Тебе невероятно не повезло, мой друг. Ты родился красивым.
Каждый захочет прикоснуться к тебе, забрать и околдовать,
лишь бы зваться обладателем такой драгоценности.
Каждый захочет кусочек тебя.
Круговорот перевозок, врачей и смена одних цепей на другие. Голубое небо теряет глубину и бесконечность, становясь редким, поистине особенным явлением, видимым в случаях смены места пребывания. Тэхен теряется в списке помещений, где он побывал. Единственное, что помнил, как очнулся, когда в кожу вонзилась игла, а вокруг было так светло, словно он проснулся на солнце. Голова кружилась, сознание путалось. Только потом Ким осознал, что побывал на прививке от бешенства, испытав двоякое чувство. Все же, если он все еще не находился на исследовательском столе, значит, пронесло, и врачи не стали лезть далеко. Сознание возвращается резко и внезапно. Тэхен просыпается в мягкой траве со знакомыми очертаниями деревьев. Кроны, чем-то похожие на деревья из его родных мест, зеленые, раскидистые. Пахнет влажностью и каким-то приторным ароматом растений. На первый взгляд даже нельзя точно сказать, что со всем этим не так. Трава щекочет ноздри, поражая мягкостью. Такой травы дома нет. Там она жесткая, местами выжженная, и только после засухи обновляется, становясь изумрудно-шелковой. С первых секунд кажется, что он очнулся ото сна, неприятного, затянувшегося и пугающего. Тэхен даже поверил, что потерял сознание на жаре, может быть, словил перенапряжение, пока бежал за добычей, но, пока он все больше возвращался в реальность, она становилась далека от знакомой Танзании. Гепард поднимает голову, фокусируясь на ближайших кустах. Воспоминания возвращаются мгновенно, заставляя вскочить на лапы и начать быстро озираться по сторонам. Ему нельзя терять бдительность. Нос привычно втягивает запахи, в ту же секунду давясь ароматизаторами с привкусом химии на языке. Тэхен морщит нос, чихая, пробуя вдохнуть еще раз. Со второй попытки у него получается почувствовать знакомый вереск и древесный оттенок, концентрация которых в воздухе довольно высока. Вокруг него джунгли. Ким задирает голову наверх, с подозрением смотря на верхушки деревьев. Они не разговаривают с ним, не общаются, шепча свою историю с ветром, но остаются неподвижными. И все же легкие равномерные дуновения воздуха откуда-то идут. Растерянность заполняет сознание. Уши улавливают тихий щебет птиц. Незнакомые песни на непонятном языке, далекие от естественного. Прислушавшись повнимательнее, Ким почти полностью настраивает себя на ощущения и связь с местностью вокруг. Закрыв глаза и не дав сомнениям победить, Тэхен старается услышать чье-нибудь сердцебиение или запах. Ничего. Пустота. И через пару секунд, и через минуту. Ким раскрывает глаза, понимая: крупной живности в паре метров от него точно нет. С одной стороны, ему ничего не угрожает, с другой — все вокруг кажется еще более подозрительным. Стоять на одном месте бессмысленно, поэтому Ким медленно и аккуратно крадется сквозь листья на легкий шум, откуда идет воздух. Его тело напряжено, рецепторы обострены. Он впервые один в такой слишком непонятной и чуждой местности. То, как все вокруг отчаянно пытается казаться ему таким же домом, Тэхена напрягает. Выбравшись из зарослей, омега ясно слышит ровные мерные звуки. Тогда он носом легко сдвигает живую изгородь в сторону, обнаружив за ней скрытую стену и отверстия для вентиляции. Тэхен знает, что это такое, поэтому плечи невольно разочарованно опускаются. На жалкие мгновения он позволил себе помечтать, но нет, он все еще среди людей. Обернувшись, смотря в лес, который пытались сделать более африканским и тропическим, Тэхен решает идти вдоль стены, ведь не может она длиться вечно. А там где стены, есть и двери. Аккуратно перебирая лапами, он быстрой рысцой бежит дальше. С каждой секундой все быстрее. Тэхен не может контролировать желание выяснить, наконец, положение вещей. Гепард срывается, побежав почти в полную силу, отчаянно ища хоть какой-то намек на выход из этого ложного леса. Внутри человек нервно сжимает кулаки. А когда стена заканчивается, Тэхен резко тормозит. Застывает, уставившись на маленькие круглые глазки. Перед ним стоит человек, маленький мальчик лет восьми, и он совсем рядом. Карие глаза смотрят с интересом в душу, но так неглубоко и чуждо, что Тэхен почти сразу отводит взгляд. Поодаль от мальчика стоят несколько мужчин, переговариваясь. Судя по их лицам, им весело. Одежда свободная — белый хлопок, раскрепощенный вид дополняет ухоженные