Однажды я сошёл с ума, и причиной этому был ты...
Чимин: Возможно, за тобой и не следят, но я почти на сто процентов уверен, что в твоём кабинете прослушка, а может и камеры. Сделай вид, что ищешь что-то и аккуратно осмотри всё, но ничего не трогай Повторяю: НИЧЕГО НЕ ТРОГАЙ У меня есть план Поторопись Намджун нажимает кнопку блокировки экрана, снова отворачиваясь к окну. Прослушка. Как он сам до этого не додумался? Это же гениально. В кабинет никого пускать нельзя, поэтому ему придётся самому собрать всё, что скинул со стола, заодно незаметно осмотреться. Кивнув своим мыслям, мужчина засовывает телефон обратно в карман брюк и медленно обходит стол, цепким взором обводя стены помещения: несколько картин малоизвестных, но очень талантливых художников; огромная полка из красного дерева, горделиво хранящая коллекцию элитного выдержанного алкоголя, который Намджун предлагает особо важным и уважаемым посетителям, хотя других в свой кабинет он и не приглашает, предпочитая встречаться где-нибудь за ужином вне офиса. Нам приверженец минимализма, поэтому в его кабинете, кроме небольшого шкафа с затемнёнными стеклянными дверцами и такого же столика около дивана, больше ничего и нет. Довольно немного мест, куда можно было бы спрятать жучок, не боясь, что его заметят. Хотя картины и подходящий вариант, но слишком уж очевидный, так что Намджун не особо надеется найти там что-то. Только настоящий идиот или совсем новичок спрятал бы жучок за ними. Кое-как собрав в кучу разбросанные бумаги, мужчина подходит к шкафу, чтобы запихнуть их туда, — потом разберётся — и заодно невзначай внимательно осматривает его, проверяя на наличие инородных предметов. Ведь всем известно, что одно из лучших мест для жучка — это области за и под габаритной мебелью. Эта теория полностью подтверждается, когда Намджун видит маленький блочок под выступающей частью шкафа у самых ножек. Один есть! Значит, Чимин был прав, и выходит, что они сами же и сливали информацию, даже не зная этого. «Когда только стали такими самоуверенными и беспечными? Нужно будет обязательно позвать специалистов, чтобы они проверили весь кабинет и машину», — хладнокровно раздумывая над дальнейшими действиями, мужчина не позволяет злости и панике взять над собой контроль и решает немного выпить для расслабления и лучшей работы мозга, подходя к своей многообразной, неприкосновенной без веских поводов коллекции. «Мой бизнес и жизнь под угрозой — чем не повод?» — чёрный юмор — то, что поднимает ему настроение даже в самой откровенно хуёвой ситуации. Он задумчиво осматривает разнообразные бутылки с янтарной жидкостью, цепляя взглядом и гордость своей коллекции: изящный небольшой графин из горного хрусталя, сверху выложенный восьми тысячью пятьюстами бриллиантами и тремястами рубинами, стоивший ему почти шесть миллионов долларов, при том, что производители упор-то делали больше даже не на вкус и аромат, а на упаковку, о чём нетрудно догадаться; очень красивую бутылку классической формы, относящуюся к уникальной коллекции виски Macallan тысяча девятьсот двадцать шестого года, с этикеткой от Майкла Диллона, которую мужчина чудом смог приобрести за полтора миллиона; а так же ещё один графин из горного хрусталя, содержащий в себе виски выдержкой в шестьдесят четыре года и купленный им хоть и за всего четыреста шестьдесят тысяч, но славящийся своей эксклюзивностью и превосходным вкусом. Отдав предпочтение последнему варианту, Намджун аккуратно берёт в руки сосуд, подмечая, что под ним даже не видно ободка пыли — Мина хорошо следит за порядком в его кабинете. Он проводит пальцем по поверхности полки, просто для проверки, и слегка кивает головой удовлетворённо, ведь чистота — это то, на чём он едва ли не помешан. Не успевает Нам насладиться хотя бы такой мелочью, как тут же становится мрачнее тучи, когда замечает за соседней бутылкой ещё один жучок. Желание выпить тут же пропадает. Или становиться сильнее, пока непонятно. Он ставит графин на место и достаёт из кармана телефон, покидая кабинет в несколько широких уверенных шагов.♡♡♡♡♡
