Зимняя радость

Пятница "Мин сине бик яратам" Вахит подорвался на кровати. Не может понять, в чём дело. Голосом Турбо звучит признание в любви. Сонный, он хлопает глазами, шарит руками по кровати. Никого нет, совершенно никого. Так сошёл с ума, что ему это привиделось? В бессилии Зима падает лицом в подушку и протяжно вздыхает. Как он устал, измучался... До трёх часов дня ещё много времени. В теле ощущается свинцовая тяжесть. Голова болит, а глаза как будто белого света не видят. Надо бы в душ. Внезапно раздаётся звонок в дверь. Кого принесло в восемь утра домой? Заплетаясь в собственных ногах, Зима идёт к двери, шаркая тапками. Открывает. На пороге бледный Турбо с пакетом. - Чего стряслось? – с Вахита слетают остатки сна. - Привет. Ничего… Вернее, что-то мне дома никак. Я вот пирожки взял с собой. Поедим вместе, чая попьём? - Туркин потерянный, как веником огретый. Зима отходит без слов в сторону, пропуская Турбо в квартиру. Тот быстро раздевается и торопливо проходит на кухню. Набирает в чайник воду, ставит на плиту. Вахит проходит следом за ним. Туркин сидит так, будто у него поминки. Руки на коленях, сам в полуобморочном состоянии. - Ты и не спал, судя по всему, - ворчит Зима. - Нет, - шепчет Турбо, поднимая глаза на друга. - И глаза краснющие, ясно, - хмыкает Вахит, почесывая рёбра. Он стоит в одних семейниках, даже не прикрылся после пробуждения. Замечает, что Туркин странно на него смотрит. Изучающе, пристально, жадно. - Ты чего, Валер? На мне узоров нет и  цветы не растут, - кидается Вахит цитатой из фильма. Тот резко встаёт и подходит к нему вплотную. Дышит порывисто, жарко. - Мне не по себе, а ты шутишь! - А что, плакать прикажешь? – удивляется Зима. – Нервы у тебя, Валерик, сдают. Турбо злится и отворачивается к окну. Ненавидит он это «Валерик». Рифма к этому слову одна - «холерик». Бесит. Зима подходит сзади и обнимает его за плечи. Внутри всё млеет. Турбо замер так, будто его неведомое чудище сожрать хочет. Но не запрещает трогать себя. А Зима муркает на ухо по - кошачьи. -  Чаю выпьем, поедим. Потом я в душ, а ты спать ляжешь. Есть ещё у нас время, - произносит мягко, щекоча ухо Туркина. Зима понимает, что сейчас бы самое время озвучить. Вот он, шанс очередной. Но не может. И так позволил себе лишнего. Вжимается животом в спину, утыкается лбом в затылок.  Чувствует, как от Турбо пахнет сигаретами, впитавшимся в ткань олимпийки «Шипром» и немного потом. Но его эта смесь ароматов не смущает ни капли. Это всё такое его… Дорогое. Знакомое. Турбо вроде оживился. Глядит благодарно, молча. Лёгкой улыбкой одаривает. Поцеловать бы эти губы без лишних слов, да нет на то права. Никакого. Пьют чай, едят. Валерка про сестру смешное рассказывает. А Зима, подперев голову, слушает его. Век бы так на кухне быть с ним. Жить и быть. Просто, незамысловато, бесхитростно. Не выторговывать у судьбы мгновения счастья. А просто жить. Не думать об этих проблемах. О завтрашнем дне, который у них могут отнять. Сложно всё в их жизни. А сейчас непонятно, что будет после рубежа, который назначено пройти сегодня? - Спать иди, - шепчет Зима. Турбо разморило после чая, он осоловелым взглядом водит по кухне. - Ага, - вздыхает сонно Валерка и идёт в комнату. Там он возится с одеждой. Скрип пружин даёт знать, что усталое тело приняло горизонтальное положение. Вахит улыбается и идёт в душ. Ещё немного времени на двоих. Это спасение. Так чуточку легче. Вернувшись из ванной, он заползает на кровать. Валерка похрапывает, разнежившись под одеялами. Зима всегда спит под двумя, так удобнее и теплее. Туркин поворачивается к нему сквозь сон и привычно упирается лбом в плечо. Морщит нос на прохладную кожу, но продолжает спать. Вахит переводит будильник. Поспать можно ещё четыре часа. Аккуратно сгребает Турбо в охапку, прижимая к себе. Тот смешно бурчит во сне. Зарывшись в кудрявую макушку, Зима тонет в сонной нежности. *** Будильник набатом гремит над ухом и возвращает спящих парней в реальность. Первым вскакивает Валера. Обнаруживает руки Вахита поперёк его груди. Не хочет будить. Но надо. - Зима, подъём! – трясёт его за плечо. Тот реагирует не сразу. Постепенно до сознания доходят слова. Тогда Зималетдинов потягивается с ужасающими звуками: сначала ревёт басом, а после уходит на высокие тона. - Опять воешь? Напугал! – хохочет Турбо, картинно прижимая руку к груди. - Что поделать! – смеётся Зима. – Такой уж я громкий. Спустя минут десять, одетые, они курят у форточки. - Пора выходит, Вах. Пока до больницы дочапаем, - напоминает Валерка. - Да успеется, что тут идти. Ты взял с собой чего? – любопытствует Зималетдинов. - Да. Нож и кастет. Чем богаты – тем и рады, - ухмыляется Туркин. Поговорив о том, о сём, парочка одевается в коридоре. Вахит хватает свой кастет, запирает дверь и быстрыми шагами они спускаются по лестнице.