волосы и кольца на пальцах. Интуиция подсказывает, что это турки, а значит, он все-таки забрел не так далеко. Между ним и привычным человечным миром толстое стекло. Тэхен понял это сразу, но для проверки касается слегка усами холодной поверхности, буквально всем телом ощущая, насколько она плотная. Вот значит, какая его новая роль — рыбка в большом аквариуме? Желая разубедиться в догадках и спрятаться от новых «хозяев», Тэхен отскакивает от большого стекла, развернувшись и рванув в самую гущу зарослей. Умело петляет среди деревьев и кустарников, которые начинают редеть, и уже через пару минут гепард оказывается на открытом пространстве, оформленном под саванну. Спереди довольно густая трава, неровные холмы и сетка, огораживающая территорию. Тэхен смотрит на высокий забор, отделяющий его от сада для человеческих прогулок, наконец понимая, куда его занесло. Он, как красивый экспонат, стал питомцем какого-то богатого человека, а эта огороженная территория — его мини-заповедник. Такие есть в Танзании, но контролируются они природоохранными организациями и, конечно, направлены на защиту животных и растений. Насколько здесь он в безопасности, Тэхен не знает. Решив разведать территорию, он успокаивает себя тем, что, по крайней мере, его не разоблачили и он не на привези. Нет тяжести цепи на шее, придавливающей вниз, никаких маленьких клеток. Однако это вовсе не значит, что Тэхен не стремится оказаться на свободе. Его душе претит сама мысль, что кто-то купил его, человека, за деньги, и кто-то называет его хозяином. Ни в жизни. Сетка довольно высокая и прочная. Вскинув лапы, гепард наваливается на нее телом, начиная трясти. Прутья впиваются в шерсть, добираясь до кожи, но Тэхен терпит, проверяя масштаб проблемы. Как бы он на нее ни прыгал, прутья только пружинят и не поддаются, так что, потеряв интерес к забору, Тэхен решает посмотреть, нет ли в нем лаза. Что, конечно, было бы весьма глупо и непредусмотрительно со стороны его «хозяина», но ведь почему бы и нет? В мрачном расположении духа гепард идет вдоль сетки, внимательно проверяя ее целостность. Думать о чем-то не хочется, Тэхен сильно устал от мыслей. Тем более, когда они начинают напоминать недалекое прошлое, отдаленно веющее кардамоном и тропическим лесом. Среди его деревьев мелькает черная атласная шерсть. Тэхен останавливается, тряхнув головой. Он не будет думать о Чонгуке. Единственное, чего он не учел: когда стараешься что-то выбросить из мыслей, оно плотнее там поселяется. Тэхен слышал его последнюю фразу, которая на вкус оказалась очень горькой и неправдоподобной. Пока он там лежал в окружении людей, словно бы даже почувствовал на миг, как неровно бьется сердце черного зверя, так громко оно было, как его собственное. И все же, теперь он, вероятно, очень далеко. Даже если Чонгук не вернется за ним, Тэхен не осудит его. Чон намного опытнее и умнее всех в их оставшемся отряде, он и выберется раньше, Ким даже не сомневается. С его-то знаниями, Чонгук найдет выход, даже доберется обратно в Африку, где бы он до этого не жил. Тэхену бы порадоваться за него, но только на душе тяжело, как только возникает образ пантеры с серьезными золотистыми глазами. Тэхен отвлекается, словно и сейчас почувствовав на себе чужой взгляд, поэтому не замечает, как проходит почти всю ограду, чуть не врезавшись в угол. Хмурится, почувствовав чужой запах. Здесь он намного сильнее, чем-то очень знакомый и пахучий. В голове настойчиво вертится мысль, где же он уже встречал его, но слово все никак не складывается. Тэхен почему-то нервничает сильнее, решая убраться от непонятной территории подобру-поздорову. Неизвестность по ту сторону изгороди отталкивает, так что лапы сами несут его прочь, обратно под тени изогнутых деревьев. И все же, засчет того, что часть равнины его импровизированного заповедника находится на открытом воздухе, чистый свежий воздух проникает внутрь, принося с собой блаженное наслаждение. Идя уже по знакомым местам леса, Ким чувствует урчание живота. Тянущее чувство в желудке нарастает, и Тэхен оглядывается без всякой надежды на какую-нибудь живность в округе. Голод растет, заставляя немало нервничать. Его же не оставили умирать здесь без еды? Было бы крайне глупо тратить большие деньги на покупку животного и оставить мучаться вот так. Когда он подходит ближе к месту, где была прозрачная стена, выходящая на дом, чувствительные рецепторы улавливают слишком желанный запах. Нет, ему не может мерещиться. Собрав силы и волю, Тэхен ускоряется, но