(when facing) the things we turn away from

С прошлого года Сугуру продолжал работать в кинотеатре, и с тех пор, как Сатору назвал форму уродской, он прекрасно осознавал свою роль посмешища. Его рабочей одеждой была белая майка на пуговицах, черные брюки, красный жилет с золотыми застежками, черный галстук-бабочка и золотистый бейджик с именем. Надписи недоставало буквы «у», так как однажды он забыл снять вещь перед стиркой. В ту пятницу ему предстояла ночная смена; все учащиеся старшей школы в округе сбежались на премьеру фильма о супергероях. Сугуру не заботило название, но с большой вероятностью оно состояло из «человек» и еще какое-нибудь животное. Сугуру представлял, как жалко прозвучало бы «человек-корова», с ужасом вспоминая лабораторную в прошлый четверг. Мороженое после тренировки не стоило тех стараний, особенно учитывая то, что Сатору был его напарником. По итогу, все работу выполнил Сугуру, так как Сатору было слишком «дурно» продолжать их исследование. Говоря о Сатору, он играл в тетрис на своем телефоне, сидя за новеньким мини-баром. Очевидно, с помощью этого нововведения компания хотела «расширить целевую аудиторию и предлагаемый ассортимент», но он был единственным, кто проводил время там. Самым забавным в этом было то, что Сатору не мог ощутить разницу, а Сугуру нравилось наблюдать за «эффектом плацебо». — Эй, Сугу! — воскликнул Сатору, указывая но пустой стакан. — Повтори. — Знаешь, можно и повежливее, — пожаловался Сугуру, направляясь от кассы к бару. Все зрители заняли свои места, сквозь двери гремела вступительная сцена. — Я твой клиент. Ты обязан обслужить меня, — сказал он с ухмылкой. — Ты дашь мне чаевые? — Хочешь, чтобы я запихал тебе купюр в белье или что? Сугуру рассмеялся, украшая напиток друга долькой лимона. — Думаешь, ты так смешон? — Мне стоит написать свое комедийное шоу, — делая глоток, заявил Сатору. — Ты добавил сюда текилу? — Тише, иначе босс услышит тебя, — сказал Сугуру, прикрывая губы пальцем. — Технически мне нельзя смешивать напитки. Тем более с алкоголем. И тем более бесплатно. Сатору довольно улыбнулся, распахивая глаза в наслаждении очередным глотком коктейля. — Ты меня понимаешь, Сугу. Так понимаешь. А твоя начальница – добрая женщина. Не парься. От гордости за успешное сокрытие правды о содержимом напитка Сугуру не сдержал смешок. — Она добра к тебе. Начальница Сугуру была невысокой полной женщиной с постоянным оскалом. Но всякий раз, когда с ней разговаривал Сатору, на ее лице появлялась улыбка, а голос становился высоким. IСатору мог идеально сымитировать ее голос, от чего Сугуру постоянно смеялся. — А где она сегодня? — спросил блондин. — Она же должна пороть тебя за болтовню со мной в рабочие часы? — Наверное, она уснула. Самая пора в ее рабочем расписании. — Какой же ты жестокий, — улыбнулся в ответ Сатору. — Это была шутка. — Мне кажется, если бы она посмотрела этот новый фильм про супергероев, у нее бы случился приступ, — уставившись на постер, добавил Сатору. Верхний левый край загибался сам по себе, но Сугуру было слишком лень подойти и исправить изъян. — Терпеть не могу фильмы о супергероях. Слишком уж они предсказуемые, — сказал Сугуру. — Из-за предсказуемости я и люблю их. — Зачем смотреть фильмы, чью концовку можно предсказать в течение первых пяти минут? — От них не так много тревоги. Вот почему я вновь и вновь пересматриваю одни и те же мультфильмы. — Если бы у тебя была возможность снять свой фильм, о чем бы он был? Сатору ухмыльнулся, делая глоток маргариты (процент алкоголя которой был абсолютно нулевым, знал он об этом или нет). — Историю твоей жизни. — Моей жизни? — удивленно спросил Сугуру. — Зачем теперь тебе попусту тратить свое время на это? — У тебя амплуа главного героя. Ты даже не в курсе этого. — Ну конечно. Если кто-то из нас и главный герой, то это – ты, — серьезно ответил брюнет. — Я бы поспорил, — с улыбкой сказал Сатору. Он потянулся к карману, чтобы найти клубничную конфету. — Какой же ты врун, — парировал Сугуру, закатив глаза. — В твоей истории о взрослении я бы исполнил роль стоического комедийного персонажа. — Ни в коем случае, — сказал Сатору. — Я лишь безмозглый качок, лучший друг в твоей истории о взрослении. И все наши фанаты считали бы нас парой. — Он закинул в рот жестковатую конфету. — Спорим, они бы о нас и фанатские истории придумали. — Просто заткнись, — смеясь, промолвил Сугуру. — Кажется, маргарита тебе в голову ударила. — Я не напиваюсь, — сказал Сатору, делая глоток. — Безмозглый качок и твой лучший друг никогда не напивается быстро. — Ага… завтра вечеринка на тринадцатой улице, посмотрим, как ты справишься. — Я не напиваюсь, Сугуру, — повторил он. — Я за себя отвечаю.

