***
Королева, которой вечно не сиделось на одном месте, расхаживала по залу. В этом плане, стоит признать, иметь такой титул было нудно. Не каждый справится с приемом тех или иных гостей и гонцов. Да что уж там: далеко не все смогут достойно взять управление целого королевства в свои руки. Многие тут и ломаются... Попа Енота, медленно перебирающая пальцами свои волосы, неспешно подошла к одному из рыцарей, стоящих около ее престола. Конечно, без личной охраны никуда. Стражи всегда должны быть готовы отдать собственную жизнь за королеву. В противном случае, если вдруг, не дай Марк, правительницу убьют, то королевство будет ждать смута, а юные принцессы останутся без матери. — Чаю, твой секрет остается негласным? — спросила шепотом Попа Енота у рыцаря. Второй воин, находившийся в пару метрах от них, будучи тем, кому заплатили за молчание, безусловно, обо всем знал, но разговор, видимо, все равно должен остаться конфиденциальным. — Хвала Марку, все хранится в строжайшей тайне, Ваше Величество, — отвечает рыцарь, голос которого чем-то напоминал женский. Да, можно было бы скинуть все на звукопроводимость шлема, закрывающего лицо, но... Там, за доспехами, действительно скрывалось женское тело, несмотря на запреты и правила, гласящие, что рыцарем имеет право стать только мужчина. В ближайшие несколько дней у стражи Попы Енота будут проходить тренировки для поддержания физической формы, проверки умений и стойкости. Именно в такие моменты у единственной женщины-рыцаря есть шанс попасться и раскрыть себя, чего категорично нельзя было допускать во второй раз. Впрочем, при таких серьезных нарушениях ей уже и при первой попытке полагалось отсечение головы, однако что-то пошло не так...***
— Ваше Величество! — кричит громко один из стражников, — мы наткнулись на жестокую клеветницу на себя! И в это мгновение два рыцаря завели еще одного со снятым шлемом, чтобы было видно лицо. Попа Енота сразу обратила на него внимание и поняла, чем так недовольны ее поданные: за доспехами стражника скрывалась зеленоглазая блондинка, но даже короткая стрижка не помогла ей скрыть утонченные и нежные женственные черты лица. — Вот, — продолжает один их охранников, грубо кидая провинившуюся рядом с троном королевы, заставляя женщину встать на колени перед правительницей, — эта нахальная и бессовестная баба, длительное время служившая Вам, посмела осквернить и очернить правила верные, писанные и сделанные Вами, выдавая себя за мужчину! — Благодарю вас, — обратилась королева к тем, кто привел правонарушительницу сюда. Заинтересованный взгляд Попы Енота бегал по этой дерзкой незнакомке. — Как вы нашли неверную? — Она, пусть покарает ее Марк, скакала верхом на коне, — начал второй страж, — а следом он опрокинул нечистую, и шлем с главы ее упал, и нам предстался истинный лик прохвостки! — Ее поступок всецело можно счесть за святотатство, коль она решилась пойти вразрез с правилами священными, предначертанными самим Господом Марком и мной, — строго, скорее для вида, сказала королева, наблюдая за тем, как рыцарь-женщина опускает свои глаза в пол. — А вы как думаете? — Попа Енота взглянула на двух стражей. — Ваша правда, Ваше Величество, — отвечает более разговорчивый из них, склоняя голову. — Что прикажете с ней сотворить, Ваше Величество? — Ступайте, — больше королева не смотрела на них. Все ее внимание было уделено "разбойнице", — я желаю сама заняться этой вероотступницей и клеветницей. Рыцари переглянулись между собой, но против ничего высказать права не имели. Лишь поклонившись королеве, они покинули тронный зал, возвращаясь к тренировке. — Как звать тебя, неблаговидная? — дождавшись, пока в помещении снова воцарится тишина, Попа Енота заговорила с правонарушительницей. — Эмили, — четко и моментально ответила та. — Эмили, значит... — повторила королева. — А родом откуда будешь? — Отсюда, Ваше Величество... — сглотнула рыцарь. Попа Енота, постучав пальцами по подлокотнику, выпрямилась. — Эмили, не буду утаивать: ты мне симпатична, — королева остановилась возле женщины, — коль окажешь мне услугу, то я помилую тебя. Будешь пригодна тут, у трона. — Какая услуга, Ваше Величество? — Эмили осмеливается поднять голову и посмотреть на правительницу. Попа Енота, вздохнув, улыбнулась. — Пройдем в мои покои, — повернувшись к другим рыцарям, стоящим рядом с ними, королева сказала: — Позднее вам заплатят за молчание, — и, дождавшись поклона от рыцарей, она снова обратилась к женщине: — Поднимайся и следуй за мной. Эмили уже догадалась, чего хочет ее королева.***
Скоротечно и уверенно приближался четверг — священный и великий день, когда Господь Марк, намеренно лишив себя жизни, спас остальное человечество от неминуемой гибели, за что в скором времени был награжден воскрешением, став Всевышним. Ларришеровцы — те, кто верят в религию "Ларришер" и уповают на Марка, — чтят четверги, стараясь проводить их в молитвах и посещать церковь. Воистину прекрасное событие, несущее за собой благодать и веру в лучшее. Попа Енота, предпочитающая не отделять себя от простого народа хоть где-то, тоже посещает службы, стараясь участвовать в церковной жизни. У них, в Священном Енотском Королевстве Поп, есть огромнейший собор, поражающий своей красотой и величественностью, посвященный многим святым в "Ларришере". Однако совсем недалеко от дворца есть маленький храм, возведенный