Приговор.

Что вообще происходит? На миг Слава задумался, что не понимает, как оказался в этом месте, и какой придумал в этом смысл? Броситься в реку? Смело, но глупо, да и не хотелось портить любимую воду, заменившую семью. Которой уже нет. Ноги привели его сюда так быстро, и осознать реальность его местонахождения стало непосильной задачей. Перед глазами будто всё расплывалось, но при этом он четко видел и небо, и мост, и здания вокруг, и парк. Оно определенно существует. Посмотрел на руки: они превращаются в полупрозрачные преграды по изучению асфальта под ногами, прикосновения не распознаются. Словно он уснул на том самом мосту, пока свисал с его перил. А может, он вовсе и переборщил? Идет сейчас ко дну, из рта выпадают капли кислорода, поднимаясь к небу, одежда неприятно липнет к телу, как на суперклей, волосы ко лбу. Потом нос забивается водой до рези в горле, появляется странная тяжесть где-то в сердцевине органов. Слабеют руки, немеют ноги и… Смерть. Болезненная, медленная, но ничего не случится помимо нее. Маловероятно кто-то полезет спасать незнакомого подростка, чтобы самому не попасть под какое-нибудь речное судно. И скорая помощь со спасателями не успеет: пробки на дорогах и каждая минута на счету. Но вдруг его за капюшон кофты оттягивают подальше от перил, чуть не придушив вместо реки. После следуют невнятные ругательства и «Чтоб ты упал в следующий раз, и неповадно было». Достаточно обнадеживает, хотя мужчина, скорее всего, не того добивался. И только Слава направился в сторону остановки, как в кармане джинсов завибрировал телефон. Сначала было лень доставать его оттуда, ведь, если спам, то такие жертвы. Всё-таки достал, но контакт «Анастасия» был не лучше рекламщиков. Она с недавнего времени (по понятным причинам) оформилась вместе с мужем опекуном маленького-бедного-мальчика, который так рано лишился семьи, еще и с таким потенциалом к знаниям! А до сей момента девушка была его собственным репетитором по математике для подготовки к Единому государственному экзамену. Он даже звучит устрашающе. Главное, что Слава также остался единственным наследником квартиры, поэтому ему пришлось там потеснить для удобства всю «бумажную» семью. Потому что той они являлись только по документам. И парень никак не хотел их признавать. Хотя бы не детский дом, только он бы и выпустился оттуда через года два. Кроме этого, ему не разрешили перевестись из французской гимназии, в которую его отдала мать при жизни, объясняя это тем, что «Там же нормально учат», ну и дети, наверное, поэтому нервные срывы получают. В то же время, а если в общеобразовательной школе будет легче? Только в том случае, если Слава скатится на тройки и закурит в туалетах, а в гимназии камеры так-то! Потом этими же сигаретами прилетит по заявлению на отчисление. Еще один немаловажный минус — приходится идти каждое утро и вечер через не особо людный парк, кишащий мутными личностями. А у гимназиста прическа не под машинку, чтобы на них не нарваться лишний раз, да и страшно это: петлять по сумеркам в полном одиночестве (не учитывая наркоманов, маньяков и воров). Возможно, поэтому его и не переводят в школу, что находится за парой домов. Неужели, убийца перед совершением преступления воткнет ему в руки завещание квартиры, и Слава пишет туда своих опекунов? Не отходя от темы, осветить на звонок все-таки надо. Взял трубку, подождал, пока связь перестанет сбоить и по ту сторону отзовется нежное «Алло, Славик?» Такая форма обращения раздражала, но что поделаешь с этими женщинами. Та попросила возвращаться домой быстрее, ночь на улице и куда он толком отправился после суда. В конечном итоге извинилась, что не встретила его из-за работы, и разговор на дороге был окончен. Слава решил не торопиться, да и автобус заставил конкретно подождать, а то сначала, как вежливый, людей пропустит, а потом самому не попасть. Добравшись до входной двери, еще на пару минут завис в мечтах, что сейчас откроет ее и увидит тишину, и услышит мать перед ним. Негромкий щелчок и дверь открывается с немного неприятным скрипом. Сразу отдает аромат шумихи на кухне в виде готовки нового блюда на ближайшие дни, но отец, как обычно, поет все за день. Скрыться бы в комнате и укутаться в одеяло, но его планы перехватывают и заводят поужинать. А желудок совсем не пустой, и настрой не тот. —Как всё прошло? Быстро закончили? — Начала Анастасия, пока накладывала свежий суп. По отголоску эхо было понятно, что ее мужа дома еще нет. —Ну, нормально, — рассказывать в подробностях нежелательно, — а Павел скоро придет? Павлом и являлся его «отцом». Но даже опекуном его называть язык не поворачивался от скверного характера мужчины. Из одной тяжести в другую, да и только. —Через час. После молчаливого ужина вспомнилось и об уроках, которые надо сделать на завтра. Убийство матери убийством, а русский язык писать надо. И французский заодно, и