not so innocent

На поверхности сырого асфальта отражался свет уличных жёлтых фонарей. Как раз под одним из таких горящих столбов стояла кучка молодых людей, громко смеющихся над чьей-то очередной глупой шуткой. Солнце вот уже как несколько часов закатилось за горизонт, позволяя полумесяцу вступить в свои ночные права. Полутемная улица пустовала, за исключением парковки круглосуточного магазина, где расположились несколько чистеньких байков. Смех их владельцев эхом прокатывался по спящему городу. Блондин покрепче сжимает руки в кулаки, пытаясь унять дрожь и стараясь придать своей походке уверенности. Он медленно приближался к группе мотоциклистов, сам не зная, зачем поперся так поздно ночью. Может, давно приключений на задницу не находил? Один из парней замечает приближающуюся к ним фигуру и присвистывает, пуская волну неприятных мурашек по чужому телу. Его дружки противно усмехаются. Становится дико неуютно и тревожно даже на расстоянии в паре метров от них. Но блондин продолжает упорно идти вперёд. — Невинный хочет присоединиться к веселью? Конечно, все его знали. Потому что каждый из этой компании хоть раз да подстебывал его. Это никак не вредило парню, лишь заставляло половину универа посмеиваться над ним. Но это правда мелочи, по сравнению с тем, что произошло сегодня днем. Блондин игнорирует вопрос, адресованный ему, желая отойти от неприятной личности, но врезается спиной в чью-то широкую грудь. Кажется, не стоило так бездумно приходить сюда. — В-верни то, что взял, Хван Хенджин, — собрав всю волю в кулак, произносит негромко Ли, больше прося, нежели требуя. Хотя последнее он мог мы себе позволить, если бы страх не сковывал все его внутренности. Обращался он конкретно к одному парню, стоящему напротив и зажимающему пухлыми губами сигарету. Феликс не пялится. Нет. Он скорее осматривает причину своей тревожности, не дающей покоя на протяжении всего учебного года. Тот самый парень, наконец, обращает на Ли свое внимание, отрывая темный взгляд от такого же темного горизонта. Ухмыляется. Зажав белую трубку меж губ, стягивает с рук перчатки, чтобы достать то самое, за чем пришёл блондин. — Подойди и возьми, принцесса. Брюнет выдыхает дым в чёрное небо и вытягивает блокнот чуть вперёд, призывая забрать. Феликс, сомневаясь, смотрит сначала на расслабленное лицо Хвана, затем на свой личный дневник, и все-таки решает подойти ближе. Обходит его мерзко хихикающих дружков, несколько байков и наконец оказывается напротив парня. Как только Ли тянет ладонь, чтобы выхватить тетрадь, Хенджин резко уводит руку за спину и выдыхает дым прямо в чужое лицо. Его глаза горели недобрым огнём, с пляшущими на дне чертями. Блондин морщится. Хван всегда курит только тяжёлые сигареты, которые дико воняли, как и вся его одежда. — Покатаемся, принцесса? Обещаю быть нежным в первый раз. У Феликса взгляд мечется из стороны в сторону, а мысли роятся одна хуже другой. Он же про мотоцикл говорил, правда? Блондин уже хочет плюнуть на свой личный дневник в чужих руках и поскорее уйти, но круг замкнулся, пресекая любые попытки на побег. Попался как глупый мышонок. В такой ситуации ты либо пан, либо пропал, поэтому Ли решает идти ва-банк, так как терять ему все равно нечего. Он за пару шагов оказывается около чужого байка и перекидывает ногу одним изящным движением, устраиваясь на кожаном сидении. Кровь кипела и била по вискам. Стоит сказать, что здраво мыслить парень перестал, как только оказался здесь. Со всех сторон снова раздаются свисты и улюлюканье. Лишь Хван продолжает молча и выжидательно наблюдать. — Не поранься, Невинный. — Пользоваться-то умеешь? Все резко затихают, когда блондин заводит мотор и снимает шлем с руля. Никто не заметил, но Хенджин напрягся. Даже его лицо из надсмехающегося