Встречи вне времени

Кроули ощутил отсутствие ангела, едва тот покинул пределы земли. Он догадывался, куда направился Азирафаэль. И что без разрешения ангела пути туда ему нет. В нем боролись противоречивые чувства. Все это было совершенно непохоже на ангела. Азирафаэль скрывал от него что-то серьезное. И трепет, когда Кроули его обнимал, был настоящим – демон сразу различил бы обман. Эти слезы… они что-то напоминали, но он никак не мог вспомнить. Рука невольно потянулась к дневнику, но сразу опустилась. Да, Кроули был истинным демоном, способным на многое. Но когда дело касалось Азирафаэля, он думал прежде всего о нем. И читать его дневник казалось недопустимым. Кроули не задумался бы ни на миг, кого бы это ни касалось – хоть гения среди людей, хоть сильнейшего демона или светлого ангела. Ему давно стало все безразлично. Но не его возлюбленный. И сильнее, чем сам факт многовекового обмана, демона волновала холодность ангела. - Он ни разу не ответил мне… и эта кровь… В вихре событий Кроули чуть о ней не забыл. А теперь встревожился. Конечно, ангел не может умереть… но что это означает? Ему больно? Или это последствия его связи с демоном? Опустив взгляд, он заметил следы крови на полу, где недавно стоял Азирафаэль. Глухая боль отдалась в сердце. В воздухе появился рой мошек. Кроули скривился. Сегодня ему заменять Вельзевул. Сначала пройтись по кругам ада, а потом в Дит. И куда она исчезает каждый месяц? Впрочем, сейчас это было весьма кстати. Нет лучшего отвлечения от душевных терзаний, чем пребывание в аду для демона. Когда-то там царил полный хаос, не было существенных различий для наказаний по преступлениям. Сначала демоны были поражены, когда среди них оказался первый человек – Каин. Кроули очень раздражали его стенания, поэтому он придумал сон для людей. Хоть немного отдыха от этого невыносимого шума. У Кроули сильно болели крылья после недавнего низвержения в ад, мучило ощущение утраты – но не рая, а чего-то иного. Когда становилось невмоготу, он уходил в то, что Вельзевул ехидно прозвала “сонным запоем”. Это получалось только у Кроули; но другие демоны завидовали молча, зная, что при желании он мог бы испепелить весь ад вместе с ними. И Данте, и Сартр* оказались в равной степени правы. Были и круги ада, и терзания с другими - бесконечность небытия с беспощадной памятью о содеянном. Душа бесплотна: что ей огненный дождь и раскаленные могилы? Подобное применялось к убийцам только в городе Дит, и это возмущало Кроули. По мнению других демонов, он говорил полную дикость: что люди перед ними беззащитны и это низко. Если бы это сказал любой из них, это грозило бы ему серьезными последствиями вплоть до ссылки в страшные глубины ада. Но все давно привыкли к причудам Кроули и воспринимали такие высказывания как изощренную издевку. Правда, Хастуру один раз досталось за Ричарда Дадда, но это списали на увлечение Кроули музыкой**. Сложно сказать, кто страдал больше – демоны или люди. Ведь первые когда-то были ангелами, а такое не забывается. Жизнь людей была слишком коротка, по мнению их стражников, чтобы долго терзаться. И придумывай еще, что с ними делать, как верно определить наказание. Эту должность никто не любил, поэтому на нее ставили самых неудачливых демонов. Оказавшись в аду, Кроули выдохнул с облегчением. Родные места. Мысли об ангеле не терзали с прежней силой, стоило ему очутиться в преисподней. Душный полумрак обволакивал все вокруг. Одним из наказаний для людей было отсутствие света. Как показывал опыт столетий, идея Кроули работала: они постоянно тосковали по солнцу, рассветам и закатам, но их окружали вечные сумерки. Кроули предстояло обойти весь ад с очередной проверкой, что все преступники несут наказание как положено. Втайне он ненавидел эту обязанность, но таковы полномочия князя ада. Чем глубже Кроули спускался в его глубины, тем больше горечи ощущал. Он не мог понять – неужели Создателю совершенно не жаль своих творений. Бесчисленные сонмы, пребывающие в аду от сотворения мира, без надежды на прощение. Проходя мимо Джейн Топпан***, он мельком поглядел на нее. Иногда к Джейн возвращалось безумие, и тогда ей становилось легче. Кроули мог понять ее как демон, но сам факт экспериментов с беспомощными людьми вызывал у него отвращение. Сейчас она понимала, где находится, и