Wayward

      Небо было покрыто облаками пыли, заглушавшими любой свет, который мог бы просочиться сквозь красноватую атмосферу, если бы в засушливом АУ не было масштабного сражения. Инк, Создатель Вселенных, набрал новых бойцов, и, хотя они не обязательно были грозными противниками, их усилия отвлечь команду Найтмера стоили того. По мнению Эррора, Инк был самым большим неудобством. Блу не был целью Эррора, поскольку тот питал слабость к Разрушителю, а Дрим ни в малейшей степени не трогал Эррора. Если уж на то пошло, Дрим был просто помехой из-за его ловкого обращения с луком и обилия стрел, наполненных позитивом. Страж Позитивности вёл себя так же, как его коллега-Страж Негативности, но у него не было той грубой напористости, которая была у Найтмера, когда он сражался. Дрим был стратегом, в то время как Найтмер мог положиться на свою безжалостность — его смертоносные щупальца уверенно били по самым слабым местам его цели.       Дрим оказался в невыгодном положении, когда в дело был вовлечена его противоположность, поскольку Найтмер нападал на Дрима всякий раз, когда представлялась возможность. Бой закончился неудачно и резко: команда Найтмера и Эррор были застигнуты врасплох. Инк, привыкший к стилю боя Эррора, смог не отставать от него. У него был наготове дополнительный пузырёк с красной краской, который он открыл и выпил, когда приблизился к своему врагу, вооружённому струнами. Эррор мог постоять за себя, но не тогда, когда Создатель впал в своё маниакальное состояние благодаря поглощённому содержимому красного флакона. Эррор ненавидел, когда дело касалось отвратительной краски. Некоторые специальные атаки Инка действительно травмировали, как сильнодействующая кислота, обжигая кости, когда едкая краска становилась липкой и прилипала к ним по мере высыхания. При шипении он отбеливал и прореживал части его одежды, давая Эррору хорошее представление о том, что краска пыталась сделать с его костями, когда та издавала этот омерзительный звук.       Разрушитель провёл несколько хорошо рассчитанных атак, и, казалось, удача была на его стороне. Инк получил серьёзный порез на щеке, из которого стала вытекать его чёрная, сиропообразная кровь и стекать по лицу. Эррор воспользовался возможностью, чтобы направить в его сторону поток струн, одна из которых врезалась в рукав Создателя, задев его плечо. Одним из аспектов Инка, который беспокоил Эррора, было то, что Создателю не хватало интеллекта, даже при его почти постоянной амнезии. Это заставило Эррора ненавидеть его ещё больше, зная, что его может одолеть парень, который забудет, что сломал Эррору предплечье, а потом спросит его: «Что случилось», и действительно не будет знать. Всё существование Инка не имело смысла для Эррора, особенно учитывая его бездушие. Эррор, при всех своих недостатках, обладал некоторым чувством человечности, спрятанным в этой треснувшей оболочке того, что он называл душой — он не мог сказать того же о Создателе.       Инк прижал руку к щеке, казалось, на мгновение задумавшись о чёрной жидкости, которая теперь пачкает его шарф и мятно-зелёные пальцы перчаток. Материал уже основательно пропитался, возможно, навсегда, но Инк был больше сосредоточен на пульсирующих ранах, чем на потускневшей одежде. Он встретился взглядом с Эррором, его точечные огоньки в глазах приобрели зловещий оттенок, прежде чем он взмахнул кистью и поток чернил вылетел из заточенного кончика, направляясь к Эррору так быстро, что тот попросту не успел среагировать. Эта атака ударила Эррора в грудину до того, как он осознал, что произошло. Его душа содрогнулась за грудной клеткой, интенсивность этой атаки вызвала головокружение, когда его швырнуло спиной вперёд на старое, ветхое дерево. Оно раскололась под его весом, в результате чего деревянные осколки застряли между его суставами.       