стало серьёзным. Он отрывает поясницу от своего мотоцикла, выпрямляясь, и ждёт, что парень предпримет дальше, надеясь, что тот не собирается творить глупостей. — Тогда ты не против, если в наш первый раз, я буду сверху? Учти, мне нравится побыстрее. С этими словами Ли опускает защитное стекло и газует вперёд, оставляя после себя эхо рычащего мотора. Хенджин смеётся. В голос. Выглядело безумно. Успокоившись, он убирает заветный блокнот в рюкзак, который надевает на плечи, садится на свой мотоцикл и оглядывает ошарашенных друзей. — Че застыли? По коням! — громко бросает Хван и уносится следом, в погоне за своей принцессой. Наконец-то Ли Феликс показал свое истинное лицо и вылез из своего зефирного панциря скромняги и недотроги. Ух и попотеть же пришлось Хенджину, но результат определенно того стоил. — Чонин, это же Невинный твой байк угнал... — Твою мать! Блондин сосредоточено следил за дорогой, надеясь не встретить стражей правопорядка. Водительских прав у него, конечно же, не было. Зато было дикое и ненормальное желание доказать одному конкретному человеку, что он не такой уж и невинный, каким кажется снаружи. Стрелочка достигала цифры «сто». И на пустой автостраде это вряд ли могло быть пределом, но на большее парень не решался. Посматривал в боковые зеркала заднего вида, чтобы убедиться в отсутствии хвоста, которого действительно не было. Он верит, что Хван понял его намек. Фонари и ночные пейзажи проносились с бешеной скоростью. Виски пульсировали. У Ли потели ладони так, что боялся выпустить руль. Сейчас главная цель доехать до нужного места, а потом уже думать, как выбираться из этой патовой ситуации. Деревья и здания приобретали четкую форму, в отличии от мыслей в голове. Тормозит на вершине какого-то холма, где раскинулась небольшая смотровая площадка на переливающийся яркими огнями город. Его блеск завораживал. Это место не было популярно среди туристов, так как находилось на выезде из столицы, но местные любили здесь останавливаться и полюбоваться видом перед тем как отправиться дальше, в другие провинции. На минуту воцарилась тишина спящей природы, которую разрезал шум мотора, становившийся громче с каждой секундой. В глаза ударяет свет фар, но блондин не отводит взгляд, лишь делает шаг назад от тормозящего рядом с ним мотоцикла. И снова тишина. Хван снимает шлем, вешая его на руль, позволяя темным волосам рассыпаться по плечам и лицу. Ставит свой байк на подножку и медленно отходит от него, убирая надоедливую челку с глаз. Подкрадывается к своему мышонку, но не потому что боится спугнуть, а чтобы подразнить. И он отлично с этим справляется. Феликс смотрит перед собой, почти не моргая, как будто брюнет может бросится на него в любой момент, и пятится к угнанному им же мотоциклу, пока не сталкивается с ним поясницей. Ну все. Отступать больше некуда. — Не знал, что ты умеешь водить, — не громко, не желая будить дремлющие деревья по другую сторону дороги, говорит Хенджин, останавливаясь на расстоянии вытянутой руки и склоняя голову к плечу, из-за чего его волосы снова падают на хитро-суженные глаза. — Папа научил, когда я был подростком. Но я не катался с тех пор, как уехал из родного города и поступил в университет. — Итого: он не садился за руль около года. Ему очень повезло, что тело помнит, иначе его выходка могла закончится довольно трагично. Феликс теребит рукава своего белого худи, выглядывающие из-под кремового пальто, и кусает щеку изнутри. Хенджин молчит, осматривая парня с ног до головы, и тянет губы в ухмылке. Ли остается только догадываться, о чем тот думает, находясь с ним наедине ночью посреди пустой дороги. Хван же непредсказуем, немного отбит на голову и постоянно его, Феликса, задевает в стенах универа. Только блондин за своей