(when facing) the things we turn away from

— Улыбнись, Сугуру! — крикнула его мама, направляя объектив в его сторону. — Ты такой симпатичный, когда улыбаешься. Сугуру с усилием изобразил улыбку. Его навыки позирования, на удивление, стали лучше. — Ты хочешь сказать, что мой ССЛ не привлекателен? — Что такое ССЛ? — хмуро поинтересовалась она. — Синдром Сучьего Лица, — ответил Сатору позади него и положил руку на его шею. — О да, у Сугуру оно отлично получается. Сугуру вздохнул, заметив Сатору лишь после его комментария. Ему всегда приходилось следить за своими словами, так как Сатору в любой момент мог сболтнуть лишнего и выставить Сугуру в не самом лучшем свете. Его мама еще больше нахмурилась. — Сатору, тебе лучше не использовать такие слова. Он кивнул ей в ответ. — Извиняюсь, Лиза, но слышали бы вы Сугуру. — Сатору, заткнись нахуй, — произнес Сугуру сквозь губы, мгновенно браня себя… за брань. Почему он всегда идет на поводу глупостям Сатору? — Вот видите, о чем я? — спросил Сатору, качая головой с наигранным разочарованием. — Он ругается как портовый моряк. Его мама усмехнулась, направляя камеру на них обоих. — Даже с таким лицом ты все еще хорош собой, Сугуру, но я буду рада, если ты искренне улыбнешься мне. Сугуру согласился с ее просьбой и обвил рукой Сатору. — Смотри в камеру, — подтолкнул его Сугуру. Вылетела вспышка, а Сатору так и не отвел от него взгляда. Улыбка Сугуру поникла и сменилась недовольством. — Вообще-то нужно смотреть в камеру. — Ты так прекрасен, не могу оторваться, — сказал он, изображая головокружение. — Тебе мама собрала волосы? — Да, я, — ответила Лиза, делая очередной снимок без предупреждения. — Правда, он выглядит как принц? — Только принцем и можно назвать, — сказал Сатору с ухмылкой, убирая выбившуюся прядь Сугуру ему за ухо, на что получил хлопок по руке. — Хотя бы прическа приличная. А ты вывалился с кровати, одел костюм и довез сюда свой зад. — Выражения, Сугуру, — предупредила его мама и приблизилась отдать Сугуру камеру и поправить галстук Сатору. — А мне нравится твой небрежный образ, Сатору. Он очарователен. — Видишь? — сказал он, сдерживая смешок. — Ты принц, а я очаровашка. Сплошная идиллия. Сугуру уже собрался выдать очередную непристойность, но был перебит Лизой. — Поторопитесь. Танцы вот-вот начнутся, — ответила она, смахивая соринку с плеча Сатору. Они оба кивнули в ответ, попрощались и направились к машине Сатору. — Я тебя убью, — сказал Сугуру, усаживаясь на пассажирское сиденье. — Выводить меня же на мат перед мамой? Серьезно? Смех Сатору легким лазурным облаком заполнил все вокруг. — Так смешно наблюдать за тобой в панике, — парировал он, — тем более, тут нет ничего такого. Твоя мама замечательная. Сугуру лишь пожал плечами. — Она слишком наседает. Сатору нахмурился и завел машину. — Может, с прической было слишком, но она правда замечательная, Сугу. — Ты что, хочешь приударить за моей же мамой? — спросил Сугуру, вскинув бровь. Сатору вновь засмеялся и остановил машину на красный свет. — Конечно нет, но теперь ясно, кто занимается твоей внешностью. Сугуру опустил взгляд, его пиджак внезапно стал тугим для него самого. — Я похож на отца… немного. — Я никогда не видел его фотографии, — сказал Сатору. Солнце скрывалось за горизонт. Сумеречная прохлада наступила раньше привычного им часа. — У меня нет воспоминаний о нем, — признался Сугуру. — Кроме фотографии, которую она мне показала очень давно, я