…

Сатору был настолько пьян, что его состояние не могло не вызвать беспокойства. Конечно, Сугуру стоило ожидать такого расклада, так как его лучший друг напивался на каждой вечеринке тринадцатой улицы, однако в этот раз было все иначе. Словно он был на миссии, задача которой состояла в том, чтобы напиться до абсолютного беспамятства и помутнения рассудка. Сугуру сидел в кругу возле дымного костра и наблюдал за Сатору, которого стошнило на заднем крыльце. Он с точностью помнил начало ночи и желал иметь возможность отмотать время назад и вообще никогда не соглашаться на вечеринку… — Не могу поверить, твои родители не задали вопросов, — сказал Сатору, убирая грязные шорты для свободного места Сугуру. — Им не все равно на то, что ты идешь на тринадцатую? Сугуру не мог сдержать улыбки от вопроса друга и от увиденного следа горячего шоколада на сиденье. Не было ни одного раза, чтобы он не засмеялся над пятном в машине. — Конечно им не все равно. Я соврал, что иду с тобой в библиотеку, и попросил их не ждать меня. И даже подложил подушки под одеяла, чтобы создать видимость моего присутствия на случай, если они решат прийти проверить. Если только Мими не испортит мой план, то все будет хорошо. — Ты такой бунтарь, Сугу, — ответил Сатору, заводя машину, — именно поэтому я и сказал, что буду второстепенным персонажем в твоем фильме, и никак иначе. — Не издевайся, — сверкнув глазами, сказал Сугуру, — чтобы врать своим же родителям требуется невероятное мастерство. — Просто для меня смешно, какие строгие у тебя родители, но тебя это все равно не останавливает от нарушения их же правил. — В этом все и дело, Сатору. Мои родители никогда не запрещали мне пить, ходить на вечеринки — буквально, делать все то, чем обычно занимаешься ты. Они просто вынудили меня придумать более изощренные способы избежать наказания. — Кстати, о родителях, ты рассказал им о том, что обещал рассказать… несколько месяцев назад? — удивленно спросил Сатору, остановившись на красный свет. Та ночь была безлунной, а звезды померкли в кромешной небесной тьме. Создавалось впечатление, словно все вокруг было окутано черной пеленой, удерживающей мир в тисках мрака до первых лучей солнца. — Нет, не рассказал, — сказал Сугуру, глядя в окно. — Уж лучше умереть, чем поднять этот разговор. — Настолько все драматично? — У тебя все иначе. Ты попадешь на полную стипендию баскетбольного колледжа, будешь изучать бизнес или еще какое-нибудь дерьмо… все получится идеально, как и всегда, — со вздохом задумался Сугуру. — Я поступлю в колледж… по итогу. Просто не знаю куда или зачем. Мне нужен годовой перерыв от самого себя. — Нам нужно пойти учиться вместе, — ответил ему Сатору. — Ты настолько привязан ко мне? — с улыбкой спросил Сугуру. — Ха. Нет. — сказал Сатору с едва сдерживаемой ухмылкой, — Возможно. — Просто буду плыть по течению. Не люблю переживать, — заявил Сугуру. — Фраза «плыть по течению» – самая тупейшая фраза на свете. — Почему же? — Сам подумай, Сугу. Когда ты говоришь «плыть по течению», ты серьезно плывешь по течению? — Не порти мне момент, Сатору, — сказал Сугуру, искоса наблюдая за другом. Сатору рассмеялся, поворачивая на одиннадцатую a. k. a. тринадцатую улицу. — Почему бы нам в таком случае не «поплыть по течению» на вечеринке? — игриво спросил Сатору. — Я не собираюсь пить. Ты не повлияешь на мое решение. — Ох, да брось! — пожаловался блондин. — Когда мы оба напиваемся, то все куда веселее. — В прошлый раз я обслюнявил твою приборную панель. Этого точно не случится. — Ну пожалуйста, — с щенячьими глазами сказал Сатору. — Хотя бы один