поверхностной характеристикой старшего не замечает кое-что очень интересное. — Так, — начинает брюнет, делая полшага вперед и сокращая расстояние между ними, заставляя Ли напрячься и обратить на себя внимание, — ты оказался сверху, — обводит глазами пространство вокруг, — раньше меня, значит можешь попросить все, что хочешь на правах победителя нашей маленькой импровизированной гонки, — еще один полушаг, становясь вплотную к покрывшемуся мурашками от такой непозволительной близости младшему. Феликсу приходится слегка задрать голову, чтобы не разрывать зрительный контакт, так как Хван был несколько выше, а пялиться на его губы равно истечь слюной. — Все, что хочу? — переспрашивает парень, а у самого волосы на загривке дыбом встают, когда брюнет чуть наклоняется и опаляет румяную щеку горячим дыханием, проводя носом по виску. Ли сжимает пальцами спортивные штаны в тон белоснежному худи и прикрывает веки с дрожащими ресницами. Хван согласно мычит, оставляя между их губами жалкие пару миллиметров, замирая и давая шанс отстранится. Руками не касается. Потому что не его. Пока что. А Феликс медлит, не решаясь, потому что… Да потому что ему не нравится этот Хван Хенджин, выбравший его своей жертвой подъебов и насмешек с первой недели поступления. Не нравятся его мелодичный смех и его вонючие сигареты, которые ни мятная жвачка, ни парфюм не в состоянии перекрыть. Не нравятся его развязная походка и то как он крутит ключи от своего чертового байка на тонких длинных пальцах. Не нравится его улыбка, направленная в сторону каких-то девок, рассказывающих глупые истории ради того, чтобы оказаться на том же сранном мотоцикле. Почему он вообще позволяет им строить глазки, а не доводит Ли до белого каления тупыми подножками и толчками в плечо? И нет, Феликс не ищет его среди толпы, просто случайно это красивое лицо попадает в поле зрения. А так ли нужен блондину был его дневник, который он мог забрать на следующий день в универе? Это ли его побудило погнать свою задницу поздно вечером на встречу к Хвану? И чужой мотоцикл он угнал не что бы доказать старшему, что он тоже достоит его внимания не как объект издевательств, а некто другой. Поэтому Феликс хватает парня за края кожаной куртки и притягивает к себе, чувствуя мягкие губы своими и горький вкус табака, а сам краснеет ушами и трясется коленями. Хенджин улыбается. Прямо в поцелуй. Запускает холодные руки под пальто, цепляясь за тонкую талию. Теперь можно. Перехватывает инициативу и проникает языком в чужой рот, вызывая дрожь по всему телу. И правда такой невинный и взволнованный. А теперь еще и такой его. Они целуются недолго, но так нежно и тягуче, что блондин готов расплыться лужей от переполняющих его чувств и эмоций. Он и представить не мог, что на вид брутальный и суровый Хван будет трепетно и осторожно вылизывать его рот. Поцелуй разрывается. Хенджин выпускает из рук чужую талию и выпрямляется, но не отодвигается, опуская глаза вниз на быстро вздымающуюся грудь, на припухшие алые губы, которые младший часто-часто облизывал, на аккуратный носик и едва видимые в ночной темноте веснушки. А Феликс взгляд боится поднять, крепко вцепившись в кожаную куртку. — Будешь носить мой рюкзак. Всю неделю. От дома до универа и обратно и между парами. А теперь отвези меня домой. Я еще домашку не сделал. — Как пожелает моя принцесса. Хенджин делает шаг в сторону и разводит рукой, пропуская младшего вперед в приглашающем жесте на свой двухколесный транспорт. Достает запасной шлем, хранившийся как раз для такого случая, и, когда Ли, наконец, усаживается сзади, притягивает его за руки ближе к себе так, чтобы без лишних сантиметров. И перед тем как завести мотор сбрасывает друзьям геолокацию, откуда злющий Чонин сможет забрать свою пропажу.

