Тысяча первых встреч

Как оказалось, некоторые прописные истины можно постичь только к сорока — и только после того, как произойдёт какая-нибудь фигня. Началось всё с очередного дурацкого интервью. — Фанаты очень активно интересуются: когда вы наконец свяжете себя узами брака? Журналист был долбоёбом, каких поискать, но невозмутимое лицо держал шикарно. — А мы, в свою очередь, интересуемся: будут сегодня нормальные вопросы или как? — Подхватила Аня, усмехаясь, и с укором посмотрела в сторону камер. — Не, ребят, серьёзно! У нас тут альбом выходит, а вы всё про ерунду какую-то спрашиваете. Скажи, Мих? Миха в этот момент пребывал в своих мыслях, зацепившись за вопрос от аудитории, а потому вопрос от Князевой не услышал. Та только рукой привычно махнула, мол, видите, не до ваших браков сейчас человеку. — Брак — это, во-первых, социальный конструкт, — она принялась загибать пальцы, да так выразительно, что именно к ним своим рассредоточенным взглядом Горшенёв и прикипел, — а во-вторых... Нам же уже не двадцать, в конце концов. Мы люди взрослые, у обоих уже по два штампа есть, куда ещё? Всё это фигня, ребята, — Аня вновь посмотрела на него, широко улыбаясь, и вернула взгляд к камере. Журналист обиженно сопел. — Самое главное — это чтобы музыка крутая была, правильно? Вот послушаете новый альбом, и тогда посмотрим, какие... *** — ... какие посещения, мужчина? Вы с ума сошли? Мишу, который был выше тётеньки главврача на голову точно, сейчас отчитывали, как школьника. А он и оправдаться никак не мог. Ночью у Аньки заболел бок, да так, что пришлось вызывать скорую и нести её с третьего этажа на руках — лифта в их пятиэтажке не было, а идти ей самой было больно, что пиздец. Фельдшер на скорой сказал — аппендицит. И увёз, блин. А Миху в газель почему-то вдруг не пустил. — Вы ей кто? Муж? — Г-гражданский, — с уверенностью кивнул он в ответ на самый обезоруживающий вопрос в своей жизни. Женщина обвела его долгим придирчивым взглядом. Неправильный ответ. Садись, Горшенёв, двойка. — Гражданских не пускаем, — отмахнулась она, перехватывая поудобнее папочку в руках, и снова воззрилась снизу вверх на незадачливого посетителя. — Вам лет-то сколько? Уж все нормальные люди бы женились давно, а вы... Эх! — Махнув рукой, главврач шустро зашагала куда-то вдаль по коридору. За окном мерзко-серо светлело. Миха остался сидеть в приёмном покое. *** Горшенёв до этого момента и не думал, что брак — такая уж необходимая вещь. Был он в этом браке, даже дважды, и ни разу не было такого, чтобы этот несчастный штамп в паспорте сыграл какую-то существенную роль. Как выяснилось, иногда играл. Правда, когда он у тебя есть, ты об этом и не догадаешься. И не задумаешься. А тут задуматься пришлось, ещё и основательно так. Особенно когда Княжна, уже две недели спустя, сидя с ногами на диване и треская детскую пюрешку прямо из банки, невзначай упомянула, что охренеть как испугалась, очнувшись после наркоза. И как даже вроде поплакала немного, потому что всё болело, хотелось себя свернуть в рогалик и не разворачиваться. Конечно, это была не претензия, мол, где ты был и почему не рядом. Она даже бровью не повела, услышав, что не пустили. Усмехнулась только буднично: "Ну, а ты чего хотел? Не пустят, конечно". Миха был готов себя самого в этот момент в рогалик свернуть. Желательно — с летальным исходом. На самом деле, он уже однажды подумывал жениться на Ане. Это было где-то между Анфисой и Олей — для