шот. — Нет. — Ты отстой. — Очень взрослый ответ. — А в чем смысл, если ты хотя бы немного не будешь навеселе? — спросил Сатору, растягиваясь в ухмылке на пути к дому. Украшения в виде светодиодных ламп переливались яркими цветами, на заднем дворе потрескивали поленья, а на переднем были учащиеся, которые баловались напитками, курили и нескромно прижимались друг к другу. — Меня повеселит твой пьяный вид, — сказал он, пока Сатору парковал машину на противоположной стороне улицы. — Ты даже представить не можешь, насколько это увлекательное зрелище. На мгновение лазурный смех Сатору рассек завесу ночной мглы. Сугуру не мог не засмеяться в ответ ему, и брюнет задумался, каким цветом описал бы его смех блондин или вообще счел бы эту затею глупостью. — Пожалуйста, сделай так, чтобы я выбрался живым из этого места, — засунув руки в карманы, сказал он на пути к входной двери. — И проследи, чтобы мне ничего не подсыпали в стакан. Сугуру фыркнул, наблюдая за своими шагами по асфальту. — У тебя получится. Сквозь стены дома эхом ревел бас, с приглушенной вибрацией пробираясь в грудную клетку брюнета. Низкие частоты переплетались с белым шумом толпы, веселым подпеванием песне и пьяным смехом. Сатору развернулся, замедляя шаг по дороге. — Ты отвезешь нас домой после? — спросил он, наклоняясь ближе к другу, чтобы взять его за запястье и притянуть ближе. — Ты же знаешь о моих навыках вождения. Не говоря о том, что у меня нет водительских прав, это противозаконно. — Просто веди машину по своей стороне, и все будет нормально, — сказал он, проскользнув между людьми возле двери. Несколько парней громко поприветствовали Сатору, фамильярно пожимая его руку, когда они оказались внутри. Блондин обернулся, чтобы взглядом найти Сугуру среди толпы, отчего его глаза улыбнулись быстрее его губ. Сатору что-то прокричал, но Сугуру не услышал его слов из-за громкости. Пульсация музыки и окружающих его звуков была сильнее внутри, и, пробираясь через толпу учащихся школы, он помнил — одновременно с досадой и радостью — что ему нравится ходить на вечеринки с Сатору. С особенным для себя знанием его лицо озарила улыбка. Сугуру прекрасно знал планировку дома на тринадцатой улице; когда Сатору направился на кухню, расположенную в задней части здания, он не был удивлен ни на йоту. С этого всегда и начинался их вечер. Как еще можно повеселиться без шота водки для разогрева? В руках Сатору был первый напиток — фруктовый микс из пятилитровой емкости, похожий на сочетание сладкой смеси для напитков, кусочков ананаса и ликера. — Хочешь дольку? — спросил блондин, распробывая коктейль. Сугуру серьезно посмотрел на него, облокотившись спиной к стойке. — Насколько тупым я выгляжу? — В прошлый раз сработало, — со смехом произнес Сатору, их плечи касались друг друга. — Тогда я был наивен, а ты воспользовался случаем, — сказал Сугуру. — Как я должен был узнать, что ананас был самым опасным ингредиентом? — Всего чуть-чуть, и ты уже слюнявишь на мою панель. Вот это причинно-следственная связь. — Нам обязательно возвращаться к этому? — Конечно обязательно, Мистер Святость, Спокойствие и Собранность. Сугуру взял пустой стакан и наполнил его водой из-под крана. — Мне нравится этот титул. Называй меня так чаще. — Даже не надейся, — ответил Сатору, опустошив напиток. — Я слишком привязан к тому, чтобы называть тебя Сугу. — С этим прозвищем тебе тоже нужно быть осторожнее. — Мне? — спросил он повышенным голосом. — Думал, тебе нравится. — Почему ты так думаешь? — поинтересовался Сугуру, забавляясь над разливающимся теплом по щекам друга. Несмотря на свои же заявления