его не видел. — Тебе неинтересно? Узнать больше о нем. — Он давно погиб в аварии. Знаешь, Рен всегда был моим отцом. У меня нет причин рыться в прошлом. — Помнишь, как Рен установил нам качели? — спросил Сатору. — Лиза заставляла нас спускаться с них, когда было слишком темно. — Нет, — ответил Сугуру. — Не помню. — Серьезно? — поинтересовался Сатору с легким для себя ужасом. — Это воспоминание одно из моих любимых. А еще то, когда ты разлил на себя горячий шоколад. Ему нет цены. — Эй! Это ты в этом виноват, — возразил Сугуру, заметив след на кресле. — Может тебе не нужно было снимать крышку. — Я пытался остудить его. — Получилось очень хорошо, так ведь? — усмехнувшись сказал Сатору, когда загорелся зеленый. — Я вне этого обсуждения, — закатил глаза Сугуру. — Ты всегда так говоришь, когда проигрываешь. — Не знал, что это соревнование. — Это всегда соревнование, Сугу, — усмехнулся Сатору. Сугуру вздохнул при виде здания школы, на двери которой висели фиолетовые, серые и черные шары с сияющими лентами. — Если бы было соревнование на звание «Лучший ненавистник школьных танцев», то я бы выиграл. — Не начинай, — со смехом сказал Сатору. — Будет весело. Что может быть хуже? — Понятия не имею. Я умру в агонии? Сатору вздохнул, заезжая на парковочное место. — С таким настроем, да. Сугуру усмехнулся, наблюдая за столпившимися возле двери учащимися в платьях и костюмах. Он вновь опустил взгляд, тяжело оглядывая темно-красную розу, которую его мама заставила прикрепить к карману пиджака. — Я постараюсь, хорошо? Казалось, что Сатору был доволен его ответом. — Давай. Нет смысла ждать в машине, — поторопился он и открыл дверь. Сугуру последовал за ним к входу. Небо практически полностью стало темным. Как только они вошли в спортивный зал школы, беспокойство Сугуру утихло. Темнота помещения разбавлялась мерцающими огнями гирлянд с потолка. Возле стены стояла стереосистема и фонтан с напитками, вокруг которого собралась пара ребят. Лиловые цветы с серыми и черными лентами украшали зал, и даже несмотря на то, что Сугуру тренировался там трижды в неделю, он едва мог узнать это место. — Вау! Здесь так мило, — заметил Сатору, в чьих глазах отражались огни гирлянд. — Даже не похоже на зал. — Я тоже об этом подумал. — Это что, улыбка? — подловил Сатору. — Мне кажется, ты улыбаешься, Сугу. Сугуру действительно улыбнулся в этот момент — но не наигранно, а искренне. — Разве что чуть-чуть. — Видишь, я же сказал, вечер будет веселым. Ты просто не поверил мне. Сугуру поднял камеру и нацелил ее на Сатору. — Попозируй мне. Сатору улыбнулся и показал знак мира двумя руками. — Знаю, я — самый привлекательный человек здесь, но ты не можешь фотографировать меня весь вечер. Так нечестно. — Ладно. Встретимся у машины в 11. Мне нужно сделать фото остальных. — Стой, я еще не готов остаться один, — возразил Сатору со смехом, слегка хватая Сугуру за запястье. — Побудь со мной хотя бы час. Грубо бросать свою пару так рано. Сугуру собрался ответить ему, но включилась ритмичная музыка и все ринулись на танцпол. — В этот раз не отделаешься, — сказал Сатору, сжимая пальцы вокруг его запястья и утягивая на танцпол. — Ты будешь танцевать. — Я не танцую, — возмутился Сугуру, однако не стал останавливать Сатору. — Я же говорил. У меня проблемы с координацией. Сатору проигнорировал его, держа Сугуру за руки и раскачивая их из стороны в сторону. Смех Сатору накрыл его лазурной волной с вплетениями