Зимняя радость

Мне с тобою светло, вместе радостно нам. Мы с тобою вдвоём разошлись по домам, Разошлись, не сказав слов, которым века, Лишь неловко к руке прикоснулась рука. Припев: Мне сказать бы в тот миг, Ветку вишни клоня: «Ты люби — не люби, Только помни меня, Только помни меня». Только помни, что есть небосвод голубой. Только думай, что я где-то рядом с тобой, Где-то близко стою, тем же ветром дышу. А встречаться со мной я тебя не прошу. (Анатолий Днепров - Помни меня) ** До появления хадишевских остаётся полчаса. Лампа уже ушёл. Адидас велел пацанам сдвинуть мусорные контейнеры шеренгой, подальше от стены. Больница стояла на пригорке, а пустырь в низине. Торец хорошо просматривался, если маячить около него толпой. Так что контейнеры спасали. Тем более, они были лёгкими. Знакомая медсестричка, которую обхаживал Вова, любезно сообщила, что мусоровоз уже был. Это играло им на руку. Пятница, суеты уже не будет. Да и времени много не надо. Всего лишь полчаса. Адидас запретил парням курить. Если они тут надымят, то всё пойдёт в больничные окна. Поднимется кипиш и это обломает их планы. Пацаны недовольно заворчали, но Вова цыкнул на них. Всё стихло. Впереди показались две машины. По виду это были "ВАЗ - 2101". Они не спеша подъехали к пустырю. - Блатные хадишевские нынче ножками не ходят, - выдал кто-то из толпы. Пронеслись смешки. Из автомобилей вышли тёмные фигуры и сразу подошли к багажникам. Внезапно справа раздался гомон. Приличная толпа двигалась к пустырю. - Во гады! - зашипел Турбо. - Сколько народа притащилось! - Тихо ты! - оборвал его Адидас. - Сейчас не нужно подсчитывать численность противника. Побеждает тактика. Вова с его армейской выучкой не терпел этих разговорчиков. Два года в армии сделали своё дело - охи-вздохи отставить, смуту не наводить. Откуда-то сбоку слышны торопливые шаги. Запыхавшийся Лампа бежит к пацанам. - Ну? – Адидас вопросительно смотрит на него. - Народу чуть больше, чем нас. Железо у каждого. Старшаки все с ножами. А, и в машине сидит один тетерев, не выходит. Они к нему в окно обращаются, - выпалив скороговоркой ответ, Лампа утирает лицо шапкой. - Ясно, - отвечает Вова. – Ну, пацаны. Время выходить. Либо мы, либо нас. Адидас отодвигает контейнер и идёт вперёд. Остальные следуют его примеру и выстраиваются плотным клином позади старшего. ** - Какие люди! – скалится Бахтияр, смерив Адидаса взглядом. – Пожаловал «Универсам» полным составом. А мы уж думали, что отчалите. - Да нет, почему? – жмёт плечами Вова. – Нам не сложно. Бахтияр хмурится, в глазах пробегают злые огоньки. К нему подходят ещё двое, Наиль и Закир. Тоже старшие. Кивают слегка в сторону Адидаса. Презрительно, свысока. - Ладно, хватит порожняк гонять, - произносит Наиль. – Начинаем. Вова кивает и отходит на другую сторону пустыря. Турбо расставляет пацанов. Зима проводит финальный инструктаж. Адидас курит, отойдя в сторону. Нервничает, но старается не подавать вида. Спустя пять минут, Бахтияр зычным голосом провозглашает начало битвы. ** С дикими воплями две толпы людей летят друг на друга. Тут и там слышен мат, удары, хлопки. Лампа делает подсечку чужому скорлупе и тот смачно падает на задницу. - Рухлядь! – задорно кричит Лампа и бежит дальше, сбивая с ног хадишевских. В таких замесах есть чёткие правила – скорлупа возится с ровней. На старших не залупаться. Старшие и супера могут быть в общем переплёте. Вова высматривает Бахтияра. Тот прячется за мощную спину Закира. Хитрая сволочь! Краем глаза Адидас контролирует своих. Турбо, оправдывая своё прозвище, тайфуном носится около противников, раскидывая их мощными ударами. Пока все целы. Наташа в больнице на дежурстве, так что с бинтами и прочим поможет. Мимо летит тело хадишевского супера. Вова отскакивает в сторону. Поровнявшийся с ним Зима сплёвывает слюну. - Ну как оно? – спрашивает старший. - Хреново, Вова! – отшучивается Зима. – Да ладно, разнесём эту шваль. Проходит двадцать минут. Вова постоянно сверяется с часами, чтобы понимать, как держатся пацаны и на сколько хватит сил. Неожиданно Бахтияр объявляет перерыв. - Плохо дерётесь, - сердито гундит он. - А ты хочешь, чтобы все разом черепа проломили и через одного валялись мозгами