𝐅𝐮𝐜𝐤 𝐘𝐨𝐮𝐫 𝐁𝐫𝐨𝐭𝐡𝐞𝐫!

Ну как все. — Минхо, — шепнул Джисон, хватая уходящего почти последним альфу за край кофты. Он оборачивается, и мягко улыбнувшись, отходит в сторону, чтобы поговорить. — Что-то хотел? У меня урок через три минуты, — бегло глянув на дисплей телефона, прощебетал Хо. — Я хотел предупредить, сегодня занятия не будет. У меня съёмки для модного журнала. И ещё кое-что... — он достаёт из кармана пиджака плотненький конверт, протягивая его Минхо. — М, я понял, — почти равнодушно. — А это ещё что? — заглянув в конверт, он демонстративно от него отказался, протягивая обратно. — Ну, я слышал, у тебя проблемы с деньгами... Мне захотелось помочь, — улыбнулся. — Возьми, пожалуйста, тут немного, но на новую одежду, телефон и ещё кое-что хватит, — настойчиво прижал бумагу к чужой груди, заглядывая прямо в глаза. — Пожалуйста. — Нет... Джисон, я так не могу... Это я должен тебе деньги платить, а не наоборот... И вовсе нет у меня никаких проблем... — Хорошо. Пусть нет. Возьми их и своди какого-нибудь симпатичного омегу на свидание. Потрать их на кого-нибудь. Не на себя, если сам принять не можешь. Мне будет радостно, если их получит кто-то, кому они нужнее. Для меня это копейки, которые я получил в качестве чаевых за прошлые съёмки, так что... Не стесняйся. По коридорам эхом разносится звонок на урок, но Хо не сдвигается с места. — Свидание? — единственное, за что зацепился альфа, ухмыляясь. — Ты свободен после съёмок? Хан непонимающе хлопает ресницами, теряясь. — Тебе на урок пора... — сдавленно бурчит омега, отводя взгляд. — Я спросил, свободен ли ты после съёмок? — Ну... Типа того... — Отлично. Во сколько закончишь? — взволновано спросил Минхо, пряча конверт в рюкзак. — В шесть, а что...? — осторожно отвечает Джисон. — Ничего. Скинь мне адрес и постарайся не задерживаться, — он подмигнул, убегая на урок, где ему обязательно выскажут за опоздание. В кабинете на него лишь кидают презрительный взгляд и машут в сторону его места, чтобы тот не задерживался на пороге. Хёнджин и Чанбин кидают вопросительные, колкие взгляды, прорезающие насквозь. Ну просто ничего от них не утаить!

***

После первого же урока столовая наполняется учениками, а воздух спирает от запаха сытной еды и духоты, из-за тесноты тел, которыми забиты все углы. — Ликси, с тобой точно всё в порядке? Ты с самого утра выглядишь... Ну скажем... Болезненно, — заботливо интересуется Чонин, стоя возле друга, который уже вторую минуту тяжело дышит, сохраняя молчание. — Да-да... Я в норме, — опираясь о колону рядом, убеждает омега, выдавливая улыбку. Ян недовольно качает головой, но словам друга верит, продолжая стоять в очереди за едой. Так проходит ещё две минуты. А потом ещё три. И, кажется, с Феликсом уже всё в порядке, потому что он стоит ровно, выжидающе постукивая пальцами по скрещёнными на груди рукам. Но стоит Чонину отвернуться на мгновение, как... — Ликси, а ты как думаешь... — начинает омега, но осекается, когда повернув голову, успевает только придержать падающее тело друга, не дав ему стукнуться головой о пол. — Эй! Кто-нибудь! Помогите! Феликсу плохо! — сразу же зовёт на помощь Ян, параллельно хватаясь за щечки друга, в попытке привести в чувства.   Услышав тонкий голосок и знакомое имя, только что зашедший в компании друзей в столовую, Хёнджин настороженно оглядывается. А как только видит знакомое тело, без чувств лежащее на бетонному полу, срывается с места, оставляя приятелей в непонимании. — Что с ним? — волнительно спрашивает Хван, наплевав на учеников, которые могут раскусить их кровные узы и обо всём догадаться. — Я... Я не знаю... Он просто вдруг упал... И... — растерянно затараторил Чонин, позволяя альфе подхватить тощее тело на руки.   