стенала, оглашая тьму рыданиями. Это вызвало у Кроули воспоминания, которые он стремился забыть. В досаде он взмахнул рукой, и рассудок Топпан помутился. Она замолчала, уходя в блаженное забвение. Кроули быстро огляделся. Если заметят, у него будут неприятности. Убедившись, что рядом никого нет, он сказал: - Три дня ты не вспомнишь ни о чем. За его слезы. Место, где находились виновники нераскрытых преступлений, демон минул в задумчивости. В аду его душа будто цепенела – иначе выдержать жестокую реальность было невозможно. Так повелось издавна, сколько он себя помнил. Убийцы детей Соддеров* едва удостоились его внимания. Кроули не сразу заметил, что идет в другом направлении. Потом ему стало любопытно – этот путь он не помнил. Что-то смутно знакомое. Постепенно окружающий мрак начал светлеть. Интересно. Дойдя до угла, Кроули задержался, колеблясь. Чутье демона подсказывало, что разгадка близко. На душе было неспокойно, он чувствовал что-то внеземное. Оно не могло принадлежать другому демону или осужденному на муки. Он постоял немного, потом пожал плечами и завернул на угол. Полумрак прорезало сияние. Кроули в изумлении отступил, невольно зажмурившись. - Невозможно! Что за… Он осекся, слова замерли на губах, когда он разглядел причину аномалии. Сияние исходило от ангельского пера. Оно лежало у входа в какое-то помещение, и блики от него плясали по стенам. Демон осторожно приблизился, разглядывая диковинку. Он точно знал, что в аду не выжил бы ни один ангел. И его бы сразу оповестили о таком визите. Да стоит любому из них ступить на порог, и его дух будет изранен навсегда. Даже если ему удастся уйти… На этой мысли Кроули замер. Вспомнились алые блики, измученное бледное лицо… Он рухнул на колени, впиваясь глазами в перо. На стержне стали заметны кровавые разводы. Задыхаясь и забыв об опасности для демона касаться божественного, Кроули схватил ангельское перо. И задохнулся от боли. Воспоминания обрушились на него лавиной. За мгновение он увидел все, что скрывала от него память на протяжении столетий. Все их свидания, первое единение, события, о которых его заставляли забыть. У человека остановилось бы сердце. Демон проклял бы мироздание. А Кроули замер, не в силах принять правду. “Никаких оправданий”. Кроули судорожно сжал руками горло. Не хватало еще разрыдаться! Нет, только не здесь – иначе его репутация погибла. Он встал, пошатываясь, и вошел в незнакомое помещение. Оказавшись внутри, Кроули прислонился к стене, едва не обезумев. Это был его личный ад. То, что он никогда себе не простит. Именно здесь он… Душу разрывало от боли. Зигзаги молний, прорезая тьму, били по его собственному телу, но Кроули их не чувствовал. Он видел перед собой только ангела – едва живого после его ласк, бледнее смерти. Слышал его шепот: “Дай мне вздохнуть, Кроули… просто полежать…” Но он не слышал Азирафаэля. И продолжал терзать его дух и плоть ни с чем не сравнимой нежностью демона.

***

После сотворения мира они стали видеться. Но Кроули постоянно терзало знание, что их отношения могли стать гораздо ближе. Как у людей. Те были еще совсем юные, непорочные, и беспечно гуляли по саду Эдема, не ведая ни забот, ни желаний. Это раздражало Кроули. Он нашел среди ангелов тех, кто также был не в восторге от будущего человечества. Общение с ними немного отвлекало. Архангел Гавриил наблюдал за ними издалека, но ничего не говорил. Несмотря на это, у Кроули зародилось подозрение, что это не просто так и что-то готовится. Как показали события, он не ошибся. Только все было не так, как записали в анналах. Яблоко предназначалось не Еве. Кроули погубило его стремление к Азирафаэлю. Он думал, что плод познания откроет ему то, что он увидел во взгляде ангела. Пришлось прибегнуть к хитрости, чтобы выманить Азирафаэля от врат и ввести в Эдем. Ангел следовал за ним неохотно, постоянно сомневаясь, угодно ли это Создателю. - Куда ты меня ведешь, Кроули, к чему это? Тот нетерпеливо обернулся. И снова ощутил то непонятное чувство, которое всегда охватывало его при виде ангела. - Так, хочу показать тебе одну вещь… Когда они дошли до дерева, Азирафаэль остановился, очарованный. Он созерцал сад Эдема – первый во Вселенной, окропленный росой, полный благоухания. Насекомых еще не существовало, и можно было свободно ступать по траве. Птицы