наружу? – возмущается Адидас. - Не халтурить! – Бахтияр грозит пальцем. – Мы просто так не отступим! Вова фыркает и уходит к своим. Понимает, что провокация это. Фуфлыжники. Хотят раньше времени их силы истратить? Хер им в рыло, всем и каждому! Он строит «Универсам», осматривает пацанов. Серьёзных повреждений нет, держатся хорошо. Адидас даёт команду не превышать темп. Наоборот, надо измочалить хадишевских. Начинается второй заход. Но хадишевские словно озверели. Перерыв будто дал им недюжинную силу. Ещё полчаса они кидались, словно цепные псы, не жалея ни себя, ни врага. Постепенно численность начала уменьшаться. Особо пострадавшие отползали к машинам, рылись в багажниках и приводили себя в порядок. Ну как же без подготовки! Скупили все аптеки города! От злости Вова плевался во все стороны. Один раз его плевок прилетел на дорогое пальто Наиля. Адидас хихикнул в кулак. Не планировал, а получилось. Вдруг он ощутил резкий удар по рёбрами справа. Ухмыляющийся Бахтияр врезал ему кастетом. - Давай, Вовка! Живее! – крикнул он противным голосом и хотел было убежать. Но ему не дали этого сделать. Крепкая рука Адидаса схватила за шарф и начала подтягивать к себе. - Сука! Пусти! – кряхтел нахал. - За суку ответишь! – рыкнул Вова и с размаха зарядил лбом по переносице Бахтияра. У того тонкой струйкой полилась кровь из носа. - Пацанва! Хватай железо! – истошно завопил лидер Хади Такташ. - Универсам! Железо! – обратился Вова к своим. И это была самая опасная часть сражения. Безбашенные хадишевские осатанели. Они были как психи, у которых отказали тормоза. С особым ожесточением избивали «Универсам», открыто смеясь над теми, кто корчился на земле, потирая ушибленные части тел. Глухие удары, хруст сломанных костей, крики боли. Всё смешалось в единое многоголосье. Турбо на приливе адреналина вырубил троих. Он чётко делил своих и чужих. Вкручивался ураганом в хадишевских и мелкими группами выводил их из строя. Ваха где-то рядом, тоже уложил нескольких. Объективно говоря, победа на стороне «Универсама». Те, кто много бакланили, уже израсходовали весь ресурс. Бахтияр был недоволен, что перевес сил оказался не на их стороне. Он ругался и махал руками, не лез в гущу. Вова и Марат одолели двух старшаков, за которых всё время прятался Бахтияр. Теперь дело за малым – уработать и его. Но пока с этим сложно, постоянно прячется за толпу. Ссыт выходить в общую махаловку. Адидас – старший не понимал этого. Расценивал как трусость. Сам он рисковал наравне с пацанами и считал это единственно верным путём. Становилось всё темнее. Бахтияр включил фары машин. Неужели конца битвы не предвиделось? Этому мудаку всё мало? - Ну что, «Универсам», драка хорошая. Но дохлые вы больно! – снова выдал нелестную оценку главарь соперников. - И кто кого, в итоге? Сегодня только сильнейшие уйдут отсюда! Даю полчаса, не больше! Ответом ему была тишина. Остатки пацанов с двух сторон выстроились друг против друга. И понеслось по кругу. Опять глухие удары, мат, лязганье железа. Спустя время стало ясно, что выиграл «Универсам». Окончательно и бесповоротно. Большая часть хадишевских лежала на земле. Многие стонали и не могли пошевелиться. Бахтияр был в отключке. Вове удалось в последний момент обойти толпу и атаковать притаившегося за машиной старшака. Вот и всё. «Универсам» отстоял себя. Вова и Марат осматривали пострадавших и оттаскивали их в сторону. Турбо занимался тем же. Вахит разбирался со скорлупой. Кажется, Лампе сломали руку. Но он держится молодцом! Не ноет, не плачет, только шипит от боли и подбадривает остальных. Под общую возню никто не услышал, как осторожно открылась дверь машины. И вышел тот самый «тетерев», который никак не обозначал себя ни в битве, ни до её начала. Зима, со свойственной ему настороженностью, замечает силуэт. Человек оглядывается. Вова с Маратом тащат ребят в горку, подальше от пустыря. Так до больницы добираться будет легче. Побитые пацаны сами не одолеют подъём. ** По траектории движения чужой головы Зима видит, что «тетерев» направляется к Турбо, который помогает раненым. - Лампа, сиди. Скоро буду! – Зима оставляет мальчишку и несётся к Турбо. Зима бежит, что есть сил в уставшем теле. Ушибы сказываются болью, голова