перед тем как выйти на знакомую открытую местность, вдруг тормозит в кустах. Человеку внутри все это не нравится. Он хочет выйти и, наконец, занять свое место, доводя зверя снаружи до трясучки, но Тэхен правда старается держаться. Главное оставаться в рассудке и не терять контроль над телом. «Полтора месяца,» — предупреждающе звучит мужской бархатный голос. Если он хочет не потерять себя, ему нужно найти здесь убежище. Это первая необходимость после еды. Но со вторым он уже справился. Прямо в том месте, где стены переходят в огромное толстое стекло, лежит довольно внушительный кусок мяса. Пахнет он так аппетитно, что даже не у голодного слюни потекут. Гепард облизывается, пока Ким Тэхен внутри хмурит брови, потому что давно уже не ел сырого мяса, всегда ловил и готовил, либо же продавал. Остается надеется на хоть какую-то обработку, но ему не выбирать. Если он ловил антилоп или зебр, то вовсе не значит, что тут же их пожирал и разделывал, как последний зверь. В конце концов, Тэхен любил тщательно подготовить мясо и сварить его с картошкой или пойти вечером к костру в поселение и есть вместе со всеми, смотря как их народ танцует ритуальные танцы и воспевает предков в песнях. Воспоминания снова укалывают иглой, и Тэхен на миг теряет самообладание. Закрыв глаза, он чувствует укусы вечернего пламени Танзании на фоне ярких звезд. Мальчики нанизывают бусы на браслеты, другие дерутся, в шутку пихая соперника. Тэхен теребит свой зелено-оранжевый браслет, то снимая, то надевая его и вытягивая ниточки. Но воспоминаниям не место в нынешней реальности. Особенно, когда побеждает голод. Одна лапа выступает из кустарника, попадая в пятно света. Глаза вспыхивают янтарем на солнце, пока Тэхен всматривается в часть за стеклом, ожидая вновь столкнуться с человеческими лицами. Откровенно не хочется их видеть, снова этот блеск в глазах, в которых он — диковинная зверушка. Как унизительно брать чью-то подачку, словно ты и вправду их питомец. Насмешливый взрослый голос уже хочет поддеть Тэхена в голове, начав умничать, но успешно подавляется. Слишком много чести, думать о нем. Сейчас у Кима более важные проблемы. Подойдя ближе и не заметив ничего подозрительного, Тэхен аккуратно ведет носом по самой поверхности аппетитного куска, сдерживая явные поры пустить слюну. Он так давно не ел, что едва может держаться и не впиться клыками в мягкую плоть. Тэхен останавливается, краем глаза уловив движение спереди. Он делает вид, что увлечен мясом, пока старается незаметно проследить, что происходит за стеклом напротив. Тут и так ясно, что за ним наблюдают. Становится неприятно до дрожи от чувства всеобъемлющего контроля. Тэхен даже не уверен, не мерещится ли ему уже всевидящие глаза камер и лиц похитителей, насколько глубоко это чувство засело внутри. Мысли о мрачном вновь берут вверх, тихо нашептывая сначала единичным голосом, а потом уже многоликим хором. В этой смеси голос его папы, Чонгука и Юнги, даже Заина, голоса из поселения, перешептывание маленьких альф и омег за столом и наставления старых членов общины. Они наверняка пошли искать его, может, даже нашли следы, но прошло уже так много времени, что немудрено потерять надежду. «Нельзя вызывать подозрения. И старайся вести себя естественно для животного.» Вот что сказал ему Чонгук, и вот как было бы правильно, если бы Тэхен послушал его: никакое животное не откажется от мяса, если оно только не болеет или что-то не так с самим мясом. Мясо было восхитительно, хоть гепард его еще и не пробовал. Он не может не взять его. Что, если Тэхен устроит голодовку? Отпустят ли его? Вряд ли. Могут ли хищники на фоне стресса отказываться от еды? Столько вопросов и непонимания, что человек внутри, уже уставший, приказывает просто сбежать отсюда и не принимать никакое решение. За стеклом снова что-то мелькает, мигом заставляя Кима припасть к земле, затаившись. От напряжения кончики лап сводит, пока там не вырастают темные человеческие фигуры. Свет с той стороны выключен, поэтому видны только очертания, но Тэхен не страдает отсутствием памяти, поэтому признает в них того же мужчину и мальчика. Они будто подглядывают за ним, стараясь оставаться незамеченными. Хотят понаблюдать за представлением, как зверь отобедает их прекрасной подачкой, все никак не нарадуясь? Почему-то эта мысль вызывает столько подступающей злости, что становится плевать на откровенно открытое неповиновение. Тэхен спокойно встает, размяв лапы. Кидает непродолжительный взгляд прямо в глаза взрослому