Каждой зиме своя снежинка. Меховушки. Повествование 1.

      Серые ворота гаража с грохотом и скрипом хлопают за спиной. Снежа, вздрогнув, оглядывается назад.       — Громче обычного, Галь. — отзывается она, отставляя швабру к стене. Чуть не подскальзывается на мокром полу, когда садится на корточки перед ведром с водой. — Там тряпка, ноги вытри и балетки на ноги. Скользко пока, только помыла.       — Клава же мыла дня два назад полы. — Галя наклоняется к чёрным сапогам, замок растегивает сбоку. Короткие русые волосы спадают вниз.       — А я уборку люблю. Да и отдохнуть перед завтрашним днем хочется в чистоте. - Юрметова смотрит на подругу и улыбается, отворачивается и выжимает воду из тряпки. Когда-то это была футболка семилетней Клавдии. — Дни прошли быстро, я и моргнуть не успела, как уже четверг. — делится Снежа, подымаясь на ноги. Осторожно обходит сырые участки, где влага не пропала, тряпку вешает на импровизированную сушилку - верёвка у дверей и две прищепки.       — Четверг или ни четверг, а на улице опаснее с каждым днем. Особенно на улице твоей. — Галя стягивает с плеч короткую черную куртку, на крючок вешает. — Завтра Сашка тебя встретит в часов пять-шесть, сегодня трохи опоздает, ей вопрос закрыть с Борисовичем нужно по поводу получки.       — А что там решать? Тридцать процентов им и семьдесят нам. — Снежана руки вытирает о полотенце, что лежит на спинке дивана. Разглядывает спортивный костюм подруги, тона тёмные и красно-белые полоски. — Аппаратура вся наша-то, перевезли за свой счёт, организовали практически самостоятельно. С их стороны только свет, зал и молодёжь.       Галя молча жмёт плечами, расстегивая ветровку. Серый свитер с горлом выглядывает, Снежа замечает небольшую заплатку. Галю она считает слушателем и наблюдателем, спокойной и справедливой. Восхищается, когда со стороны наблюдает за упорством и терпением Касаткиной. Глаза её карие сверкают взрослой уверенностью и многолетним опытом, хотя в свои семнадцать Галя выделиться, по её же словам, ничем не может.       Юрметова с долей жалости наблюдает за выглядывающим синим пятном на шее подруги, после взгляд резко опускает, когда Касаткина поднимает голову.       — Пацанов с двора попросили перетаскать барабаны твои. Надо будет завтра собрать установку. Или сегодня, как освободимся.       — Тогда в ДК бы прогнали всё сегодня. — отзывается Снежана, садясь на диван. Скрип эхом откатил от стен гаража.       — Там у музыкальной школы выступление. Скрипачи, пианисты, в таком направлении. Мы еле упросили гардеробщицу пустить нас и оставить барабаны. — Галя садится следом, в позу турецкую, глаза прикрывает. — В последнее время Леонидовна на нервах какая-то вся.       — Сын же с Афгана писать перестал. — Юрметова разглядывает единственную пару палочек, что потрепанными стали за четыре года пользования. — Тяжело там, на войне, страшно.       — У нас своя война здесь. Тоже страшно. Боишься просыпаться каждый день - авось глаз не откроешь.       Снежа смотрит на Галю и тихо вздыхает. Соглашается.       В молчании они сидят, и Снежана кратким взглядом разглядывает Касаткину. Моменты вспоминает с ней за последние несколько лет: и как в магазине познакомились при покупке вентилятора, и как встречали рассветы в деревне, и как по дворам с палками носились. Маленькая и спокойная со всеми, но бойкая и терпеливая Галка, по памяти Снежи, всегда с ней рядом: в любой ситуации, в любой момент. Плечо подставить для слёз - она рядом, помочь решить задачу - за выходные будут готовы ещё десять, помочь подкрутить штатив тарелок - подожди, только отвёртку взять нужно. Благодарна Галке за то, что она нога в ногу с ней ходит.       Печалит только то, что помощь Галка принимать не хочет. Гордая, уверенная в своих силах и смелая.       — Анфиска вчера звонила мне. — отзывается Галя, моргая пару раз. Взгляд с пола переводит на Юрметову. — Наряды придумала нам. Говорит, что намного лучше всяких из зарубежных журналов.       Снежана понятливо вздыхает, ноги вытягивая вперёд. Разглядывает катышки на чёрных штанах, носки синие с белыми узорами в виде точек. Пару раз двигает вперёд-назад, улыбка глупая на лице появляется.       — Девчат, подсобите, кто есть! — звонкий крик за дверьми заставляет встрепенуться обеих. — Шура, аккуратнее давай, побьёшь же!       Галя подрывается первая, раскрывая металл в стороны. Со скрипом и женским смехом Снежана в лицо получает хлыст морозного ветра, и по открытой шее проходит табун колких мурашек.       — Клав, давай, вперёд проходи - самое ценное несёшь. — Анфиска отходит в сторону, подол её красного пальто плывёт от движений. — Ать, скользко-то как!       — На каблуках щеголяй меньше - целее будешь.       В гараж вваливается Клава, удерживая в руках большую коробку. Крутится вокруг себя разок, удерживает равновесие, и со вздохом сдувает прядь каштановых волос со лба - вывалились из шапки-ушанки. Армейская куртка, отцовская, в некоторых местах темнее обычного.       — В следующий раз запущу глыбу снега за шиворот, Анфиска. — Саша заходит следом, держит сумку большую в руке, в другой - сетка красная с яблоками.       — Отморозятся последние извилины, как ты говоришь часто. — Блонская хлопает дверью, ставит рядом с ногами две бутылки с лимонадом и одну со спиртом - водка, видимо. — А чем-то же нужно зарабатывать.       — С твоим талантом петь, Анфиска, ты не пропадешь. — Ежова снимает кожаную куртку с трещинами на воротнике, кидает на одинокий в углу стул со спинкой. — Трудяжницы уже тут как тут. — с лёгкой улыбкой на лице Саша протягивает подоспевшей Снеже сетку с яблоками, сама принимается сапоги растегивать. — Сегодня пируем, отдыхаем, отсыпаемся.       — Без Славика пришли?       — Без, ему ещё рано на спирт даже смотреть. — Анфиса платок яркий прячет в кармане пальто, меняет каблук низкий на балетки чёрные. В колготах тёплых и вязаной тунике, с низким чёрным хвостом за спиной Снежа видит вокалистку впервые. — Наведем мы завтра суеты, девчата, на всю Казань так точно.       — Уже навела, когда верещала на льду. — Саша раскрывает сумку, вытягивая тарелки, в полотенцах обвернутые, и маленькие кастрюльки. Галя стоит рядом и расставляет все на ковре, что по центру гаража раскинулся. — Надо было видеть, как она за столб фонарный держалась, лишь бы не разбить водку и в сапогах своих каблук не сломать.       — Знала бы ты, сколько я за них денег отдала! Дорогие же!       — Ну да, а кости лишние и мозги нынче дешевле стоят.       В голову Саши прилетела варежка. Ежова же продолжила извлекать содержимое из сумки.       — Главное, что прибыли целые и невредимые. — в своём красном вязаном платье Клавдия снова крутанулась на месте, правда, вокруг раскрытой коробки. Снежана с интересом взглянула на содержимое. — Наши завтрашние наряды. Как ты там говорила, Анфиска?       — Сценические образы.       — Мода казанской подворотни.       Голоса старших из девчат смешались в единый спор, под который трое младших продолжили раскладывать посуду на ковре. Пять тарелок, пять вилок и столько же ложек со стаканами - из таких Снежана в столовой компот и кисель пьёт на обеде. Кастрюля с котлетами, макаронами и пюре, салаты - оливье и винегрет, нарезка из колбасы варёной, сала, лучка и сыра. Помидоры и огурцы закатанные, в банках литровых. Аджика домашняя. Отдельно запакованный торт "Наполеон" и домашние пирожные-картошка - Анфиска постаралась. Яблоки в сетке и несколько груш - откуда достали неизвестно, но главное, что они есть. Снежана смотрит на ковёр, усыпанный едой, после взгляд переводит на две рюмки.       — Рано вам ещё, девчат. Извиняйте. — Блонская усаживается рядом с Клавой, постелив плед заранее для всех. Снежана не заметила за сервировкой пола, как спор между Анфисой и Сашей закончился. — Повидаете жизнь, вот тогда и..       — Ничего не рано. — прерывает её Ежова, доставляя ещё три рюмки рядом с тарелками. — Сегодня можно по одной, чтобы унять волнение и расслабиться.       Анфиса вспыхивает как спичка.       — Я думала компот домашний будет. — спокойно проговаривает Галя, открывая бутылку с лимонадом. Дюшес отдаёт тонким дымком - тот после рассеивается. — Ну, газировка так газировка, не каждый день такое пьём.       — Мы погреб не открыли просто. — отзывается Клавдия, укрывая ноги подушкой. Делает несколько глотков лимонада, стакан у колен опускает. — Ручка заела, а выбивать не решились - знаете же, какой у меня папа строгий. Начнёт запевать о том, в какие годы был построен и кем, о том, что не чтим то, что осталось от дедов и прадедов.       — Знаем, Клав. Поэтому ничего и не говорим. — Снежана в ободряющем жесте сжимает плечо подруги, улыбается, настроение пытается поднять. — Нужно было для приличия взять закаток своих, тот же компот.       — Ничего, и с лимонадом хорошо оливье зайдёт. Вон, котлетки ешьте, пока тёплые.       Под споры Блонской и Ежовой заходят хорошо и огурцы, и газировка, и остывшие макароны.

