Клетка с шипами

Остаток рабочего дня Данилова ни с кем не общалась, только по работе, и не произносила ни одной лишней фразы. Как только рабочий день закончился, девушка быстро ретировалась из ФЭС, хотя обычно она предпочитала засиживаться допоздна. Выйдя из метро, Милана, не торопясь, направилась в сторону своего дома. Она знала, как только окажется в своей одинокой квартире, её окутают воспоминания. По пути девушка зашла в магазин, где купила пачку сигарет; она хотела купить вина, но вспомнила, что оно у неё есть. Лана курила редко, только в тех случаях, когда накатывало, когда снова в её жизнь врывались воспоминания. Она начала курить десять лет назад, поначалу часто, чтобы хоть немного заглушить боль, с каждым годом это становилось всё реже и реже, в последний раз она брала в руки сигареты полгода назад. Теперь же в её жизни появился человек, испортивший всю её жизнь, и она снова взялась за сигареты. Милана уже знала: сейчас она придёт домой, возьмёт вино и сигареты, выйдет на балкон, сядет в своё любимое подвесное кресло, будет пить вино и курить, и вспоминать то, как ей сломали жизнь, вспоминать прошлое, будет плакать, точнее, реветь до глубокой ночи. Потом ляжет спать, а утром, как обычно, придёт на работу как ни в чём не бывало, нацепит свою извечную улыбку и будет улыбаться, говорить, что всё в порядке. Она давно привыкла, что вся её жизнь – это видимая игра в счастье. Войдя во двор, она присела на скамейку. Девушка наблюдала за играющими во дворе детьми и за их родителями, обсуждающими какие-то темы и с улыбкой наблюдающими за своими чадами. Сердце девушки сжалось от понимания того, что у неё этого никогда не будет. Её этого лишили много лет назад, даже не спросив. Её лишили возможности иметь семью, лишили возможности улыбаться, радоваться жизни и просто жить так, как она хочет. Всё, что её держало в этой жизни, – это данное когда-то брату обещание, что она будет жить. И она живёт; по крайне мере, пытается улыбаться, быть счастливой. Мама, брат и его семья – это всё, что есть в её жизни, всё, ради чего она живёт, то, что не даёт до конца опустить руки, что поддерживает маленький огонёк её жизни. Она не может до конца доверять людям; даже тем, с которыми она работает. Умом понимает, что они не предадут, что они настоящие, верные друзья, но когда-то в ней поселили страх, и она постоянно ждёт предательства. Она пыталась смириться со своим прошлым, научиться жить, и, в какой-то степени, ей это удавалось. А совсем недавно она позволила поселиться в душе небольшой надежде на то, что, может быть, ещё чуть-чуть, и она сможет хотя бы попытаться быть счастливой. Но её маленькая надежда рассыпалась, стоило лишь увидеть Орлова. Как только она увидела его взгляд и ухмылку, снова все страхи обострились, стали сильнее. Она боялась этого недочеловека, она его ненавидела, она его презирала, она готова была на многое, лишь бы избавиться от него, лишь бы забыть и не знать, не помнить, но он был. Он появился, и она чувствовала: если он появился, то произойдёт что-то плохое; сегодня, завтра, через неделю он что-то придумает, и жди беды. Девушка тяжело вздохнула, сдерживая рвущиеся наружу слёзы. Немного успокоившись, она заметила счастливую молодую пару. «Старшеклассники, а может они уже и закончили школу,» – промелькнуло у неё в голове. Они держались за руки, улыбались друг другу, что-то непринуждённо обсуждая. Милана тоже когда-то была как это девушка, верила и любила, но ей пришлось заплатить за своё доверие дорогую цену. Всю боль, обиду скрывать в себе, улыбаться всем и делать вид, что она счастлива. И только находясь дома, в своих четырёх холодных серых стенах, она может дать волю эмоциям, выпустить их наружу и даже немного предаться мечтам. Но это всегда останется только в её мечтах, в её воображении, которому не суждено реализоваться. Она навсегда будет одинокой. Данилова закрыла глаза, ещё раз судорожно вздохнула и, помедлив несколько секунд, встала и направилась