Спустя минут десять пути телефон в кармане Чимина начинает звенеть, оповещая о входящем звонке. Достав его, он довольно ухмыляется, глядя на имя звонящего, и поднимает трубку, включая громкую связь, чтобы Чон тоже мог всё слышать. — Быстро ты… — Ты был прав, — прерывает Пака Намджун, чуть раздражённо выдыхая. — Я даже не искал особо, а уже наткнулся на два жучка. Почему мы не позаботились как следует о безопасности, даже не подумали о том, что такое возможно? — в голосе мужчины слышна злость на парней, на весь офис, на того, кто подложил эти злоебучие жучки и, конечно же, на самого себя, что не предвидел, позволил обойти себя и поймать в ловушку. — Отлично, — Чимин кивает сам себе в наполненной откровенным непониманием тишине со стороны Чонгука и Намджуна. — Теперь мы точно знаем, что кто-то копает под нас, а значит, находимся на шаг впереди, так как противник пока понятия не имеет, что его раскрыли, — поясняет ход своих мыслей, с визгом шин входя в крутой поворот, и с минуту раздумывает над чем-то, похлопывая указательным пальцем свободной руки по нижней губе. — Нам нужно создать идеальную возможность, — бросает взгляд на экран, отмечая который час. — До конца рабочего дня пара часов. Намджун, слушай внимательно, — мужчина по ту сторону телефона что-то мычит, вслушиваясь в слова Пака, — ты должен уйти пораньше. Скажи Мине, что доработаешь дома или что спешишь на встречу, в общем что угодно, но уйди из офиса до неё. Затем спустись к охране, и смотрите запись с камеры в приёмной. — Ты думаешь, что… — Иногда я думаю, что у вас с Чонгуком один мозг на двоих, — закатывает глаза Чимин, прерывая Нама. — Да, я думаю, это она. Сам посуди, — бросает взгляд на Чона, объясняя свою мысль сразу обоим, и снова обращается к телефону, — она ближе всего к тебе, имеет постоянный доступ в кабинет и знает о большинстве твоих встреч и передвижений. Она — идеальный вариант, и я ставлю на него всё. — Хорошо, не могу не согласиться, что в этом есть логика, но что дальше? Допустим, она знает, что сегодня мы втроём о чём-то совещались, и захочет забрать жучки, чтобы узнать наш разговор, но что, если это не она? Мы не будем уверены наверняка, ты же знаешь, в кабинете нет камер, мало ли зачем она туда зайдёт. — Знаю, — признаёт Пак, но его энтузиазма это отнюдь не уменьшает. — Главное — чтобы она вошла туда. Это уже подозрительно, согласись, — стоит на своём, немо уговаривая довериться, и Намджун громко вздыхает, сдаваясь, ведь другого выбора у него и нет. — Ладно, но я буду следить за кабинетом даже после того, как она выйдет оттуда, — произносит Нам, и Чимин с Чоном слышат отчётливые нотки усталости в его тихом, чуть хрипловатом голосе. — На случай, если это всё-таки не она, и кто-то другой решит посетить нашу обитель без моего ведома, — парни переглядываются и кивают друг другу, забывая, что Намджун не может их видеть, но тому, кажется, это и не надо сейчас. Он потирает переносицу, прикрывая глаза, и чуть тише признаётся: — Я одновременно надеюсь, что ты прав и что ошибаешься, — вздыхает огорчённо и