задачу по праву дорешать из классной работы. Можно было бы, конечно, списать на перемене что-нибудь, но тревога от совести не даст уснуть, и всё равно придется делать. А так, чем раньше, тем лучше. Последнее время очень подкосилось психологическое здоровье как-то. Скоро конец полугодия, необходимы недостижимые высокие результаты поголовно от всех учеников. Элита. Но с такими подходами стать обычным нищим показалось сказкой. После смерти матери одолела тоска. Причем такая, которую парень еще ни разу не испытывал. Да, она была не очень положительным человеком с не очень положительным влиянием на сына, но убили-то её прямо на глазах… И эти глаза никак не хотели забывать, а наоборот: картинки появлялись в каждом сне, в глухой тиши мерещились те крики, по ночам на руках воображение растапливало тягучую металлическую кровь. Грань сумасшествия или детская впечатлительность. Ее стеклянные глаза с того момента мерещились в своих же, пока он смотрелся в зеркале, растрепанные волосы по утрам такого же цвета, и такие же отросшие. Единственное, что отличало его отражение от материнского лица — шрам на подбородке от ожога. На характерный вопрос о его происхождении, Слава редко отвечает что-то членораздельное. На самом же деле, он просто сообразил выпить в баре огненный шот прямо залпом. На похоронах одежда на трупе прикрывала рану, ставшей завершением ее жизни. Хоть теперь они не заметна, но в мыслях все было словно насквозь: Слава отчетливо помнил, как она выглядит. И насколько ее кожа стала бледна и сера. Сами похороны были не менее травмирующие, чем деяние. На них и отец был, который ни разу не подошел к Славе, и всякие тётеньки и дяденьки докапывались с вопросами. От новых людей, нового отношения к себе, потери прежней привычной рутины становилось сложнее и сложнее. Из-за всего этого парень больше существовал, чем проживал свою кончающуюся молодость. В школе кошмарно валят, у учителей он критично не в любимчиках. Те только и находят причины, как унизить его у доски, за незнание простого материала, осудить за внешний вид, глупость и безалаберность. Кто курил в туалете? Вячеслав Астафьев. Кто сломал дверь? Вячеслав Астафьев. Кто подрался с учеником? Вячеслав Астафьев. Даже если легендарный Вячеслав Астафьев в это время сидел дома на больничном. Кроме этого, они были откуда-то в курсе о бывшей наркомании его матери, поэтому эта тема плюсом к ее смерти стала самой обсуждаемой в учительской. А приз за самый остроумный подкол получали исключительно те, после уроков которых Слава закрывался в кабинке туалета и плакал, пока не выгонит уборщица. Друзей у него никогда не было среди одноклассников. Он был скромным и молчаливым, все хором посчитали его скучным, даже не спросив об интересах, что совпадали с их. А Слава особо и не возмущался этому, не подходил и лишний раз не мешался, никогда не появлялся на мероприятиях и в девятом классе не танцевал вальс на выпускном. А теперь в том же одиночестве батрачит биологию и математику, чтобы поступить на психолога. Изначально, ни на какого психолога он и не хотел, но мать определилась быстрее за ребенка, а он по привычке смирился. В принципе, когда смиряешься, жить отчасти легче, но ты всегда будешь удобной одиночкой, которая подстраивается под любого, кто уделил чуть больше внимания и в разговоре зашел дальше приветствия. Максим подарил когда-то второе дыхание, с ним было легко, не надо было подстраиваться, и разрешалось выражать мнение, хотя Слава и делал это с неохотой. По ночам сбегать через окно, чтобы очередной раз прогуляться, что может быть романтичней? А что пойти не так? Он был спокойным парнем, пока не связался с наркотиками. Название их Слава уже не помнил, да и вспоминать не хотелось. И вот, превратился Максимка в агрессивного, резкого и непостоянного парня, а дальше… Сами знаете, что. Но перед этим он хорошенько помучил наивный мозг Славы, который не верил в чужую зависимость и хватался за всякий шанс побыть с ним вдвоем. Вместе с ним-хорошим, Слава потерял и его доброту, и свое спокойствие. Недосып, перегрузка, некому высказаться образовали некий вакуум. Вот-вот и парень взорвется в нем. Павел дорезал нервные ветви тем, что насиловал сознание опекаемого из-за школьных результатов и баллов пробников. По его мнению, Слава должен ему чуть ли не ноги целовать за семью, а про меньше ста баллов по каждому сдаваемому предмету и речи быть не может. Не поступишь, не поступишь, не поступишь. А кто-нибудь спросил, хочет ли Слава поступить? Жизнь в ежедневной утрате себя и страхе завязывала петлю на молодой шее, никогда на нее не посягали ранее, кроме Смерти. Обломали крылья и вырвали их из спины до самого последнего пушка перьев. Ночью глаза закрывались, чтобы в темноте век предстала одно и то же, в углу комнаты показалась черная мерзотная тень. Тень приближается, стискивает влажные руки на глотке. Боль мурашек пробегает