*************
Отец Карлайла, поняв, что сына уже всему научили, прогнал всех учителей и запер все учебники в подполе. Непонимающий Карлайл тихо уселся на стул в столовой, глядя на отца круглыми глазами. — Что ж, сын мой… — Артур Каллен уселся напротив, держа в руках круглую коробку. — Тебе уже пятнадцать, и пора бы начать твое обучение. Обучение охотника на нечистые силы. — Он открыл коробку. Карлайл так и замер. Неужели… Неужели это то, о чём он подумал?! Артур распахнул коробку, и Карлайл увидел это: осиновые колья всех размеров — маленькие, большие, узкие, широкие, кривые, прямые, покрытые слоем лака и сделанные просто так; большой арбалет с серебряными пулями, испещрёнными какими-то символам; святая вода в хрустальном пузырьке; кресты, церковные свечи и книжка с молитвами. Вся эта красота лежала в плотном чехле из красного бархата, чистая, почти не тронутая. Карлайл был сражён в самое сердце. Трепеща от благоговения, он, едва касаясь, водил пальцами по тем вещам, которыми отец день и ночь гонял «детей ночи». Странно только то, что не убил ни одного. Мысль, точно молния, пронзила его голову острой, сладковатой болью, и Карлайл отдёрнул руку. Что, если всё это не поможет в одном из их походов? Что, если его догадки верны? Что, если вампиры, упыри, да кто угодно, просто позволяют людям верить в то, что их возможно прогнать чтением молитв и святой водой? Что, если на самом деле ни колья, ни пули на них не действуют? И что, если для вампиров всё это — просто игра? Жуткие мысли бродили в голове Карлайла перед сном. Отец, решивший, что сын ошарашен, отправил того наверх и даже не трогал, что в обычное время для Карлайла было бы праздником, но не сегодня. Сегодня Карлайл никак не мог заснуть. Открыв окно и впустив в комнату немного свежего воздуха, он замер, как испуганная мышь, и сразу же закрыл. На ум пришла смерть нянюшки, случившаяся, когда ему не было и семи лет. Тьфу, лучше оставить окно закрытым, по крайней мере, сейчас. В горле стало сухо, захотелось пить. Сна не было ни в одном глазу, и он быстро и ловко, словно кошка, спустился вниз, после чего напился воды из ведра и бросился назад, в свою комнату. На полпути он замер, как испуганная мышь. Окно было открыто. Дрожа от ужаса, Карлайл двинулся вдоль стены, почти ползком, еле переставляя ноги. Тяжело дыша, он заглянул в комнату. Лунный свет скользил по пыльному полу, незаправленной кровати, шаткому столу и убогим предметам внутри. Тут никого не было, по крайней мере, парень не заметил. Может… Показалось? Карлайл забрался на постель и накрылся одеялом. Окно закрывать не хотелось, пусть и было холодно. В полумраке знакомые вещи казались жуткими и непонятными, чужими, холодными, тянущими лапы монстрами… Ужас. Карлайл вздохнул и накрылся подушкой, натянул на голову одеяло, вжался в старенький матрас. Было холодно, очень холодно — наверное, от окна. А в голове крутились жуткие мысли: "Только бы не тронули, только бы, только…".**********
На другое утро все изменилось. Страх, сомнения, тревога отступили, едва луч солнца заглянул в комнату и прочертил тонкую золотисто-белую полоску на пыльном полу. Карлайл откинул одеяло, быстро оделся и спустился вниз, мягко ступая босыми ногами по земле и доскам. — Карлайл, ты уже встал? — раздался голос отца. Карлайл кивнул, опустив глаза в пол. — Да отец. — Артур Каллен кривовато улыбнулся, глядя на сына. — Отлично, — сухо произнёс он. —Собирайся, дел сегодня очень много. Покажу тебе, как гонять «Детей ночи». Карлайл стоял на месте всего на секунду. Затем побежал наверх, дабы отец не начал ругаться. Быстренько нацепив на себя латаную-перелатаную одежонку, подросток с волнением спустился по лестнице, представ пред грозные очи отца, который, как ни странно, выглядел тихим и задумчивым. Искоса оглядев отпрыска, священник хмыкнул и покинул ветхий домишко. Юноша, естественно, поплёлся следом, находясь в предвкушении и