разворачивается, возвращаясь к кабинету. — Мина — хороший секретарь, очень не хочется разочароваться в ней. Чимин поджимает губы, но ничего не отвечает, потому что больше чем уверен в своей версии. Как бы ему не хотелось подбодрить Нама, давать ложную надежду не в его стиле, к тому же в их деле нельзя ни к кому привязываться, а босс, выходит, нарушил это правило. — В любом случае, не волнуйся насчёт жучков, она принесёт их прямо нам в руки, — заверяет уверенным голосом Пак, — точнее в руки Чонгука, — ухмыляется довольно, бросая хитрый взгляд на Чона, который лишь глаза недовольно закатывает, складывая руки на груди. — В общем, потом всё расскажу. Всё получится, доверься мне, Намджун, — в твёрдом голосе Чимина отчётливо слышатся тёплые нотки, которые Пак может позволить себе только в присутствии этих двоих. — Удачи, — желает Нам, перед тем как сбросить вызов. Чимин снова прячет телефон в карман, сосредотачивая своё внимание на Чонгуке. Тот невозмутимо смотрит на него в ответ, не поддаваясь на немые уговоры, и изгибает бровь, мол меня не проймёшь. — Да ладно тебе, это нужно для дела, потерпишь, — протягивает руку к Чону ладонью вверх, явно ожидая, что туда что-то положат, но тот продолжает делать вид, что ничего не понимает, оттягивая неизбежное. — Давай свой телефон, — Чонгук морщится, всем своим видом показывая, как ему не нравится эта затея, но всё-таки достаёт мобильник, недовольно шлёпая его на протянутую ладонь. — Спасибо, — язвительно шипит Чимин, глядя на то, как парень отворачивается к окну, прозрачно намекая, что не будет помогать. «Ну и ладно, сам справлюсь», — решает Пак и быстро снимает блокировку, залезая в контакты телефона, но быстро бросает эту затею, увидев там всего лишь несколько номеров, два из которых его и Намджуна. Негусто. Дальше Пак лазит по соцсетям, число которых так же можно на пальцах сосчитать. В одной из них он, наконец, обнаруживает офисный чат и победно ухмыляется хмурому Чону: — Нашёл! Чимин листает участников чата, быстро находя там Мину, и предлагает ей от лица Чонгука поужинать после работы. Он достаточно опытный водитель, поэтому всё это время Чон даже не переживает, что тот пялится в телефон, и они могут разбиться. Кажется, даже завяжи Чимину глаза — он всё равно сможет довезти тебя из одной точки в другую и даже не вспотеть. Правда его стиль вождения может немного испугать особо впечатлительных пешеходов, но это уже мелочи. Пак просто любит быструю езду, а Чонгук — смотреть на него за рулём. От чего не удерживает себя и сейчас. Его взор не задерживается надолго на чертовски красивом лице, тут же прокладывая путь ниже: огибает напряжённые плечи, наслаждаясь тем, как гуляют под кожей мышцы, следует к предплечьям, задерживаясь на тонких изящных запястьях, и, наконец, доходит до вальяжно лежащих на руле кистей. Они так легко обхватывают кожаный чехол, словно были созданы для этого. Пак Чимин за рулём — это мучительная, дьявольская, убийственная слабость Чон Чонгука, от которой тот сходит с ума каждый раз, как в первый. — Ох, она так рада, что ты написал, — наигранным писклявым голоском произносит Пак, пародируя девушку, и снова что-то быстро строчит. Тем временем телефон самого Чимина пищит, оповещая о новом сообщении, и он быстро переключается на него, впихивая Чону в руки его мобильник. — О, это Намджун, — подобравшись, он открывает переписку, быстро пробегаясь глазами по его короткому: «Она в кабинете». — Вот это скорость, — не скрывает удивления Пак, поворачиваясь к недоумённому Чонгуку, и поясняет: — Она там, попалась, — зловеще