Создатель, довольный тем, что задержал своего противника, объявил отступление. Эррор выбыл из битвы, по крайней мере, до тех пор, пока его зрение не исправится само собой. Он был уверен, что окружающая его местность не сливалась с небом, прежде чем его не отбросили в сторону, как тряпичную куклу. Найтмер выглядел абсолютно невозмутимым. Его команда напомнила Разрушителю измождённых собак — ободранных, окровавленных и гримасничающих, когда они проверяли друг друга. Это было особенно дерьмово, поскольку Эррор клялся, что в последнее время он был на подъёме, но Инк всего несколько минут назад постарался вывести его из строя. Он провёл рукой по лицу, застонав, когда боль отозвалась во всём его теле. Он слышал шаги Стража Негативности, когда тот приближался. Судя по недовольному шипению, Эррор предположил, что он не произвёл впечатления на своего делового партнёра. «Большой куш», — подумал он, — «Если он хочет чего-то настолько сильно, ему следовало быть готовым взять на себя часть ответственности». Эррор, даже при всей своей силе, имел свои пределы. Они уже давили на него в последнее время, только чтобы обнаружить, что недооценил навыки Инка. Инк, по-видимому, сделал что-то, чтобы улучшить свои навыки, и это ему не нравилось, но, к сожалению, такова реальность.       — Ты думал о том, чтобы не быть рядом с ним напыщенным придурком? Чёрт бы тебя побрал, Эррор, — прорычал Найтмер, а его голубой глаз вспыхнул в гневе. Душа Эррора сжалась в его груди. Хотя он и хотел, чтобы это было не так, извращённый интерес к Найтмеру бурлил, как желчь, из глубин его души. Что с ним, блять, было не так? Что-то, конечно же, не так, потому что этот абсолютный кусок дерьма, называющий себя лидером, казался ему привлекательным. Эррор был готов закатить глаза и показать средний палец. Настроение у Найтмера было сейчас настолько скверным, что Эррору стоило бы сдержаться и промолчать, чтобы его дополнительно к удару о дерево ещё и не проткнули щупальцем.       Эррор щёлкнул языками, — Даже не собираешься спросить, в порядке ли я? Тч, ладно, я понял, — проворчал Эррор, принимая сидячее положение гораздо медленнее, чем намеревался. Боль пронзила нижнюю часть его позвоночника, когда он попытался выпрямить спину. О, это было не очень приятное ощущение — совсем нет. Его позвоночник продолжал покалывать, затем обожгло, и он подумал о том факте, что Инк, возможно, хотел разрубить его на две части к концу их боя. Казалось, что его позвоночник вот-вот сломается, — Грёбаный ублюдочный кальмар.       — Эй, приятель, ты выглядишь немного потрёпанным, — прокомментировал Киллер, подходя со своей фирменной улыбкой на лице. Эррор прекрасно видел, что тот тоже сильно получил в этом бою, но привычка заставляла Киллера хорошо скрывать свою боль. Его чёрные следы от слёз увеличились во время битвы, растекаясь и создавая нечто, похожее на разлитое масло по всей его стилизованной толстовке. Эррор хмыкнул.       — Наблюдательный, не так ли? — Эррор огрызнулся, сухо усмехнулся, а затем закашлялся, когда огромная волна боли пронзила его спину. Он надеялся, что быстро исцелится. Он уже предчувствовал много бессонных ночей.       Кросс подошёл к Эррору и предложил ему руку помощи. Эррор принял её — он не хотел признавать, что его спину словно проткнули раскалённой кочергой. Он что, старел или что-то в этом роде? И когда Инк научился так грязно играть? Он чувствовал себя ослабевшим.       — Спасибо, — искренне поблагодарил он. Кросс кивнул, сразу же давая ему пространство. Эррор попытался выпрямиться и сразу же пожалел об этом. Как только он вылечит свою спину, Эррор обязательно заставит Инка сильно пожалеть о том, что он сегодня сделал. Исцеление не должно занять много времени.       — О, чёрт. Ты повредил межпозвоночный диск или что-то в этом роде? — спросил Даст из-за спины Эррора, — Это выглядит не слишком хорошо, Глючный…       — Я в порядке, — парировал Эррор, прикусив язык, чтобы не вскрикнуть от боли, когда он развернулся, чтобы ответить Дасту, — Просто… хех, уш-шиб. Беспокоиться не о чем.       — Даст прав, приятель, — добавил Хоррор, — Мы не смеёмся… над тобой. Тебе сильно досталось, Эррор.       — Итак, скажи мне, ты закончил? — Найтмер зарычал, прищурившись и взглянув на Эррора, — Если ты ещё не понял, то это была пустая трата времени. Это было абсолютно дерьмовое шоу.       — Хорошо-хорошо, значит, ты хочешь биться с Инком. Мистер Гупи-Косточка хочет противостоять Создателю с-самостоятельно? В-вперёд! В следующий ра-ра-раз он полностью твой, — выплюнул Эррор.       — Ты видел себя со стороны? Я стал твоим партнёром, потому что ты обещал совершенство! Ты грёбаный Разрушитель, и что с того?!       — Ты думаешь, прежде чем г-говорить? Когда-нибудь? Ты… ты н-не партнёр, — прорычал Эррор, — Партнёры не винят всех, кроме самих себя. Почему ты невосприимчив к критике? Ты у нас без-бЕзупРЕчный лидер, не так ли? — Эррор тяжело дышал, его позвоночник скручивало от адреналина, бурлящего в его линиях маны.       — Когда я когда-нибудь говорил, что я безупречен, Разрушитель? Это не мои слова, а твои, — ответил тёмный страж.       Эррор зарычал, прижимая руки к глазницам. Он был так подавлен этим дерьмом. Он так долго имел дело с этим напыщенным, неблагодарным мудаком, что у него не осталось ни капли сочувствия к обиженному принцу или к какому-то другому титулу, на который тот претендовал. Будь прокляты его фантазии о боге со щупальцами, он не подписывался на это, — З-знаешь что? Это из-за тебя мы не победили. Ты грёбаный от-отстой, Найтмер. С тех пор, как я здесь, твоя команда была ве-ве-великолепна, но ты… просто пошел ты, — прошипел Эррор, — Я могу быть лучше лидером, — сказал он себе.       — Ты действительно можешь? — вопрошали голоса Создателей у Эррора, но он пытался игнорировать их. Щупальца Кошмара были близко, концы заострились, и Эррор распознал напряжение между ними. Адреналин, бурлящий в его ноющих костях, утолял боль, и, честно говоря, с его уязвлённой гордостью он мог бы собраться с силами. Он бросился на Найтмера, на мгновение застав его врасплох.       Найтмер не ожидал, что типичный ауткод, чувствующий отвращение к прикосновениям, внезапно обрушится на него. Он отреагировал быстро, как и его команда, но этого было недостаточно, чтобы помешать целенаправленной атаке Эррора. Эррор открыл портал под ними, и они стремительно упали в него, обеспокоенные крики Киллера и Кросса отдалённо слышались, пока они падали во времени и пространстве. Щупальца Найтмара окружили Эррора, и он почти не обращал внимания на то, как Эррор корчился, а на его вибрирующих костях появлялись глюки. В его глазах было дикое выражение, что-то ненормальное в поведении Эррора, что Найтмер не мог определить. Возможно, возбуждение было неподходящей эмоцией наряду с гневом, скопившимся в его груди, но, тем не менее, Хранитель Негатива чувствовал это. Струны Эррора впились в порчу, покрывающую его кости, и Найтмер сухо рассмеялся, когда их швырнуло в другое АУ, на этот раз заснеженный. В атмосфере ощущался пепельный запах, и где-то вдалеке химическое свечение указывало на то, что в этом АУ, в частности, была токсичная среда.       — Ты закончил со своей истерикой? — спросил Найтмер. Эррор бросил на него убийственный взгляд.       — А ты перестал быть капризным маленьким мудаком?       — Тч. Возможно, если бы ты проявлял столько энтузиазма во время сражений, ты бы не оказался в таком затруднительном положении, — подколол Найтмер, улыбаясь, желая вызывать новый эмоциональный ответ Разрушителя, пока не почувствовал, как зубы Эррора вонзились в одно из его щупалец. Конечно, это было больно, но это скорее потрясло его, чем причинило боль. Он вытащил щупальце наружу, вдарив по зубам Эррора. Эррор выплюнул тёмную липкую жидкость на заснеженную землю, сердито глядя на остатки коррупции во рту, — Ты грёбаное отродье.       — Ты от-отвратителен, — прорычал Эррор, используя струны, чтобы протащить своего противника через другой портал, затем через серию других порталов. У него закружилась голова, поэтому он был уверен, что Найтмер испытывает эффект многократного перемещения через пространственно-временной континуум. Эррор услышал, как он издал звук, похожий на тошноту, и Эррор злобно ухмыльнулся. Он продолжал бы улыбаться, если бы не сильное и возрастающее давление на его душу, затем на грудь, а затем и на череп. Он чувствовал, что его вот-вот разорвут на части, атом за атомом.       Он решил, что с него хватит, намереваясь прекратить скачки по Мультивселенной, но Мультивселенная, внезапно, не отозвалась. Это не остановилось. Их швыряло через всю Мультивселенную, скорость и частота этого потрясали череп Эррора. Его приоритеты изменились на все сто восемьдесят градусов, и он в абсолютном ужасе начал хвататься за рукава толстовки Найтмера. Такого раньше не случалось — этого не должно было случиться. Он всегда контролировал телепортацию и открывал порталы в другие миры. Это никогда не было проблемой. Они попросту никогда не возникали.       — Я н–не знаю, что происходит! — Эррор закричал, едва осознавая, что Найтмер крепче сжал его предплечья. Он не знал, была ли это осознанная реакция или порожденная первобытным страхом. Он заметил искажённое свечение глаза Найтмера и сосредоточился на нем, чувствуя, что начинает терять сознание. Это было слишком даже для него… Это не останавливалось. А потом было пустое пространство, цвета приглушены до депрессивных блекло-серых и бежевых тонов.       Звук был пугающим, звучность переходила на интуитивный уровень. Он был там, но одновременно его и не было. От этого их кости вибрировали на дозвуковом уровне, угрожая сломать их. Они были в невидимом уголке времени и пространства Мультивселенной, настолько отдалённые, что Эррор знал, что им действительно никто не сможет помочь. Эррор попытался позвать, но чувствовал, что всё его существо находится в процессе разрушения. Он сжал дрожащие пальцы, надеясь найти щупальца Найтмера или материал его толстовки, но ничего не нашёл. Он был один и был уверен, что умирает. Он, наконец, довёл законы Мультивселенной до предела и расплачивался за это. Он поддался усталости, поселившейся в его черепе.       Возможно, он заслужил такой конец…

***

      Эррор смутно осознавал, что где-то над ним мерцает флуоресцентная лампа. Он медленно приходил в себя, пошевеливая конечностями, которые болели из-за его странного положения на земле. Пространство было заполнено пустыми ячейками, жёлтые перегородки были в пятнах. Это напомнило ему об АУ, который был в значительной степени озабочен человеческими идеалами — идея работы в офисе была похвальным жизненным достижением и рассматривалась как путь к счастью. Единственная разница заключалась в том, что в этих офисах не было мебели, на ковре не было отпечатков следов и вообще никаких признаков того, что ими когда-либо пользовались. Он с трудом поднялся с пыльного пола, и его позвоночник снова запротестовал. Эррор осторожно начал исследовать пространство, отметив бесконечность коридора, разделяющего ряды офисов. Он предпринял дополнительные меры предосторожности, заглядывая в пустые кабинки, и двинулся дальше, как только убедился, что с ним больше никого нет. Ему казалось, что там кто-то должен быть, но, насколько он мог видеть, он был один.       У него была надежда, это отчаянное, нереалистичное ожидание, что он наткнётся на Найтмера. Тот факт, что он хотел найти Найтмера, был странным, потому что он отчётливо помнил, как был убеждён, что хочет оторвать одно из его липких щупалец. Хотя он все еще злился на тёмного стража, сейчас он отдал бы все, чтобы не быть одному; он клялся, что бывал и в более тревожных Вселенных, но тот факт, что всё, что он мог слышать, — это жуткий гул старых ламп, заставлял его паниковать.       Иногда на него накатывала волна дурного предчувствия, когда он клялся, что слышал что-то на близком расстоянии, что давало ему достаточно фантазии. Либо это был Найтмер, либо что–то другое — конечно, он предпочёл бы встретиться со своим придурковатым деловым партнёром, но он не контролировал ситуацию, поэтому понятия не имел, с кем или с чем столкнётся.       Он принял решение пойти альтернативным путём от главного коридора ветхого офисного здания. Он не был уверен, что принял правильное решение, но пусть будет так. Он не собирался оставаться на одном месте, когда чувствовал, что за ним постоянно наблюдают. Эррор не хотел вечно идти прямым путём, поэтому вариант свернуть в зловещий коридор слева от него был следующим лучшим вариантом. Он нахмурился, глядя на пятна от воды на стене, отметив, что никто не был в этом месте целую вечность, и осознание этого заставило его чувствовать себя так великолепно.       Что, если его никто не нашел?       Где, чёрт возьми, он был?       Это была загробная жизнь? Умер ли он?       