Не обращая внимания на ошеломлённых учеников вокруг, он стал пробираться к выходу, чтобы отнести брата в медпункт. Ян само собой увязался за ним, а Минхо и Чанбин переглянулись, тут же срываясь на бег, стали их догонять, решив узнать обо всём на месте.   Времени ничего никому объяснять не было, поэтому оставшись за дверью медпункта, Чонин, Хо и Со в тишине ожидали друзей. — Тут целый букет: недосып, повышенная утомляемость, недоедание ну и стресс конечно, — наконец вынесла вердикт медсестра, после того, как осмотрела бледное тело. — Омеге требуется покой, забота и обязательный присмотр. Важно следить за питанием и режимом сна. Через месяцок, даже раньше, при правильном "лечении", будет чувствовать себя прекрасно.   Хёнджин волнительно вздохнул, закусывая губу. — А он сейчас... — Всего лишь спит. Крепко спит. Сейчас я напишу записку, чтобы вас выпустили. Сможешь отвезти беднягу домой? — спрашивает миловидная девушка-омега, параллельно черкая ручкой по ярко-желтой бумажке для заметок. — Конечно. Мы вместе живём... — осторожно добавляет альфа.   Она подозрительно косится на Хвана, но тот сразу же машет руками, опровергая её подозрения. — Мы братья! Сводные, но братья... — Ну-ну. Плохой ты братец, раз не смог вовремя позаботиться об омеге, — огорчённо закончила медсестра, вручая бумажку Хёнджину. Он поспешил взять Ликса на руки и выйти за дверь, где их ожидала кучка взволнованных друзей. — Ликси... — жалобно прошептал Ян, подорвавшись с места. — Он спит. Не переживай, с ним всё будет в порядке, — он слабо улыбнулся, переводя взгляд на немного удивлённых альф. — Обещай, что не обидишь Ликси! — тихо, но более чем злостно зашипел Чонин, заставляя Минхо и Чанбина давится смехом. — Да не трону я твоего Ликси. Иди на урок, крошка, а то родители за прогулы накажут, — усмехнулся и подмигнул, заставляя омегу недовольно скрестить руки на груди. — Какая я тебе «крошка»? Ахуел?! У меня парень вообще-то есть! — только из уважения к Феликсу на чужих руках, он не стал ударять Хвана, лишь снисходительно дал подзатыльник. — Воу воу, полегче. В твоём-то возрасте? Парень? — увлечённо стал расспрашивать Хёнджин, аккуратно уложив тело брата на диван возле друзей, тихонько наблюдающих и посмеивающихся. — Кто бы говорил. Как брата несовершеннолетнего насиловать, так это запросто, а как проследить чтобы он ел и спал нормально, что-то сложно, — ответно подколол Ян, замечая, как желваки на ровном лице гневливо заходили. — Не зли меня. Ты друг Феликса и мне бы не хотелось делать тебе больно... — он осёкся, заметив шевеление за углом коридора. — Так не делай, — низкий, томный голос раздался из-за угла, когда оттуда вышел статный альфа, властно убравший ладони в карманы деловых брюк. — Господин Бан... Не подумайте, я не собирался трогать омегу... — тут же стал оправдываться Хван, вспоминая, как на первом уроке с новым учителем химии у них произошёл спор на тему важности омеги. Учитель был непреклонен в утверждениях, что омега — самое ценное, что существует на земле. Даже страшно подумать, что он сделает, если увидит, как бьют омегу. Ещё и совсем ребёнка. — Я тебе верю, — он кивнул, переводя взгляд на Чонина. — А ты чего по коридорам мотаешься? Ты сейчас должен быть на моём уроке, — с напущенный недовольством возмутился Банчан, приближаясь к ученику. — Кхм... Моему другу стало плохо. Я хотел помочь. — Сейчас же всё хорошо? — Ян кивнул. — Тогда иди на урок. — Угу, — кивнул, почти вплотную прислоняясь к учителю. — Чан, спасибо, — почти прошептал омега, мимолётно целуя в скулу.   