улыбаясь, возвращает взгляд к дороге. — Пишет, что ей надо заехать домой, чтобы переодеться, — читает пришедшее через несколько минут сообщение от Мины Чон. — Вот же хитрая! — хмыкает Пак, постукивая по рулю в раздумии. — Напиши, что она и так всегда неотразима, а ещё у тебя позже назначена встреча, так что ты можешь только сразу после работы, — диктует Чимин, внимательно глядя на дорогу. Он чувствует на себе цепкий взгляд Чонгука, но делает вид, что ничего не замечает, что выходит не очень, так как Чон будто реально в нём дыру прожечь пытается. — Ну что-о? — закатывает глаза, наконец повернувшись к парню, и продолжает примирительно: — Мы никак не можем упустить её, если она забрала прослушку, а ты наш единственный вариант, так как она, кажется, запала на тебя. — А если это всё-таки не она? — Я уверен, что она. Верь мне, Чонгук, — поглаживая крепкое бедро парня, произносит Чимин, на секунду оторвавшись от дороги и заглянув тому в глаза. Чон видит там что-то, что каждый раз заставляет его сердце больно сжиматься, о чём он, конечно, никогда не признается, потому что они по умолчанию не говорят о слове на букву «л», предпочитая просто наслаждаться друг другом и не усложнять свою связь всякими ярлыками. То, что они вместе — нерушимо и навсегда. Этого обоим достаточно. Кивнув, Чон снова невольно залипает на самую ахуенную в мире картину: Чимин, полностью откинувшийся на сиденье, тянет одну руку к нему, а второй выворачивает руль на повороте, словно тот самый ёбанный красавчик из любого фильма, пытающийся впечатлить или, что вероятнее, соблазнить наивную девочку-девстенницу. Только Чонгук далеко не девственник и уж тем более не девочка. Но, сука, так же ведётся. Хочет эти блядские руки облизать, как и всего Чимина, зацеловать каждый миллиметр. Решив, что причин сдерживать свои порывы у него нет, Чон подаётся вперёд, впиваясь губами в шею Пака, и тут же прикусывает её, зная, как тот любит такое. Чимин выхватывает у него телефон, но никак не реагирует на происходящее, хотя Чонгук видит, как его кожа предательски покрывается мурашками, прося большего, желая полностью отдаться во власть чужого рта. Пак сам пишет то, что диктовал Чону и ждёт ответа, поглядывая на время. — Надо поторопиться… — шепчет себе под нос, всеми оставшимися силами держа себя в руках, что с каждой секундой становится делать всё сложнее и сложнее. Чонгук согласен, что стоит ускориться, поэтому прекращает терзать покрасневшую от поцелуев шею и спускается ниже. Вылизывает ключицы и грудь, сколько позволяет расстёгнутая на пару пуговиц рубашка, но не выдерживает и накрывает ладонью чуть вздыбленную ширинку Пака. Поднимает блядский поплывший взгляд на парня и ухмыляется, словно демон, расстегивая ремень и приспуская брюки вместе с бельём. От такого настойчивого напора Чимин твердеет ещё сильнее, Чон видит это и заправляет резинку боксеров под наливающиеся семенем яйца, довольный собой и производимым эффектом. Он так сильно желает сделать приятно Паку, что не нежничает, тут же уверенно обхватывая напряжённый ствол, и обводит большим пальцем багровую головку, равномерно распределяя смазку. Наклоняется, слизывая её широкими мазками языка, и вырывает из Чимина первый громкий стон. — Ты собираешься отсосать мне, пока я устраиваю твоё свидание с кем-то другим? — скептически выгибая бровь, интересуется Чимин, тяжело дыша и стараясь сосредоточиться на дороге, а не на горячем и мокром языке, лижущем его член, словно ёбанный леденец. — Не называй это так, — кривится Чонгук, отрываясь от своего занятия и поднимая голову от паха