Образы разбитого света

Ему требуются дни, чтобы полностью осмыслить то, что Аластар ему поведал. И написано, что Первая Печать сломается, когда Праведник прольёт кровь в Аду. Это почти слишком много для него. Но каким-то образом Дин всё же это переваривает. Каким-то образом он не разваливается на части, когда Сэм рядом. А может, Сэм просто не замечает. Одно из двух. И Дин на самом деле не уверен, какой вариант ему больше по душе. Всё проясняется, когда они останавливаются у Бобби на Новый год. Уже перевалило за полночь. Бобби лёг спать, а Сэм вышел на крыльцо. Забрав последние две бутылки пива, Дин собирается присоединиться к нему, когда видит, что Сэм говорит по телефону. Он, сгорбившись, стоит лицом к куче старых автомобилей. Он даже не замечает Дина, стоящего в дверях. Подавив вздох, он перекладывает обе бутылки в одну руку и достаёт телефон. Сделав фотографию и отправив её Руби, он направляется к задней двери. Пусть она сама разбирается с неспособностью Сэма быть незамеченным. Выйдя на задний двор, он стремительным шагом добирается до одной из заброшенных развалюх, стоящих неподалёку. Найти такую, у которой ещё сохранились окна, двери и обивка, занимает какое-то время. Зима в Южной Дакоте необычно тёплая. Но «необычно тёплая» всё равно означает блядски холодная, и укрыться от ветра никогда не бывает лишним. Быстро пролистав список звонков на телефоне, он натыкается на номер Аластара и тыкает на него. Спустя два гудка Аластар отвечает. Дин слышит тихий плач на заднем фоне. — Дин. — Привет, — он не знает, что ещё сказать. Дин выдерживает паузу, делая глоток из бутылки, — Ты занят? — Я никогда не занят, чтобы поговорить с тобой, Дин, — было слышно, как закрылась дверь и плач оборвался. — Как ты? Внезапно он точно знает, о чём хочет поговорить. — Могу я задать тебе вопрос? — Конечно, — и это правда. Аластар никогда не отказывал ему вправе задавать вопросы. По крайней мере, когда он был в состоянии говорить. — Почему мой отец не был праведником? — если кто и мог быть праведником, так это его отец. Он отчаянно боится узнать, что Джон Винчестер не сломался в Аду. Но он должен спросить. — Джон, — слышен приглушённый шум, похоже на цоканье языком от разочарования. — Джон был настоящей занозой в заднице. Не в прямом смысле, — он ждёт, когда Дин отсмеётся, прежде чем продолжить. — По плану это должен был быть твой отец. Великий Джон Винчестер. Только этот ублюдок не сломался. Это именно то, чего Дин не хотел слышать. Он не хотел знать, что он гораздо слабее своего отца, но в то же время он должен был это знать. — Понятно. — Вероятно, нет, — в голосе Аластара послышались снисходительные нотки. — Честно говоря, я не уделял особого внимания старому доброму Джону. В конце концов, он был не совсем праведным. — Что? — конечно, он был праведным. Он был Джоном Винчестером. Теперь в динамике слышен смех. Мягкий звук, полный обещаний, если только Дин послушает. — Ты действительно думаешь, что двадцатидвухлетний Крестовый поход в поисках мести признак праведности? Не говоря уже о том, как сильно он испортил жизнь тебе и Сэму, Дин? — Он делал всё, что мог, — это скорее символический протест. — Делал, но он также понимал, что делает с вами, — следует пауза, и Дин почти видит, как Аластар жестикулирует, — По крайней мере, на каком-то уровне. Дин, он был плохим отцом и далеко не праведным человеком. Но это не значит, что он не был героем. Он допивает первую бутылку пива, а затем спрашивает: — А я? Опять раздаётся смех. — А ты мой. Собственнические нотки в голосе обволакивает его, и Дин почти может в это поверить. Он принадлежит Аластару, и это означает