— Сон~и, тебе кто-нибудь говорил, что у тебя славные пальчики на ногах? — направляя взгляд на крошечные шевеления в белых носочках, спрашивает Минхо.
— Нет, — ещё больше смущается и невольно касается пальцами своих запястий, цепляясь ноготками за корочки.
— Джисон-и, маленький, убери лапки от запястий, — нежно просит Хо, заботливо улыбаясь, тянется к чужим стопам, желая стянуть носочки.
— Ох... Я не могу это контролировать... — неловко говорит Хан, складывая руки у себя на коленках, выпрямляет ножки, чтобы альфе было удобнее.
— Просто расслабься, — почти пропел Минхо, стягивая сначала один, а потом и второй носочек, убрал их куда-то за спину.
Джисон действительно почти не о чём не думал. Не задумывался о странном комплименте о пальцах на ногах и не думал о том, что какому-то там Ли Минхо захочется целовать ему ноги. Но как не странно, именно это он сейчас и делал.
Хо осыпал поцелуями каждую подушечку, между ними, поднимался к костяшкам, также оставляя звонкие поцелуи на каждой из них. И так с обеими ступнями. Он прокладывал мокрые дорожки от самых кончиков пальцев, до пяточек, целуя, целуя и целуя без конца. Он с упоением гладил лодыжки, поочередно целуя и их, ласкал слух сладким чмоканьем и довольным мычанием.
— Минхо, — он сглотнул, закидывая голову, когда влажный язык мазнул по внутренней стороне стопы. — Хватит... Стой... — жалобно шепчет омега, хватаясь руками за чужие, густые волосы.
— Я немного странный, верно? Ох, твои ножки такие очаровательные. Так бы целовал... — снова коснулся губами лодыжки, — и целовал.
— Ну прекрати... — как-то совсем смущённо бросил Хан, в очередной раз заливаясь румянцем.
— Ты такой милый, маленький,
мягкий мальчик с крошечными пальчиками на ногах. Какая жалость, что ещё богатый и умный вдобавок. Ну просто комплект мечты. Скажи, Сон~и, у тебя уже есть жених? Кто-то вроде сына коллеги твоего отца? Понимаю, обещал не спрашивать про отца... Но я не хочу перейти границы. Если вдруг у тебя кто-то есть я должен понимать, когда стоит остановиться, — всё ещё удерживая стройные ножки чуть ниже колен, начал расспрашивать альфа.
— Если бы... Отец запрещает мне общаться с альфами. С омегами тоже на самом деле... Но к альфам он строже. Поэтому мы с тобой только занимаемся математикой, ясно? Я не хочу проблем ни себе, ни тебе.
Глаза Хо на мгновение засверкали. Он смог разузнать причину чужой ненависти к отцу и возможно, порезов на запястьях. Ну конечно, это было очевидно. Отказ от объятий, потому что «Отец смотрит» или «Если нас застукает мой отец...» когда Минхо всего-то немного задержался после занятия, чтобы поесть, изначально давали понять настоящую причину скованности Джисона. Но почему сейчас он другой? Почему позволяет трогать себя? Почему не мог сказать об этом всём раньше? Почему вообще не отказал помочь с математикой? Ох, сколько же в
мягком мальчике загадок.
— Как ты скажешь. И всё же, помни, что я всегда готов помочь с отцом. А самое главное, прошу, прекрати делать себе больно. Я не хочу больше видеть порезы на твоих запястьях, — напоследок шепчет Ли, притягивая лёгкое тело ближе к себе за ноги.
Хан ойкает, а потом неуверенно кивает, вновь подгибая ноги под себя, снова тянется к сильным рукам, точно как во сне.
— Ты... Поцелуешь меня? — интересуется омега, по-новой вспоминая волшебный сон, воплощение которого, так хотелось вживую.
— Если тебя не смущает, что до этого я целовал твои потрясающие пяточки, я сделаю это прямо сейчас, — почти в губы шепчет альфа, вновь забираясь ладонями под солнечный свитер крупной вязки.
— Не смущает... — в подтверждение своим словам, Джисон первый льнёт губами к чужим, неуверенно сминая верхнюю губу Хо.
Он осторожно пытается углубить поцелуй, но из-за полного отсутствия опыта, получает смешок прямо в губы, и оказывается во власти чужого, горячего языка и рук, что начинают активно нырять и выныривать из под одежды, играясь.
Ловкий язык Минхо по-хозяйски исследовал тёплый рот Хана:
тыкался в пухлые щёки, закручивался в страстном танце с чужим, дразняще касался кончиком нёба и облизывал белоснежные зубки. И когда кислород закончился в лёгких, а необходимое количество через нос не поступало, поцелуй пришлось разорвать.
Джисон тяжело дышал, когда, словно дежавю, в теле смешались ощущения наяву и из сна, на контрасте с реальностью, кажущиеся в сто раз менее фантастическими. Голова кружится то ли от невообразимых ощущений, то ли от малого количества кислорода в крови. И Хан снова видит эти чёрные глаза, в которых целая галактика. Это даже стоит самого жестокого наказания от отца. Вот, насколько это волшебные ощущения.
— Сколько у нас времени? — с придыханием спрашивает альфа.
— Через пол часа отец возвращается с заседания в компании... — тихонько отзывается омега, пряча лицо в чужой шее, от которой ощутимо расходится что-то сладкое.
Хо бросает что-то вроде «Супер» и приподнимает аккуратное личико за подбородок, снова целуя. Нежно и ласково, так, чтобы хотелось ещё и ещё. Чтобы было бесконечно недостаточно. Он осторожно опускает хрупкое тело спинкой на диван, придерживая руками. Не расцепляя поцелуя, он нависает сверху и гладит ладонями бочка под солнечным свитером крупной вязки.