*****

Понедельник. Как говорится, день тяжелый, но не на этой неделе. Солнце заливало полупустую аудиторию теплым светом через большие окна, заставляя студентов, сидящих под яркими лучами, щуриться или пересаживаться. Вечно они всем недовольны: то слишком холодно, то слишком жарко, то слишком сыро. А может дело вовсе и не в погоде, а в первой лекционной паре по истории. Людей обычно приходит немного. Ли Феликс вот пришел. Сидит чуть дальше центра ближе к чистым окнам с приятным солнечным светом и греется, опустив голову на согнутые руки. На самом деле он бы не был здесь, если бы не проснулся сам раньше будильника и не вспомнил одну интересную и слегка волнующую деталь. С сегодняшнего дня Хван Хенджин должен таскать его сумку всю эту неделю. Правда, блондин думал, что старший забьет на него хуй и не приедет, но, спустившись во двор и увидев ярко-красный байк, улыбнулся. Обычный Хван был красивым, а не выспавшийся – милым. Он не раздражался и не ругался из-за раннего подъема, лишь бурчал, вызывая у Ли смех. Остановившись на университетской парковке, Хенджин повесил на плечо чужой рюкзак и зашагал рядом, левитируя между сном и реальностью, слушая болтовню Ликса обо всем на свете. Брюнет проводил его до нужной аудитории, приковав к себе кучу удивленных взглядов, и оставил только, когда младший занял место за столом. Ли было непривычно странно видеть довольное лицо рядом с собой, а не ехидную ухмылку и подъебы. И, по честному, он очень боится привыкнуть, а потом остаться с разбитым сердцем. Хенджин и словом не обмолвился о том их поцелуе на окраине города поздно ночью. Это волновало. Статус их отношений мигал вопросительным знаком. Феликс выпрямляется, когда видит своего друга в дверях, и машет ему рукой, приветливо улыбаясь. — Я думал, ты не придешь, — не здороваясь, говорит Хан, плюхаясь рядом. — Могу сказать то же самое. С Хан Джисоном Ли познакомился в первые дни учебы. С тех пор они стали не разлей вода: ходят везде вместе, делают общие проекты и устраивают ночевки на квартире у Ликса в конце недели, так как друг жил в общежитии. Они сошлись на общих интересах и пристрастием обсуждать нелюбимых преподавателей. — Сосед, сука, разбудил. Джисон хотел сказать что-то еще, как со всех сторон послышался шепот и томные вздохи. Блондин стал искать причину резко переменившийся атмосферы с сонной на возбужденную. И нашел. Эта причина с темными волосами и табачным шлейфом приближалась к ним, перекатывая по губам белую палочку от леденца. — Твой чай, Ликси, - ставит картонный стаканчик перед младшим, хлопающим глазами, с наливающимися краской щеками от смущения. — С-спасибо, Хенджин, — голос предательски дрогнул, вызывая на чужом лице ту самую хитрую и удовлетворенную ухмылку. Уж лучше бы задирал, чем заставлял краснеть перед всем курсом, который пожирал глазенками одного из самого популярного парня универа. Феликс обводит аудиторию раздраженным взглядом и пытается обуздать резкое желание вырвать волосы некоторым воздыхательницам. Хван уже собирается уходить, как Ли резко встает. — Хенджин, можешь дать мне свою куртку? А то здесь как-то прохладно. Брюнет разворачивается и выгибает бровь, смотря то на Ликса, то на окно, из которого ярко светило солнце, а затем начинает снимать кожаную куртку, оставаясь в белой футболке. Шума, кажется, стало только больше, так как перекатывающиеся мышцы на руках, усыпанные сплетением вен, действуют на первокурсниц не хуже запрещенных веществ. Пытаясь доказать, что байкер здесь ради него и только, Ли сделал еще хуже. Молодец. — Доброе утро, студенты! — бодро приветствует всех присутствующих зашедший преподаватель, положив свою сумку на стол. — О, Хван Хенджин. Соскучились по моему предмету? — увидев знакомое лицо, интересуется женщина, доставая белые листы с распечатанной лекцией. — Что вы, госпожа Им! — брюнет давит вежливую улыбку, двигаясь на выход, не желая здесь больше задерживаться. — Зашел поздороваться с другом, — Хван оборачивается к блондину и подносит руку к уху, жестом показывая, чтобы тот позвонил ему позже. — Всего хорошего, госпожа Им! — И быстро скрывается в коридоре, прикрыв за собой дверь. А Феликс показательно кутается в чужую куртку, пропитавшуюся сигаретным дымом, и стреляет взглядом победителя в каждого, кто еще не понял, чей это самый популярный парень. И плевать, что они не встречаются, а просто действуют в рамках выигранного Ли желания. Однако куртка Хвана на его плечах, а руки греет стакан с чаем, принесенным специально для него. — Я тоже хочу, чтобы мне носил чаек