Куй, кузнец, пока горячо Было сердце — станет мечом Была боль — станет зола Куй, кузнец, я так долго ждала
Кузнец — Сны Саламандры.
У приверженцев «Ларришера» есть два дня рождения, которые они всегда отмечают. Это, конечно же, связано с их Господом Марком. Принято ведь считать, что у него их тоже два: одно празднуется шестнадцатого февраля, в день его настоящего рождения, а вот второе — первого июля. Это священный день, когда Бог как раз-таки и закончил свою жизнь в обмен на жизни всего человечества. Считается, что Марк воскрес, став Всевышним, когда ему было двадцать четыре года отроду. А поэтому такой возраст для «ларришеровцев» является самым важным и великим. Верующие отмечают свой день рождения, а когда человеку исполняется двадцать четыре, то ему, подобно крещению, священник, больше всего приближенный к Господу, дарует второй праздник — рождение его души. Считается, что именно после этого истинный «ларришеровец» удостоен райской жизни после смерти. Значит Марк посчитал, что человек заслуживает помилования, сохранив ему жизнь. Первый день рождения — земной праздник, на который короли и королевы, цари и царевны, князи и княгини, султаны и султанши и остальные могут звать хоть все государство на свое торжественное пиршество. Пригубить и позвать шутов на такие празднества также можно, ибо это все людское и мирское, а значит и проводить подобные события нужно подобающе. Второй день рождения, наоборот, является духовным праздником. В этот день нежелательны пышные балы, много яств и развлечений. В такой праздник верующий должен быть с Богом: посещать церковь, молиться, помогать обездоленным и анализировать свои грехи за прошедший год и, в случае чего, искренне покаяться в содеянном. Не каждому Марк дает шанс дожить до двадцати четырех лет, а поэтому праведному человеку стоит поблагодарить Господа за его великую милость. Ларришер — мировая религия. На втором месте христианство и прочие веры, однако западное государство, Великий Султанат Скунсовских Пись, решил выделиться и здесь, предпочтя не выбирать никакое вероисповедание. Жители султаната — атеисты. Правда, христианство у них разрешено, а вот «Ларришер» — нет. Лучше не знать, что происходит с теми, кто избрал путь истинный… Может, конечно, это дело вредности: Зеро Чан и остальные предки до него просто не хотят принимать то, что пришло от их злейших врагов, — Священного Енотского Королевства Поп…***
— Побойся Марка, глуподырая! — на дворцовой кухне вовсю кипела работа. Шерха, будучи старшим кухарем, и Сырок, недавно нанятая на работу, имеющая титул «поваренка», о чем-то активно беседовали. Кажется, обучение поваренка шло туго, чему старший повар очень гневалась, — королева вовнимет слова твои срамные и главу твою с плеч снесет! — Да что я не так смолвила?! — возмущается Сырок, оглядывая нарезанные овощи. — Какая кура, баламошка?! — Шерха ударила поваренка по голове половником, — позор тебе! Все ведают, что традиционное яство у Священного Енотского Королевства Поп это сквоб! Голубь, колупайка! — Да ведаю, ведаю я! — Сырок положила руку на недавно ушибленное место. Шерха была чересчур грубым учителем, но поваренок не могла сказать ничего против. — Ежели ты знаешь, то на кой черт такую околесицу несешь? — старший кухарь повернулась к остальным поварам, что-то максимально неразборчиво им пробормотала, а потом снова посмотрела на Сырка. — Завтра случится королевский бал, дурная. А миссия наша — сготовить яства прекрасные, да такие, дабы чрева господ возрадовались. А для сего действа надлежит купить и спечь голубя! — Будет вам, я все разумела, — поваренок отошла от Шерхи на пару шагов на всякий случай, — посещу я ваш торг, — сейчас она была готова на многое, лишь бы подальше от ненормального старшего кухаря. Как она вообще смогла достигнуть такого звания без казни? Зная королеву… Впрочем, неважно. Тут, скорее, поваренка повесят, видимо. — Ступай сейчас же и без промедлений! — воскликнула Шерха, подходя к каким-то шкафам. Порывшись там немного, она схватила мешочек, наполненный, судя по