плохо соображает. Но волевым усилием он приказывает себе быть быстрее ветра. Подбегая ближе, Зима узнает в человеке Кащея. Тот с глумливой улыбкой ускоряет шаг. Ещё мгновение и он окажется около Валерки. Нельзя это допустить! А дальше всё происходит как в замедленной съёмке. Турбо выпрямляется и оборачивается. Но не может ничего сделать, не срабатывает реакция. Кащей заносит руку, в которой блестит лезвие ножа. Невероятными усилиями, подобно пантере, в три огромных прыжка Зима оказывается рядом. Отталкивает Валеру в сторону и встречается с Кащеем глазами. Взгляд отшитой крысы полон гнева и ненависти. - До Адидаса ещё доберусь. А пока хотя бы одного завалю. Умри, мразь! – произносит Кащей и рука с ножом опускается на грудь Зимы. Турбо ещё несколько секунд стоит в шоке. Он не понимает, почему Кащей стоит, а Зима падает. И что было в руке Кащея, из-за чего Зима прилёг? К горлу поступает тошнота. Сознание рвётся на лоскуты, картинка рябит. До него всё доходит. Настолько доходит, что он с ноги вырубает этого упыря. Кащей ничком падает в снег. Но Турбо плевать на него. Он опускается на колени, приподнимает Зиму. Ощупывает руками его грудь. Поднимает руку, разглядывает. Кровь…Рука красная. - Ваха, вставай! Вахит! – тормошит он друга. Тот не откликается. – Ваха, да что же ты! Встань! Валерка хватает чистый снег, обтирает им лицо Зимы. Тот приоткрывает глаза. Фокусируется на нём. - Зима, напугал! Чтоб тебя! – Туркин облегчённо вздыхает. – Давай, поднимайся! - Валера, - одними губами зовёт Зималетдинов. – Наклонись. Нехорошо знобит. Тело всё ватное, непослушное. И эта боль в груди. Так жутко. Вахит не может напрячь голосовые связки из-за сильной боли. Только шёпотом. Может оно и лучше? Самое главное он скажет сейчас. Для этого не нужны свидетели. Только они вдвоём и больше никого. Туркин лёг рядом и склонился над ним. Лицом к лицу, так близко. - Валерка.. Слушай меня, - хрипит Зима. – Слушай и не перебивай. Знаешь, я долго сказать тебе не мог. А теперь могу. Теперь уже легче. Ты мне не просто друг. Помнишь, спрашивал ты меня, что со мной случилось? - Помню, - закивал Турбо. - Ну вот, - продолжал слабым шёпотом Зима. – Люблю я тебя. Просто смог это осознать совсем недавно. Не знал, как тебе об этом рассказать. Боялся, что пошлёшь. Расквасишь мне морду, пацанам скажешь. Это ж я пидор получаюсь. Но всё не так.. Люблю тебя, как никого и никогда. Если думаешь, что девки мне нужны, то не нужны. Мне ты нужен. Ты мне как брат был всегда. Друг мой лучший. А сейчас любимый и родной человек. Это всё так сложно. Вот, разнылся я, как баба. Турбо раскрыл глаза и рот. Лавиной это признание его окатило. Так вот в чём дело было… - Ваха, ты чего? Как я могу так с тобой? – бормотал Валера, держа голову друга в руках. - Всё так глупо вышло, - смеётся Вахит. Изо рта у него тянется тоненькая ниточка кровавой слюны. – Так глупо.. Только знай всегда, что я тебя люблю искренне, всем сердцем. Я умереть за тебя готов. Защитить тебя. Потому что ты для меня – всё. Вот если не веришь, то поверь. Валера начинает рыдать. Его горячие слезы падают Зиме на щеки. - Зимушка… Не бросай меня! – плачет Туркин, целуя щеки парня. – Я же дурак был… Знаешь, вчера смотрел на тебя. Такой ты красивый.. Понял, что ты всегда был со мной. Везде. Мы же всю жизнь бок о бок, рядом. Тринадцать лет! Кто, если не ты? Ни одна девица, понимаешь? Они никогда рядом не были. Никогда, Ваха! Только мы и были. Я это понял. Мы с тобой столько прошли. Не уходи, пожалуйста! Ты мне нужен, очень нужен! – Туркин обнимает сильными руками ослабшее тело. Вахит смотрит на него и пальцами касается подбородка Турбо. Он счастлив. Он смог сказать. И душа его такая лёгкая стала. Готовая вознестись. - Валера.. Помни меня. Всегда. Я люблю тебя! Очень люблю. Ты меня держал на плаву. Всегда. Многое ради тебя ради нас, ради нашей судьбы, - шептал Зима, сознание которого отплывало. - Ваха, мы вместе, слышишь? Вместе! Не отпущу тебя никогда! Без тебя не смогу! Не уходи, прошу? Как же так? Солнце моё! - Валера бессвязно шепчет нежности, целуя ледяные руки Зимы. Глаза Вахита закрываются. Последнее, что запоминает его сознание, отпуская реальность, - истошный крик Турбо, вспарывающий тишину.