Тусклый туннель сменился кафельными полами, стенами и потолками. Он вошёл в пространство, которое напомнило ему разрушенные душевые кабины. Он крепко держался рукой за стену, чтобы не упасть, когда осматривал необычное пространство. Оно было абсолютно зловещим и обширным. Наверху возвышалось множество открытых концептуальных этажей, в то время как в центральной части находился водоём. Он не был уверен, насколько он глубокий, и у него не было намерения приближаться к огромному бассейну, чтобы выяснить это. Вода простиралась дальше, чем он мог видеть, поскольку в архитектуре были различные изгибы и глухие горшки. Кульминация огромного пространства напомнила ему декадентскую тюрьму. Он не мог отрицать, что это было жутко.       Он шёл так долго, как только мог. Он не был уверен, было ли это из-за подавляющей атмосферы, которую создавала обычная зона с ванной и бассейном, но он довольно быстро поддался тревожному истощению. Он решил, что следующим лучшим шагом будет предоставление ему права доступа на возвышенности. Он был почти уверен, что если бы здесь были другие, они знали бы о его присутствии и, возможно, даже искали бы его. Шлёпанье его тапочек по влажному кафелю сводило его с ума, и он презирал эхо воды, которое, казалось, преследовало его, куда бы он ни шёл. Постоянное ощущение того, что за ним наблюдают, заставляло его нервничать. Хотя он не был уверен, что предчувствие достоверно, он не мог избавиться от паранойи, затуманивающей его разум. Он задавался вопросом, добился ли он какого-либо прогресса в поиске выхода из этого здания или же он еще глубже углубился в лабиринтоподобный ландшафт.       Пройдя по дорожке третьего этажа, глядя на кажущийся бесконечным бассейн, он принял решение поискать место, где можно залечь на дно и отдохнуть. Если бы у него были силы, он бы продолжил, но у него болели суставы, а усталость от того, что его швыряли, как тряпичную куклу, в пустоте, оставляла ощущение, что он на грани обморока. Из последних сил он наколдовал струны, которые поддерживали его, когда он карабкался по стене, забираясь в нишу на возвышении. В этой нише не было ничего особенного — это было углубление в конструкции, где кто-то, должно быть, начал выкапывать пространство для хранения, но бросил на полпути. Он забился в самую глубокую точку узкого помещения, не обращая внимания на то, как грубая текстура стен царапала его ноющие кости. На данный момент этого было достаточно. Он погрузился в чрезвычайно беспокойный сон, подтянув колени к груди, пытаясь отбросить навязчивые мысли, преследующие его.       Эррор проснулся с ощущением абсолютной неправильности происходящего. Он выглянул из ниши, прежде чем решить, что пришло время продолжить свой путь через ад — в конце концов, никто другой не собирался делать это за него. Он пустил в ход свои струны, спустившись по стене. Он пошёл в том же направлении, куда шёл перед своим столь необходимым перерывом, надеясь, что это отвратительное место не такое обширное, как казалось. Пытаясь сохранять позитивный настрой, он подумал о том, как окупится его настойчивость, если он продолжит двигаться.       Он решил, пройдя бесчисленные мили и часы, когда его позвоночник покалывало от дурных предчувствий, попробовать что-то другое. Слева от него возникли различные проходы, и до сих пор он игнорировал их, предпочитая следовать по наиболее хорошо освещённому пути. Поскольку этот лихорадочный сон не заканчивался, он решил свернуть в ближайший к нему тёмный проход, искренне надеясь, что в конечном итоге не пожалеет об этом. Пройдя некоторое время по тускло освещённому коридору, он заметил туннель, ведущий в комнату с невероятно высокими потолками. Все на первом этаже перед ним было полуразрушено. Казалось, что к нему не прикасались целую вечность, как и к другим помещениям. Он нерешительно вошёл, осматривая местность в поисках каких-либо признаков жизни. Ничего.       Тревога заполнила его череп, принеся с собой сильное чувство неловкости. Тишина заставила его фантазировать, создавая ощущение, что он на грани либо удушья, либо срыва. У него не было никаких заблуждений — он прекрасно осознавал, что это он поставил себя же в такую сложную ситуацию. Хотя он хотел бы чувствовать себя менее злым и более прагматичным, он практически не мог контролировать то, как он воспринимает своё окружение. Честно говоря, он был до смерти, блять, напуган.       