мерцающего золота, завиваясь вместе с громкой музыкой. Мысли в его голове перепутались между собой, и рядом с Сатору он не мог прекратить смеяться. Пока песни сменялись друг за другом, Сугуру понял — он не сделал ни одной фотографии. Он поднял камеру и направил на Сатору без предупреждения, затем на группу ребят, которых он знал, но не помнил имен, и на девушку с Hello Kitty слева от него. Он сделал одно фото, и еще одно — когда она поняла, что ее фотографируют. Каждый раз Сугуру удивлялся разнице между такими фотографиями. — Привет, Сугуру, — сказала она с улыбкой. — Не знала, что ты занимаешься выпускным альбомом. Он кивнул и опустил камеру. — Я здесь самый лучший фотограф. Не знаю, что они будут делать после моего выпуска. — В прошлый раз, когда мы разговаривали, я была под жутким кайфом. Мне показалось, что ты довольно смешной. Оказалось, что ты и правда смешной, — рассмеялась она. — Что это значит? — озадаченно спросил он. — Знаешь, ты заносчивый. Только из-за травы я нашла смелость заговорить с тобой на вечеринке, а еще из-за того, что твой вид был просто ужасным, да еще кровь из носа и все— — Прошу, не рассказывай никому об этом, — сказал Сугуру. Заиграла новая песня — ритмичная и популярная — толпа людей вновь поспешила на танцпол. — Мне стыдно. — Не расскажу, — заверила она, вскинув бровь. — Но не понимаю, почему это так важно. Сугуру раскрыл рот, чтобы ответить ей, но его плечо обвила знакомая рука, запах клубники перебил его чувства как сладкая, тяжелая пелена. — Сугу, давай потанцуем вместе, — сказал Сатору. Его взгляд метнулся к девушке, когда он понял, что ворвался в разговор. — Ой, привет. Как тебя зовут? Сугуру сфокусировал внимание. Он начал ощущать вину за то, что позабыл ее настоящее имя. — Хайна, — ответила она. Ее взгляд зацепился за руку Сатору на его плече. — Хайна, — задумался Сатору. — Слышал, Сугу? Ее зовут Хайна. Кстати, я Сатору. Сугуру был рад приглушенному освещению в зале, что скрыл его румянец. — Спасибо, Сатору, — сказал он, сильнее подтолкнув его в ребра. — Что ты говорил насчет танцев? — Я краду его, Хайна, войди в мое положение, — пропел Сатору, утягивая за собой. — Он сегодня моя пара. Сугуру посмотрел на Хайну — известную, как девушка с Hello Kitty — и покачал головой, произнося губами «Нет, я не пара». Она лишь улыбнулась ему и помахала в знак прощания, когда Сатору начал завлекать его на танцпол. — Почему ты всегда стыдишь меня? — недовольно протянул Сугуру, снял с шеи камеру и положил ее на один из столов у стены. — Тебе стыдно только в твоей голове, — сказал он, хватая за руки и провожая дальше в толпу. Сугуру заметил — словно в первый раз — как идеально подходят друг другу их ладони. Знакомые следы усердных тренировок соприкасались друг к другу в танце. Кожей к коже. Легким нажатием кончиков пальцев. Сугуру забыл, что хотел сказать — на языке вертелась колкая ремарка. Его глаза изучали Сатору. В уголках его голубых глазах проступили морщинки, губы растянулись в идеальной улыбке, и от него исходило теплое, как свет лампы, счастье. Казалось, что музыка играла без остановки, пока Сугуру смеялся и кружился в танце вместе с Сатору. Он заметил, как руки Сатору блуждали от его ладоней к локтям, затем к плечам и наконец — почти инстинктивно — к шее, выводя на ней легкие круги большим пальцем. Сугуру ощутил сладость клубники в его дыхании, отчего сердце пропустило удар. Но почему? Разве прежде такое