему он?! Просто потому что он там был и, в отличие от остальных, ничем не отличился ни в какую сторону?» — А нельзя сделать так, чтобы мальчик жил с семьёй и ходил к Вам учиться? — Как Вы это себе представляете?! — мистер Вонка чуть нахмурился и мотнул головой. — Это будет совершенно неэффективно! «Бесполезно.» — Что-то Вы слишком лояльно относитесь к его действиям, мисс Фрез. У Вас как отношения с с… с… Фрэнсис подняла на него голову и оглядела так, словно его цилиндр внезапно превратился в шутовской колпак, а сказать об этом было неловко. — Я просто не хочу быть категоричной. А что до меня… Да в порядке всё. Я маме деньги пересылаю, мы с праздниками друг друга поздравляем, я к ней на Рождество езжу или после командировок. Обычная история. Мистер Вонка закатил глаза и снова скривился. — И Вы считаете, что это так важно? Фрэнсис приложила ладонь ко лбу. — Ну мистер Вонка, это же всё индивидуально! Если у Вас вызывает неприятие даже сама концепция семейных отношений, то у других может быть вообще не так! Вы мне сейчас напоминаете мо… Кхм, одного знакомого мне взрослого, который тоже навязывал своё видение мира окружающим. Это было очень, очень невежливо, и Фрэнсис ни минуты не сомневалась в том, что смертельно оскорбила его. Впрочем, по лицу это было сложно понять — оно превратилось в фарфоровую маску, а пурпурные глаза оставались померкшими. «И чего это я становлюсь такой оторвой, стоит мне начать с ним говорить…?» — Теперь мне тоже, — непривычно сдавленной интонацией сказал мистер Вонка после довольно долгой паузы, за время которой у Фрэнсис точно появилась парочка седых волос. — Ну и что теперь делать? Пойти порасспрашивать взрослых, о которых мы подумали, как именно они стали бы навязывать мальчику своё видение мира? Каково же было её удивление, когда мистер Вонка вдруг просиял! — А это отличная идея! Я однозначно, однозначно не ошибся в Вас, мисс Фрез! Фрэнсис уже хотела было возразить, что вообще-то это был сарказм, но не смогла: он уже вскочил на ноги, после чего резко притянул её к себе за руку. — Ну и у кого Вы собрались учиться искусству манипуляций? — теперь Фрэнсис уже смотрела на него круглыми глазами, не выпуская ладони и надеясь, что это просто недоразумение. — Как у кого? У моего отца, разумеется! Заодно Вы поможете с переводом с английского на английский… — на последней фразе его глаза снова померкли, а губы сжались. — Хорошо, ни слова больше. Моё дело разговоры, а Ваше — наблюдение. Если даже хотите, могу поехать одна, а потом всё Вам пересказать, только скажите, где он живёт. «Он явно не просто так что-то имеет против «идеи семейных отношений», может, не стоит лишний раз его выводить на триггер?» На его лице пролегла тень сомнения. — Если что, я за Вами спрячусь. В другой ситуации Фрэнсис бы засмеялась, но сейчас, глядя в наполненные тревогой глаза мистера Вонки, ей было трудно даже улыбнуться. Поэтому она лишь слегка кивнула. — Обязательно. Только цилиндр тогда снимите, в нём Вас за мной будет видно. Оказывается, у ворот фабрики ей не показалось, что стеклянный лифт может летать. Фрэнсис стояла, прижавшись к стенке, и смотрела на раскинувшийся внизу город. — Не боитесь? — из-за плеча у неё раздался голос мистера Вонки. Она обернулась, улыбаясь во весь рот. — Я до третьей командировки боялась летать на самолётах, пока не стала отвлекаться на виды внизу. Это же такая красота… Приземлился же лифт в неясном заснеженном месте. Все познания Фрэнсис в географии тут же дали сбой, стоило ей оглядеться и попытаться понять, где она. «Ну ладно, это не столь важно. Главное, что мы не улетели куда-то за границу или в Нарнию времён королевы Джадис.» Посреди этой долины возвышался одинокий, кажущийся чёрным из-за ослепляющей белизны снега дом, и выглядело это довольно жутко. Шея и кончики пальцев быстро начали коченеть, и Фрэнсис мысленно дала себе затрещину, что не взяла при выходе из дома шарф и перчатки. «Вот мистер Вонка всегда в перчатках, и ему