перекликались в ветвях, весенний ветер приносил прохладу, и бутоны цветов раскрывались навстречу солнцу. Погрузившись в созерцание, ангел не заметил, как Кроули сорвал плод с дерева. Рядом с ним он всегда чувствовал такой покой, что забывал даже свои обязанности. Азирафаэль не задумывался над этой странностью, полагая, что Кроули его друг. Сорвать яблоко было несложно, но вот передать его ангелу… Кроули вдруг охватила робость. Он не догадывался, какое именно знание может быть заключено в этом плоде. И стоял, безмолвно глядя на ангела, не решаясь сделать следующий шаг. Молчание друга наконец дошло до Азирафаэля, и он с улыбкой обернулся к нему. При виде Кроули с яблоком в руке его лицо помертвело. Потрясенный ангел отступил от него, с дрожью глядя на запретный плод. - Что ты сделал, Кроули? Ты не мог не знать… Гнев в голосе ангела не ускользнул от Кроули. Его плечи поникли. Он с самого начала сомневался в своем поступке – а теперь впервые увидел неприязнь во взгляде Азирафаэля. И это оказалось так больно, что словно тот пронзил его своим пылающим мечом. Кроули с отвращением отбросил яблоко в сторону. Теперь он хотел лишь одного – скорее уйти отсюда, забыть отчужденность во взгляде ангела. Но не успел сделать и шага, как Азирафаэль обнял его. Кроули замер. Это произошло впервые, обычно инициатором был он. Но горечь от того, что это лишь утешение, а не любовь, не давала насладиться моментом. И желанные губы были слишком близко… Кроули рванулся из рук ангела, не доверяя себе. Но Азирафаэль не отпустил его, а лишь крепче сжал плечо. В глазах ангела сверкала решимость. Сейчас он был совершенно не похож на то нежное создание, которое очаровало Кроули при сотворении мира. Это был Ангел Начала, по духу не менее мятежный, чем сам Кроули. - Я знаю, что ты совершил это ради меня. Я что-то сделал не так… и даю тебе разрешение. Кроули затрепетал. Верно ли он его понял? Так или иначе, шанса больше может не быть. И он приник к губам возлюбленного, не давая тому передумать. Кроули любил ощущение полета, созерцание бесконечности, растения и одиночество. Оно не тяготило его нисколько – между собой ангелы общались мало. Но все это меркло по сравнению с Азирафаэлем. Он мог бы вечность наблюдать за ним: как меняется выражение лица ангела при беседе, как радость вспыхивает в его бирюзовых глазах, а ветер иногда распахивает полы одежды, вызывая у Кроули смутное волнение. А за прикосновение к ангелу и возможность поцелуя он был готов на все – вплоть до небытия. Против ожиданий Кроули, Азирафаэль впервые не оттолкнул его, хотя этот поцелуй был самым длительным. Оба совершенно забыли, что их могут заметить, забыли и про яблоко, и про Эдемский сад. Они были в своем мире, где нет ни ангелов, ни людей. Неизвестно, чем бы это закончилось, когда послышался отрывистый вскрик. Азирафаэль отпрянул от Кроули и с беспокойством поглядел на поляну, где обычно находились люди. В его обязанности входило охранять их, хотя он и не понимал, какая опасность может им грозить. Увиденное обдало его холодом. Яблоко в руках Евы. Ее спутник, который также попробовал его. Их изумленные взгляды, направленные на ангелов. И странное выражение глаз Евы, когда она смотрит на Адама… а потом повторяет жест Кроули. Азирафаэль застыл, не веря своим глазам. Ощущение катастрофы буквально пригвоздило его к земле. Люди все расскажут Создателю, и тогда Кроули конец… - Ангел, да приди же в себя! Ты меня слышишь или нет? Уходи отсюда немедля. Я все решу. Тебя здесь просто не было – ты стоял у Врат. И не давая ангелу времени опомниться, Кроули мановением мысли переместил его к вратам. Он сам не понял, как у него это получилось. Сейчас главное – оградить от возмездия Его ангела. О себе Кроули не думал. Бытие без Азирафаэля не представляло для него ценности. Бросив по сторонам быстрый взгляд, он приметил змею. Подходит. Главное, чтобы люди забыли, что они видели на самом деле. Обернувшись змеем, он устремился к Еве. Это получилось так естественно, что Кроули даже не успел удивиться. Хотя до этого он никогда не менял свой облик. Ева не испугалась змия – все звери и птицы были созданы для людей, никто не причинял им вреда. Поэтому она только с любопытством наблюдала, как к ней приближается кобра. Адам был слишком занят, разглядывая ее с возрастающим влечением, поэтому