— Мгм! — протестующе мычит Джисон, когда ощущает, что сильные руки ползут под резинку его шорт.
— Что такое?
— Ты что делаешь?! — тихо возмутился Хан.
— Как что? Пытаюсь уложиться в тридцать минут.
— В смысле уложиться? — всё ещё не понимает омега.
— Сон-и? Всё в порядке? Я же собирался помочь тебе избавиться от нервов. Снять напряжение. Помочь расслабиться. Заставить кончить, в конце-концов. Забыл? — не понимает Минхо.
— Я... Я думал, мы просто будем целоваться. Я просто ещё никогда...
— Оу. Сон-и, маленький, это что, был первый поцелуй? — улыбаясь, спрашивает альфа.
— Угу...
— То есть, у тебя никогда не было альфы? — удивляется Хо. — Даже в тайне от отца?
— Нет... В наш дом до этого не пускали посторонних альф... А на мероприятиях меня специально ограждали от любого контакта с противоположным полом... Ты первый альфа, за исключением совсем малышей, с которым я общаюсь. Ну, и не только общаюсь... — смущается Джисон.
— Ох, это грустно... Я так понимаю... Течки тоже ещё не было? — как бы невзначай интересуется Минхо.
— Нет... — неуверенно отвечает Хан, — наверное, — тише добавляет омега, чтобы Хо не услышал.
— Так... Ладно. Извини, не подумал, — он отстранился, позволяя Хану сесть ровно. — Я наверное пойду, отец скоро приедет. Завтра встретимся, хорошо? Помни, лапками запястья не трогать и отца не бояться.
Альфа мигом выскочил из комнаты, даже не попрощавшись толком, оставил после себя только еле уловимый шлейф шоколадного десерта, напоминающего пудинг.
Приятно.
И неприятно одновременно.
Мысли и ощущения путаются, голова раскалывается от информации и впечатлений, а тело без сил падает на диван, который теперь вызывает определённые эмоции.
Что это всё сейчас было? Минхо правда поцеловал его? Это не очередной сон? Он даже собирался переспать с ним! Ох, какой ужас! Нет-нет, ужаснее только то, что он целовал ему ноги! А на самом деле это мнение здравого разума, на который Джисон опирался меньше всего, предпочитая поддаваться эмоциям, чувствам и ощущениям. Ну и желаниям иногда. Сегодня их с Хо желания совпали, хоть и не до конца, но Хан получил то, чего желал ещё с самого утра. Поцелуй действительно вышел бесподобным. Чувства Джисона невозможно передать словами. Это что-то вне человеческого понимания. А ещё ему удалось сказать правду об отце и не удалось скрыть последствия собственного психоза, которые Минхо конечно же интерпретировал в попытку самоубийства или самоистязания. Ну вот и как ему докажешь, что дело тут вовсе не в нежелании жить, а в загруженном графике и отсутствии нормального режима и сбалансированного рациона? Никак. Именно поэтому Хан не стал отрицать, просто пообещав больше так не делать, что у него навряд ли получится. В любом случае, он будет пытаться. Быть может, Джисон ещё не раз пожалеет, что разрушил хрупкую стену «ученик-учитель» и ещё одну, не менее хрупкую «друг-друг», сделав из их взаимоотношений «передружба-недоотношения», ведь после такого редко остаются просто друзьями. А Хан и не хочет оставаться друзьями. Он искренне рад такому близкому контакту с альфой, так ещё и с таким. Хо действительно хорош собой. Он красивый... Хм... Быть может, этого достаточно, чтобы завоевать сердце омеги, который в своей жизни альф то и не видел почти. Главное, чтобы Минхо правильно его понял.
***
Мда, давненько Хо не использовал собственные руки, чтобы достичь разрядки. Последние полгода у него либо были отношения с омегами, либо он мог позволить себе завалиться в любой клуб и подцепить там пассию на ночь. Но этот
мягкий мальчик, знатно вымотавший и запутавший его сегодня, не оставил выбора. Минхо повезло, что водитель Джисона всегда подвозил его до самого подъезда, так что дорога не была слишком трудной. Труднее было как раз-таки на моменте непосредственно оргазма. Каждый раз, находясь на самом краю, кто-то, или что-то, оттаскивало его назад, совсем не жалея ладоней, на которых точно останутся мозоли. И Хо уверен, его тело решило над ним поиздеваться и высмеять, ведь его ещё никогда ни один омега так жёстко не обламывал. Но альфа не злился на Хана, только сильнее желал и переживал. А несостоявшийся секс это так, пустяки, которые вообще ничего не значат. И вообще, разве можно осуждать омегу за отказ, если он ещё девственник? Минхо успокаивал себя тем, что поступил как настоящий альфа, ценящий мнение и желания омеги, ставящий их на первое место, выше всех своих желаний и потребностей. Что ж, это действительно достойный поступок, который, Хо может быть уверен, Джисон оценил.
***
Серьёзно думаете, что после школы Хёнджин и Чанбин проводили взглядом дорогущий Мерседес, в котором уехал их друг и разошлись по домам?
Вы ошибаетесь. Это было бы добровольным проигрышем Ли Минхо. Именно поэтому, они решили, что завалиться домой к Хёнджину и его новой семье, прекрасная идея. Первоначально, они всего-то планировали зарубиться в приставку, которую Хвану удалось забрать с собой из старого дома, но как бы не так. Их планы разрушил один невинный мальчик, решивший, что без него вечер будет скучным.