сейчас точно не холодно!» К дому шли медленно. Снег был странный — несмотря на то, что его было очень много, под подошвами он почти не скрипел. Молчание снова начало сдавливать грудную клетку и душить изнутри. Поднявшись по лестнице, Фрэнсис увидела табличку с надписью «Доктор Уилбур Вонка, практикующий стоматолог». — Наверное, мы ошиблись… — пробормотал мистер Вонка, но поняв, что Фрэнсис уже заметила вывеску, замолчал. Сама она в это время лихорадочно соображала. «Так, мы пришли за тем, чтобы узнать, как лучше всего манипулировать человеком… Господи, какой бред! Надо бы придумать что-то другое, чтобы найти компромисс… Но мы уже сюда прилетели, надо было раньше! Может, наоборот, спросить советы по воспитанию детей? Но зачем для этого идти к дантисту…?» Прежде чем в её голове родилась хоть сколько-нибудь дельная мысль, произошло непоправимое: Фрэнсис случайно облокотилась о дверной звонок, и раздалась трель. — Чёрт! — еле слышно выругалась она и обернулась на мистера Вонку. За тёмными очками выражения глаз видно не было, но понять, что он тоже испугался, не составляло труда. Мысли поскакали галопом. У неё есть примерно десять секунд, пока ей не откроют, надо срочно проинструктировать… — Спуститесь и оставайтесь внизу, а потом встаньте у двери, я Вам открою, — шепнула Фрэнсис и начала махать руками в сторону нижней ступеньки. К счастью, он её понял. Дверь открылась буквально через мгновение после того, как мистер Вонка оказался внизу. На пороге стоял очень пожилой мужчина в очках и врачебном халате. Фрэнсис недоверчиво глянула на табличку с его фамилией, а потом снова на него. Поверить в то, что этот человек — родной отец Вилли Вонки с пурпурными глазами, можно было едва ли. — Вы по записи, мисс? — его голос словно шёл из самого низа гортани. Фрэнсис растерянно улыбнулась. — Нет, я бы хотела провести короткий плановый осмотр, ну и заодно проконсультироваться кое о чём. — А…? — врач указал на стоящего внизу мистера Вонку, и Фрэнсис замахала руками. — О, нет, он со мной за компанию. Согласился подождать меня на улице. Вонка-старший коротко взглянул на улыбку Фрэнсис, после чего раскрыл дверь пошире. — Проходите… Как мне обращаться к Вам? — Мисс Фрез. Кабинет располагался прямо на первом этаже дома. Внутри было довольно темно, и это наводило на мысли о призраках недолеченных пациентов или прячущейся где-то за шкафом Зубной фее. Пока Фрэнсис лежала в кресле и смотрела в потолок, а мистер Вонка-старший осматривал её зубы, мысли в её голове бегали в приступе паники. Но самой основной была «ЧТО МНЕ С ЭТИМ, ЧЁРТ ВОЗЬМИ, ДЕЛАТЬ?!» — У Вас всё в порядке, мисс Фрез. Она выдохнула про себя с облегчением и села в кресле. — Спасибо! Это очень радует! Я просто последние несколько недель ела очень много сладкого, вот и волнуюсь… На слове «сладкого» мистер Вонка-старший обернулся с каменным лицом. — Зачем же, если Вы знаете, как это вредно? — в его голосе послышались строгие наставительные нотки. — Я просто пробовала разные сладости по всему миру, — немного слукавила Фрэнсис, слезла с кресла и оглядела стены кабинета. Только сейчас она заметила, что все они были в вырезках газет. «Открыта фабрика Вилли Вонки…» «Триумф сладостей Вонки…» «Вонка увольняет всех рабочих из-за конкуренции…» И фотография мальчика в бежевой старой куртке. Глаза тёмные, из-за качества фото точный цвет не разобрать. «Попробую прикинуться бестактной дурочкой.» — Ух ты, фабрика Вонки! Я очень люблю его шоколад… Вы однофамильцы? — Фрэнсис заулыбалась и повернулась в сторону врача. Её волосы при этом слегка качнулись. Лицо мистера Вонки-старшего оставалось наигранно-бесстрастным. «Два человека, изображающих ненастоящие эмоции и мысли, в одном помещении… Уже почти настоящий театр!» — Он мой сын, мисс Фрез, — его тон стал теперь уже насквозь ледяным. «О-о-о, теперь понятно, почему он живёт в снежном коконе!» Фрэнсис изобразила удивление и даже приложила ладошку ко рту. — Ого! — Но мы уже очень давно не