парня. Чимин почти готов умолять его вернуться назад, но чудом удерживает в себе этот порыв. — Это всего лишь задание. Которое ты мне дал, между прочим, — Чон в отместку кружит настойчиво указательным пальцем вокруг отверстия уретры, заставляя Пака подёргиваться на месте, но резко останавливается, великодушно позволяя тому расслабиться и отдышаться. Когда машина останавливается на светофоре, и Чимин, наконец, имеет минутку, чтобы прийти в себя, Чонгук привлекает его внимание, положив ладонь на щёку, и произносит, ухмыляясь: — И, к слову, за это задание ты щедро заплатишь мне… — Да что ты? — бросает Пак, дерзко уставившись в ответ. — своей задницей, — заканчивает Чон, ловя боковым зрением зелёный сигнал светофора, и снова опускается к изнывающему члену Чимина. — Какой же ты хитрый сукин сын! — возмущается Пак, срываясь на последнем слове, оттого что Чонгук заглатывает сразу половину длины. — Хорошо, — соглашается, едва выдавливая из себя слова, — если ты заставишь меня кончить до дома Юнги, ты выиграл. — Договорились, следи за дорогой, детка, — принимает вызов Чон, невесомо целуя головку и вгоняя Чимина в ступор таким подобием нежности, но быстро возвращается к привычным обоим манипуляциям, пропуская в себя сразу весь орган и заставляя Пака неосознанно вдавить педаль газа чуть сильнее в пол. Чимин не хочет этого признавать, но он уже заведомо чувствует свой проигрыш, так как за проведённые вместе годы они настолько изучили тела и слабые места друг друга, что Чонгуку не составит никакого труда довести Чимина до пика буквально за пару минут. Чон видит, что они ускорились, ухмыляется уголком губ и спускает ладонь, до этого придерживающую ствол, к тяжелым поджавшимся от удовольствия яйцам. Гладит их настойчиво, ускоряя при этом движения головой, и бесстыдно чавкает, замечая, как пресс Пака от этих пошлых звуков напрягается бесконтрольно, являя поплывшему взору выпуклые кубики. Чимин уже почти начинает извиваться на месте, подаваясь бёдрами навстречу обдающему его жаром рту и искушающему своими хитрыми движениями языку, но всё прекращается так же резко, как и началось. Чонгук поднимает голову и с каким-то сумасшедшим восхищением следит за тем, как слюна стекает по блестящему от влаги члену аккурат на полные семени мешочки, и, по мнению Пака, до невозможности грязно и жадно вбирает их в рот, довольно мыча. Чимин теряет связь с мозгом и телом, улетая куда-то в стратосферу от этой космически, просто невъебенно горячей картины. Он точно проиграет, так как до дома Юнги ещё пара кварталов, а он уже готов кончить. Чонгук, просто дьявол во плоти, зажимает истекающую предсеменем головку в тугое кольцо из пальцев и быстро водит им вверх-вниз, сильнее втягивая в рот полные спермы яйца, словно желает высосать из них всё прямо так, через кожу. Пак хватает его за волосы, сильно сжимая, и тянет то ли ближе к себе, то ли наоборот — пытается оттолкнуть. Чон хорошо знает, что это значит, поэтому со звонким чмоком отрывается от паха и заглядывает нагло в искрящиеся нетерпением глаза. Чимин что-то рычит неразборчиво, словно безумный глядя на дорогу, благо улица почти пустая, что значительно снижает вероятность кого-то сбить, и давит на макушку Чонгука, заставляя снова опустить голову. — Не дразни меня, — шипит злобно, отчего по салону разносится низкий хриплый смех Чона. Тот мягко гладит наполовину оголённое бедро парня и позволяет насадить себя ртом на отчаянно желающее разрядки возбуждение. Оба стонут несдержанно: Чонгук сорвано и с придыханием из-за саднящей от напряжения челюсти, а Чимин низко