Сатору быстро пьянел. Кроме того, он был одним из тех людей, которые отличались особой тактильностью при опьянении, и чаще всего Сугуру был объектом его внимания. — Гляди-ка, Сугу. Ты краснеешь, — сказал Сатору, закидывая в рот кусочек фрукта. — Ты жутко милый. — Тебя уже развязало, так ведь? — произнес он со смехом. — Уровень твоей приставучести удваивается, когда ты пьян. — Неа, я в полной норме, — сказал Сатору, положив голову на плечо брюнета. — Сатору? — А? — Слезь с меня, — встряхивая плечами, попросил Сугуру. — Почему ты становишься таким чувствительным? — Потанцуй со мной, Сугу, — сказал блондин, пропустив вопрос друга. — Ты никогда не танцуешь со мной на вечеринках. — И эта – не исключение, — уточнил Сугуру, смеясь над напускным хныканьем Сатору. — У меня проблемы с координацией. — Держу пари, если бы ты потанцевал со мной, то влюбился бы в меня, — заявил Сатору, притягивая Сугуру за запястье в направлении к танцполу. Сугуру обвел взглядом толпу, над которой поднимались клубы вейпа с персиковым ароматом. У него не было желания потанцевать, тем более среди кучки вспотевших старшеклассников. Но это было еще не всё… все его внимание зацепилось за фразу Сатору, каждый слог которой перебивал громкость музыки. Он смотрел на друга: на его светлых прядях переливались огни светодиодных ламп, от чего они перестали казаться таковыми. Но голубизну его глаз не застало быстро сменяющееся мерцание света. Сугуру понимал, что он откровенно уставился на Сатору, словно олень в лучах машинных фар, и этот момент не ускользнул от Сатору, растянувшегося в улыбке от понимания ситуации. — О чем думаешь? — спросил он со смехом. — Хочешь потанцевать со мной, да? — Нет, — ответил Сугуру с натянутой улыбкой. Ему нужно было отвести взгляд и, чтобы Сатору отпустил его. Возможно, ему все таки стоило выпить… — Ну же! Попробуй забыться— — Нет, — сказал Сугуру, прилагая усилия быть серьезным в своем намерении. Ему не хватало слов описать это. Складывалось ощущение, что его личный драгоценный баланс пошатнули, из-за чего разум метался из стороны в сторону и был на грани потери контроля. — Иди. Я буду следить за ситуацией, окей? Лицо Сатору помрачнело, румянец на его щеках стал еще глубже. — Ну, ладно. Пожалуйста, найди меня, если передумаешь. Сугуру кивнул, наблюдая, как Сатору присоединился к толпе. Его ободряюще встретили в компанию к себе. Ему вручили выпить, и он мгновенно взял напиток, осушая его за один раз. Сатору вновь подбодрили веселым свистом; по его подбородку стекал алкоголь и впитывался в вырез рубашки. Сугуру наполнил стакан водой, прежде чем пройти к дивану возле танцпола. Он сел и поместил руку на подлокотник, сразу убирая ее от ощущения влаги на мебели. Его губы приоткрылись, глаза были прикованы к танцующему Сатору. В одной его руке была выпивка, которую он легко потягивал, а другая блуждала по бедру девушки, пробираясь ей под пояс. Сугуру вел счет выпитого алкоголя Сатору. Он опрокинул один, два, три, четыре, больше пяти бокалов на танцполе, и количество не переставало возрастать. Сугуру никогда не видел, чтобы Сатору пил настолько много. Вообще. Когда Сатору не был занят выпивкой, то он целовал ту девушку, прижимаясь к ней бедрами. И как сильно Сугуру не пытался, он не мог придумать хорошего героиню фильма, с которой можно было бы сравнить незнакомку. Смотреть за ними было больно. Смех Сатору светился голубыми вспышками, и Сугуру не мог не наблюдать за ними, с силой напоминая себе продолжать дышать. На его седьмом напитке Сугуру все же заставил себя отвести взгляд, взбалтывая воду в стакане. Он проглотил