него, и где-то между Олегом и Толиком — для неё. "Вот все охренеют, если я возьму и на Княжне женюсь," — думал он тогда. Знал бы он, как охренеет сам от осознания этого факта столько лет спустя. Решив ни с кем не советоваться, чтобы раньше времени не попадать под шквал подъёбов, Миша напряжённо строил в голове план. Взвешивал все "за" и "против", выбирал время и место... Туман размышлений растаял только в ювелирном, у витрины с обручалками. Золото Княжне не шло, а серебро было слишком... Несерьёзным, что ли. Как будто им не по сорок, а по пятнадцать. Тьфу ты. В кольцах Миха совершенно не разбирался. По-тихому свистнул с тумбочки то, которое Аня носила обычно на безымянном — бижутерия какая-то, фиг знает, из Кастл Рока или вообще с Уделки, — и с каким-то растерянным выражением протянул консультантке. Та, может, и хотела бы что-то сказать, но весь вид этого покупателя как бы намекал, что он и без того изнервничался и взорвётся от любого лишнего слова. Девушка, выслушав поток сознания насчёт предпочтений невесты, неуверенно предложила белое золото. Ещё более неуверенно она озвучила цену. Надо было видеть её лицо, когда Горшенёв без единого возражения расплатился наличкой. *** Из ванной слышалось негромкое и невнятное пение. Миша сидел на кровати, ещё встрёпанный после сна, и крутил в руках бархатную коробочку. Подумав, щёлкнул крышкой. Колечко было не очень тонким и не очень широким, матовым почти, с каким-то там офигеть крутым напылением. В лучах солнца, пробивавшихся через отдёрнутую штору, не блестело, а только безмолвно лежало себе на подушечке и завораживало своей чарующей простотой. И не подумаешь даже, что такое ценное. Прямо как Аня. Вроде и обычная девчонка — хоть в двадцать, хоть в сорок, — а как залезешь к ней в голову, так и не выберешься оттуда никогда, столько там сокровищ. Миха попытался сунуть коробочку в карман треников. Покрутился перед зеркалом. Выглядело убого. Психанув, достал кольцо из коробочки и, предварительно вытряхнув из кармана все крошки и пепел, сунул прямо так. Глубоко вдохнул, мысленно готовясь к худшему, и зашагал в ванную. *** — Утво фтанет фном и бувет вефно фниффя нофь... Княжна, заметив в отражении Миху, улыбнулась измазанным в зубной пасте ртом и отсалютовала ему щёткой. — М? — Сплюнув в раковину пену, она вскинула бровь в своём неизменном жесте и кивнула на чужое отражение. — Чего напрягся так? Снилось чего? Миша тихо кашлянул. — Анюш, поговорить надо. Теперь напряглась уже Аня. — Фу, блин, — скривилась она и, сполоснув щётку под краном, воткнула её в стакан, — ты когда меня так называешь, я сразу свинью эту из Смешариков вспоминаю. Утерев рот, она намочила ватный диск и принялась старательно проводить по ресницам и бровям — с возрастом они почему-то начали неприятно сыпаться, причём почему-то прямо в глаза. — Чего случилось-то, м? Если ты про Тодда опять, то давай после завтрака. — Князева тяжело вздохнула, тоже серьёзнея и морща лоб. — Я на голодный желудок это мракобесие обсуждать не буду. — Да чё мракобесие-то сразу? — Тут же отозвался Горшенёв, нахмурился было, но вспомнил, что он тут вообще-то не за этим. Ладно, успеют они ещё по этому поводу пособачиться. — И вообще... Не об этом я, короче. Тут всё серьёзнее. Он полез в карман, который вмиг показался огромным. Достал колечко и, шагнув поближе, приподнял его над чужим плечом, чтобы было видно в зеркале. — Ань, ты... Выйдешь за меня? Говорить это в третий раз за жизнь