и рокочуще, словно ублажённый тигр. Чону до зуда по всему телу нравится этот звук, и он хочет слышать его ещё и ещё, поэтому, больше не церемонясь, подводит Пака к краю, толкая в чёрную бездонную пропасть наслаждения. Чимин чувствует, как горячая узость, обхватывающая со всех сторон его член, начинает сжиматься сильнее, когда Чонгук сглатывает, и понимает, что больше не может сдерживаться, да и, откровенно говоря, не хочет, выстреливая семенем глубоко в чужую глотку спустя секунду после того, как немного резче, чем стоило, тормозит на краю дороги у первого попавшегося дома. Чонгук сглатывает, выпуская опадающий орган изо рта, и достаёт из бардачка салфетки, вытирая всё, что вытекло, и заметая следы своей маленькой шалости, пока Чимин тяжело дышит, откинувшись всем телом на сиденье. — Как себя чувствуешь, — наиграно участливо интересуется Чон, и Пак кое-как открывает глаза, прогоняя лёгкую пелену полусна, натыкаясь взглядом на чужой: провоцирующий и самодовольный. — Сможешь одеться сам? — вздёргивает аккуратную бровь, поворачиваясь полубоком и опираясь о дверцу. Одну руку он вальяжно высовывает в окно, подставляя ладонь лёгкому ветерку. — Какой же ты… — цокает Чимин, приподнимая бёдра и натягивая боксеры со штанами. Его ноги чуть дрожат, поэтому он быстро падает назад, невозмутимо застёгивая ремень и не обращая внимания на возомнившего себя Богом секса Чона. — Я выиграл, — Чонгук озвучивает очевидное, подкуривая очередную сигарету, и, наблюдая за тем, как дым обволакивает лёгкий поток ветерка, уносясь с ним далеко ввысь в игривом танце, добавляет: — И, кстати, Юнги живёт в соседнем доме, мы не доехали, — скалится злорадно, заставляя Пака до боли закатить глаза и раздражённо выскочить из машины. — Пройдёшься, умник, — фыркает через плечо Чимин, стремительно удаляясь вперёд под тихий смешок, сорвавшийся с любовно обхвативших сигарету обветрившихся губ.♡♡♡♡♡
Чонгук сидит в уютном ресторанчике в паре остановок от их офиса, ожидая прихода Мины. Пока он собирает в кулак все свои актёрские способности, чтобы прикинуться заинтересованным и увлечённым, Чимин с Юнги, довольно быстро вычислившим, где живёт девушка, вламываются к ней в квартиру, чтобы обшарить там всё и найти какие-нибудь доказательства. В сообщении Пак пишет ему, что, на первый взгляд, всё чисто, но Мин пытается взломать чужой ноутбук, пока сам парень тщательно изучает то, что спрятано от глаз. Он напоминает Чону чётко следовать разработанному плану и ни в коем случае не поддаваться чарам Мины. Чонгук закатывает глаза на последнюю фразу и спешно убирает телефон в карман, когда видит, как девушка входит в зал. Приятная и любезная официантка указывает Мине на столик, за которым сидит парень, и та, благодарно кивнув, спешит к нему. По прошествии целого рабочего дня она выглядит всё так же идеально, как и утром. Чонгук замечает лишь одно отличие: девушка распустила волосы. Это очень необычно и сразу невольно привлекает внимание, ведь, если другие сотрудницы офиса могли кое-где несерьёзно наплевать на дресс-код, позволив себе юбку чуть покороче или декольте чуть поглубже, то Мина всегда придерживалась строгих рамок, а подобная выходка говорит о том, что многие забывают, когда смотрят на девушку: она тоже человек. «Неужели я ей действительно нравлюсь?» — мысленно задаёт себе вопрос Чон, так как до этого не воспринимал слова и действия девушки всерьёз. Эта мысль хотя и тешит его самолюбие, но больше вызывает негативные эмоции. Ему не нужны ничьи чувства, а тем более Мины, а если она окажется тем, кто шпионит за ними, то