Неволшебный Тибидохс

      Я проснулась. Посмотрела телефон и поняла, прямо осознала, что наступило 26 января. Мой День Рождения.       Какой прекрасный солнечный день! С такими же безупречно солнечными мыслями я направилась в школу.       Верка с Дусей меня радостно поздравили.       На послешкольное время было запланировано громадное действо: празднование. Ребята не приносили никакой водки (не хватало нам только фантанчиков). Обошлись слабоалкогольными напитками средней паршивости. Демьяну очень хотелось «чего-нибудь покрепче», но, что было — то было.       Когда все немного подввпили, вся компания заметно повеселела. Я стала смеяться по поводу и без, а главным поводом был Юрочка наш любимый, а также девушка Глеба — Маша. Она напилась сразу — сначала, в ожидании, выпила одна целую бутылку, потом, уже со всеми, стала пить дальше, и стала в дупель бухой.       — Как ты это делаешь? — спрашивали её. — Мы только начали!       Машу шатало совершенно, она лежала на картонке, а все стали угорать и снимать её, говоря, что она целует картонку.       Потом Юра поугорал сам с себя, вспомнил, как все набухались тогда на его Дне Рождения. Самому Юре было уже плохо, а Гуня говорил Семь-Пень-Дыру: «Ну же, выпей! Ты ведь мне друг?» Тогда они водку пили.       Дыр, как иногда мы называем Семь-Пень-Дыра, был высоким темноволосым молодым человеком. Он также, как и Гуня, представлял собой ходячий анекдот. Например, вот поют они песню на концерте, а они вроде и не делают ничего, а смотреть почему-то смешно.       И вот мне понадобилось выйти. А мы были в падике. В прошлый раз я напилась и смутно помнила тот день. Из-за этого я сомневалась в том, как же выйти. Я, как дура (хотя почему «как»), спросила:       — А как выйти?       Первым отозвался Юра. Он поразился моей сообразительности:       — А ты как заходила?       — Я не помню, как я заходила!       Он провёл меня как раз до лифта. Мы там остались одни. Зачем-то он вызвал оба лифта. А я, заметив, что мы тут одни, воспользовалась пьненьким моментиком и стала говорить с ним о Демьяне.       Я спросила его:       — Юра, а ты сейчас вообще вменяемый?       — Да, конечно…- ответил он и попытался выговорить слово «вменяемый». Попытка не увенчалась успехом, но, так или иначе, я продолжила интересующий меня разговор. Скажем здесь спасибо всякой фруктовой четырёх и шестипроцентной херне и медовушке примерно таких же процентов.       Оказалось, что «все знают о том, что я хочу с нм встречаться». Ну все, не все… Мы договорились, что он поговорит с ним. Хотя, если рассудить, то зачем вообще? Я ничего не понимаю здесь… И хочу встречаться, а выбирать не хочу. Нет такого, чтобы я смотрнла и понимала, что вот этот человек — красивый, интересный, высокий. Везде какие-то «но». И все до жути разные. Ах, если бы хоть кто-нибудь за меня сам всё решил…       Я обернулась и посмотрела на уже закрывшиеся лифты. Во время нашего разговор подошёл Дыр. Что же с ним делать? Не прогонять же! Мне было уже совершенно безразлично, даже если он кому-то расскажет. Ну, расскажет, дальше-то что? Я решила надеяться на его честь и достоинство и на волю судьбы. Пусть хотя бы таким образом моя жизнь примет новые обороты.       — Ты два лифта проебала! — сказал Юра и одновременно с Дыром нажал на кнопку. Зачем, ну зачем им двоим вызывать два лифта, когда я-то одна еду?

***

      Наконец я вернулась с сигаретами. Курить в помещении не выходило — якобы двум неизвестным мне пацанам это жутко не нравится, да и провоняется всё… Я не знаю, что меня сдержало не сказать: «А мне они не нравятся!» Но скажу как-нибудь. Обязательно скажу.       Пришлось выходить курить на балкон. Двенадцатый этаж. Я села на открытый бортик, и за моей спиной протянулись все двенадцать этажей. Наконец парни заметили мою дичь и немного перепугались. Я встала с бортика, и Дыр меня аккуратно оттощил к стене. Остальные пояснили, что он очень боится высоты.       По прибытию в помещение, уже после второго выхода на балкон, я стала открывать жвачку. Но у меня совсем ничего не выходило, и я, сидя в телеге, посмотрела на стоящих рядом Юру и Дыра. Я повертела головой, не зная, кого же мне всё-таки попросить. И спросила всё ж Юру:       — Юра, помоги мне, а?       — А чего такое?       — У меня пальцы замёрзли.       — Ааа…- протянул он и добавил с каким-то непередаваемо важным видом, наверное, даже с интонацией старшего брата, что ли: — Ну так конечно, ты ведь столько на улице стояла!       Вот здесь меня очень интересует следующий моментик: а разве он со мной там не стоял? Учитывая это обстоятельство, его фраза становится ещё более забавной.       Постепенно все молодые люди вокруг становились всё красивее и красивее. Как, интересно, я выглядела со стороны?.. Даже, как ни странно, первый раз за всё моё существование мне захотелось повиснуть на шее у Дыра и поцеловать его долго и пламенно.       Играть в бутылочку они отказались. Ах, какая жалость! Я надеялась, что хотя бы алкоголь сможет их раскрепостить, но не тут-то было.       Завалился с громким шумом Миша-панк.       — Здорóво! — сказал он.       — Здорóво! — ответила я немного сухо.- Чего тебе?       Он нашёл себе бутылочку пива и посмотрел на меня с недоумевающим видом.       — Ебать меня пришёл? — спросила я без энтузиазма.       — С Днюхой поздравить пришёл. Королева, — добавил он с улыбкой.       — Благодарю, — улыбнулась я в ответ, — отойди только, чтобы прошлых ошибок не совершать, а то я, как видишь, выпила уже.       Включили колонку. Панк-рок! Хой!