человеку, стараясь вместить как можно больше ненависти, а затем уходит. Протестующий желудок сводит, но Ким упрямо идет вперед, пробираясь сквозь кустарники. Он им не животное. Он не будет набрасываться и показывать представление, чтобы на него глазели и наслаждались. В его мучениях хотят найти удовольствие, и Тэхен этого не позволит. «Глупый, упрямый мальчишка,» — шепчет осуждающе голос где-то над ухом, которое в этот момент задевает ветер. Тэхен издает надменное фырканье, желая, чтобы он исчез. Хватит на что-то надеяться. Он один. И на этом точка. Отныне он, Ким Тэхен, отвечает за свою жизнь и будущее, и только он может спасти себя, а не позволять пустым надеждам и советам без автора управлять собой. Тэхен игнорирует усилившийся голод, решая найти убежище. Он сразу идет в удаленную часть «заповедника», держась кустов и густой травы. Деревья не подойдут — он не сможет на них залезть. Высокие или слишком низкие поверхности тоже будут неудобными. Тэхен внимательно осматривает каждый уголок новой местности, но не достигает большого успеха. Это расстраивает, но он уверенно идет дальше, и только спустя несколько десятков минут, кажется, обнаруживает то, что нужно. Небольшой пригорок с серым валуном, по которому спускаются лианы и живая зеленая стена. Между отвесной скалой и камнем образовался навес, который укроет его от солнца и возможных камер. Полностью разведав небольшую пещерку, Тэхен остается доволен. Только упав на лапы, он осознает, как нестерпимо устал, поэтому сны забирают его, в них ничего и никого нет. Просыпается он от странного звука то ли свистка, то ли сирены. Наученный опытом, Тэхен сразу вскакивает на лапы, не решаясь по началу выйти из укрытия. Звук не несет опасности: он тягучий и мягкий, совсем не как на корабле, но от этого не спокойней. Кажется, проспал он довольно долго. Остановившись у выхода от нерешительности, Тэхен размышляет, насколько стоит выходить из своего убежища. Здесь вполне тепло и безопасно, никто не смотрит на него, но нарастающее звучание начинает действовать на нервы. Больше не думая, Ким выбирается из-под лиан, побежав в сторону леса, откуда он совсем недавно ушел. Настойчивое пиликанье ведет его снова к стеклу. Ким уже знает эту дорогу, из-за чего сжимает зубы сильнее, понимая, что столкнуться с людьми придется. Адреналин резко подскакивает, ведь теперь он понятия не имеет, что значит этот звук, опасен ли он, к чему приведет. Пока он спал, снаружи заметно потемнело, значит близилась ночь. Прохлада уже пробиралась до кожи, но из-за быстрого бега смешивалась с жаром тела. Мышцы слаженно работали, пока Тэхен не оказался на нужном месте. Он нырнул в ближайшие кусты, посмотрев на пространство перед стеклом. И снова там темнота. Мягкий, едва уловимый чувственный запах окутывает Кима, усы подрагивают. Человек внутри напоминает держаться наготове. Нежный аромат приводит в замешательство, но все обрывается, когда гепард видит его. Тэхен пораженно застывает, забывая даже о безопасности. Внутри что-то щекочет и бьется, словно бабочками запорхав по внутренностям и вызывая такое давно испытанное чувство — восторг. На траве около стекла сидит небольшое существо. Только по его длинным ушкам Тэхен догадывается, что это заяц. Вернее, довольно молодой и красивый зайчонок. У Кима округляются глаза, удивление сменяется любопытством и неприкрытым интересом. Он никогда не видел живых зайцев, они попросту не водились в Танзании, но папа не раз читал ему сказки, где ушастые то попадали в разные приключения, то творили какие-то чудаковатые вещи. Тэхен завороженно приближается, стараясь делать тихие шаги, чтобы его поступь не спугнула зайчонка. Тот нюхает растения вокруг себя, забавно приподнимая и опуская носик. Черный, пушистый, наверно, до необыкновенного мягкий. Тэхен чувствует себя ребенком, у которого никогда не было домашнего питомца. Он с самого детства существовал среди зверей саванны, но никогда не заводил себе пушистого друга, а сейчас перед ним такое маленькое и беззащитное существо. Тэхен внутри буквально оттесняет животную сущность, всей душой потянувшись к маленькому созданию. Глаза впервые за месяц горят, руки подрагивают не от нервов, а от предвкушения. Гепард останавливается около зверька, который уже заприметил хищника и застыл, втянув голову. Носик больше не шевелится, глаза кажутся стеклянными. Тэхен хочет заплакать от этой картины, лишь бы зверек его не боялся. Взглянув на стекло, а потом снова на неподвижно-застывшего зайчонка, Тэхен опускает