Троица друзей переглянулись, но промолчали.   Очевидно, Банчану не удалось скрыть румянца на щеках и ласковой  улыбки, когда Чонин ненавязчиво погладил рукой его запястье, утягивая за собой. — Что это было? — растерянно спросил Минхо, но ответа не последовало.   Решив, что все вопросы, новости и сплетни они переберут сегодня вечером в чате, куда Хо уже благополучно вернулся, Хёнджин вновь взял брата на руки и поспешил домой.   Он уже представлял злые лица родителей, когда они узнают о состоянии Ликса и предвкушал, каких грубостей ему наговорят за то, что не предотвратил этого. И, что удивительно, это почти не бесило. Будто Хван действительно признавал свою вину, за то, что не настоял на своём и не добился того, чтобы Феликс открыл ему дверь и позволил поинтересоваться самочувствием.   Нужно быть жёстче с этим ребёнком.   Улицу окутывает приятный морозец, солнце садится ещё на четыре минуты раньше, а окна запотевают, стоит стрелке на часах подобраться к пяти.   Ликс всё ещё спал. С того самого момента, как упал, и до этой секунды. По возвращению домой Хёнджин заботливо перенёс его в комнату и даже умудрился укрыть одеялом, перед этим аккуратно разув и расстегнув первые две пуговицы на белой рубашке с коротким рукавом. Время медленно и тягуче продолжало идти, а Хван всё также бесцельно листал новостную ленту, разглядывая на святящемся экране незнакомые лица. — Кхм... Хёнджин, — тихонько позвал омега, внезапно появившийся в проёме двери. — Ты куда встал! — резко испугался альфа, подрываясь с мягкой постели. — Тебе лежать надо! — толкая брата обратно в комнату, возмутился он. — Что? О чем ты... — удивился Феликс, который чувствовал себя здоровее некуда. Впрочем, Хван даже не обратил внимание на его слова, оперативно загоняя обратно под одеяло, присел на край кровати, пристально сверля взглядом. — Может... — начал Ликс, но был перебит. — Неужели не помнишь, как грохнулся в обморок в школе? — Нет... — Тогда радуйся, что твой дружок Чонин вовремя сообразил и позвал на помощь, сумев сделать так, чтобы ты ничем не стукнулся, — как-то равнодушно бросил Хёнджин, очевидно недолюбливая того дерзкого омегу. — Ох... Тогда нужно написать ему... — он потянулся за телефоном на тумбочке, но в миллиметре от гаджета был схвачен за тонкое запястье. — Сегодня никакого телефона! Медсестра сказала, что тебе нужен покой! И вообще, как ты мог довести себя до такого состояния... Конечно, я тоже виноват, что вовремя не обратил на это внимание, но всё же... — Хван виновато склонил голову, а руку отпустил, надеясь, что телефон останется не тронутым. — Эй, если уж кто-то в чём-то и виноват, то только я, потому что забил на всё, пока готовился к чёртовым тестам... Твоей вины тут точно нет. — Но мы же, как бы, братья... — напомнил альфа. — Не делай вид, будто тебя это волнует. Мы не общались неделю. А стоило мне немного истощить организм, как ты сразу весь такой милый и любезный. Ты всего-то двуличная тварь! Так что даже не думай заботиться обо мне! — внезапно рассердился Феликс, обиженный таким отношением. — Успокойся. Тебе нельзя нервничать, если не хочешь ещё больше проблем со здоровьем, — несмотря на резкий тон Ликса, довольно спокойно объяснил Хёнджин, растягивая губы в робкой улыбке. — Может, я не всегда бываю к тебе мил, но не думай, что я двуличный. Обидно, знаешь ли.   Феликс сжал ладошками краешек одеяла и поджал губы, отворачиваясь. — Подожди минутку, я принесу тебе еды. Ты невероятно мало весишь, и, если мне хорошо помнится, я уже говорил тебе об этом раньше, — он подмигнул, покидая комнату.   