тяжелый ком в горле, задаваясь вопросом, почему он вообще оказался здесь. Со вздохом Сугуру уставился на потертый пол. Ему хотелось уйти — уйти от Сатору. Ему требовалось пойти туда, где была возможность услышать самого себя, и пытаясь спастись, он привстал, чтобы почти неосознанно найти Сатору среди толпы, но тот ушел. Его белокурые волосы нигде не было видно; Сугуру ощутил легкий укол паники, как нестерпимый зуд пронизывающей его шею. Он с трудом подавил неприятные ощущения и встал с дивана, чтобы найти ванную. Мысли Сугуру путались, по спине пробегали бусины пота, напоминая, как сильно ему хотелось покинуть эту ночь. Он оставил стакан на столике, проскользнул через толпу и вернулся на кухню. Некоторое время он простоял у стойки, когда пара баскетболистов поприветствовала его у чана с алкоголем. — Ты же пришел с Сатору? — спросил один из парней. Сугуру называл его Крохой за спиной — в основном из-за его роста. Может, в этом и заключалась причина, почему он никому не нравился особо сильно. Он никогда не запоминал имен. Не то чтобы он намеревался забыть их позже. Просто его особенность была таковой. — Ага. Ты видел его? — прокричал Сугуру. Кроха покачал головой. — Если он не привязан к твоей ноге как щенок, то я понятия не имею, где он. Словно паразит, ответ парня внутривенно пробрался под кожу Сугуру. — Ты же просто мог сказать «нет»? Он ухмыльнулся, помещая кусочек фрукта между зубов. — Мог бы. Брюнет повернулся, чтобы уйти; взгляд Крохи прожигал его, как лучи ультрафиолета. Сугуру пытался не придать этому значения. Пытался не придать значения тому, как сильно был пьян Сатору, недавнему ответу Крохи, саднящей боли в грудной клетке, вызванную незваным чувством. Тем, что он не хотел называть. Практически бегом Сугуру направился по лестнице в ванную, желая оправдать головную боль не выпитым алкоголем. Парень проскользнул мимо целующейся пары, курящих в кругу ребят и сидящего за телефоном юноши, прежде чем наконец найти дверь в ванную. В прошлом он сталкивался с паническими атаками — перед важной игрой или во время ссоры с Реном, когда он был младше — но этот раз, казалось, возник на пустом месте. Это разозлило его, и в затуманенном сознании он открыл случайную дверь. Не дверь в ванную, но ту, которую никогда не открывал прежде; однако несмотря на рассеянное зрение то, что он застал в комнате, в точных деталях чернилами впилось в его память против его воли. Это был Сатору. Конечно он. Светлые пряди, изгиб спины, звучание голоса выдавали именно его… Боже, его голос. Он нависал над ней, его рубашка лежала на полу, ее руки гладили крепкую спину и притягивали ближе. Они целовали друг друга, их губы издавали мягкие звуки, переплетаясь с движением тел. В комнате пахло интимностью: сладким, клубничным ароматом, напоминающим самого Сатору. Сердце Сугуру рухнуло в самый низ живота, поднялось к горлу, и одновременно с грохотом билось в грудной клетке. Он не знал, как долго он смотрел: может несколько миллисекунд или целую вечность. К моменту, когда он закрыл за собой дверь — никто из них не заметил его присутствия — его охватила паника. Сугуру пробежал вниз по лестнице, направляясь к двери в задней части дома. Воздух тяжело наполнился дымом вейпа и марихуаны. Ему стало слишком жарко, на его лбу скопились бисерины пота. Музыка была слишком громкой, ее звук искажал все разумные идеи, приходящие ему в голову. Он оттолкнул плечом Кроху и наконец оказался на заднем дворе, громко хлопнув дверью. Вокруг костра сидела курящая компания, их глаза смотрели на него — сквозь него. Сугуру подошел к огню, отчетливо ощущая