звону, деньгами. — Тебе этого должно хватить с главой. Только не скупись, — старший кухарь кинул мешок поваренку. — Как смолвите, — вещь прилетает Сырку прямо в руки. — Да ступай ты уже, лободырная, — Шерха, кажется, в виде угрозы схватила ткань, лежащую на столе, и начала ею замахиваться прямо в поваренка, чтобы хоть как-то ее выгнать. Сырок ничего не ответила. Лишь выбежала из кухни, закрыв за собой дверь, пройдя мимо стражи. Желания терять рабочее место не было, однако она не уверена, что с таким главным кухарем можно долго протянуть. Почему Шерха может нажаловаться королеве на нового повара, а Сырок на главного кухаря — нет?! Немного обидно. Правда, ради такого жалования… Попробовать потерпеть стоит. Не каждый попадает во дворец, а уж тем более во дворцовую кухню. Сейчас поваренку предстоит нудное хождение по торговой площади и высматривание подходящего товара. Конечно, для королевы все самое лучшее.***
Гул, шум, гам и столпотворение — всем этим можно описать торг. Зато здесь можешь найти то, что хочешь. Рынок Священного Енотского Королевства Поп славился тем, что некоторые умельцы дельные сотворяли прекрасные фигурки енотов из различных материалов. Не только тут, но и в соседних королевствах, они довольно распространены. Также СЕКП — прекрасные рыболовы. Различной рыбы, ракушек и прочих украшений здесь прудом пруди. Что уж говорить, если главный символ королевства — еното-щука-голубь, означающий, что этому государство подчинено и небо, и земля, и вода. Данное мифическое животное является покровителем всех зверей на белом свете в «Ларришере». Поговаривают, мол, что во время последних дней жизни этого мира еното-щука-голубь явится людям и всех неверных покарает, отправив их на страдания вечные в пыльный кабинет. Подходящий прилавок с голубиными тушами Сырок искала недолго. Нужно выбрать самое крупное и прилично выглядящее птичье мясо. Запеченный голубь с овощами — традиционное блюдо Священного Енотского Королевства Поп. Без него не обходится ни один праздник в королевстве. Однако поваренок действительно не понимал, почему нельзя сготовить и куру… Неужели главному кухарю она так не нравится?.. Подойдя к лотку, Сырок принялась скромно рассматривать имеющийся товар, держа мешочек у себя в руках. Хоть большого опыта и нет, но ни Шерху, ни королеву нельзя было подводить. — Чего тебе надобно, красна девица? — послышалось со стороны торговца, стоило ему увидеть, что кто-то заинтересовался его мясом. Поваренок подняла голову, немного подумав о том, что бы ответить мужчине с оранжевыми глазами и седыми волосами. — У королевы пышное пиршество завтра намеревается состояться. Вот и нам надобно сготовить туши сквобов, — начала Сырок, — поэтому я и подоспела сюда. Больно уж приглянулся ваш дивный товар. — Да… Завтра ведь, пусть одарит ее Марк своей милостью, семилетие принцессы Нелли… — как-то задумчиво проговорил торговец, после чего опять взглянул на покупательницу. — Коль тут этакое святое дело, то, так уж и быть, я тебе уступлю, — улыбнувшись, торговец намекнул на скидку. — Вы очень щедры, благодарю, — Сырок слегка склонила голову, выказывая уважение. — Марк мне судья: жажду хоть как-то благопоспешать в подготовке к торжественному балу, — чистосердечно признался торговец. — Так кои туши вам приглянулись? — А не могли ли бы вы оказать мне услугу: изберите своим благочестивым взором весьма упитанных и достойных на появление на королевском балу сквобов, — по правде говоря, Сырок благодаря этому избавилась от одной проблемы: не придется выбирать и думать самой, да и взгляд «профессионала», желающего поучаствовать в дворцовой суматохе, здесь будет как никогда кстати. — Конечно-конечно! — моментально согласился торговец, принявшись внимательно разглядывать туши голубей. Внезапно неподалеку послышались чьи-то крики. Сырок, как и остальные подобные ей зеваки, повернулась на источник звука, чтобы понять, что происходит. Ей сразу же, стоило на глаза попасться площади, предсталась такая картина: рыжеволосая горожанка, держа своих, кажется, детей за руки, убегала от двух