Зимняя радость

Зима пробудился от того, что около носа витал ягодный аромат. Ничего не соображая, он хлопал глазами, пытаясь понять, в каком мире находится и как его зовут. И причём тут вообще ягоды? Старая настольная лампа озаряла комнату желтоватым светом. Слева не то жевали, не то причмокивали. Привстав на локтях, Вахит повернулся. Турбо возлежал рядом, поедая черную смородину. Его блаженство было так велико, что он прикрыл глаза. Зималетдинов фыркнул. Парень перестал жевать и открыл глаза. - С пробуждением! - произнёс он. - Чего надыбал? - Смородину в морозилке нашёл, прикинь. Хрен знает, сколько лежит тут. Ну раз нашёл, то чего добру пропадать? - бодро ответил Валерка. - Будешь? Зима потянулся к тарелке и прихватил пару ягод. Ещё холодные, но мягкие на зубах, они отдавали сладостью лета. Кислинка сводила щеки и была особенно приятна. - Вкусно, вкусно, - одобрил Вахит, делая ударение на букве "о". - Который час? - Десять вечера почти, - лениво ответил Турбо. - Нам торопиться некуда. Кухня рядом, не опоздаем. - А интересно выходит, - Зиму потянуло поговорить - Вот я ждал тебя с десяти утра. И сейчас снова десять. - Это ты к чему? - воззрился на него Валерка. - Да не знаю сам, - пожал плечами Зима. - Много мыслей в голове. Все они странные. - Согласен, - вздохнул Турбо. - Я тоже всё в голове перепахал. Особенно сон тот, паршивый. Руки у меня в крови были... И пацаны все лежат. Я один совсем. А как наяву приключилось - охуел. Что делать, куда бежать? Выходит, если бы я верно понял сон ... То мог бы спасти тебя, - понуро добавил парень. - Так и спас же, - Зима уж и не рад своему языку, что врагом стал в минуту. Опять Валерка себя поедом ест из-за него. Хотел поговорить,ага. Дурак! - Спас. Ваха, ты же понимаешь, что это случайное везение? Могло и не быть такого исхода. - Понимаю, - недоумевающе соглашается Вахит. - Но... - Но кто знает, как оно будет в другой раз? - перебив его, Валера смотрит в глаза испытующе. Заметно, что он настроен на серьёзный разговор. - К чему ты клонишь? - Вахит не заводится, он научился искренне слушать Туркина и ждать, когда он развернёт мысль. - Да к тому, - дёргает тот нервно ногой. - Ты думаешь, дела лучше пойдут? Нас в любой момент раскидать могут. Не Такташ, так другие. Или ты веришь, что всё закончилось? Вахит не знает, что и думать. Вернее, в таком ключе он и не думал вовсе. - Понимаешь, страшно это всё, - продолжает Туркин. - Я как представил, что вместо тебя только могила будет. И так до конца моих дней… Да проще в следующем бою на заточку самому напороться! Зиме впервые становится не по себе от слов Валеры. Не найдя аргументов, опускает глаза. - Молчишь? - поддевает Турбо. - Ну молчи. Только вот выходов у нас мало. Либо в очередном бою головы сложить. Либо в ментуру загреметь. Либо отшиться и чушпанами быть. - Валер, я понимаю всё, - тихим голосом отвечает Зималетдинов. - И ты прав. Впервые мне даже внутри себя с тобой спорить не хочется. Но мы заложники ситуации, разве нет? - Отчасти да, - Турбо изгибает бровь. - Но пойми... Не готов рисковать я. Ни тобой, ни нами. Прошёл уже. Этот ад никому не пожелаю. Вахит придвигается ещё ближе и кладёт голову на грудь Турбо. Слышит, как заходится тревожное сердце. Обнимает. - Валерка, выходит надо нам жизнь менять? - комбинация сложных вопросов выдаёт первый попавшийся. - Надо. Но если мы этого хотим на самом деле. Не так, что один другого заставил и всё такое. - Может переехать нам куда? В Москву ту же? - Вахит идёт ва -банк. - Ну да, как же! - сарказм за версту слышно. - Ждёт она нас с хлебом да солью. Куда поедешь? У нас в кармане вошь на аркане. Сдались мы той Москве! - начинается ворчание Валеры, который может долго бухтеть, пока не приведёт все возможные доводы. - Ну а если да? - не унимается Зима. - И как это вот? Всё тут брось и беги, как ошпаренный? - Турбо уже завёлся и пытается