не обратил внимания на змею. - Я с-сказал тебе, что вы будете как боги… В-вкусив это яблоко, откроете добро и з-зло… Помнишь ли ты это? Ева не могла отвести взгляд от вспыхивающих зрачков змеи. То, что она видела до этого, совершенно исчезло из ее памяти. - Я помню. Я подняла яблоко с земли… Кроули нетерпеливо качнулся в сторону. - Н-нет, - прошипел он со всей силой убеждения. – Ты сорвала его с древа познания. Адам, влекомый к своей жене, хотел обнять ее, но змий преградил ему путь. - Да не здесь, идиот, - злобно прошипел он. – Не в саду, где был ан… не важно. Кроули сумел внушить им стыд вместо желания, и они прикрыли наготу листьями смоковницы. Тогда он также легко вернул себе прежний облик и остановился у злополучного дерева. Оставалось только ждать. Но дальнейшее он не увидел. Все произошло мгновенно. Высшей силой Кроули был исторгнут из рая. Он падал с небес, земля стремительно приближалась. Кроули не пытался остановить падение, не сделал ни одного взмаха крылом – он чувствовал, что иначе никогда не сможет летать. Это подсказывало ему знание, которое он обрел при воплощении замысла Создателя. Когда прежний ангел упал на землю, она содрогнулась. На ней еще никто не обитал – все были в раю. И Кроули оказался первым живым созданием, которое ощутили ее недра. Только поэтому он не погиб; земля признала в нем высшего духа стихий и приняла в себя, как река принимает лунный свет. Кроули не сразу решился посмотреть на небо. Он долго лежал с закрытыми глазами. Он больше не в раю, никогда не увидит ангела… и сам больше не принадлежит к своим собратьям. Так кто же он теперь? Не ангел и не человек… Когда ночь охватила землю, Кроули открыл глаза. Из них сочилась странная влага - та же, что была у Азирафаэля, когда он поцеловал его. Кожу жгло. Но это принесло немного утешения, смешанного с горечью. Кроули лежал, впиваясь пальцами в землю, устремив взгляд на небо. Все кончено. Теперь ему заказан путь к ангелам, он никогда не увидит возлюбленного. А люди вызывали только презрение. Лежа на траве во мгле, Кроули осознал – он всегда будет один. В этом его наказание. Непривычная тишина давила на уши. Ни пения ангелов, ни музыки космоса… Только печаль и тьма. Наутро Адам и Ева появились на земле. Причем у мужчины был меч Азирафаэля. Кроули задохнулся от ярости, едва завидев меч, и хотел броситься на человека, когда его остановило пение. Он не сразу понял, что чарующая музыка исходит от неприметной птички, затаившейся среди ветвей. Постепенно непостижимым образом трели сложились в слова. - Я его отдал… - перевел изумленный Кроули. – Чтобы люди… не пострадали от диких животных… на земле. Я приду к тебе, как только… Соловей оборвал трель, покосившись на бывшего ангела. И Кроули догадался – послание было прервано каким-то обстоятельством. Соловей спорхнул с ветки. Кроули долго стоял, не веря своему счастью. Азирафаэль не забыл о нем! И нашел такой необычный способ общения. Но последняя фраза тревожила: прийти к нему означало стать падшим ангелом, как сам Кроули. Такой участи возлюбленному он не желал. Прошло несколько дней. Кроули все больше погружался в себя, не обращая внимания на людей, которые иногда робко пытались приблизиться. Они принимали его за ангела, и это раздражало. Он мог бы обратить их в прах – ведь из-за людей он навсегда разлучен с Азирафаэлем. Но Кроули останавливал меч, который он видел у Адама. Как живое напоминание, что люди дороги его ангелу и ради их защиты он рискнул подарить им оружие. Наверняка без высшего позволения. Это случилось на закате. Сначала Кроули ощутил немой призыв, идущий из глубин его существа. Он не мог понять, что с ним происходит, и в смятении бродил по земле. Пока не взглянул на небо. Оно изменило цвет с нежно-голубого на кровавый. В вышине вспыхивали пламенем ангельские крылья. Тот призыв означал начало битвы, в которой Кроули уже не мог участвовать; но как архангел он почувствовал ее начало. Первой его мыслью был страх за Азирафаэля. Он сразу понял, что это восстание против Создателя – и на какой бы стороне ни был ангел, его могут ранить… уничтожить… Кроули попытался взлететь, но втуне, крылья будто налились свинцом. Ему не позволяли! Он взвыл в бессильной ярости, и земля содрогнулась. От потрясения к нему вдруг вернулось давно забытое воспоминание. Одно