бывало? Сугуру пел, вращался и раскачивался в такт музыке, и несмотря на размытый фон перед глазами, он ясно видел улыбку Сатору. Через несколько песен Сатору притянул Сугуру еще ближе, вдыхая его без остатка. Между ними не осталось границ, и Сугуру мог поклясться — ему было слышно биение сердца Сатору сквозь его рубашку. Сатору обнимал его, крепко обвив Сугуру за шею. Сугуру не сразу ответил на его внимание. Прежде они спали в одной кровати, но с осторожностью занимали свою сторону постели. Они касались друг друга прежде, но лишь мимолетно. Их физическая близость ограничивалась случайным касанием друг друга на пути к занятиям, легким ударом по плечу после тренировки, загадочными словами кончиками пальцев на лопатках — но никогда прежде они не касались друг друга так. Грудью к груди. Лицом в изгиб шеи. Нежным покоем рук друг на друге, мягкой тяжестью по ладоням. Спустя секундный момент неуверенности Сугуру притянул Сатору к себе, мягко смеясь ему в ухо. Ему была дорога их близость в этот момент. Исходящее от Сатору тепло волнами прокатилось по нему самому, удерживая возникший между ними мягкий, как тихое пламя свечи, жар. — Сугу, ты такой милый, — прошептал Сатору так, чтобы слышал лишь он один. — Никто не знает, насколько ты милый. Прежде чем расцепить объятия, Сугуру крепче сжал его в руках, пока мелодия стремилась к своему гармоничному завершению. — Мне нужно поддерживать репутацию. Отпустив Сатору, Сугуру всем телом ощутил нехваток тепла — словно он против своей воли пробудился от сна. Его взгляд сосредоточился на Сатору, отчего ему пришлось напомнить себе дышать. Сатору смотрел на него в ответ, его губы слегка приоткрылись, прежде чем он сказал ему: — Я сделал что-то не так? У тебя забавное лицо. Сугуру зажмурил глаза, чтобы прийти в чувства. — Извини, — сказал он. — Я не специально. Сатору расслабил плечи, его губы растянулись в ленивой улыбке. — Тебе же понравилось танцевать со мной? Признай. Сугуру улыбнулся, наклонив голову, чтобы скрыть подступивший к щекам румянец. — Не дождешься. — Этого ответа мне уже достаточно, — ответил Сатору нагнувшись, чтобы посмотреть ему в глаза. — Ты что, покраснел, Сугу? Из-за его вопроса он ощутил еще больший жар по щекам, но Сугуру поднял взгляд, закатывая глаза. Он заготовил саркастичный ответ, однако заиграла новая песня — легкая, медленная мелодия заполнила зал словно снежинки. Сугуру заметил приближающуюся к Сатору девушку. Стало ясно, о чем она готовилась спросить его, поэтому Сугуру решил отступить. — Когда будешь танцевать с той девушкой, пожалуйста, будь фотогеничнее, чтобы я смог разместить фото в альбом, — с усмешкой сказал Сугуру. Сатору нахмурился и уже был готов ответить ему, но девушка позвала его, постукивая по плечу. Он обернулся улыбнуться ей. Казалось, что он сказал нечто смешное — она начала смеяться и положила руки ему на плечи. Когда Сатору обвил ее талию, Сугуру заставил себя сделать пару фотографий рядом со столом возле стены, отвернулся и оставил камеру. Неизвестно, как долго он улыбался, но его улыбка сменилась на нечто схожее с грустью, но не совсем с ней. С ревностью? Злостью? Тоской? Или может со всем сразу. Он не знал, как назвать это, но зияющая боль в животе все больше и больше съедала его, пока он наблюдал за ними. Сугуру прекрасно помнил это ощущение, вспомнив события на вечеринке тринадцатой улицы, которые отчаянно буйствовали в его памяти. Сугуру вышел из зала и прошел в