было странно. Страннее было только то, насколько он волновался в этот раз по сравнению с остальными. Аня отняла от века диск и, открыв глаза, воззрилась на чужое отражение. Повисла пауза. — Мих, это... Мих, ты чего? — Она ещё с секунду порассматривала ошеломлённым взглядом кольцо, а затем резко обернулась и вперила свои широко распахнутые глазищи в Миху. — Это прикол такой? Что ж, Анне Сергеевне Князевой ушёл приз за самый оригинальный ответ на предложение руки и сердца. Да уж, у Миши такого ещё не было. Обычно было смущённое "Да", робкая улыбка и спешные объятия; или радостный возглас, повисание на шее и восторженная цепочка из "да-да-да". Но никак не изумление на грани с растерянностью. Настроение как-то слегка подспало. — Почему прикол сразу? — Решив, что будет бороться до конца, Горшенёв уверенно протянул девушке кольцо. — Я хочу взять тебя в жёны. Фу, убого как звучит... — Тут же нахмурился он и, почесав в затылке, добавил. — Хочу, в общем, чтобы ты была моей женой. Официально, Анюш. Ты ж сама говорила, ну, на интервью тогда: мы люди взрослые... Надо, чтоб всё серьёзно у нас было, понимаешь? Княжна морщила лоб и сверлила неверящим взглядом кольцо. Тут вдруг встрепенулась, услышав про интервью, что-то у себя в голове решила и с неловкой улыбкой посмотрела на Миху. — Так ты из-за интервью так? Миш, боже, да забей, это... Это ж фигня, — несмотря на всю убедительность тона, взгляд её то и дело возвращался к кольцу. Это вселяло надежду. — Что мы, без штампов не можем, что ли? Мы друг друга и так всю жизнь терпим, любим и... Ну зачем, Миш? Она вдруг посмотрела ему прямо в глаза, улыбаясь уголками губ как-то непривычно, и до него вдруг дошло. Аня боялась. Боялась, что он делает это не искренне, а для галочки. Что рано или поздно с ней тоже разведётся. Что жизнь после свадьбы магическим образом станет хуже, чем до этого, и вся их любовь, вся их магия сведётся к бытовухе. Бесстрашная Княжна боялась его потерять. Миха боялся, что не заслужил её. — Анюш, — мягко приобняв девушку за плечи, он притянул её к себе и попытался улыбнуться так нежно, как только мог. — Мы с тобой столько лет вместе. Но это только для нас с тобой, понимаешь? А вот случись что — и для всех мы чужие друг другу. Конечно, надеюсь, не случится, но... Аня закусила нижнюю губу. Чужие слова успокаивали сердце, но не разум. — Может, и не надо нам свадьбы или... Ещё там чего. Я просто всем хочу ещё раз заявить, что ты — моя, а я — твой. Что, если тебя кто-то обидит, он будет иметь дело со мной и ему явно не поздоровится. Миша осторожно прижался губами к её лбу, разгоняя морщинки, и шеей почувствовал тихий выдох. — Третий раз — алмаз, да? — Негромко протянула Князева, приобнимая и его тоже, и вновь посмотрела на кольцо. — Вот именно, — Горшенёв, заулыбавшись широко и нежно, коротко отсалютовал этим самым кольцом. Последовала минутная пауза. — Ну что, Анюш? Согласна или?.. — Согласна, — девушка кивнула, улыбаясь теперь как-то смущённо, и робко протянула руку. Кольцо село почти идеально, разве что было чуть-чуть посвободней. Она слегка пошевелила пальцами руки. — После такого я и на роль Ловетт согласна. — Ты серьёзно? — У Михи аж дар речи пропал на секунду, настолько он был поражён такой быстрой сменой настроения. — Свадебный подарок, получается? — Ага. — Княжна многозначительно вскинула брови и, чуть вытянув шею, чмокнула его в нос. Лукаво сощурилась. — И тебе лучше не знать, какой подарок попрошу я.