крутой байкер всего универа! — восклицает Джисон, пребывая в шоке от развернувшейся перед ним сцены. — Дай совет, а, Ликс? — Попробуй угнать чей-нибудь байк, — отвечает Ли, переводя внимание на запустившуюся игру на телефоне. Больше он ничего не говорит. На следующий день и после него ситуация повторяется: Хван довозит его до универа, ходит по всюду щеночком и провожает до дома. Все как договаривались. Их диалоги не уходят дальше тем об учебе и рассказах Хенджина об уличных гонках. Ни слова о чувствах, ни одного лишнего касания. Зато очень много слухов и косых взглядов от девчонок, явно непонимающих, что такого нашел мотоциклист в обычном непримечательном первокурснике. Феликсу уже и самому начинает казаться, что по истечении недели старший отвесит ему поклон и снова начнет отношения кошки-мышки. Все же знают, что Хван Хенджин ни с кем не встречается, предпочитая секс на одну ночь. Четвертая и последняя пара на сегодня подходит к концу. Блондин закидывает тетрадку с ручкой в рюкзак и волочит его на выход из аудитории, попутно прощаясь с Ханом до завтрашнего дня. И как же он нервничает, когда на горизонте не маячит темная макушка в кожаной куртке. Зато появляется другая, не менее раздражающая, но немного вселяющая надежду. Парень идет прямо к нему, здороваясь с несколькими знакомыми. — Хэй, принцесса, ждешь своего принца? — Чонин взъерошивает окрашенные кудрявые волосы, останавливаясь напротив. — У хена появились дела, поэтому сегодня провожу тебя я. – Опережая все возможные вопросы, поясняет Ян, выхватывая чужую сумку, но громко ругается от того, насколько она тяжелая, поэтому без разрешения расстегивает замок и видит толстенную книгу, по весу точно в несколько килограммов. — Блять, Ликс, нахуя тебе «Атлант расправил плечи» на парах? — А это не для пар, — и подмигивает, обходя удивленного старшего и направляясь к выходу на улицу. Хван ни разу не лез к нему в рюкзак, молча таскал, ни о чем не подозревая, но не может же быть все так легко. Уж такую маленькую шалость (толщиной в 1131 страницу и весом в килограмм) Ли может себе позволить после всех своих мучений и в память о своих не восстановившихся нервных клетках. Поток студентов выливается из двустворчатых дверей как бурлящий ручеек. Чонин, чертыхаясь на каждом шагу, волочит тяжеленный рюкзак и мысленно желает своему другу терпения с таким парнем, который не такой уж и невинный, как многие из них считают. Они останавливаются почти на выходе парковки около черного мотоцикла, с которым блондин уже успел познакомиться и даже протестировать. Ян чудом его не прибил за ту выходку. — Запрыгивай, — старший протягивает запасной шлем, уже заведя мотор, и выгибает бровь, когда Ли продолжает стоять. — Я не настолько тебе доверяю в плане безопасной езды, — выдает блондин, скрещивая руки на груди, оглядывая скептически парня, начинающего закипать от злости. — Ты, блять, прикалываешься?! Да я самый спокойный водитель из всей нашей компании! Хенджини-хен засыпает у меня на спине, когда мне доводится его подвезти, если его байк в ремонте. Поэтому хорош ломаться и садись. Чонин впихивает в чужие руки шлем и опускает защитное стекло на своем, не желая более уговаривать эту неуверенную неженку. Хмыкает и закатывает глаза, когда парень предсказуемо не обхватывает его поперек живота, а выбирает держаться позади себя, что очень зря, потому что Ян не собирается так просто оставлять этот капризный выебон. Дает по газам, оставляя столп пыли, и слышит громкий вскрик, а после чувствует крепкую хватку на джинсовой куртке. Но это было только начало. Через половину часа бешеной езды по городу Чонин резко тормозит около нужного подъезда, на долю секунды зависнув на переднем колесе. Феликс в мгновение ока оказывается на земле, пытаясь унять дрожь по всему телу. Они ехали всего тридцать минут, а по ощущениям несколько часов. Блондин уверен, что Ян специально устроил эти гонки со смертью, но ничего не говорит, лишь пыхтит как паровоз, тараня взглядом полным злости вперемешку с испугом. Да он в жизни больше не сядет на эту адскую колесницу. Только к Хенджину. Парень накидывает свой рюкзак на плечи и удаляется быстрыми шагами под заливистый смех. На самом деле это самое меньшее, что мог устроить Чонин после того как Феликс угнал его любимую собственность, но он уже извинился. И не один раз. Так какого хера? — Как-нибудь повторим! — кричит ему вдогонку Ян и, дождавшись, когда белая макушка скроется за дверью подъезда, уносится прочь из спального района, оставляя эхо мотора и черную полосу от шин.