мужиков-крестьян, указывающих на нее пальцами. — Поглядите только на эту плеху: она же ведьма! — кричал один из мужчин, — и расплодилась еще: от дьявола родила! Дети твои — дьявольские отродья! — Сжечь бы ее вместе с ее дрянным семейством! — народ, чтобы поглазеть на зрелище вблизи, начал окружать спорящих. — Я не ведьма, я Кисси Мисси! — кричит «ведьма», стараясь увести детей как можно дальше и уйти с этой площади. Открытая местность — всегда плохо, а эти мужики, увидя рыжие волосы и разноцветные глаза матери, сразу подняли шум. — На кой черт нам твое имя ведать, прохвостка? — продолжают те, повышая голос, ведь та была все дальше от них. Подходить чересчур близко к Кисси Мисси они не смели, а то мало ли что… — Бог и эти люди, — один из них указал на зевак, — свидетели: ты будешь сгорать в самом ярком и знойном пламени в аду! — Не печалься: мы поведаем о тебе королеве, — дополняет мужик другого. Теперь вокруг них стояло приличное количество людей. Они никак не реагировали и ничего не говорили, просто наблюдали. Когда напуганные дети-близняшки рыжеволосой женщины задергали ее за платье, та, положив им на головы свои руки, прошипела: — Да будьте вы все прокляты!.. — казалось, что от злости ее один зеленый, а другой голубой глаз потемнели. Услышав такое, народ вместе с обвинителями громко ахнули, пока Кисси Мисси вместе с детьми поспешно скрывалась. Это дало ей фору. — Тетешка… — процедил раздраженно мужик, пока второй обратил внимание на пришедших зевак и принялся кричать на них: — Чего уставились, кобылы? — он был не менее агрессивен, — ну-ну, разбредаемся! — благо, остальные поняли, что надо делать и, потеряв интерес к произошедшему, начали рассасываться. — Давай-давайте, поживее, пусть покарает вас Марк! — продолжал подгонять тот, пока от случая в обвинении в колдовстве никого из свидетелей не осталось. — Н-да, колдовство — дело неблагородное и неблагодарное… — торговец вывел задумчивую Сырок из мыслей. — А? — ничего не помысляющий поваренок снова посмотрела на торговца. — Держи королевских голубей, красна девица, говорю, — усмехнулся мужчина, протянув Сырку несколько завернутых птичьих туш. — С вас четыре золотых. Поваренок, услыхав цену, удивилась: неужели настолько «уступили»? Открыв свой заветный мешочек, она расплатилась с добродушным торговцем и, забрав покупку, побрела обратно во дворец. Правда, перед этим еще и прикупив муки, раз деньги позволяли. Главный кухарь будет довольна.***
— Работаем-работаем, обалдуи! — звучит строгий уверенный голос главной слуги Алисы, — спешнее! Или желаете, еже наша великая королева снесла главу с вас, а потом и с меня? — Малиновый Козлик, расхаживая по залу, где пройдет завтрашний бал, внимательно следила за слугами, украшающими его. — Кончайте с этим и ступайте почивать, — выдавая указание, Алиса выходит из дорогого и начищенного до блеска помещения, направляясь к другим поданным Попы Енота, чтобы проверить и их. Ошибки тут не допускаются. И Малиновый Козлик, имеющая такой титул, это давно поняла, ибо если кто-то что заподозрит — считай, пропало. А поэтому все должно быть идеально. Она поднимается по лестнице и останавливается рядом с женщиной, намывающей полы. Немного понаблюдав за ее действиями, убрав за спину руки, Алиса немного презрительно проговаривает: — Ты, по всем вероятиям, незрячая, коль так дурно полы драишь? — не испытывая никакого стыда, Малиновый Козлик указывает ногой на грязь. — Погляди, какая пестрина прям пред твоим носом. Слуга активно кивает. — Прошу прощения великодушно! От Алисы слышится тихий смешок. — Будь усерднее, — не дожидаясь какой-либо реакции, Малиновый Козлик идет дальше и, поднявшись до конца, поворачивает направо. Переговорив еще с несколькими поданными, Алиса хотела уже было отправиться в свои покои, но встретилась с королевой, которая, наверное, шла к одной из своих дочерей. Конечно, как и требует этикет, Малиновый Козлик поклонилась Попе Енота, пока она, в свою очередь, остановилась рядом с ней. — Доброго вечера, Алиса, — заговаривает королева первой, — как проходит