поддерживаем связь, поэтому расспрашивать меня о нём не надо, если на самом деле Вы пришли за этим. Ледяной тон дрогнул, словно от огромного айсберга откололся кусочек, упал и разбился на тысячи осколков. «Ой, даже как-то жалко. А что, если повернуть всё в иное русло…?» Фрэнсис улыбнулась. Искренне, без растягиваний губ и считывания обстоятельств. — Расспрашивать не буду. Подождите минутку… Она подошла к двери и чуть-чуть приоткрыла её. Мистер Вонка, всё ещё стоящий на ступеньках, вопросительно и даже немного обиженно на неё посмотрел. Фрэнсис одними губами шепнула ему «подойдите ближе и слушайте», после чего вернулась в кабинет, оставив дверь чуть-чуть приоткрытой. — Я вот хотела проконсультироваться как раз по поводу сладкого… Видите ли, у меня есть племянник, и он страшный сластёна! Но его родители против того, чтобы он ел сладости, тем более что у него начался кариес, вот я и захотела спросить, есть ли возможность оградить ребёнка от бесконтрольного поедания сладкостей? Мистер Вонка-старший как-то странно заморгал, но довольно быстро его лицо снова приняло серьёзный вид. — Боюсь, я не смогу Вам помочь. — Но почему же? — Фрэнсис чуть наклонилась вперёд. Провоцировать его всякими речами про пластичную психику детей или про конфеты совсем не хотелось, поэтому весь наигрыш она вложила в голос. — Он категорически отказывается идти ко врачу без конфет, устраивает сцены, мы просто не знаем, что делать… — Запретите. Или до полного излечения скажите ему, что у него развилась аллергия. От такой интонации холодно стало уже даже физически. Фрэнсис даже вздрогнула и повела плечами, и мистер Вонка-старший это заметил. — Неужели Вам настолько не по себе от мысли, что детей нужно воспитывать? Вы раньше не запрещали племяннику есть сладкое, и вот теперь расплачиваетесь сами. — Нет, просто этим обычно занимались его родители, я сама никогда к строгости не прибегала… — история про несуществующего племянника уже потихоньку становилась по-настоящему грустной. Мистер Вонка-старший сделал шаг ближе к ней. — Мисс Фрез, в воспитании важно вовремя проявить твёрдость. Если сделать это невовремя, — тут его голос дрогнул, а взгляд коротко метнулся к газетной вырезке на стене. — Последствия могут быть самые печальные. Фрэнсис тяжело вздохнула. — И Вы это говорите уже не совсем как специалист… Это была явная констатация факта, прямая, рискующая выдать и Фрэнсис, и стоящего за дверью Вилли Вонку с потрохами. И изменившийся взгляд мистера Вонки-старшего ясно показал, что именно это и произошло. Но всё же он кивнул. Всё стало понятно и без слов. Тогда Фрэнсис наконец стряхнула с себя остатки притворства и улыбнулась. — У печали есть свойство растворяться. А затем обернулась на дверь и зычно крикнула: — Заходите скорее! Только без очков. Последовала небольшая и в то же время тягучая пауза, прежде чем Вилли Вонка переступил порог и закрыл дверь. Очки он не снял, как и пальто с цилиндром, а просто молча стоял и смотрел, лишь слегка поворачивая голову то в сторону отца, то в сторону Фрэнсис, пока последняя не начала потихоньку злиться. «Вот уж действительно нужен переводчик с английского на английский!» — Я же попросила Вас снять очки, — она лёгким быстрым шагом подошла к Вилли Вонке и одним изящным движением сняла их, после чего положила в свою сумочку и еле слышно шепнула. — Попробуйте улыбнуться. — Мисс Фрез, к чему это? — недоумённо спросил Вонка-старший, не двигаясь с места и глядя на них во все глаза. — Разве Вы его не… не знаете? — слово «узнаёте» так и вертелось на языке, но почему-то хотелось, чтобы Вонка-старший увидел всё сам. Но он в упор ничего не видел. Тишина в этом месте была ещё более удушающей и гнетущей, чем на фабрике, и спустя три минуты тяжелейшего молчания у Фрэнсис лопнуло терпение. — Да как же мне, в конце концов, работать?! — она не повысила голос, но размахивать руками стала ярче и эмоциональнее обычного. — Перевод необходим, когда люди что-то говорят друг