отпихнуть Вахита. Тот непреклонен, разлёгся и хоть бы что ему. - Да я же не сейчас драпать предлагаю? - повышает он голос. - А со временем! - Иди ты! - отворачивается Туркин. - Со временем своим! Мне этого времени хватило за четыре дня мозгами поплыть. Кто знал, ухлопали тебя до смерти или нет? Сколько того времени ждать? Пока на нас очередные рыла наедут? Зима поднимается и садится на кровати. Он не злится на Валеру. Просто ситуация обострила те вопросы, которые они прятали и от себя самих. А сейчас все высветилось, резко большим, острым, колючим и неудобным. Турбо смягчается, подползает ближе. Обнимает Вахита и ложится с ним. - Зимушка, прости, - говорит он ему, потеревшись носом о плечо. - Извёлся я. Не спал ночей, за тебя переживал. Сердце - то не железка. Тяжко без тебя было. Не могу второй раз тебя потерять. Ты не просто часть моей жизни. Ты часть меня. Зима молчит. Кажется, будто скала нависла. Того и гляди, рухнет. Погребёт всё живое. - Хорошо, - рассуждает Турбо дальше. - Смотри на это моими глазами. Будто это я лежу на снегу с ножом в груди. Как оно? Зима трогает свой шрам под бинтами. Не очень оно. Вернее, совсем хуёво. А если бы Валерка так?... А если бы его не стало?... Зима резко хватает на руку Туркина и сжимает её. - Нет! Думать об этом не хочу! - А я хочу! - распаляется Турбо. - Хоть раз в жизни надо подумать серьёзно, без дури. Мы бессмертные? - Нет, - отвечает Зималетдинов. - Ваха, пойми всё верно. Как оно есть на самом деле. Вход рубль - выход два. Это наш случай. Отшитый Кащей - лишь начало проблем. Куда мы придём под Адидасом и к чему — вопрос времени. - Ты в нём сомневаешься? - Вахит взволнован, кусает губы. - Он же наш старший. Знает, что да как. - Кроме головы Адидаса, у меня и своя есть, - резко отвечает Туркин. - Он же совсем другой, неужели ты не понимаешь? И дела вести как Кащей не будет. А если так на каждую махаловку ходить, то рано или поздно мы сдохнем все. И неумно сдохнем! - А как же улица? Слово пацана? Правила? - Зима уже не скрывает своей нервозности. - Вахиииит! - жалобно стонет Турбо, устав доносить очевидные вещи. - Главное - не только улица. Главное - вот! - и кладёт свою руку на грудь Зиме. - С этим не спорят. Зималетдинов, ошарашенный и потерянный, кладёт свою руку поверх Валеркиной. Неужели нужно только такой ценой понять, что на самом деле важно? Но улица просто так никого не отпустит. Никогда. Только в случае крайних обстоятельств. И увы, далеко не мирных. - Не спорят, - подтверждает он. - Но если нам так просто из игры, не выйти... - Нам и не нужно, - отвечает Валерка. Пока, во всяком случае. Перемены будут, чувствую. - Да ты в провидцы заделался! - смеётся Вахит. - Вот зря ржёшь, - пихает его в бок Турбо. - Мать говорила, что прабабка сны вещие видела. Бабке тоже передалось. А маме нет. Ни разу не снилось ничего такого. - Ну, стало быть, ты у нас унаследовал это. - А что такого? - пожимает плечами Валера. - Я вот своим снам верить буду теперь. - Ну ладно. А делать - то что? - повторяет вопрос Вахит. - Не знаю, Ваха, - вздыхает тот. - Башку включать. Кому мы сдались, на самом деле, кроме себя? Ну сейчас улица, асфальт. А потом что? - Предлагаешь на завод идти вкалывать? - скривился Зима. - Выжить для начала предлагаю! А завод... Слушай, уметь хоть что-то надо. Так дураками и останемся. - Уууу, да ты на правильный путь встать решил? - смеётся Зима. - Не узнаю. - Ты мне то ли не веришь, то ли тебе плевать! - выходит из себя Валера и вскакивает с кровати. - Ну и пожалуйста! Я не уговариваю никого. У меня второго Вахита нет! Наверное, у тебя есть второй я, раз насрать на всё? Или считаешь, что драгоценный Вовочка за нас всех костьми ляжет? Туркин размашистым шагом уходит на кухню. Слышен скрип форточки, чирканье спички об коробок. Вахит зол. Пропади он пропадом, этот разговор! Ну кто за язык его тянул? Поговорили, блять!