к своему подъезду. Войдя в подъезд, девушка чертыхнулась: опять кто-то разбил лампочку. Но стоило ей сделать пару шагов в темноту, как чья-то рука закрыла ей рот. – Не ори, разговор есть! – раздался ненавистный девушке голос. От этого голоса по телу Ланы пробежал холод. Мужчина вызвал лифт и, дождавшись, когда двери откроются, толкнул девушку внутрь кабины и зашёл сам. Заблокировав лифт, Орлов подошёл к испуганной Милане. Милана вжалась в стену, поднялась на носочки, словно это могло помочь избежать с ним контакта. - Признаться, был удивлён, увидев тебя в этой конторе, – поставив руки по сторонам от девушки так, чтобы она не могла от него сбежать, сказал Святослав, – но это даже к лучшему. - Что тебе надо? – девушка хотела придать своему голосу твёрдости, но он предательски дрожал, выдавая её страх перед этим ублюдком. - Может я соскучился?! – костяшками пальцев мужчина провёл по щеке Миланы. От этого прикосновения она резко дёрнулась в сторону. – Какая ты неприступная, Лапуля! – он грубо схватил Лану за подбородок и заставил смотреть на него. – Ты же знаешь, как я люблю ломать крепости. - Скорее, жизни, – тихо проговорила девушка. - Да, это увлекательно!.. – нарочито растягивая слова, произнёс Орлов. Он внимательно рассматривал испуганное лицо своей пленницы, словно наслаждаясь её страхом. – Сколько крепостей я уже сломал?! А вот ты, Лапуля, не сломалась, стойкая оказалась. Люблю таких... – последнюю фразу он прошептал ей на ухо, затем резко выпрямился: – Но сейчас не об этом. Помнишь Доктора? - Кого? – выдавила из себя девушка. - Ну, Лапуля, ты меня разочаровываешь, – ухмыльнулся Орлов. – В конторе узнала, а теперь дурочку включила? Нехорошо! - Откуда мне знать, какое у него погоняло? – удивилась Данилова. - Он же в медицинском учился, даже какое-то время поработал врачом. - Спасибо за информацию, – попыталась съязвить Милана. – Я могу идти? – девушка сделала робкую попытку освободиться из его рук. - Не спеши! – Святослав схватил девушку за плечо и толкнул обратно к стене. – У Доктора брата убили, и его твоя ФЭС, как бы это помягче сказать, достала. Это понятно? - Понятно, – кивнула Лана утвердительно и осведомилась: – А от меня ты чего хочешь? - Будешь передавать мне, как продвигается расследование и… - Я не имею к нему никакого отношения! – перебила Данилова. - Меня это, знаешь ли, не волнует! – недовольно произнёс Орлов. – Будешь держать меня в курсе дела, Лапуля. И, если нужно будет, помухлюешь с экспертизами. - Я не… – девушка не смогла договорить. - Тише! – мужчина приложил указательный палец к её губам. – У меня кое-что есть для тебя! – Он достал телефон и, произведя какие-то манипуляции, отдал его Милане. – На, посмотри! Думаю, тебе понравится. Ты в главной роли, Лапуля! Милана дрожащими руками взяла телефон, и её взору предстало то, что она хотела забыть в течение последних десяти лет. - Интересное кино, правда? – с издёвкой проговорил Орлов. – Телефон можешь оставить себе, вдруг захочешь пересмотреть! – он вплотную приблизился к девушке. – Я люблю посмотреть в свободное время! – ублюдок провёл носом по её волосам, вдыхая их запах. – Это мой любимый фильм, ты здесь так прекрасна! – он издевательски захохотал. Потом, резко оборвав смех, продолжил: – Как ты понимаешь, Лапуля, это копия. Будешь делать то, что от тебя требуется, это запись останется только в моём личном пользовании, а может и, вообще, исчезнет. А если нет, – мужчина снова схватил Милану за подбородок и потянул на себя так, что ей пришлось встать на цыпочки, – то эту запись увидят твои коллеги. Можно ещё в интернет запустить, может звездой станешь?! Чего молчишь, Лапуль? – в голосе негодяя послышалась угроза. – Ты девочка не глупая. Думаю, всё поняла. Поняла же? Не слышу! – Да... – девушка едва заметно кивнула. – Вот и умница! – Орлов намотал её косу на руку и резко дёрнул назад, а затем впился в её губы грубым поцелуем. От ужаса Лана не могла даже сопротивляться его действиям. – Ну