Как только дверь захлопывается, Ликс раздражённо откидывает одеяло и капризно дрыгает ножками, тут же осознавая, что на нём всё ещё школьная форма. — Надо же, даже не воспользовался положением и не раздел, — под нос бурчит омега, хватаясь крохотными пальчиками за прозрачные пуговицы на рубашке. Ткань медленно сползает с узких плеч и зависает на локтях, когда Феликс тянется к ширинке джинс (о да, он тоже не всегда полностью соблюдает школьную форму), чтобы избавиться от сковывающего движения материала. Успешно избавившись от низа, он достаёт из шкафа первые попавшиеся спортивки и натягивает на худые икры, а потом и чуть более массивные бёдра. Рубашка, всё ещё свисающая с острых локотков, достаёт до самых ягодиц, прикрывая их поверх светло-серых штанов. Ликс недовольно цокает, когда перерыв весь шкаф, не может найти подходящую футболку. — Мне интересно... — доносится голос брата со стороны двери, когда Феликс резко разворачивается, прикрывая оголённую грудь руками. — Ох, извини, — Хван мимолётно прошёлся языком по нижней губе и вновь скрылся за дверью. Феликс растерянно бегает глазами по комнате и чувствует, как щёчки слегка припекает от образовавшегося румянца. В этот раз он без разбора хватает первую попавшуюся футболку, лишь бы избежать повтора этой ситуации. Как бы не было неловко, Ликс подходит к приоткрытой двери и бросает тихое: — Ты можешь зайти. Лёгкое напряжение проскальзывает между их взглядами, когда те нечаянно пересекаются, а губы немеют, не в состоянии сказать хоть что-то. — Медсестра сказала, что тебе стоит есть больше белка и клетчатки, поэтому я заказал тебе тушёную курицу с овощами. Съешь, пожалуйста, всё, — серьёзно попросил Хёнджин, укладывая деревянный поднос на колени брата. Феликс неуверенно кивнул, перебирая между пальцев железные палочки. Не то, чтобы Ликс очень любил такую еду, но перечить сейчас не хотелось никому, а уж тем-более Хвану.   Он дёрнулся, когда рядом, на постель приземлилось массивное тело альфы. — Не смотри на меня так. Мне придётся побыть рядом, чтобы следить за твоим состоянием, — почти равнодушно бросил Хёнджин, достав из кармана телефон.   Хоть и перспектива прибывания заботливого, на данный момент, брата под боком не особо нравилась, Феликсу оставалось только смириться.   Когда на тарелке оставалось чуть больше половины порции, еда стала казаться ещё более невкусной и в горло пролезала с трудом. За последнюю неделю голод стал слишком знакомым для омеги чувством, чтобы сейчас суметь съесть целую тарелку довольно сытных продуктов. — Я не могу больше, — захныкал Ликс, откидываясь на изголовье кровати. — Ты даже половины не съел, — констатировал Хван, заглянув в тарелку. — И что?! Я же сказал, не хочу больше!   Хёнджин закатил глаза, пододвигаясь ближе. — Давай, — вновь спокойно отреагировал альфа, протягивая к чужим губам железные палочки с кусочком курицы между ними. — Ну пожалуйста, детка, ещё чуть-чуть и я отстану, — с напущенной нежностью ворковал Хван, сдвинув брови к переносице.   Феликс тяжело сглотнул, когда до ушей донёсся ласковый голос. Губки как-то сами разомкнулись, позволяя металлу коснуться кожи и положить еду внутрь. Он и не заметил, как на тарелке не осталось ни крошки. Магическое влияние бархатного голоса, который хвалил после каждого съеденного кусочка, подсаживало и заставляло хотеть ещё. — Вот видишь, а ты говорил, не можешь, — отнеся грязную посуду, по возвращению напомнил Хёнджин.   