голову пытаясь аккуратно взять того за загривок, но животное неожиданно прыгает, сорвавшись с места, да так быстро, что перед гепардом только пыль стоит. Тэхен срывается следом, не желая упустить возможности потрогать зайчонка. Мысль о том, что его подсунули вместо того куска мяса, вымораживает все внутренности. И хоть Тэхен сейчас чертовски голоден, он не будет его убивать ни за что на свете. Зайчик довольно вертко и быстро обходит препятствия, пока Тэхен, не привыкший к спринту среди деревьев, с трудом избегает колючих кустов и камней под лапами. Да вот только насколько бы быстрым ни был зайчик, Тэхен всегда будет быстрее. Выскочив на открытую поляну, Тэхен одним слитным прыжком накрывает зверька, зажав лапами. Он не может втянуть когти, но и не трогает ими пушистое тельце, пока заяц бьется, толкаясь лапками и пытаясь выбраться. Тэхен аккуратно сжимает зубами загривок, уместив брыкающегося мальца поудобней, и отправляется к себе в логово. Он не понимает, что собирается делать, но даже и мысли не допускает, чтобы полакомиться черным малышом. Глаза-бусинки заколдовали его, навсегда избавив от желания убивать. Только не этого малютку. Заяц немного дрыгается, но когда Тэхен выпускает успокаивающие феромоны, прекращает сопротивляться. Они спокойно добрались до укрытия, куда Тэхен залез со своей ношей. Луна лишь едва проникала внутрь, поэтому разглядеть что-либо было трудно. В одном Ким не сомневался — сегодня он все тут осмотрел, не обнаружив камер или скрытых поверхностей. Поэтому Тэхен смелеет, выпуская зайчика, который, на удивление, не сбегает. Человек внутри радостно ликует, перевоплощаясь. Моргнув несколько раз, уже настоящий Тэхен сидит внутри небольшой пещерки рядом с черным комочком. Он неверяще поднимает руку, смотря на длинные пальцы и ярко-выделяющиеся костяшки так, словно это и не он. Последний раз он обращался с Чонгуком. Воспоминание накатывает грустью, поэтому Ким быстро его отгоняет, переключив внимание на нового сожителя. Зайчонок обнюхивает пол и стены, иногда прыгая с места на место и не испытывая особого дискомфорта. Тэхен почти урчит от серьезного вида зверька, который словно перестал обращать на него внимание. Он тянет трясущиеся руки к нему, впервые впутывая в черную шубку, оглаживая округлые бочка. Это невероятно приятно. Просто невообразимо. Тэхен никогда еще не гладил кого-то со столь нежной и густой шерстью. — Иди сюда, малыш, — хрипло зовет Тэхен, поднимая зайчонка к себе. Вблизи тот не совсем уж и зайчонок, но достаточно любопытный и подвижный, как ребенок. Тэхен сидит, прикрыв глаза, поглаживая зайца по спине, пока тот обнюхивает его кожу. Усики щекотно задевают ее, отчего вызывают мурашки, и Тэхен издает приглушенный смех. Он ласково проводит ладонью между ушей, заметив, как зайчик довольно прикрыл глаза. — Будешь моим новым другом? — испытав внезапный порыв поговорить, спрашивает Тэхен. — Ты такой очаровательный, ну как можно отдать тебя на растерзание зверю? Черный комок молчит, только поудобней устроившись на горячих коленях. Поразительно быстро начал доверять, а может просто пригрелся. — Я здесь больше никого не видел, — делится Ким, привалившись к валуну спиной. Трава чуть щекочет оголенные лопатки. — Только ты и я, нам нужно держаться вместе, что думаешь? Ожидаемо, тишину ничто не рушит, зайчонок продолжает спокойно сидеть на коленях. Улыбка спадает с лица. Он чешет между ушками, принося пушистому другу новую волну удовольствия. Заяц настолько присмирел, что собрался на боковую, так что Тэхен не хочет его тормошить, поэтому не двигается. На самом деле ему и некуда спешить. Он рассматривает солнечные лучи, падающие сквозь листья, поднимая к ним руку. Белые пятна оказываются на его ладони, подрагивая из-за порыва ветра. Шелест листьев сверху успокаивает. Пальцы сгибаются, почти ловя кусочек солнца, но тот перепрыгивает на сжатый кулак. Он обязательно со всем справится. Он докажет всем и самому себе в первую очередь, что сможет выбраться и не подчинится людям. Тэхен подносит сухую ладонь ко лбу, потирая горячую кожу. Он примерно понимал, сколько времени прошло с его поимки, так что собственные перспективы не радовали. Тэхен стал агрессивней на все реагировать, быстро терял терпение, пока в лапах проскакивала дрожь, а температура немного увеличивалась — скоро у него начнется течка. Провести ее в неволе, все равно что мучить себя с удвоенной силой. Ким редко пил подавители, не решаясь подвергать тело вредному воздействию и сдерживанию стресса. В