из первых, задолго до создания мира. Кроули и несколько архангелов стояли у престола Создателя, чуть поодаль три других архангела. Их фигуры окутывал туман, одеяния были полупрозрачны, лица скрыты согласно воле Божией. - Кто они? – с любопытством спросил Кроули у Гавриила. Тот надменно взглянул на архангелов. - Они нашего рода, но Создатель отделил их; поэтому оставь праздные вопросы, Рафаил. Тебе их не исцелить. Если Страж думал так пресечь интерес Рафаила, то ошибся. Тот продолжал вглядываться в ангелов. Его внимание было приковано к самому прекрасному из них, который держал в руке огненный меч, будто защищая остальных. Это вызвало недоумение Рафаила. Что может им угрожать? Он уже хотел подлететь к ним, когда Гавриил преградил ему путь. - Ты рискуешь, Рафаил, - сказал он тихо. Это было странно; обычно голос архангела звенел раскатами грома. Но теперь он говорил так, словно хотел предупредить. – Тот, на кого ты смотришь, станет возлюбленным демона. Ты же видишь, как пагубно он влияет на других, такая красота не пристала ангелу… Но Рафаил едва слышал его, завороженный необыкновенным созданием. Демонов еще не существовало, поэтому слова Гавриила ничуть его не испугали. Этому архангелу было известно больше остальных, а Рафаил вызывал у всех уважение своей мощью и благосклонностью демиурга. Поэтому Гавриил решил оградить его от очарования Иофиила**. Но как только появилась возможность, Рафаил отошел от собратьев и последовал за тремя отлученными. Заметив его, двое остановились; но третий продолжал свой полет, и Рафаил последовал за ним. Мира еще не существовало, и безоглядная тьма царила всюду, кроме престола Создателя. Они долго летели во мгле, и Рафаил уже смирился с мыслью, что не сможет поговорить с ангелом. Но только он решил вернуться назад, как услышал восклицание: - Спасибо за полет! Сихаил и Задкиил не любят летать. Ты первый, кто полетал со мной. Рафаилу понравился звук его голоса. Настоящее отдохновение после собратьев – живой, непосредственный, без тени высокомерия. - Не стоит благодарности! Может, увидимся, когда Он создаст мир? Ответом ему было молчание. Рафаил протянул руку, жалея, что не может ощутить незнакомца. И тут же поразился самому себе – никогда ему не хотелось кого-то коснуться. Пока он раздумывал, Иофиил сказал неуверенно: - Не будет ли это противоречить Его воле? Рафаилу стало грустно. И он подумал: а почему они должны зависеть от чьей-либо воли? Поэтому он возразил: - Разве это важно? Я просто позову тебя. И ты прилетишь… если захочешь. Мгла будто встрепенулась, и на Рафаила повеяло неведомым ароматом. Потом послышался тихий голос: - Я прилечу… если услышу тебя. Но помни… Снова молчание. Оно длилось так долго, что Рафаил подумал – не улетел ли ангел? И что-то затрепетало в его душе, когда тот снова заговорил: - Помни – ты не должен касаться меня. Сейчас я все знаю все, что есть и будет. И я не хочу, чтобы ты страдал. А если так случится – я возьму на себя все. И я дам тебе знание… Рафаил слушал с изумлением. Какой странный архангел. Никто из них не ведал, что им предстоит. Как же он мог узнать? - Посмотри мне в глаза. Я передам его тебе… но только до падения. А потом ты забудешь все. И если я решу уйти – отпусти меня. Помни, что ты свободен… что бы ни случилось. В словах ангела струилась такая печаль, что Рафаил не мог оставить его. Он протянул руки во мраке. - Даже если все будет, как ты говоришь – мне все равно. Поговори со мной… еще. Но ангела уже не было. И Рафаил ощутил странную тоску, будто от него отрезали кусок живой плоти. Что-то сейчас покинуло его… он долго парил, пытаясь найти Иофиила, но везде встречал только тьму. Когда он вернулся к остальным, не мог избавиться от грусти. Рафаил чувствовал, что этот прекрасный архангел равен им всем, если не превосходит разумом и силой. Так почему же он изначально обречен на одиночество? Воспоминание режущей болью отозвалось в сердце. Так он еще не пал, если помнит? Но ведь он уже отвержен Создателем… Битва на небесах продолжалась. И теперь Кроули догадывался, кто мог ее начать. Поэтому демиург изначально отделил его от остальных. Как бы ни был мятежен Кроули, он даже не представлял себе, на что способен Азирафаэль – ангел Восточных врат, который утратил могущество архангела от поцелуя с избранником в саду Эдема.