подготовка к пиршеству? — Слава Марку, Ваше Величество, все идет просто чудесно. Мы уже кончаем, — Малиновый Козлик насильно ярко улыбается. — Асинь, — Попа Енота кивает и облегченно вздыхает. Она всегда волновалась перед подобными торжествами, и причин на это было две: не хотелось подводить собственных детей и знать, да и коммуникация с таким количеством людей… Увы, выматывает. — Коль так, то не буду докучать. Ступай в свои покои, отдохни. — Искренне благодарю Вас, Ваше Величество, — еще один поклон. — Доброй Вам ночи. — И тебе тоже, — Попа Енота провожает взглядом главную слугу, практически ее левую руку, ведь правой была Александра, и после этого продолжает идти туда, куда намеревалась, а именно — покои Нелли. Нужно повидаться с дочерью.***
Стража, без раздумий пропустившая королеву, открывает ведущие в комнату младшей принцессы двери. Попав в покои, Попа Енота встретилась с двумя направленными на нее взглядами: рядом с Нелли сидела еще и Имбирка. Хоть это и было довольно странно, но королеве, как матери, было приятно видеть сплоченных и бесконфликтных сестер. — Маменька! — радостно выкрикивает Нелли, поднимаясь и подбегая к королеве с объятиями. Старшая же дочь, спешно поклонившись, тоже подошла к своей матери. — Ты уже совсем рослая… — по-доброму проговаривает Попа Енота, поглаживая младшую по голове. Когда она отходит, то королеву обнимает и Имбирка. — Что ты здесь делаешь в такой поздний час? — Я сестрице своей помогаю с избранием украшений на грядущий день. Не так ли, Нелли? — старшая повернулась к младшей, уставившись на нее. — Это действительно так, маменька! — подтверждает Нелли слова Имбирки. Они не врали: на диване, в пару метрах от них, лежал раскрытый ларец и различные дорогие украшения рядом с ним. — Отрадно это слышать, — мать не скрывает своей улыбки: как же они все-таки выросли… А потом, вспомнив, зачем она пришла к Нелли, Попа Енота повернулась к старшей принцессе. — Имбирка, отправляйся в свои покои. Я хочу поговорить со скорой отроковицей наедине. — Как скажете, маменька, — может быть, старшей и хотелось бы остаться наподольше, но перечить родительнице она ни разу в жизни не смела. И даже не потому, что ее мать по совместительству королева, а потому, что почитала и любила ее. Когда Имбирка покинула покои, все внимание Попы Енота переключилось на младшую дочь. Правительница подошла к ней, присела на корточки и взяла за руки, — ты, быть может, еще не ведаешь серьезность всея события и размер твоего долга перед Господом Марком, однако… Ты обязана сознавать, что отныне твое малолетство кончилось. Отныне ты отроковица. Следующая наследница престола, которая непременно займет мое место. Тебя будут поджидать враги недобрые и невзгоды, но ты без всякого сомнения все одолеешь, принцесса моя, — когда-то давно она рассказывала это и Имбирке. Как же летит время… — Маменька… — Нелли встретилась с серьезными и в какой-то мере опечаленными глазами матери. Такие слова и тон, никто не скрывал, испугали ее. Она кинулась на шею королевы, снова обнимая. Попа Енота, не отталкивая младшую дочь, тяжело вздохнула: еще не готова…***
Приложившись ухом к двери, Алиса прислушалась к звукам, происходящим в многочисленных проходах дворца. Рядом с ней, судя по всему, было тихо. Впрочем-то, это ей и надо: не хватало ей еще внезапных врываний сюда, ибо если такое произойдет — ей определенно не поздоровится… Ну, или вошедшему сюда, если главная слуга успеет среагировать… Написанное письмо вот как пару минут назад лежало на столе. Его бы только дать только что прилетевшему голубю и отправить, и дело будет сделано… Убедившись в том, что за дверью никого, и гостей она не ждет, Алиса свернула письмо и перевязала его ниткой. На дворе стояла темная ночь, но ей все равно надо оглядываться по сторонам и оставаться незамеченной. Тяжело вздыхая, она прячет свиток в складках своего платья и выходит наружу. Благо, у нее есть прекрасное оправдание, чтобы ее выпустили на улицу… Но лучше никому не знать о том, что находится в этом письме и куда доставляет его голубь…