множество разных вещей. От комфорта и безопасности до невообразимых ужасов. Но было приятно притвориться, что он кому-то принадлежит. — Мне нужно вернуться в дом. — Конечно. В Южной Дакоте в это время года холодновато, — после этого Аластар отключается. Его снова охватывает приятное чувство принадлежности. Конечно, Аластар точно знает, где он находится. Дин больше не находит это пугающим. Он поспешно возвращается в дом — его пальцы уже давно окоченели. Зайдя внутрь, он ждёт, когда они согреются, прежде чем найти номер Аластара в исходящих и сохранить его. Имя Аластара хорошо смотрится в начале списка. Следующая неделя проходит спокойно, в основном в исследованиях и в дороге к следующему делу. Дин делает вид, что не замечает, как Сэм втихую отвечает на звонки Руби, а сам же использует это время, отправляя сообщения Аластару. Ничего особенного, просто делится новостями: о прочитанных книгах, просмотренных шоу, о том, что новая пиццерия в городе — отстой. Мелочи, которыми он поделился бы с Аластаром, если бы они всё ещё были в Аду. В ответ Аластар высказывает своё мнение и задаёт вопросы Дину. Только вопросы Аластара звучат как: нож или бритва, ноги или руки, левая или правая, зрение или слух? И почему-то Дин не может заставить себя заботиться о том, что речь идёт о живом человеке. Сэм не замечает, что Дин стал чаще отправлять смски. Бобби это не комментирует, а Кастиэль не появляется, чтобы высказать своё мнение. По ночам вопросы Аластара оживают в его снах, наполняя их яркими запоминающимися образами. Он не спал так хорошо с тех пор, как попал в Ад. В конце концов, они покидают Бобби и направляются в Аризону на охоту в стиле «посолить и сжечь». И когда они подъезжают к мотелю, его совсем не удивляет припаркованная там машина Руби. Тем не менее это возможность проверить слова Аластара о питье крови демона. Ему только нужно быть осторожным в этом. Сэм создаёт возможность, уходя на прогулки каждую ночь, но именно благодаря Руби он получает ответ. Он даёт Сэму достаточно времени, чтобы дойти от их номера до номера Руби, прежде чем последовать за ним. У него нет готового плана, но оказывается, что он ему и не нужен. Руби замечает, как он подходит к окну. Дин поднимает бровь, глядя на неё, а Руби же в ответ усмехается и задёргивает занавески. Но не полностью, оставляя брешь. Достаточно большую, чтобы он мог видеть сквозь неё, не привлекая лишнего внимания прохожих. Сначала это похоже на секс, и он уже собирается развернуться и уйти, но тут Руби вынимает нож и проводит им по своему предплечью. Дин никогда раньше не видел у Сэма такого голодного взгляда, как у никотинового наркомана, увидевший первую сигарету после трёхсот миль без неё. Он ждёт до тех пор, пока не увидит, как Сэм впивается зубами в руку Руби и только потом уходит. Он не звонит Аластару в ту ночь. Вместо этого он проводит время, перечитывая записки, отправленные Аластаром. На следующее утро он встречает Руби в кофейне и встаёт в очередь за ней. Она выглядит неловко. Как будто ожидает, что он достанет нож для убийства демонов и ударит её прямо тут, на виду у всех. — Дин, то что… — Спасибо, — перебивает он её. И это явно не то, чего она ожидала услышать. — За то, что ты дала мне возможность узнать. — Угу, — молчание между ними затягивается, пока они делают заказ и ждут свой кофе. Как только Руби получает свои напитки, она вновь смотрит на него, явно не зная, что сказать. Сделав глоток из одного, из стаканчиков, она, кажется, набирается смелости, — Я иду к Сэму. — Передай ему, что я ненадолго задержусь, — он не планировал этого. Но теперь думает, что ему следует это сделать. Сэм должен