Он старался не наступать на мусор, устилавший пол, а также на битое стекло от старых дверей морозильных камер, которые, вероятно, когда-то были разграблены. Он был рад увидеть, что в хранилище не осталось никаких скоропортящихся продуктов. Там уже достаточно пахло плесенью, чтобы потревожить его магию. Он предположил, что раньше это место было чем-то вроде огромного крытого рынка. Там было множество проходов, некоторые из которых все еще были заполнены продуктами, которые к настоящему времени были покрыты толстым слоем пыли. Шагая по потрескавшимся разноцветным плиткам пола, он осознал, насколько громкими были его шаги, пока он осторожно искал выход. Всё, что он делал, отдавалось эхом, и он презирал это. Он не мог быть уверен, слышит ли он что-то или это эхом отдаются его собственные шаги в далеке. Он делал паузы, чтобы послушать, иногда надолго, просто чтобы убедиться, что все это действительно было у него в голове. Что бы он вообще сделал в таком случае? Это место было чертовски тесным, у него не было возможности узнать, есть ли здесь выход или он попал в очередной зацикленный дурацкий лабиринт.       Он резко почувствовал гнилостный запах, от которого у него сморщился нос. Он был едким и не походил ни на что, с чем он сталкивался раньше. Пытаясь отвлечься, он схватил коробку с одной из полок на уровне глаз. Текст и изображения на коробке были деформированы, вероятно, от избытка влаги и с течением времени. Или, может быть, он смотрел на вымысел Вселенной, которая никогда не была и никогда больше не будет реализована. Эррор хмыкнул, возвращая предмет на место. Эррора накрыла волна тошноты, когда запах усилился. Он прикрыл носовое отверстие шарфом, надеясь прогнать влагу, скопившуюся в глазницах, — Святое дерьмо… что, чёрт возьми, это такое?       Он огляделся по сторонам, остро осознавая, каким маленьким он чувствовал себя на заброшенном рынке. Маневрируя, он подошёл к концу прохода, в котором находился, и выглянул изо крыши. Он не осмеливался покинуть проход, поскольку чувствовал на себе мучительное ощущение взгляда.       — Я слышу тебя, — голос раздавался одновременно отовсюду и ниоткуда. Был ли он внутри его черепа? Или это было настолько резонансно, что казалось, будто оно проникло в его мысли? — Твой запах странный… но, тем не менее, приятный. Откуда ты, незнакомец?       Эррор прижался спиной к стеллажу, отчаянно надеясь избежать того, что вошло в это место вместе с ним. Или оно преследовало его все это время? — Блять, блять, блять! — Он вцепился в свой шарф, на его голове выступили капельки пота. Наверху замерцал свет, хотя и тусклый, внезапно напомнив Эррору о том, как сильно он не хотел оставаться в этом пространстве в темноте. Ни за что, ни как он собирался ждать, что бы это ни было, чтобы одержать верх. Он услышал звук чего-то, что волокли по разбитым плиткам, и поклялся, что был на грани потери самообладания.       — Прошло так много времени с тех пор, как кто-то заходил на мои владения. Ты не знаешь, как приветствовать нового друга, незнакомец? Не стесняйся, - Услышав голос, у Эррора затрепетали шейные позвонки в ужасе. Он распознал интонацию вопроса, и вопреки тому, что было сказано, голос прозвучал неискренне и зловеще.       Эррор очень осторожно скользил вдоль ряда сломанных морозильных камер, вглядываясь в темноту части неповреждённого стекла, чтобы увидеть своё отражение, смотрящее на него в ответ. Он не торопился, медленно вглядываясь в проходы, сопротивляясь желанию броситься бежать, спасая свою жизнь. Вероятно, это было то, чего хотела тварь. Он не мог сыграть на её ожиданиях.       Что-то сместилось в его периферийном зрении, и Эррор замер. Он видел это, на самом деле видел это — он не мог понять, что именно, но что-то определённо двигалось, и это было достаточно близко, чтобы он счёл, что у него нет выбора как бежать. Паника охватила его, когда он осматривал пространство, душа отчаянно билась в его грудной клетке. Ему нужно было выбираться. Он точно определил проход, которым хотел воспользоваться. Он не мог колебаться, он просто решил сделать это. Прямо сейчас!       