Ликс обиженно надул губки, понимая, как нечестно был обманут. — Я тебе надоел, не так ли? — он усмехнулся. — Давай договоримся. Ты ложишься спать, а я ухожу к себе в комнату, м? — Ну уж нет! Решил следить, так следи до конца! — запротестовал омега, заставляя брата всё же снова устроиться на второй половинке кровати. — Ну что за капризный ребёнок... — обречённо прошептал Хван, так, чтобы Феликс не услышал. Ликс перевернулся на бок, лицом к альфе. Закутавшись в одеяло по самые плечи, стал рассматривать сосредоточенное на светящемся экране лицо. Ровный профиль подсвечивался едва голубым свещением в полутьме уютной комнатки. Красивый... То есть красиво. Свещение красивое. Да-да... Омега и не заметил, как глазки закрылись, а картинки, мелькающие перед ними стал подкидывать спящий мозг. Что-то лёгкое и воздушное. Например деревья в парке и морской берег возле домика на скале. Что-то из мечт и грёз, что-то, о чём можно было только мечтать. Например кофейная шея и любовно бьющееся в чужой груди сердце; например крепкие руки, окутывающие теплом и лаской; например бархатный шёпот, царапающий где-то возле барабанной перепонки; например ярко-красные волосы, в которые хотелось вплестись ладошками и трогать, трогать и трогать; например чёрные зрачки, в которых скрывалось что-то огромное: глубокое озеро, покрытое зимним льдом, бесконечная галактикам с тысячей разных звёзд и планет, широкое поле, в котором растут пахнущие весной цветы и садится пламенное солнце, оставляющее на небе цветные разводы, разрезающие воздушные облака. Например Хван Хёнджин. Грубый, самовлюбленный, невыносимый, ненавистный, злой, агрессивный, вредный, наглый и добрый, хороший, потрясающий, заботливый, нежный, ласковый, красивый, милый Хван Хёнджин. Вот что кто ему снилосься. Альфа отрывается от телефона, когда при очередном обыкновенном вдохе в носу оседает что-то сладкое. Приятная сливочная приторность уже довольно знакома и без труда распознаётся рецепторами, когда Феликс льнёт ближе к крепкому телу, оставляя одеяло на своей половине. Он жмётся щекой к чужой ключице, а ногу бессовестно закидывает на бёдра брата, рукой обнимая поперёк торса. — Ликси? Малыш, ты чего? Но ответа не следует. Омега всё ещё находится в одном из снов, сосредоточенных на чём-то, о чём можно только мечтать. Хёнджин мягко улыбается, решив не прерывать драгоценный сон, поправляет прядки светлых волос, спавших на чужой лоб. Он и сам уже прикрывает глаза, чтобы чуть-чуть поспать, но они почти тут же резко распахиваются, когда Хван чувствует нарастающую твердость, упирающуюся в собственное бедро. "Что ему чёрт возьми такое снится?" — только успевает подумать альфа, когда возле уха раздаётся тихий всхлип, а за ним и рваный стон, после которого худые ножки сильнее прижимаются к его телу, потираясь причинным местом о выступающую из под одежды, тазобедренную косточку. — Феликс, мать твою! — шёпотом возмущается Хёнджин и тут же бьёт себя по лбу. — Блять. У тебя же нет матери... — М-м... — неразборчиво мычит сквозь плотно сжатые губы и сильнее сжимает ладошкой ткань чужой футболки. Уже осознав, что словами этого маленького, невинного ребёнка не разбудить, Хван щипает Ликса за руку, так удобно устроившуюся на его груди, наконец заставляя распахнуть глаза. — Ай! — воскликнул омега, резко отпрянув от тела брата. Но его возмущение внезапно сменяется смущением, когда он осознает, за что получил этот щипок. Феликс сразу же укрывается одеялом, в надежде скрыть своё недвусмысленное состояние и неловко опускает взгляд, закусывая губу. Хёнджин ещё пару секунд просто усмехается, заставляя чужое лицо ещё сильнее краснеть, а потом сам приближается, не намеренный оставлять всё как есть. — Ну и как давно ты мастурбировал?