основном, они пользовались травами. Да, немного устаревший, но вполне действенный способ. Не все в поселении принимали блага цивилизации, а так как уважали выбор и права друг друга, то и не лезли с навязыванием собственного образа жизни. Фарид — его ближайший сосед и друг, престарелый омега, посоветовал ему капарис, который успокаивающе действовал на нервы, здесь Тэхен его вряд ли найдет. От мысли, что его течка пройдет здесь, внутри все покрывается корочкой льда. Тэхен делает себе мысленную отметку поискать другие растения, которые могли бы утихомирить его внутреннее желание. Ему страшно будет находиться в таком состоянии, когда неизвестно, что может случиться завтра. Зайчик тревожит его, пощекотав колено длинными черными усами. Потрескавшиеся губы непривычно растягиваются. — Тебя будут звать Баги, — решает Тэхен, еще раз ласково почесав ушко. — Придется тебе посидеть здесь, иначе люди могут понять, что я тебя не съел, а это будет уже слишком странно. Зайчонок устраивает голову удобней, пока Тэхен берет небольшую палочку рядом с собой. Он сонно водит концом по песчаному дну укрытия, вычерчивая какие-то линии. Рисовать Тэхен не очень умеет, но сейчас на него находят воспоминания, которые он выплескивает в картинки. Сначала на земле появляется солнце с кривыми лучиками, потом подобие изогнутого африканского дерева. Тэхен закусывает щеку изнутри, продолжая затею. — Это мой дом, — тихо говорит зайчонку, когда на темном песке красуется картинка, изображающая жизнь саванны. Зебры-палочки скачут по угловатой траве. Тэхен водит по песку палкой еще какое-то время, пока не понимает, что кружок с двумя ушками и глазками кого-то ему напоминает. Слишком строгая и большая морда смотрит на него немного осуждающе. — Это, кажется, Чонгук, — в голосе проскакивает улыбка. Тэхен гладит уже задремавшего пушистика. — Точно, вылитый Чонгук. Он ложится на собранные травы, как на кровать, и сворачивается в комочек, обнимая Баги, вытянувшего свои лапки. Лежит, уткнувшись в черную шерстку, думая, как поступить дальше.***
Тэхен тихо ступает по колючей траве, оглядываясь по сторонам. Пусть ничего не увидит, но среагирует быстрее, если что-то выпрыгнет на него из-под покрова ночи. Все инстинкты на чеку, зверь внутри воодушевляюще шипит, подталкивая вперед, к возможной свободе. Несколько дней он торчал в заповеднике, обойдя каждый куст и выискивая лазейки, но особых результатов не добился. Зато понял, что камеры есть только ближе к стеклу и выходу в сады с другой части территории. Таким образом Тэхен набрел на тихий участок, укрытый деревьями, который выходил на заднюю часть дома, где проживал купивший его человек. Вполне вероятно, что отсюда он может попытаться найти выход. И в один из дней Тэхен решился. Лезть через забор с металлической проволокой было крайне глупо. Это понятно любому, но не Киму, который с рождения подобных ограждений не пробовал на себе. Он вообще заборы-то нечасто встречал. Поэтому решил рискнуть, а не тихо ждать, пока вся жизнь не пройдет в этом личном зоопарке. Набрав в руки листья растений и избегая открытых пространств, где его все еще могут засечь работники или уборщики, Тэхен пробрался к интересующему его участку забора. Баги на спине недовольно брыкался — Ким бы ни за что не оставил его здесь с людьми, решившими скормить зайчонка хищнику на обед, — поэтому обвязал лианами маленькое тельце, как мог, и прикрепил себе на спину. Пушистому компаньону это явно не нравилось. Баги был хоть и спокойным, но иногда и взбалмошным зверьком. Скрывать его сложно, только построив внутри пещеры барьер из камешков и травы, Тэхен смог оставлять зайчика на день, пока исследовал местность. Еду и воду все же пришлось принять от людей — умирать Ким не планировал, хоть и переступил через гордость с трудом. Сумрак плотно обступил забор, за которым не раздавалось ни звука. Пару дней Ким наблюдал, как часто за ним ходят работники, на его счастье — почти никогда. Вздохнув, Тэхен смотрит на высокую ограду выше двух метров. Ромбовидная сетка может издать неприятный звук, если он будет спешить, поэтому как можно аккуратней Тэхен обхватывает пальцами пару прутьев. Холодный металл больно впивается в кожу, отчего парень морщится, побледнев на несколько тонов. Воздух ледяной, обдувает ребра и мышцы на животе, но Тэхен упрямо переставляет ноги, забираясь выше. Очень медленно и выверенно, каждый шаг просчитывает, чтобы не издать ни звука и аккуратно преодолеть еще один сантиметр. Звуки позади пугают — Ким не может