знать, что Дин в курсе присутствия Руби. Лучше, чтобы Руби передала это сообщение. А он тем временем немного расслабился: выпьет кофе, съест пончик, может быть, даже почитает газету. Проведёт приятное утро. — Ладно, — она выходит за дверь, оглядываясь через плечо, словно желая убедиться, что он не подкрадётся к ней с ножом. Утро проходит довольно приятно. Расслабленно даже. Дин думает, что должен был это предвидеть, но всё равно для него становится полным шоком, войти в номер мотеля и увидеть Сэма с заметками Аластара в руках. Он застывает на месте, давая двери захлопнуться за собой, и с трудом сдерживается, чтобы не подойти и не надрать Сэму задницу за то, что посмел прикоснуться к ним. — Что ты делаешь? Голос Дина, видимо, передаёт все его чувства. Потому что Сэм напрягается так, как будто они собираются драться. И тот уверен, что на этот раз прав именно он. — Я искал носки. А нашёл вот это, — он машет записками, видимо, для того, чтобы убедиться, что Дин понимает, о чём идёт речь. — Руби сказала, что не может их прочитать, и что на этом языке говорят только демоны. — На самом деле я могу их прочитать, — оба они смотрят на Руби, и она съёживается под их взглядами. Сэм выглядит разозлённым, но она игнорирует его и слегка улыбается Дину, — Я подумала, что не имею права раскрывать твои секреты. — Спасибо, — говорит Дин и обходит кровать. Сэм смотрит на них, как на сумасшедших. Наконец, подойдя достаточно близко, Дин выхватывает записки из его рук. Он убеждается, что они не повреждены, и бросает укоризненный взгляд на Сэма, — Я не храню свои носки в боковом кармане. — Да какая разница. У тебя есть записи на демоническом языке! — Сэм на мгновение выглядит обескураженным, словно ему только что пришло в голову, что он может и не иметь морального права предъявлять претензии. Дин протискивается мимо него к своей сумке, бережно укладывая заметки обратно. — Итак, я получаю несколько записок демонического происхождения, и это большая проблема? — Дин продолжает говорить, упаковывая свои вещи. И их не так уж и много: — Ты пьёшь кровь демона, но разве я психую из-за этого? — Что? Я не… — похоже, Сэм, готов перейти в режим полного отрицания, но у Дина просто нет на это сил. — Ты пьёшь кровь любого демона или только Руби? — эти слова быстро затыкают Сэма, и он бросает взгляд на Руби. Та лишь пожимает плечами в ответ: — Она ничего мне не говорила. Я увидела вас через окно. Теперь настала очень Руби выглядеть обескураженной. Насколько она знала, именно она ему всё рассказала. Вместо объяснений, Дин одаривает её порочной ухмылкой, и, возможно, она всё поняла. По крайней мере, судя по её лицу, Руби, вероятно, сообразила, что ему сообщил об этом тот же демон, что оставил записки. Застегнув свою сумку, он хватает её и снова протискивается мимо Сэма, но уже к двери. — Куда ты идёшь? — растерянно спрашивает Сэм, крайне озадаченный тем, что Дин не досаждает спором. Не кричит, не бьёт, просто собирает вещи. Дин отошёл от стандартного сценария, и Сэм теряется, пытаясь понять, что делать дальше. — С меня достаточно, Сэм, — он останавливается у двери и тянется к амулету, висящему на шее. Резкое дёргает и амулет оказывается в его руке. Обернувшись, он бросает его Сэму. Тот с лёгкостью ловит его. В другой ситуации его выражение недоверия на лице было бы забавным, — Может быть, свидимся как-нибудь. Он не заморачивается с тем, чтобы забросить сумку в багажник. Просто кидает её на пассажирское сиденье и заводит Импалу. К тому времени, как Сэм выходит из номера, Дин уже отъезжает. Он на секунду задерживает взгляд на нём, прежде чем перевести глаза на дорогу. Он не