всё, Лапуля, мне пора! Был рад повидаться! Но прощаюсь ненадолго! – Ублюдок отпустил Милану и, развернувшись, хотел нажать разблокировку, но, словно что-то вспомнив, обернулся: – Да, и ещё: есть и другая запись, тоже с тобой в главной роли, а другая главная роль у Муравейникова Родиона Львовича. Понимаешь, о чём речь? По глазам вижу, что понимаешь. Ну, пока, Лапуля, а вернее до скорой встречи! – Довольный собой, негодяй развернулся и быстрыми шагами удалился. Милана пыталась нажать на нужную кнопку лифта, но пальцы стали вдруг какими-то неловкими и негибкими, а кнопки словно ожили и разбегались во все стороны, дразня своей близостью и доступностью, но ускользая в последний момент. После множества неудачных попыток ей всё же удалось нажать на цифру 14. Девушка смотрела, как непозволительно медленно цифры сменяют друг друга, показывая этажи. К ознобу и дрожи присоединилась головная боль, потом начало покалывать сердце, и стала неметь левая рука. Ей казалось, что, если она сможет закричать, даже тихонько, ей станет легче, но горло словно свело судорогой, и ей не удалось выдавить из себя ни звука. Когда дверь лифта всё же открылась на нужном этаже, Лана, еле передвигая ноги, подошла к своей двери и словно забыла, что нужно делать дальше. Она стояла и тупо смотрела на дверь, пока глаза не защипало. Она прикрыла глаза и прислонилась лбом к двери. Секунда… две… минута… Девушка утратила контроль не только над мыслями, но и над временем. Спроси у неё после, сколько она так простояла, пока её не окликнули, она не смогла бы дать даже приблизительный ответ. - Милана, детка. Ты в порядке? – с беспокойством спросила Клара Яковлевна, соседка Даниловой, слегка дотрагиваясь до плеча девушки. Шестидесятилетняя женщина возвращалась из парка, где любила тёплыми вечерами посидеть на скамейке, когда заметила свою соседку, стоявшую возле двери в странном состоянии. – Милашечка, деточка. Что случилось? На тебе лица нет!.. - Здравствуйте, тётя Клара, – посмотрев на женщину, бесцветно, едва шевеля губами, произнесла девушка. – Ох, Божички! – вырвалось у Клары Яковлевны, когда она увидела помертвевшее лицо Миланы. – А знаешь, что? Пойдём-ка ко мне, чайку попьём! – аккуратно взяв девушку за руку, Клара Яковлевна подвела её к своей двери, которая находилась в паре шагов от двери девушки. *** - А давай-ка мы, пока чайник вскипает, по рюмашке! – ставя на стол брусничную настойку собственного производства, заговорщицки предложила хозяйка квартиры. – Мягкая как пёрышко. Ну, да что я тебе говорю? Ты же знаешь. Давай, деточка, выпей! Тебе сейчас нужно, чтобы в себя прийти! – поставив полную рюмку перед девушкой, сказала Клара Яковлевна. Милана, двигаясь как сомнамбула, выпила настойку, ничего не понимая и не ощущая ни вкуса, ни запаха. – Вот и молодец! – похвалила девушку соседка. – А теперь давай-ка ещё по одной! После второй рюмки Данилова почувствовала, как горячительная жидкость теплом разливается по телу, позволяя немого расслабиться. - Как мама? – поинтересовалась Клара Яковлевна. - Хорошо, – коротко ответила Данилова. - А как брат? – спросила соседка. - Нормально. - Как Максимка? - Чудит потихоньку… – губы девушки тронула едва заметная улыбка. Клара Яковлевна улыбнулась, слушая Милану и понимая, что наконец-то попала в нужную точку. Милана пробыла у соседки довольно долгое время. Придя, наконец-то, к себе, девушка быстро приняла тёплый душ и легка в постель. Но заснуть долго не получалось, она крутилась в постели, пытаясь выбросить из головы мысли об Орлове, но этот человек (если его так можно назвать) никак не хотел уходить из её головы. Её воспалённое воображение подкидывало разные сценарии развития событий, и каждый из них был ужаснее предыдущего. Промаявшись практически всю ночь, лишь изредка выпадая из реальности на несколько минут, Милана утром встала как ватная кукла. Она долго стояла под душем, а затем вливала в себя «литр» кофе, чтобы хоть немного прийти в себя и быть