видеть, что происходит за спиной, ему кажется, что его спины вот-вот коснутся и скинут с забора. Он даже ощущает несуществующие касания, пока крепче удерживает сетку, перенося вес с одной ноги на другую. Глубоко выдохнув, Тэхен медленно переводит глаза вниз. Он преодолел чуть больше полутора метров, впереди еще немало. Баги сзади притих, что немного настораживает, но у Кима нет на это времени. Пульс учащается, страх внутри поднимается горячей волной. Тэхену все кажется, что кто-то идет, что шаги сзади все ближе, они где-то в лесу, его уже ищут. Может быть, лучше спрыгнуть? Он еще успеет обратиться и не дать узнать всем свою тайну. Он еще может повернуть назад. Выбор приносит душевные мучения, Тэхен болезненно выдыхает, касаясь лбом сетки. Переставляет руку, двигаясь наверх, только туда. К свободе. Он смотрит вперед, цепляясь пальцами все с большим трудом. Те начинают болеть от постоянной рези, тогда как пальцы ног немеют от холода. Тэхен чувствует, что силы на исходе. И тут перед его глазами оказывается пружинчатая спираль. Тэхен моргает пару раз, неверяще смотря на нее. Колючая проволока перед ним вполне реальна — он на самом верху. Чувство воодушевления охватывает его. Ким плотнее сжимает губы, одной рукой доставая листья из завязанной вокруг пояса лианы. Те немного помялись, но парень надеется, что они еще послужат своей функции. Забор совсем не внушает доверие: холодный блеск, серые зубчики, частые витиеватые повороты проволоки, удушающе воздействующие на сознание. Он кричит не прикасаться, но Ким не слышит. Испытывающие много боли за небольшой промежуток времени становятся бесчувственными к мелким ранениям, а уж тем более всего лишь к намекам судьбы. Листья немного рвутся, когда одна ладонь накрывает проволоку, стараясь отодвинуть ее и освободить путь. Все получается гладко, и Тэхен смелеет, касаясь второй ладонью холодных прутьев. У него получится. Он пытается подняться выше и переставить ногу, но собственные силы подводят его. Вспотевшее тело скользит по гладкому металлу, Тэхен удивленно ахает, когда одна нога срывается с сетки. В эту же секунду руку пронизывает жгучая боль. Ким вовремя вспоминает, что кричать нельзя, поэтому со всей силы сжимает челюсть, чувствуя, как капля пота стекает по виску. Правое предплечье нещадно ноет, словно его тело подожгли в этом месте и насыпали соль. Тэхен сдерживает рвущийся наружу крик, тихо мыча и удерживая вес тела на оставшейся руке и ноге. Сквозь болевой шок чувствует, как медленно стекает кровь вниз к локтю. Он с трудом открывает плотно зажмуренные веки, осматривая руку, которая зацепилась за один из зубчиков. Сбоку видна длинная черная полоска, не прекращающая кровоточить. Глаза невольно слезятся, Тэхен запрокидывает блондинистую голову вверх к небу, пытаясь усмирить боль, а сам словно вопрошая у своих богов: «За что?». Спустя минуту он решает попробовать еще раз, но все тело будто одеревенело, а рука с раной и вовсе плохо работает, при каждом касании усиливая вспышки жжения. Тэхен стонет, пытаясь не думать о том, что сдается. Сейчас, когда уже так близко подобрался и мог бы попытаться еще раз. Ледяными пальцами он хватает клетку, отчего кровь выступает сильнее. Руки больше не держат. Из последних сил Тэхен стягивает здоровой рукой лианы со спины вместе с испуганным Баги, опуская их за кончики как можно ближе к земле. Он просит прощение у зайчонка, разжимая пальцы, так что Баги недолго летит на землю, мягко приземляясь в траву. Тот беспокойно роется в лианах, выпутываясь и перегрызая созданное «сиденье». Тэхен больше не может терпеть. Он отпускает проволоку и на секунду, словно замирая в воздухе, падает вниз, ударившись о твердую поверхность. Голова идет кругом, деревья сверху смешиваются с небом, превращаясь в одну общую кашу. Темные глаза расфокусированно смотрят в пустоту, теряясь на несколько минут в ином мире. Только через какое-то время Ким приходит в себя. Начинает чувствовать тело, шевеля пальцами сначала ног, а затем и рук. Затылок ноет, как и спина, поэтому как можно аккуратней необходимо приподняться и привести себя в сознание. Мир приобретает четкие границы, так что Тэхен вполне может оценить масштаб катастрофы — кровь на правой руке выглядит неприятно. Ким прислушивается к внутреннему голосу, чувствуя, что важные мышцы не повреждены. Единственная хорошая новость. Тэхен быстро оглядывается, не замечая зайчонка вокруг. Это не на шутку тревожит. — Баги? — кричит тихим шепотом. Ответа нет. Тэхен вглядывается в темноту