напряжении и рассматривая окрестности. Сердце трепетало, уподобляясь хрупкой колибри, зрение и слух резко обострились, грудь, в свою очередь, часто-часто вздымалась. «Охотники» обогнули деревню и двинулись в лес; по словам Каллена-стаошего, именно там обитала одна из «зловредных популяций». Миновал час, прежде чем из чащи донеслись болезненные вскрики. Они со всех ног помчались на душераздирающий звук, издававшийся невинной девушкой, кровь которой пил крепкий, рослый мужчина. Пастор сразу же вынул распятие, «ученику» же велел возносить молитвы. Мурча от удовольствия, агрессор обращал на жалкие попытки не больше внимания, чем на стену. Тогда католик подобрался ближе, шепча мистические формулы и поливая хищника святой водой. Оторвавшись от трапезы, тот глухо рыкнул и с ухмылкой на алых губах непроницаемо поглядел на потенциальнцю жертву, затем безумные глаза немного округлились, после чего раздался дикий хохот, и он бросился прочь. Парнишка, между тем, стоял ни жив ни мёртв от сковавшего тело страха, одеревеневшим языком бормоча латинские тексты и трясясь, как в лихорадке. Всё-таки это первая «миссия». Вдобавок, если увидишь, как из другой личности в буквальном смысле по капле высасывают жизнь, обзаведёшься бонусом в иыде седых волос и останешься заиеой на очень долгий период. Да и во время обряда погребения (наши герои решили не забредать далеко) испытываешь не самые приятные эмоции. Выполнив всё необходимое, они возвратились домой. Судьбоносный день мучительно сгорал с лучах заходящего солнца, дабы уступить место вечеру, плавному перетёкшему в ночь. В такие моменты рождаются тягучие, словно патока, и одновременно тонкие, словно паутина, мысли, замещающие друг друга и оттого путающиеся. Голова от них постепенно туманится, пухнет, тяжелеет… Хочется заснуть и не просыпаться как минимум пару веков. Несмотря на огромное количество событий, в подобной полудрёме пролетели восемь последующих лет. Отношения с родителем до некоторой степени улучшились, хотя в них до сих пор присутствовал холод, отчего Карлайл порой мечтал накрыться одеялом и никогда не вылезать. Однако он больше не маленький мальчик, а двадцатитрёхлетний мужчина, кому, кстати, доверяли руководство злосчастными рейдами. Один из них закончился трагически, невзирая на то, что погожий весенний полдень не предвещал бед. Группа отважных прихожан с кольями, молитвенниками и пузырьками со святой водой отправилась в самую непредсказуемую и опасную зону — лондонские канализации. Как и ожидалось, там обнаружилась нечисть. Очень голодная и свирепая. Прежде чем кто-либо успел среагировать, монстры кинулись на глупую пищу и устроили настоящее пиршество. «Главного святошу» щадить тоже не собирались: ближайшее чудовище с рёвом набросилось на него и принялось пить. Последним, что созерцал бедняга, были угольно-чёрные глаза. Потом на долю секунды наступила гнетущая тишина, тотчас сменившаяся ослепительной болью. Укушенный во всех смыслах корчился в адском пламени, растекавшемся по венам и неотвратимо приближавшемся к сердцу, которое отчаянно трепыхалось, а затем замолчало навсегда. Агония понемногу утихала, освобождая пространство для других чувств, например, лютой жажды, превращающей горло в бескрайнюю пустыню. Новообращённый, не решаясь никому показываться, промаялся несколько суток, в продолжение которых активно старался найти способы покончить с с собой. Перепробовав все доступные методы, он окончательно впал в меланхолию и плюхнулся на землю у водоёма, куда через неизвестный промежуток времени устремилось стадо оленей. Звериные инстинкты внезапно возобладали, позволив бывшему смертному удовлетворить биологические потребности и попутно совершить грандиозное открытие: кровь животных, конечно, не придаёт феноменальных сил, однако насытиться ею вполне реально. Зато не понадобится убивать представителей человечества и нарушать божественную заповедь. Как говорится, и