Чонгуку, вероятнее всего, в итоге придётся её убить. Не то чтобы это как-то могло повлиять на него, но ей будет только хуже, хотя, опять же, какое ему дело? Совершенно никакого. Чонгук выныривает из раздумий, когда девушка опускается на стул напротив и виновато смотрит на него, прижимая к груди сумочку: — Прости, пожалуйста, я опоздала. Долго ждёшь? — Всё в порядке, я сам только недавно пришёл. Пробки, — задумчиво бубнит Чон, сверля взглядом оставшуюся на коленях девушки сумочку. — Ты уже что-то заказал? — Мина берёт в руки меню, заинтересованно разглядывая разнообразие блюд и напитков. — Нет. Не знал, что ты любишь, поэтому решил подождать, — Чонгук понимает, что ему нужно расположить к себе девушку, дабы задержать её здесь подольше, поэтому задвигает подальше свои угрюмость и похуизм, надевая маску скромной доброжелательности. Мина улыбается смущённо и ещё пару минут изучает меню, после чего Чон подзывает официантку, и они вместе делают заказ. Им приносят вино, которое Чонгук настойчиво уговаривал девушку попробовать, и та всё-таки сдалась под натиском его широкой ослепительной улыбки, и лёгкие закуски. Решив под видом обычной заинтересованности расспросить Мину о её жизни, он невзначай задаёт разные, казалось бы, классические вопросы по типу семьи, учёбы, друзей, домашних питомцев и всякой подобной ерунды, но то ли подозрения мешают ему судить объективно, то ли девушка действительно что-то скрывает. Все её ответы кажутся какими-то фальшивыми, будто заученными наизусть, и Чонгук никак не может отделаться от этого чувства. Лишь на вопросе о семье в её взгляде мелькает какая-то живая эмоция, которую, к сожалению, парень не успевает идентифицировать, так как она тут же скрывается за привычной маской холодности. Это не даёт Чону покоя, но он пока не спешит делать какие-то выводы, понимая, что, возможно, это просто больная для неё тема. Мина допивает вино из бокала, и Чонгук спешит наполнить его снова как раз в тот момент, когда официантка приносит основные блюда. Парень пользуется моментом и случайно опрокидывает бокал, проливая немного напитка на девушку, якобы отвлёкшись. Она тут же подскакивает на месте, отставив сумочку на край стола, и широко раскрывает рот, словно рыба, ошарашенно глядя на испорченную юбку. Чонгук с официанткой тут же оказываются рядом: участливая девушка спешит помочь Мине промокнуть влагу салфетками, пока Чон незаметно перекладывает сумочку на свой стул. Он сбивчиво и очень правдоподобно извиняется, мельтеша перед глазами и принимая максимально огорчённый своей криворукостью вид. Заботливая сотрудница ресторана так удачно уводит расстроенную Мину в уборную, что Чонгук решает оставить ей щедрые чаевые за помощь. Оставшись, наконец один, он быстро хватает сумочку девушки и принимается искать там прослушку, что оказывается труднее, чем он ожидал, потому что аксессуар просто под завязку набит всякими мелочами, которые Чонгуку приходится вывернуть себе на колени. Он лихорадочно перебирает кучу маркеров, ручек, корректоров, текстовыделителей, помад и ещё всякой хренотени, но ничего не находит. Усердно трясёт перевёрнутой сумкой в надежде, что магическим образом оттуда выпадут жучки, но та пуста. Отчаянно сгребая всё назад, он вытаскивает из кармана телефон и набирает Чимина. Спустя два коротких и, одновременно с тем, самых длинных в жизни Чона гудка, Пак поднимает трубку: — Ну что там? — тут же нетерпеливо интересуется, шурша чем-то на фоне. — Ничего нет, — обречённо произносит Чонгук, откладывая сумку с кое-как запиханными назад вещами. — Это не она.