по телу, вокруг голоса, крики. Убийство! Убийство! Убийство! Ты убийца. Ты убийца. Ты убийца. Собственный разум вытеснял его владельца, никто не хотел сживаться со Славой, хилым и негромким парнем. Слава очнулся на постели, продрогший от холода, как открылось окно? Сквозняк повалил пару учебников со стола, чуть не сшиб цветок в горшке. Приведя всё в порядок, парень тихо направился в ванную, чтобы отыскать успокоительных. Запил их стаканом воды из-под крана, немного поморщившись от ее ржавого привкуса. Весь он трясся, также боязливо умываясь и пытаясь отдышаться. Непонятно откуда на шее появились красноватые пятна. Он душил себя во сне? С новым днем состояние шло на спад. Он мог забывать поесть, почистить зубы с утра, чтобы не видеть зеркала. Засыпал часа два точно, сердце не прекращало ударяться о ребра, содрогая все конечности. Неосознанно царапал запястья, потому что на уроках не выходило сконцентрироваться, в виски стреляло по вечерам так, будто это делают напрямую из дробовика с обрезанным дулом. Чтобы заглушить моральную боль, лечь спать без страха Слава применял к самому себе насилие не хуже, чем Павел. Из всех точилок вызвалены лезвия, осторожно спрятаны в забытом Богом месте в шкафу. Он всегда носил только одежду с длинным рукавом, поэтому стиль менять не пришлось, и оправдываться за него соответственно. Дух биологии в голове не позволял самоповреждаться просто так, без обработки, поэтому пару баночек спирта тоже было им прикарманено из аптечки. Но важно! Это принесло результат, равный нулю. Точнее, минус двум. Оба запястья подверглись нападению бездумного поступка подростка, заставив бояться зеркал только сильнее. Даже в душе проводил пять минут времени, чтобы не насмотреться, и не стошнило. Он понял, что ему жизненно необходима помощь, но где отыскать такую? Анастасию волновать не хотелось, она и так много делает, а к Павлу даже на километр подходить пугало. Скорее руки отрежет, чем спасет. Поискав ответы в интернете, сошелся на психологе. Теперь вопрос в деньгах. Но… А как же школьный психолог? Безвозмездно, так еще и квалификация по-любому самая высокая и улучшается ежегодно. Элитная школа, значит и специалист элитный. Главное, пусть не на французском консультирует. После следующего учебного дня, Слава стоял еще полчаса перед входом в кабинет психолога. Правильный ли он сделает выбор, если зайдет? А если уйдет? В итоге потянул за дверную ручку, ноги сразу подкосились, а на лбу ощущался холодный пот. —Здравствуйте? — Окликнул женщину, сидящую за рабочим столом, которая тут же встрепенулась и поздоровалась в ответ, приглашая присесть и спрашивая о пожеланиях к ней. Вроде бы, ей не безразлично. — Я хотел получить помощь. Если можно. —Конечно можно, садись быстрее. Она была непонятно суетливая и быстрая, что вогнало в небольшой диссонанс. Он представлял психологов, как малоэмоциональных и стабильных людей. Но, непродолжительно промолчав, начал с одноклассников. Что они не замечают его, оскорбляют в чатах, негативно обсуждают друг с другом, и даже садиться к нему боятся. А потом захотел договорить и про учителей, но его некорректно перебили. —Ну знаешь, это такая себе проблема. Люди разные бывают, может, тебе стоит в себе что-то поменять, постричься там, а то может не понимают еще, как к тебе обращаться. Вот у меня проблемы, с работы прихожу, детьми надо заниматься, по дому убираться. А здоровье не вечное, колени уже болят и спину тянет. Мне тяжело, а ты еще молодой и нечего тебе грустить. Ну, ты выпустишься уже скоро, чего за них волнуешься. Побольше уверенности и иди! Кажется, последняя надежда разбилась. Слава посмотрел на нее в недоумении, анализировал услышанное. Анализ завершился: всё в пустую, новая веревка в петле. Поднявшись с места и выйдя в коридор, парень чувствовал себя изнасилованным. Зато он точно понял, что ни разу в жизни не подойдёт к этой двери. Зашел в туалет, умылся, но тут же расплакался, как маленький: громко и заливая рукава рубашки слезами, отчего ткань приобрела темный оттенок. Немедленно закрылся в кабинке, садясь на закрытый крышкой унитаз и поджав колени к груди. Он не понимал, почему нет нигде выхода. Где же тот правильный путь в лабиринте? Где его смысл жизни и эмоция счастья? Почему приходится вечно натыкаться на тупик, оккупированный шипами, обвивающими его руки и ноги, проникая ядом в вены. Насколько это заслуженно? Бывают ситуации и хуже, он физически здоров и всё на месте. Надо же радоваться. Но вот без руки человек может прожить долго и радостно, а без разума нет. Без разума ты никто, лишь объект научных экспериментов и документальных фильмов «Внутри психиатрической больницы». Ты обезьяна в руках псевдо врачей, ты ничто. Можно вырезать сердце и не почувствовать боли, можно отрезать все пальцы и умереть от болевого шока. А можно выбрать «хочу жить» в том самом анонимном психологическом тесте для статистики?