волки сыты, и овцы целы. Блеск! Вот только на что потратить треклятое бессмертие? Сон уже не требуется. Заявиться в родной дом и подавно не получится: папашу удар хватит. А как старик без него справляется? Небось поискал для приличия и забыл. Бутылка всегда утешала лучше… Как же он несчастен на самом деле!.. Увы и ах, блондин в течение жизни ничем не смог помочь. Теперь нужно отринуть прошлое и наполнить существование новым смыслом. В качестве альтернативы можно помогать людям, лечить их. Да, вне всякого сомнения, он так и поступит! Светловолосый поднялся и пошёл навстречу своей судьбе.*************
Несколько недель, месяцев, а, может, и лет, бывший смертный шатался по лесам, усмиряя понемногу жажду и приобретая контроль. Неплохо получалось: почти не волновал запах человеческой крови, а дичи рядом было уж достаточно. Жаль только, что стояла небольшая… Большая! Проблема с одеждой. Карлайл снимал одежду с трупов, если те находились и полоскал ее в ручьях, чтобы посвежее сделать. Отвращение было… Мирового уровня. Фу. Между тем, минуло лет десять его родная деревня, по слухам, была заброшена, отца не стало, а сам Каллен, научившись за годы контролю, решился на недалёкую вылазку к одному городку, надеясь взять где-то взаймы одежду. Он чувствовал себя нищим, хотя, по сути, таким и являлся. Что было неприятной, но правдой. Увы. — Тихо. — Карлайл замер. Ночь, полная луна вышла из-за туч… Какой идиот пойдёт в чащу леса? — Милый, я боюсь. — Голос женский, ещё более странно. — Не бойся, дорогая, деревня уже близко. — Карлайл робко выглянул из кустов. Вампирское зрение позволило разглядеть молодую темноволосую красавицу и её спутника. Девушка боязливо жалась к его руке, а парень отгонял ночную тьму фонарём. Оба были явно из богатого рода; девушка даже чем-то напомнила Карлайлу Сьюзен. Эх, дурачьё… И тут грянул гром: неподалёку от молодой пары появился вампир с блестящими красными глазами. Одним прыжком он вскочил на крышу кареты, в темноте блеснули белые зубы. Карлайл испуганно замер. Из коляски, освещенной светом фонаря, выглянуло перекошенное и побледневшее от тревог женское лицо, которое на миг встретилось с глазами Карлайла. Если бы молния ударила в него в этот момент, вампир удивился бы меньше. Сьюзен! Это была она, Сьюзен Роуз, предел его мечтаний в человеческой жизни. Старше, скорее всего, на несколько лет, почти не утратившая своей красоты. Те же милые сердцу черты лица, те же смоляные кудри… те же замечательные карие глаза. В следующий миг её не стало. Чудовище спрыгнуло вниз и припало к шее несчастной. Из груди немного постаревшей любви Карлайла вылетел громкий крик, который сразу же оборвался. Как сломанная ветка, она замерла в руках вампира. Брызнула кровь, и её тяжёлый металлический аромат повис в воздухе, сводя Карлайла с ума. Если бы не самоконтроль. Красноглазый выпил её за несколько секунд и отбросил в сторону, кидаясь на молодую пару, кучера, убивая лошадей… Через несколько секунд все было кончено и монстр скрылся. Поляна, изломанная карета, мёртвые люди и лошади... Как постановка мюзикла на ярмарке. Карлайл выбрался из кустов и застыл подле мёртвой Сьюзен. Шоколадные глаза её всё ещё были открыты. Он мягко закрыл их, ласково провел рукой по родным смоляным кудрям, по белой, почти вампирской, исхудалой щеке… Затем поднялся, положил её у корней дуба и принялся рыть голыми руками могилы. В первую полетели лошади, во вторую молодая пара (Карлайл так и не узнал их имен, но надеялся, что те были хорошими людьми), а в третью Карлайл бережно уложил мертвую Сьюзен. — Прощай, — прошептал он, когда женское тело скрылось под землей. Затем по привычке прочитал молитву и отошёл. Со временем три холмика спрячет земля, и никто уже не узнает, какое страшное преступление тут произошло. А пока… А пока Карлайл переоделся в вещи того юноши, взял с собой деньги, рассыпанные по земле, и двинулся в большой путь.