каждый свой шаг по траве. Он сел на пустой шезлонг; его зрачки были расширены, дыхание участилось, сердце быстро пульсировало, через стены доносилась музыка, что не улучшало его положения. Только ночная осенняя прохлада обнимала его лицо, проводя границу между реальностью и вечеринкой, которую ему удалось избежать. К нему все еще были прикованы пять пар глаз, неловкая тишина пропитывала его, как тяжелые капли дождя. Сугуру отчаянно нуждался в глотке свежего воздуха, ему было все равно на собственную неловкость, когда его грудь вновь и вновь тяжело вздымалась. — Эм, Сугуру? — позвал тихий голос позади него. Он обернулся, с удивлением узнав лицо. — Да? — откликнулся Сугуру, едва дыша. — У тебя течет кровь из носа, — сказала девушка с Hello Kitty, протягивая салфетку из сумочки. С изумлением он взял платок и убрал кровь с лица. Он ощутил горький вкус железа, алые пятна пачкали салфетку, пропитывая ее, будто вода почву. — Спасибо тебе, — сказал он, как можно больше вкладывая усилий для благодарности. — Ты в порядке? — прошептала она. Остальные ребята обсуждали личное: казалось, что от дурмана их внимание сократилось, чтобы подольше задержаться на нем. Он был благодарен этому. — Ты плохо выглядишь. — Я плохо выгляжу? — наклонив голову, спросил он. — Мне стоит оскорбиться? Зажимая блант между губ, девушка хихикнула. — Просто запереживала. Ты выглядишь так, будто только что увидел призрака. Он отмахнулся от всплывающего в голове воспоминания. — В толпе у меня обостряется клаустрофобия, — приврал он. Образ Сатору… с той девушкой… то, чем они… — У тебя часто идет кровь из носа? — Не было с детских лет, — ответил Сугуру, — но клянусь, это не так серьезно. — Стоп, ты же много ходишь на вечеринки, так ведь? — спросила девушка, предлагая ему покурить. — Тебе уже должно быть нормально в людных местах? Сугуру взял блант, все еще прижимая салфетку к носу. — Ты всегда задаешь так много вопросов? Она хотела ответить, но один из парней перебил ее, уставившись на Сугуру. — Эй. Где твой парень? Брюнет вскинул бровь. — Ты имеешь в виду Сатору? — Ага, — сказал он с усмешкой, — его самого. Девушка с Hello Kitty подняла брови, ожидая следующего ответа. — Он не мой парень, — твердо заявил Сугуру. Незнакомец был похож на маленького жука, его глаза и голова не соответствовали пропорциям тела. — Думаю, он все еще внутри. Жучок поднял руки в знак мнимой безопасности. — Не хотел задеть за живое. Просто странно видеть, как ты ходишь один. — Сделай снимок. Так этот момент продлится дольше, — сказал брюнет, ощущая, как по телу растекается трекочущий гул от выкуренного вещества. Жучок почти искренне рассмеялся над его комментарием, и прежде чем уйти, из его носа и губ пыхнуло облако дыма от вейпа. — Ты довольно смешной, — прикрыв рот, подметила девушка с Hello Kitty. Сугуру улыбнулся ей, тревожный узел в его животе расплетался медленно, но верно. — Только никому не говори. Кивнув, она рассмеялась. — Твой секрет останется только со мной. После этого ночь Сугуру стала тише. Пока на улице разворачивалось веселье, он курил блант за блантом на шезлонге, наблюдая за затухающими искрами янтарного огня. Он не забыл о Сатору, но подавил свои чувства в дальний угол сознания, закрывая их в запретной шкатулке. Ему не хотелось признавать то, как сильно они выводили его из равновесия, вызывая боль в животе и кровотечение из носа. Он замаскировал их под плотными слоями дыма, задаваясь вопросом, сколько должно пройти времени, чтобы туман в его голове рассеялся. Но для этого не требовалось так много. Как раз в тот момент, когда Сугуру подумал, что