⊶♪❆♪⊷

      Юрметова привыкла ходить по улице вечером.       Возвращаясь домой, замечает крыши гаражей, на которых пару дней назад видела и слышала тени хулиганов. Кутается в пальто сильнее от мороза, что тощими пальцами под ткань тёплую пробирается, ускоряет шаг. Подскальзывается на месте в один момент и валится в ближайший сугроб, вскрикивая в момент падения. Из рук падает пакет с тарелкой нарезки и небольшим количеством еды, которые с собой дала ей Анфиска.       — Чёрт бы побрал эту зиму! — недовольно голосит, не стесняясь пустоты и пару жёлтых точек в окнах. — Скоро мне кости придётся покупать, а не Анфиске.       С тяжестью, но удаётся выползти из снежного кокона. Подняв пакет, она вновь продолжает дорогу, на ходу стряхивая снег с одежды.       — Имеешь что-то против Универсама?       Несколько мальчишеских голосов раздаются за спиной, заставляя ускорить шаг. Паника накрывает быстро и точно, сердце отбивает неистовый барабанный ритм, в голове шумят тарелки. Руки мелко подрагивают, в горле пересохло. Охота пожевать "Турбо", а вкладыш спрятать от лишних глаз также, как и свое тело и себя в целом.       — Куда полетела? Э! — Снежана переходит на бег, когда слышит скрипучий зов снега от шагов хулиганов. — Лови её, пацаны! Разъездовская походу!       — Какая разъездовская?! Я живу тут с рождения, никуда, кроме Казани, не выезжала и никуда не разъезжала!       От волнения и тревоги, мелодий скрипки на подкорках мозга и тремора в груди, Юрметова роняет пакет с продуктами на снег. Успевает только голову повернуть за спину, с досадой оглядеть пропажу и ускорить бег - жить ещё хочется.       — А ну стой! Эй, кому сказал стой!       Снежа успевает забежать за угол здания и спрятаться за колесо автомобиля - она маленькая, её заметно не будет. Свои сто шестьдесят три уместить в размер шины и корпус машины, Волги, видимо, получилось.       Грудная клетка немного щиплет от бега. Пары воздуха выплывают изо рта - Шура всегда говорила, что дышать ртом на морозе опасно. Но через нос никак не получается - все внутри рвётся от нехватки кислорода. И даже когда морозные потоки попадают в стенки горла и отдаются покалыванием, Юрметова продолжает дышать, вдыхая сильно и выдыхая медленно.       — За угол вильнула, ну, за площадкой оббеги! За гаражи побежала, может!       Лбом упирается в металлический диск, мысленно отсчитывает до ста, начиная с тридцати - мысли путаются, а дрожь в ногах от бега усиливается. На корточках сидит, прикрыв глаза, и слух свой навострив. Ей совсем не нравится то, как заканчивается четверг. Ей совсем не нравится, что встречи с местным хулиганьем становятся все чаще и чаще.       — Погнали Зиме отдадим, пусть дальше решает, что с этой Разъездовской делать. Ещё и пакет её этот. Торт помяли!       Снежана до сих пор не может понять, почему все происходит с ней перед важным событием. В душе неприятно заскребли кошки. Где-то над её головой пролетела звезда - светлая и тонкая нить на тёмном небе напоминает больше шрам, что постепенно исчезает и заживает. В этот момент Юрметова желала одного - чтобы вечера заканчивались по-другому.