уверен, куда едет, но это и неважно. К тому времени, как он сворачивает с шоссе, чтобы найти мотель, уже давно стемнело. Он платит наличными за ночь и впервые за долгое время снимает одноместный номер. Он даже не включает свет, просто ложится на кровать, в темноте, уставившись в потолок. Звонок телефона нарушает тишину, и он с раздражением достаёт его из кармана. На дисплее высвечивается «Бобби». Он в раздражении выключает звук на телефоне. Его голосовая почта переполнена, и не проходит и минуты, как телефон снова звонит. На этот раз это Сэм. Если он не ответил на двадцать предыдущих звонков, он не понимает, почему они думают, что он ответит на этот. Или что если они подождут час после заполнения голосовой почты и снова позвонят, это может что-то изменить. Рано или поздно они сдадутся. Дин в этом уверен. А пока он выключает телефон и бросает его на кровать рядом с собой. И не понимает, почему не сделал это раньше. Он снимает трубку телефону мотеля на прикроватной тумбочке и набирает номер по памяти. Идут гудки, и Дин начинает беспокоиться, что не дождётся ответа. — Дин, — не вопрос, а утверждение. Другой номер телефона, а Аластар всё равно узнал его. Дин задаётся вопросом, единственный ли он человек, у кого есть номер Аластара. — Да, — удается ему выговорить, несмотря на застрявший в горле ком. Это было чертовски не подходящее время для нервного срыва. Все его тщательно продуманная речь вылетала из головы, и он ждёт, когда Аластар что-нибудь скажет. Хоть что-нибудь. На другом конце провода раздаётся смех, и Дин с облегчением улыбается. — Ты готов вернуться ко мне? — Да, — всё тот же ответ, но на этот раз это тоска мешает ему сказать больше. Он осознаёт, что очень скоро окажется там, где ему самое место. Где ему всегда было место. Но он был слишком упрям, чтобы принять это. Там, где ложь не витает в воздухе. Там, где его ценят. Дин берёт блокнот и ручку и быстро записывает адрес, который даёт ему Аластар: — Я могу быть там через два часа. — Я буду ждать, — связь обрывается, Дин медленно кладёт трубку и встаёт с постели. Он направляется к двери, на секунду останавливается и оглядывается на свой телефон, лежащий на кровати. Затем меняет направление и расстёгивает свою сумку. Найти все его поддельные удостоверения личности и кредитные карты не составляет труда, он бросает их на кровать рядом с телефоном. Быстрый спринт до Импалы и его сумка благополучно уложена, а удостоверения, которые были в машине, оказываются рядом с остальными на кровати. Развернувшись, он уходит. Дину удаётся добраться до указанного Аластаром места за полтора часа. Он тормозит у склада. Двери паркинга оперативно поднимаются, и он заезжает внутрь, и тут же они за ним закрываются. Аластар стоит в центре, освещённый фарами Импалы. Дин паркует машину и выходит из неё. Он шагает к Аластару в тишине. Он знает, что в здании есть и другие демоны, но ему всё равно. Единственное, что имеет значение– это тот, кто стоит перед ним. Аластар заключает Дина в объятия, как только он подходит достаточно близко. Позволяя Дину прижиматься к нему на какое-то время. Прежде чем отстраниться: — Я так рад, что ты решил вернуться ко мне. — И я тоже, — это не ложь, а чистая правда. Аластар улыбается, когда Дин проводит руками по позаимствованному лицу Аластара. Тот поднимает руку и болезненно сжимает волосы Дина, оттягивая его голову назад. Дин вздрагивает и поддаётся этому движению, подчиняясь Аластару. С ещё одним рывком Аластар притягивает его голову к себе и накрывают его губы своими. Дин стонет, когда Аластар просовывает язык ему в рот, жадно целуя. Наконец-то он чувствует, что вернулся домой.