другу, а для молчания вам специалист не нужен! — Перевод? — и отец, и сын разом обернулись на неё, в то время как Фрэнсис стояла со сжатыми кулаками и метала взглядом молнии. — Да! Это моя профессия! Есть дантисты, есть кондитеры, а есть между ними переводчики, которые понятия не имеют, как в таких условиях делать свою работу! Вот тут-то наконец в глазах врача промелькнуло узнавание. Вилли Вонка сразу же заметил это и отшатнулся от отца как от прокажённого. — Вилли? — Это я, — если бы Фрэнсис услышала это с закрытыми глазами, ни за что бы не поверила, что это сказал тот же самый человек, который с задорной улыбкой предлагал ей зарплату шоколадом. Из его голоса словно выкачали все краски и даже немного воздух. Вонка-старший растроганно улыбнулся. В этот момент стало особенно видно, как он всё-таки стар. Вонка-младший смотрел на отца затравленно и в то же время испытующе. Тишина всё ещё давила на Фрэнсис и сжимала её рёбра, к тому же её не покидало чувство, что она здесь лишняя, потому она и отвела глаза. По её спине бежал неприятный холодок, и ещё немного кололо в носу, как будто хотелось плакать. Обратно летели сидя. Довольно сбивчиво рассказав предысторию своего разрыва с отцом, Вилли Вонка немного нервно и растерянно улыбался своему отражению в стеклянной стене лифта. Фрэнсис же после «переговоров» совершенно не чувствовала себя одухотворённой. На душе было гадко, словно она только что наглейшим образом прочитала чужое письмо с признанием в отвращении. «Надо извиниться хотя бы за вспышку гнева. А заодно разобраться, где я потеряла свой профессионализм.» — На самом деле я Вас ни в чём не виню. Если бы Вы меня вот так же пинками погнали в дом моей матери, как я сейчас делала с Вами, клянусь, я бы тоже стояла и мечтала провалиться сквозь землю, — её голос словно поднимался из живота. — Вы тоже от неё сбежали в детстве и давно не виделись? — таким же безжизненным тоном спросил Вилли Вонка (после встречи с его отцом, от которого так и веяло холодом и серьёзностью, называть кондитера мистером даже про себя было как-то чужеродно, что ли). Фрэнсис покачала головой, продолжая смотреть на него через отражение в стене. — Мы последний раз виделись в это Рождество, а это всего полтора месяца назад. И не надо на меня так смотреть, у нас с ней тоже всё… не то что бы весело. — А как у вас? Грустно, что ли? — хмыкнул Вилли Вонка. — Нет, это у Вас грустно. У нас просто… Настороженно. Я приезжаю к ней как на работу. Никакого макияжа, никакой смешной одежды, никакой демонстрации крашеных волос, никакого громкого смеха в полную грудь. «Даже сейчас я чувствую себя свободнее, хотя фактически я всё ещё вроде как работаю…» Вилли Вонка повернул голову в сторону Фрэнсис. — И как Вы так живёте? — его тон вовсе не был насмешливым, скорее понимающим. «Видимо, у него тоже такое не поощрялось.» — Говорю же, как на работе. Только на работе меня не спрашивают постоянно, когда я выйду замуж. И оба снова умолкли. Фрэнсис на минутку прислонилась виском к прохладной стеклянной стенке: всё её лицо почему-то горело, скорее всего, от стыда. И тут она вспомнила, как почти так же, только чуть ближе друг к другу, они сидели в лодке. — Мистер Вонка? — А? — Это вот это всё вам вспоминалось тогда на фабрике? Он лишь кивнул. — Поняла… Своё детство Фрэнсис помнила вполне отчётливо, да и вспоминала она его слишком часто, так что её глаза не стекленели от одной лишь мысли о прошлом. А кроме детства и юности вспоминать-то было особо нечего в её-то годы. С тяжёлым вздохом Фрэнсис наклонила голову вбок и обняла колени, совсем как в пятнадцать. Почти как тогда, когда она впервые почувствовала, что устала привлекать внимание мамы к своим эмоциям, и поняла, что лучше просто слушаться, а потом по-тихому делать что хочется. — Ой, а что это у Вас в волосах? Она вздрогнула от неожиданности, после чего снова посмотрела на Вилли Вонку. — Что? А, это серёжки. — В виде моих шоколадок? Где это Вы такие купили? — Сама