конкретно в честь Марка. Он находится под покровительством Попы Енота, так что она каждый четверг его посещает, следя за порядком. Однажды она дала обещание своему отцу приглядывать за ним. Король уже лет десять назад, а то и больше, умер, а его дочь, ставшая королевой, до сих пор исполняет его просьбу. — Как обстоят у вас дела? Все в порядке ли? Ни в чем не нуждаетесь? — уже после службы, когда все разошлись, между священнослужителем Широ и королевой как всегда завязался диалог. — Да будет вам, Ваше Величество! — Широ перекрестился и поклонился по пояс, поправив свою церковную шапку, — день и ночь в молитвах о вашем здравии. Слава Всевышнему Марку: он очень милостив к нам, детям своим, и управляет все так, как считает нужным. — Асинь, — соглашается Попа Енота со священнослужителем, как бы заканчивая его речь таким важным словом. — Асинь, — подхватывает Широ. А после этого "асинь" произнесло еще двое внезапных появившихся поданных, наверное, намеренно желающих, чтобы на них обратили внимание. Когда королева вместе со священнослужителем повернули головы на источник звука, Прищепка, сторож храма, и Занавеска, смотрительница храма, поклонились, одновременно проговорив "Ваше Величество", приветствуя. — Рада вас видеть в добром здравии, — Попа Енота, держа руки перед собой, сдержанно улыбнулась. Вести беседу было нужно, но она не знала, о чем конкретно. — Для нас большая честь говорить с вами, — смотрительница решила взять инициативу на себя, — Вресноту, нам есть, о чем Вам рассказать... — Любопытно... — Попа Енота оживилась и повернулась всем корпусом к Прищепке и Занавеске. — Не таите. Я внимательно слушаю. — Кхм... — сторож прокашлялась. — Прошедшей ночью я делала обход вокруг церкви, и до уха моего донесся мнительный шорох где-то неподалеку. Ну, я враз туда же, посветила факелом, и шуму как ни бывало! А Занавеска несколькими минутами ранее слышала то же самое! — Мне... Нам, — продолжила Занавеска за Прищепку, — кажется, что это разбойники недобрые хотят посягнуть на наше, Марк нас убереги, свято место... Стоило Попе Енота узнать о таком, так она сразу разозлилась. Больно уж уважала религию и не терпела разбои. — За такое полагается позорный столб и смертная казнь, — королева напомнила о правилах. — Ежели подобный вопиющий случай произойдет, то без разбора ведите этого наглеца ко мне, — тон голоса в очередной раз изменился на строгий, — и касается не только тех, кто оскверняет храмы, а еще и тех, кто путем нечистым отбирает у народа деньги и разоряет жилища простых людей! Все осмелившиеся на сие грязные действа будут лично отвечать предо мной, а коль будет мало, то и пред палачом. Всем это толково? — Да, Ваше Величество, — Занавеска с Прищепкой преклонились, — Ваши слова мудры, а ум — ясен как небо. — А теперь извольте, — переключилась на другую тему Попа Енота, — мне пора идти. — Храни Вас и принцесс Марк, Ваше Величество, — прощается священнослужитель, перекрещиваясь. — Асинь, — кивая, королева покидает храм, пока остальные провожают ее взглядом.***
А семилетие младшей дочери королевы было все ближе. Каждый во дворце прекрасно знал, что ему стоит делать и какова его функция в подготовке к праздничному балу. Торжество планировалось провести через неделю, как раз в день рождение Нелли. Единственное, что оставалось за Попой Енота, — написать и отправить приглашение правителям соседних государств и другой знати. Это всегда было удобно делать через писаря: ты диктуешь, а он записывает. Если всем приглашения адресовались примерно с одинаковым содержанием, то для короля южного государства оно было несколько... Иным. Не то, что бы смысл послания как-то сильно менялся, скорее, просто... Попа Енота ему уделила большее внимание. Но это было так незаметно и между строк, что никто, не считая короля Любителя, ни о чем не догадается и не поймет. Даже писарь. Хотя он, как и все остальные, не имеет права лезть в личную жизнь правительницы. — Пиши, — приказывает королева уже давно склонившемуся над бумагой с пером в руках Трейтору. Он служил еще почившему королю, так что Попа Енота каким-то боком умудрилась запомнить его имя. Дорогой, любезный мой сторонник. Письмо отправлено Вашей и бесконечно преданной Вам Величеством Попой Енота и передано прямо вам в руки от моего благого гонца. Желаю поставить Вас, Ваше Благородие, в пресловутость. Говорю вам с душою и открытым сердцем: у моею ненаглядной дочерны грядёт рожендень. И каковы наши благоустроенные отношения, отнюдь не только наших достославных королевств, недурно было бы видеть вас на балу моем благообразном, налаженным в честь кошерного дня моей роскошной дочери. Ваше изящество и пленительный взгляд очей добавит в наш обворожительный бал вяще страстности и вкусовщины невиданной. Благостно видеть вас и ваших покорных слуг. Свет очей ваших родимых покорил бы душу мою вдругорядь: безгранично желано мною ваше появление. Ваше обожествляемое Высочество Попа Енота дожидается вашего визита, ровно минуя светлой седмицы. Свою улыбку нужно было скрывать. Но этот образ, представший в голове, вызывал в королеве такие чувства, заставляя окунуться ее обратно в отрочество... Да, всяко многие догадывались о странных отношениях северного и южного правителей, но догадываться — не значит знать наверняка, не так ли? Между королевой Попой Енота и королем Любителем определенно что-то есть...