коридор, освещенный тусклым светом аварийных ламп. Он проходил коридор за коридором; чем дальше он удалялся от зала, тем тише становилась музыка. Пока, наконец, он не дошел до любимой ими с Сатору лестницы и прислонился спиной к стене. Он сделал несколько глубоких вдохов и выдохов. Этому ритму его обучила мама несколько лет назад, когда ему пришлось на равне с остальными учащимися выступить в школьной сценке. На счет раз, два, задержи дыхание… на три долгий выдох. По новой. На счет раз, два, задержи дыхание… на три долгий выдох. По новой. Он так сосредоточился на самопомощи, что не расслышал приближающихся к нему шагов. На седьмом выдохе из-за угла перед ним объявилось несколько ухмыляющихся друг другу парней. — Сугуру, мы тебя искали. — Это был Жучок — парень с вечеринки у костра с большими, выпученными глазами, которые изучали Сугуру. — Вы искали? — сказал Сугуру, пытаясь сохранить самообладание. — Боюсь, я сейчас занят. Жучок фыркнул и прошелся ладонями по брюкам. — Хочу у тебя кое-что спросить. Внимание Сугуру переключилось с Жучка к остальным парням из его компании. Окинув их взглядом, Сугуру решил назвать их Лягушонок и Крысенок. Ему стало смешно от своей же шутки настолько, что он чуть не рассмеялся вслух. — Ты из-за чего улыбаешься? — спросил Жучок, делая шаг ближе. Ближе, чем нужно. — Как я уже сказал, я занят, поэтому буду рад, если вы оставите меня одного, — ответил Сугуру. Следующим заговорил Лягушонок, чей голос звучал так, как представлял себе Сугуру. — Мы видели тебя. — Здорово, что у вас все в порядке с зрением, — сказал Сугуру, стараясь не выдать тревоги в голосе. Его дыхание вновь стало прерывистым — он сбился с заданного им ритма. — Уверен, что Жучок с такими глазами может увидеть меня с большого расстояния. Жучок усмехнулся, в раздражении закатывая огромные глаза. — Он имеет в виду, что мы видели тебя и Сатору. Как вы прижимались, когда танцевали. Сатору знает, что тебе нравятся парни или ты просто ждешь подходящего момента? К лицу Сугуру подступила кровь, растекаясь по бледной шее. В горле стало липко, к его ладоням пробралась легкая дрожь. — Кем ты, черт возьми, себя возомнил? Жучок засмеялся, прервав его мысль. — Боже, это так очевидно! И как долго ты хочешь трахнуть его? Год? Два? Или жизнь сексуального воздержания еще— Сугуру нашел крупицу смелости среди моря паники и злости. — Я же сказал, я занят, поэтому отвалите от меня. — У тебя кровь из носа, ого, — сказал Жучок, посмеиваясь. — Вот какова жизнь сексуального воздержания. Ты же смотришь на него в раздевалке, так? Бьюсь об заклад, ты передергиваешь на мысли о Сатору— Прежде Сугуру никогда не использовал физическую силу, но если дело доходило до драки, то он с размахом уступал в перепалке. Его движения были слишком медленными, предсказуемыми и далеко неточными, чтобы хорошенько вмазать парню. Его удар едва попал ему в подбородок, оставив ничего кроме намека на синяк. Когда он замахнулся кулаком, Сугуру не мог сказать, кто ударил в ответ. Жесткая рука врезалась ему в правый глаз, отчего его шея повернулась в сторону. Кровотечение из носа с горечью капнуло ему на губы. — Блядь, — сразу сказал он. Когда он опустил взгляд, перед ним кружились фиолетовые и серые плитки. Одна капля крови на полу. Две капли крови на полу. Три капли. Это было единственным, на чем Сугуру мог сосредоточиться в этот момент — на алых кляксах крови на сером полу. Они смеялись над ним с ужасно надменным