сделала. Из полимерной глины вылепила. — Весьма искусно, — впечатлённым тоном произнёс Вилли Вонка, отчего на щеках Фрэнсис ненадолго вспыхнул румянец. — Спасибо. Хотя я совсем в этом дилетантка… Но тут она почувствовала, что рука в прохладной кожаной перчатке аккуратно потянулась к её шее. Пальцы Вилли Вонки осторожно приподняли серёжку, но их кончики всё равно касались кожи. От них по шее Фрэнсис расползалась приятная прохлада, но лоб и щёки почему-то стали гореть ещё сильнее. — Как много деталей… И много у Вас таких украшений? — Пятнадцать пар, наверное… — пробормотала Фрэнсис, косясь на Вилли Вонку. До самой фабрики летели уже совершенно молча. Когда Фрэнсис вышла из лифта, она наконец вспомнила про загадку с конвертами. — Перед тем, как я Вас покину… разрешите вопрос. — Конечно, — ответил мистер Вонка, зачем-то шагая в сторону той самой кладовой и ведя Фрэнсис туда же. — Вы же не только мне посылали конверты с предложением о вакансии? Он остановился. Обернулся к ней. Приподнял подбородок. — Нет, не только. Не думали же Вы, что я только Вас заметил из тысяч Ваших товарищей по ремеслу? — И много людей откликнулось? — Фрэнсис отставила ногу вбок и скрестила руки на груди: гулять так гулять. Вилли Вонка сразу же перестал улыбаться, начал сжимать и разжимать пальцы с лёгким скрипом перчаток, а его взгляд забегал из стороны в сторону. За недолгое знакомство с ним Фрэнсис успела выучить, что всё это — знаки того, что он нервничает и не знает, что ответить. — Как бы Вам сказать… Я разослал несколько десятков писем, а приехали ко мне всего восемь человек, кроме Вас. — Вы помните имена этих людей? Вилли Вонка замялся. — Только одну помню, она при первом взгляде показалась мне похожей на то, что я искал, но потом увы... Кудрявая такая, темнокожая, и фамилия у неё то ли МакКитти, то ли МакКензи... Темнокожая кудрявая коллега с фамилией с приставкой «мак» у Фрэнсис была одна. Представить флегматичную и уравновешенную Руби МакКуинн на сказочной и яркой фабрике Вонки не получалось. — МакКуинн? — Ну да, что-то такое. И ещё семеро других мисс переводчиц. Но это всё было совершенно не то, что я искал! — А Вам нужно было то? — теперь Фрэнсис ещё и вздёрнула бровь. — Да! И я нашёл! — на его лице снова появилась знакомая полубезумная улыбка, а в глазах еле-еле затеплился огонёк. Только видно его было плохо, словно зрачки Вилли Вонки были глубокими тоннелями… Фрэнсис не выдержала и рассмеялась, чуть раскинув руки. Беззлобно, без сатирического надрыва — этот смех словно освобождал её от скованности. «Как же мне нравится эта чуднáя работа!» Тут она заметила, что Вилли Вонка тоже слегка раскрыл руки, но сразу же помедлил и опустил их. «Он решил, что я его обнять хочу? После того, как он еле нашёл в себе силы ответить там на объятие отца? Чёрт возьми, я же не садистка какая-то!» Но тут же Фрэнсис почувствовала: может, она и хотела бы, только вот попросить его о таком она бы не решилась. После его реакции на чужие прикосновения без спроса это было бы во-первых, эгоистично, а во-вторых, бесчеловечно. «А вдруг ключевое слово тут «без спроса»?» Фрэнсис всё с той же улыбкой вдохнула поглубже, раскинула руки пошире и спросила: — Можно? Её вопрос прозвенел эхом под высоким потолком, хотя и задан был весьма тихо и боязливо. Вилли Вонка буквально несколько секунд смотрел то на ладони Фрэнсис, то на её улыбку, после чего сделал небольшой шаг вперёд. «Разрешил!» Стоило чужим рукам сомкнуться на её лопатках, Фрэнсис прикрыла глаза. Было на удивление спокойно, и хотя она буквально чувствовала, как Вилли Вонка окаменел, всё же это было просто невероятное ощущение. И разрывать эти странные объятия почему-то очень не хотелось, но всё равно пришлось. «Рукопожатие не получилось, а вот с обнимашками уже лучше!» Вилли Вонка с удивительно тёплым выражением лица оглядел Фрэнсис и своим обыкновенно-беззаботным и в то же время проникновенным тоном произнёс: — Я совершенно точно не ошибся, мисс Фрез.