заповедника, но ничего не дает знать о присутствии зверька поблизости. — Баги, малыш, где ты? Сейчас наилучшим способом будет перекинуться в зверя. Тэхен устало вздыхает, а затем перекидывается в гепарда, тут же начиная зализывать рану. Из-за недостатка сил регенерация будет идти замедленно, зато он сможет быстрее встать на лапы и убраться подальше от подозрительного места. Каждый день к нему в загон заходят люди, которые кормят его и пытаются выдрессировать, видимо, чтобы в будущем развлекать хозяина. Гепард пробует подняться и сделать шаг. Внутри человек морщится, как и зверь, ведь боль хоть и притупилась, но не ушла. Однако сейчас он может это отложить, ему нужно найти своего пушистого друга. Частью сознания Тэхен понимал, что это всего лишь заяц. Возможно, он даже и не так сильно привязан к Киму, как сам омега, но Баги — его единственный оплот здравомыслия, его единственный слушатель и собеседник. Баги — его маленький друг. Рванув с места, Тэхен ловит приглушенный нежный запах зайчонка, выслеживая его путь. Траектория движения неровная, Ким иногда сбивается, теряя запах, но упрямо находит шлейф и идет по нему дальше. Когда он приближается к открытому участку поляны, сердце Тэхена уходит в пятки. Баги точно побежал туда, где дальше только та самая решетка с непонятным углом и чужим сильным запахом. С первого дня Тэхен туда никогда не приближался и сейчас ступает очень осторожно. Он видит зайчонка, спокойно щиплющего траву, и мысленно выдыхает: с Баги всё в порядке. — Далеко ушел, а, малыш? — раздается незнакомый голос в голове, от которого Тэхен крупно вздрагивает, застыв на месте. Он медленно поднимает глаза, всматриваясь в часть вольера на другой стороне, понимая, что опасался совершенно не зря. Тяжесть собственной беспечности ложится весомым грузом осознания, почему этот запах показался знакомым. Перед Тэхеном на другой стороне забора тот самый лев, один из двух, что плыли с ними на корабле. Один из двух альф. Этот человек купил и их. Золотистые глаза смотрят равнодушно-темно, с некой игривостью. Только они и светятся, когда как гепард может с трудом разглядеть очертания огромной гривы. Это не глаза Чонгука, хоть и равнодушные, но не внушающие страха. Тэхен почему-то думает, что так смотрят с желанием насилия. Лев тем временем смотрит с высока, то на Тэхена, то на зайчонка. — Твоя зверушка? — слышится улыбка. — Я бы не советовал оставлять ее здесь без присмотра. Тэхен не понимает, как ему быть. От льва за километр несет опасностью, даже приближаться к нему рядом с сеткой, которая их разделяет, кажется ошибкой. Оборотень решает всё за него. Склонив голову на бок, он изучающе оглядывает всего Тэхена, остановившись на его хмуром взгляде. Оба молчат, пока напряжение заметно накаляется. Оно начинает кусаться и колоться неприятными мелкими заходами, поэтому Тэхен первым решает прекратить это и взять себя в руки. Альфа ничего ему не сделает по другую сторону забора. Он подходит ближе, наклоняясь к Баги, беря его за шкирку. Тэхен бы никогда не признался своему гордому хищнику, самому родному гепарду, как ему в этот момент было страшно и некомфортно, но хуже всего, что его сущность это знала. Она тоже боялась. Рык около самого уха выводит из равновесия, Тэхен крупно вздрагивает, отскакивая назад с зайчонком в пасти. Глаза расширяются, смотря на суженные до щелок золотые огни. Лев скалится, забавляясь. — Беги и не суйся сюда, — рявкает он, облизав пасть. Тэхен оттаивает, действительно разворачиваясь и собираясь уйти. Все его нутро говорит спрятаться где-нибудь и не вступать в этот бой. — Я чувствую твой усилившийся запах, омега. Тэхен ускоряет шаг, несясь в лес, пока в голове звучит слабеющий хохот. Этот оборотень явно не в себе. Он сходит с ума. Что, если в отличии от Тэхена тот не обращался очень долго и так выглядит забывание человеческой сути? — Я слышу его, — доносится в сознании. — И если попробую, то не остановлюсь. Тэхен оказывается в пещере в затуманенном сознании. Он быстро обращается обратно, зарываясь в самую глубь темного угла к холодному камню и импровизированной постели из принесенных трав. Баги тихо сидит рядом, пока парень обнимает себя руками, обхватывая колени и содрогается в беззвучном плаче. Дыхание резкое и глубокое, пока Тэхен прячет темные слезящиеся глаза в колени, сжимаясь в комок. Пухлые губы подрагивают, по ним скатывается соленая слеза. — Чонгук, я не справляюсь, — сбивчиво шепчет он. — Пап, я не справляюсь. Он хочет, чтобы хоть кто-нибудь услышал его.