тоном. Один из них сказал что-то о крови с легким страхом в голосе. Его дыхание стало непостоянным. На счет раз, два… он не мог досчитать до трех. Он продолжил вдыхать, ощущая жжение в легких. Он остался один — троица ушла от него. Едва собравшись с силами, чтобы прислониться к углу, он заметил, как силуэты трех парней исчезают в направлении спортивного зала. С личным для себя облегчением он направился в уборную через коридор. Оказавшись в комнате, Сугуру был рад, что там никого не было. Он промокнул бумажное полотенце в холодной воде и приложил к носу, запрокинув назад голову. Лишь в этот момент он ощутил тупую, ноющую боль в глазу. Ему никогда прежде не доставалось в драке… и не ставили синяк… не приходилось объяснять родителям, как его рубашка оказалась запятнанной кровью, а лицо опухшим. Мысли стремительным потоком начали обрушиваться на его разум. Он хотел поговорить с Сатору— — Эй, я тебя везде искал и… Посмотрев на Сатору, его глаза защипало от слез. — Я попал в драку, — сказал он, пытаясь замять боль смехом. — И я не выиграл. Между ними возникла свинцовая тишина, прежде чем Сатору спросил: — Сугу, кто это сделал с тобой? — Он подошел к нему аккуратным, ланьим шагом — словно боялся спугнуть Сугуру. Сугуру покачал головой, удерживая холод на носу. — Все нормально. Дело не такое серьезное. — Кто бы это ни был, он получит по заслугам. Знаю, у тебя плохо с именами, поэтому я отведу тебя в зал и ты покажешь мне их, хорошо? Сугуру редко слышал дрожь в голосе Сатору, но этот случай стал как раз таким из них. Когда он приблизился на пару шагов, казалось, что он напуган. Сугуру выпрямил голову и посмотрел на испачканную кровью салфетку. — Кровь из носа только по моей вине. Не знаю, почему кровотечения опять начались. И синяк не так уж и плох… по-моему. — Он опух, — сказал Сатору, касаясь большим пальцем места под глазом. Внезапное прикосновение взбудоражило Сугуру. — Все нормально. Правда. — Сугуру, — четко проговорил Сатору, — почему они обидели тебя? Ответ на тот вопрос заражал Сугуру как гниль, медленно разлагающая его благоразумие. Он не был в состоянии дать ответ Сатору. Независимо от обстоятельств. — Я… я не хочу тебе рассказывать, — признался Сугуру, серьезно посмотрев на Сатору. Его правый глаз опух и закрыт — как напоминание всех тех мерзких слов, сказанных парнями. Они посеяли в нем семя сомнения, и оно разрасталось в нем, пуская по венам шипы и ядовитые плоды. — Ты можешь рассказать мне, — сказал Сатору практически моля. — Пожалуйста, расскажи. — Тебе не нужно знать. — Я хочу знать, — ответил Сатору, прислонившись к раковине. Сатору положил руку ему на плечо, мягко снимая телесное напряжение. — Я им просто не нравлюсь. Вот и все. Сатору кивнул и опустил глаза. — Не буду напирать на тебя, — сказал он, — но я вижу, как сильно это причинило тебе боль. Не только в глаз. Сугуру прикусил губу, чтобы не заплакать. — Спасибо, что нашел меня, — прошептал он. — Пока тебя не было, я думал, как сильно хочу поговорить с тобой. Сатору улыбнулся в ответ. — С тобой все хорошо, — сказал он, держа Сугуру перед собой. Пока Сатору выводил легкие круги на его спине, они вновь были близки друг к другу. — Только в следующий раз выиграй. Сугуру рассмеялся, все еще отчаянно пытаясь не проронить слез. — Следующего раза не будет. Запах клубники помог ему восстановить сбившийся ритм дыхания. На счет раз, два, задержи дыхание… долгий выдох на три. И по новой.