Эррор клялся, что его ударили твёрдой сталью. Из него вышибло воздух, когда его отбросило в сторону, его ноги заскользили, кости больно заскрежетали по разбитым плиткам пола. Что бы это ни было, у него была плоть — болезненно серая, бледная плоть с отвратительно скользкой текстурой. В то время как лицо не имело различимых черт, тело и конечности существа были ужасающими. Он был слишком долговязым — в этом просто не было никакого смысла. Длинные руки, тонкие и жилистые пальцы касались его–       — Посмотри на себя. Пытаемся сбежать, да? Мы не можем допустить этого сейчас…       Эррор закричал, когда большая когтистая рука схватила его за лицо, в то время как фаланги другой руки существа играли с его грудиной через ткань рубашки. Хватка была слишком жёсткой, и когда поверхность лица Эррора была порезана во многих местах, он громко выругался, внутренне умоляя это прекратить.       — От-отпусти меня! Остановись, ос-остановись! — Эррор больше хрипел, чем кричал, прибегая к громким мольбам к нападавшему и в то же время пытаясь призвать свою магию. Ничто не получалось, и хотя он мог бы списать это на то, что его застали врасплох, он знал, что что-то очень не так.       Это было больно, очень сильно больно, и он изо всех сил боролся, чтобы разорвать хватку твари. Преодолев панику, он дёрнул струнами и попытался телепортироваться. Струны оказали влияние, но ему не удалось телепортироваться. Он испытал только головокружение из-за неспособности выполнить саму телепортацию. Зарычав от разочарования и страха, Эррор решил в отчаянье прикусить ближайшие ко рту пальцы твари и стиснул челюсти так сильно, пока не услышал тошнотворный хруст. Мерзкая, обжигающая жидкость залила его языки, в то время как существо издало отвратительный вопль, и Эррор открыл рот.       — Ты-ты позорная маленькая сучка, - зашипело долговязое чудовище, наполняя череп Эррора статическими разрядами. Освободившись, Разрушитель не оглядывался назад, только заставлял себя бежать быстрее, чем когда-либо, насколько он помнил, его душа с бешеной скоростью билась в грудной клетке. Он не сбавлял темпа, пока не пробрался через туннель, спотыкаясь на пути к относительной безопасности. Хрипя и давясь, Эррор понял, что укусить тварь было невероятно плохим решением. Кровь существа обожгла его кости, языки, свернулись и прилипли к челюсти и шейным позвонкам. Попытка вытащить их изо рта была проигранной битвой.       Потолок нового помещения был сделан из стали и стекла, образуя навес над ним. Кость его лица сильно болела, и он чувствовал, как она распухает от воздействия едкой крови. Ругаясь себе под нос, он попытался унять дрожь, но безуспешно. Ужасно, но он был прав насчёт слежки. Он не хотел быть правым — он мог справиться с психической нестабильностью, но тот факт, что слежка действительно была и была очень, очень реальной… он не мог смириться с этой мыслью.       Он не хотел больше идти по коридорам. Он не справится с чем-то другим, если на него сейчас нападут, не смог бы, не сейчас (желательно, никогда). Ему повезло, что он избежал эту ужасную мерзость. Это была удача и только удача, он это ясно понимал. Он был в полной заднице. Возможно, если бы он перестал перемещаться по адскому пространству, у него было бы больше шансов остаться целым, но мысль о том, что эта тварь обнаружит его местонахождение, чтобы завершить начатое, возобновляла его мотивацию.       Он болезненно осознавал, насколько уязвим в таком состоянии. Его темп замедлился, и теперь, когда адреналин отпустил и усталость взяла своё, он почти не преодолевал расстояние. Потолок со временем уменьшился в высоте, вернувшись к текстуре белого цемента или штукатурки. Всё превратилось в версию этой текстуры. Это было тревожно. Казалось, что он вошел в другое «пространство бассейна», — Как шокирующе — ещё больше воды, — Там были огромные колонны, образующие зловещее геометрическое пространство, которое могло бы быть приятным, если бы оно активно не заключало его в тюрьму. Эррор явно был в отчаянье. Он тащился вперёд, пока не нашёл участок возвышенности, где сходились некоторые из мрачных стен. Это место могло бы послужить местом отдыха, учитывая, что оно было достаточно удалено от дороги, чтобы не бросаться в глаза. Он резко сел и натянул шарф, чтобы заглушить шум воды.       Он, блять, больше не мог выносить этот звук.