достаточно успокоился для остальной части ночи, Сатору вывалился из двери заднего крыла дома, вымещая на крыльцо свою тошноту. Его рубашка была наполовину застегнутой, по телу стекали капли влаги, а глаза — почти с отчаянием — искали Сугуру. — Эй, Сугу, — крикнул Сатору, едва не упав с лестничного пролета. — Сугу? — прошептала девушка, подавляя смешок. — Привет, — сказал он, игнорируя девушку. Он встал с места немного быстрее положенного, к его вискам резко подступила волна крови. Сатору прислонился к перилам, согнувшись от головокружения. — Мне надо домой. — Ты уверен? — спросил Сугуру, положив руку на плечо друга. — Я никогда в жизни не видел тебя таким пьяным. — Да… ну, — ответил Сатору с затрудненным дыханием, — никогда в жизни я не чувствовал себя таким пьяным. Легкими круговыми движениями Сугуру гладил его спину, задерживаясь на шее. — Сатору, я не умею водить. — Ты накурился, Сугу. Типа… правда накурился, — сказал он, опускаясь на землю. Сугуру оцепенел, убрав руку со спины Сатору. — Сможешь дойти до машины? — Продолжай то, что делал, — заныл Сатору, хватая Сугуру за запястье и возвращая к себе на спину. — Это очень приятно. Сугуру издал вздох. Он помнил, как танцевал Сатору, как касался девушки, как трахал ее… Сугуру отстранился от него, его ладонь обжигало прикосновением. — Пойдем, — сказал он, обнимая Сатору за плечи и направляя в сторону машины. Они проходили мимо пьяных в стельку ребят, выброшенных стаканов алкоголя и кучи рвотных луж. Сатору бормотал что-то невнятное, в его дыхании смешался сладкий запах клубники и ликера. — Сугу? — вновь и вновь повторял он. — Чего? — Спасибо за заботу, — сказал он, прислонившись к автомобилю, — мне очень неловко. — Сатору, почему ты так много выпил? — спросил Сугуру, пока искал ключи от машины в кармане джинс блондина, вытаскивая их из моря оберток от сладостей. — Ты ужасно выглядишь. — Не знаю, — прошептал он, ресницы Сатору трепетали, — просто… у меня есть столько всего, о чем я хотел бы позабыть… хотя бы на пару часов. Сугуру замолчал, разбираясь с ключом в замке. — О чем? — спросил он, но Сатору уже не был в сознании, его голова упала вперед. Сугуру уложил его на сиденье, привел машину в движение (по крайней мере, это он знал) и двинулся вперед. Приближаясь к дому, он понял, как включать фары. Он старался не думать много во время поездки, но сосредоточиться исключительно на том, как доехать до дома без происшествий. Спустя вечность и одновременно мгновение ока Сугуру припарковал машину перед домом, не забыв выключить фары, и обернулся на Сатору. Грудная клетка Сатору ритмично вздымалась и опускалась, рубашка прикрывала половину его груди. Сугуру наблюдал за его дыханием и подергивающейся рукой во сне; ему стало интересно, что снилось его другу. Ему снилась девушка? Или что абсолютно другое? Сугуру продолжал размышлять над этим вопросом, пока нес Сатору в дом; словно на полупальцах, он поднялся по лестнице и уложил блондина на кровать. Мими тут же спряталась за полку, когда он включил свет лампы. Сугуру вздохнул, взглянув на часы… 4:33 утра… замечательно. Дзынь, дзынь, дзынь. Сатору пошевелился, обхватывая ногой подушки, которые подкладывал брюнет для создания собственной видимости в кровати; дыхание парня стало глубоким, его утянуло в крепкий сон. Сугуру снял обувь Сатору, уставившись на край кровати, на котором он спал во время ночевки с другом. Его глаза были прикованы к пустому месту на его постели; он выключил лампу, спустился вниз и рухнул на диван. В ту ночь он не мог заставить себя заснуть рядом с Сатору, и ни за что на свете не мог понять почему.